Закончили увлекательный двухнедельный квест под названием фосфорная краска. Ни Иван, ни я даже понятия не имели о составе, да и в химии фосфора не сильны. Свечение фосфора – хемилюминесценция идет за счёт протекания химической реакции окисления фосфора кислородом. Выгорит он и свечение прекратится, а на воздухе он сгорает. Фосфорный мел – парафин, в котором растворяют фосфор, не что иное как светящаяся свеча, где воск замедляет горение. Растворяли, в бензоле, добавляли тальк, парафин… Получилось отлично: составы яркие и долгоиграющие, но главное, добавив к фосфорной смеси пигменты мы получили красный, зелёный и синий цвет, отчётливо видимый в темноте.

***

Пока мы с Иваном подвисали с химией, дела шли своим чередом. Кожу носорога раскроили под рукавицы, штаны, сапоги и куртку с подолом. Под присмотром Павла пятёрка-звено сперва расчерчивала по образцу, а после приклёпывали на кожу пластинки. Для ускорения работ применили опробованную схему: три звена сменяли друг друга каждые шесть часов.

Добавили в медь свинец, сурьму и галлий, и вот у нас есть свинцовая бронза. По твёрдости она немногим стали уступает, для оружия самое то! А формы для него давно готовы. Бхунту имеют на вооружение луки, лёгкие копья и гавёного качества метательные топоры, доспехов совсем нет. Учитывая всё, решили делать бисэнто – это японское оружие, разновидность нагинаты, но отличается размером. Таким клинком можно не только отбивать и отводить удар, но и надавливать, контролировать. Атака выходит мощной, головы на раз-два рубить будет. Рукоять клееная из венге, овальная, пустотелая, гарда круглая. Длина сто шестьдесят сантиметров, само лезвие двадцать пять сантиметров. А в качестве оружия ближнего боя выбрали короткий копис – отлично держит форму, а его изогнутое лезвие режет гораздо лучше прямого. Десяти кевенги, которые шли в поход с нами, изготовили метательные копья с литыми наконечниками и метательные топоры, они с детства с ними обращаются. Обучать чему-то другому нет времени, единственное, показали, как стрелять из арбалета и закрываться щитами, и как заряжать мушкетоны.

С запуском автоклава получилось вываривать измельченную массу из коконов и раскатывать её в упругие листы «пенопласта». Два листа склеенных вместе не пробивались арбалетным болтом в упор, дробью из мушкетона, а удар топора оставлял на них только складки и вмятины. Пластинки «пенопласта» приклеивали к тройной ткани поддоспешника и нашивали сверху ещё два слоя. Из таких «бронелистов» разных размеров формировали подкладки шлема, наручей, наголенников и даже рукавиц.

Шлем – открытый бургиньот, клёпанный из двенадцати элементов, да ещё швы пропаиваем для прочности. Пластины вырубаем по лекалам, остаётся только склепать. Так быстрей, чем сваривать листы кузнечной сваркой. Прочность, конечно, просядет, но ей можно пренебречь. Ну нет тут такого оружия, чтобы наш шлем пробить, и не скоро появится. Не забывайте, у нас козырь – «пенопласт» из секретов и сверхпрочной паутины!

Клёпанные, начищенные до блеска пластины и шлем смотрятся эффектно. В таких выглядишь не хуже, чем сарматский царь или, на худой конец, крылатый гусар. Павел из-за этого сходства кочевряжился, не хотел примерять, чем-то ему поляки не угодили.

Ну и вишенка на торте – маска из «паучьего пенопласта». Для обзора запрессованы двухслойные, притёртые окуляры в бронзовой оправе, сетка для дыхания, поверхность обтянута кожей и покрыта лаком. Дело за малым – разрисовать рожами злых духов…

***

Между тем собрали вихревой холодильник, оборудовали ледники. О быте не забывали. Джон снова начал баловать нас мороженым, на этот раз нормальным, на молоке.

В конце третьей недели часть шкивов заменили на бронзовые и натянули на них не плоские кожаные, а клиновые ремни, сделанные из сверхпрочной вулканизированной резины и «паутины» в качестве наполнителя.

Кислоты и бисерная мельница продвинули не только химию, но и абразивные материалы, существенно расширив наш ассортимент. К уже имеющимся порошкам – глинозёму, оксиду хрома, шпинелям добавился полученный из щавелевой кислоты и магнетита крокус, получили венскую известь из кальцита, магнезия, оксида циркония и жёлто-коричневый полирит из двуокиси церия.

Добавление оксида церия в стекло придавало чистейший жёлтый цвет, а если добавлять больше процента, то коричневый. К тому же оксид отличный глушитель эмалей и глазурей. Но главное блюдо ядрёного цвета – жёлтый порошок, он же сульфат церия, получили действием на оксид концентрированной сернягой. Он единственный доступный сейчас катализатор для окисления диоксида серы в сернистый ангидрит, сырьё для получения «хлеба химии» – серной кислоты. Не спорю платина или пентаоксид ванадия куда лучше, но где же их взять то? До них, прямо скажем, как до луны пешком.

– Иван Сергеевич, принимайте катализатор! – я передал ящик с жёлтыми трубками. – Как и обещал!

– Слава богу! Почитай половину селитры уже перевели, сердце, знаете ли, кровью обливается вот так, попусту спускать её, – он взял в руки гранулы. – Какой интересной формы зёрна, шестигранная тонкостенная ребристая трубка, и диаметр около двух сантиметров!

– Да у вас глаз алмаз!

– Не жалуюсь! То-то я не понимал, зачем вам такой хитрый пуансон потребовался. Полагаю, такая форма способствует увеличению площади контакта катализатора с газом и, как следствие, увеличивает его активность?

– Именно так!

«Отходы» в виде растворов солей тоже пошли в дело. Те же урановые пигменты ещё с первого века известны. Добавление оксида при варке стекла придаёт ему красивую жёлто-зелёную флуоресценцию. Диоксид циркония – глушитель эмалей придаёт им белый и непрозрачный цвет, его силикаты в смеси с солями образуют гораздо более интересные цвета, чем медные пигменты. Закинул в стекло, и оно получило интенсивный фиолетовый окрас, ага, значит, там у нас в основном оксид эрбия – удивительная тут геология! В дело пошёл и селен, придающий стеклу красный и розовый цвет. Стекла, окрашенные селеном, называют селеновым рубином. Кремлёвские звезды как раз из такого стекла. Везёт нам с пигментами, чего уж тут. Такую красоту и себе на пользу не обернуть? Да никогда! Чтобы не упускать момент, в ямы отлили два чугунных валика с кольцами для прокатки стеклянных шариков и поставили на поток их производство. Всего-то изготовить воронку для стекломассы и вручную вращаемый нож, разрезающий тягучую струю на заготовки для шариков. Стекломасса, опускаясь в воронку, попадает между вращаемыми кольцами и формируется в шарики. Наладили даже производство прозрачных шаров с вкраплениями цветочного стекла – «кошачий глаз». Неизвестно, как он узнал, но уже на следующий день прибежал торговец из Кереве и умолял продать все шарики ему, обещал выкупить всю партию. Подумаем… Стеклянные шарики в Африке те же деньги что соль, но в более концентрированном виде.

На шлифовании и полировке шариков, зеркал, оружия и стёкол постоянно работало пятнадцать самых сообразительных подростков. На обучение ушло меньше недели. Мартин определённо имеет к этому талант.

В состав абразивных и полировальных паст вводили канифоль, парафин, камедь и стеариновую кислоту. Накладные круги делали из фетра африканского зайца и козы, грубого волокна, нежной замши и резиновых полосок. Порошок связывали столярным клеем или жидким стеклом. Качественные абразивы уже в ближайшие дни позволили довести до ума призму спектроскопа и двояковыпуклые линзы для подзорной трубы и астрономического теодолита.

***

Павлу, единственному из всех нас профессионально владеющему холодным оружием, я решил выковать палаш из дамаска. Ковали прогрессивным методом с применением проволоки из мягкого малоуглеродистого железа, скрученной в канат. Так в разы быстрей, чем изо дня в день расковывать полоски металла. Железную проволоку мы катали из мягкого железа, изначально идея состояла в том, чтобы наделать шил и иголок, используя пробивной штамп, а после науглероживать в тигле до нужного состояния. Начали штамповать, и тут я вспомнил, что есть такой метод ковки дамаска из железных канатов! Пересыпаю скрученный канат бурой в смеси с флюоритом, экономить на флюсе нельзя. Работаю на механизированном молоте и, начиная с середины каната, прокладываю путь к концам. Показываю, само собой, и присматриваю, а всю работу делает Нганго, работа с металлом пришлась ему по душе. Между проволокой, как ни старайся, всё равно пустоты и удары приводят к тому, что она начинает отделяться друг от друга, а концы растрёпываются. Останавливаю ковку и регулирую шатун, устанавливаю частоту ударов на максимум. Через час молот при ударе о квадратную заготовку перестал издавать глухие звуки, металл стал ярким, звонким. Теперь можно придавать форму клинку, а это уже моя работа!

***

Мой план по урегулированию сложившейся ситуации исходил из того, что нам нужно провести переговоры, пообещав конфетку, но прежде привести вождя в чувство, напугать своим могуществом и при этом, желательно, никого не убить. Для исполнения замысла мы сосредоточились на изготовлении фейерверков и гранат – пороховых, фосфорных и свето-шумовых.

Я подберу компоненты, а Иван Сергеевич сконцентрирует усилия на их очистке. В химии, неважно какой, главное чистота исходных веществ. Если у тебя что-то не выходит, значит надо чистить. Выпаривание, растворение, кристаллизация, первая, вторая очистка и так целыми днями.

Пиротехнические составы комплектуют из трёх основных компонентов – окислителей, цементаторов и флегматизаторов. Первые отдают кислород при повышенной температуре – хлораты, перхлораты, нитраты, сульфаты. Вторые необходимы для уплотнения и склеивания смеси – сера, гипс, смолы, масла, парафин и каучук, масла. Ну а третьи добавляют в фейрверки для снижения чувствительности к температуре, ударам, для стабильного или замедленного горения. В нашем случае это канифоль и камедь.

Основой фейерверков стали три огневых смеси – селитристая и хлористо-калиевая сера, для изготовления которых пришлось получить бертолетовою соль, хлористый калий и фейерверочный порох, который от обычного отличается лишь пропорциями серы, селитры и угля. Яркие искры и цветное пламя обеспечивают металлические опилки – чугунные, железные, медные и пропитанные солями древесные. Кстати, про них, про соли: старался подбирать составы попроще, на уровне ХIX века. Мы вроде как не на фестиваль собрались. Сам по себе синтез солей проблем не представляет, с этой задачкой справились еще алхимики XVI-XVII веков. Вот только без базовых кислот это невозможно, и полученная с трудом селитра уходила как вода в песок. А время, время тикало…

Бертолетка, щавелекислый, азотнокислый, двууглекислый, борнокислый, хлористый натр. Углекислый, сернокислый и виннокислый кали. Соли и сульфаты меди, сурьмы и свинца… Некоторые соли нужны для окраски пламени. Барит, точнее полученный из него щавелекислый барит, обеспечит изумительное по насыщенности изумрудное пламя, щавелекислый стронциат из целестина ярко-красное. Готовые смеси прессовали в картонные или бронзовые трубки и цилиндры. Вышло много интересного: цветные петарды, файеры, фитили, цветные дымы, бенгальские и римские свечи, метеоры, фонтаны. Из подвижных – китайские огни, саксонское солнце, спирали и пиротехнические ракеты. Два звена несколько дней наматывали на болванки листы бумаги формируя трубки, цилиндры и шары нужных размеров. Много «бесплатной» рабочей силы – безотказный рецепт чтобы наверстать отставание в графике работ.

Помимо пиротехники организовали изготовление пороховых гранат, мин и моё ноу-хау – светошумовые и фосфорные гранаты с тёрочным запалом. До магния как до Луны, но с алюминием составы не многим уступают. Небольшое количество крылатого металла я получил в тигле прямым восстановлением оксида алюминия, полученного из каолина углём. Состав помнил наизусть – нитрид и фторид бария, алюминий, сера, раствор канифоли в олифе и стеариновая кислота. Менее яркие составы сделал на основе реальгара и пороха, его в наше время не применяют из-за ядовитости мышьяка, а нам пойдёт – не демонстрации разгонять. Его же использовал как компонент жёлтого, ядовитого дыма.

Фосфор, как известно, самопроизвольно воспламеняется на воздухе и горит с выделением большого количества едкого белого дыма, температура горения достигает тысячи двухсот градусов. Его стали применять в бомбах во второй мировой, само собой разумется, не в чистом виде. Гранулированный белый фосфор содержал до трети восков, вазелина, омылённые жиры и серу. Тогда же применили не менее интересное вещество – «партизанское мыло». Оно даже внешне похоже на хозяйственное, и имеет в составе всего третью часть белого фосфора. В случае досмотра немецкими солдатами партизаны могли даже слегка намылить брусок, заверив что ничего опасного в нем нет. Однако стоило это «мыльце» подложить в вагон с боеприпасами, то бабах через некоторое время фрицам был гарантирован.

Чтобы «мел» с повышенным содержанием фосфора сделать более устойчивым при хранении в условиях жаркого климата, мы его разогревали, смешивали с густым раствором натурального каучука, получая эрзац пластифицированного белого фосфора. Подобные составы впервые применялись американцами во Вьетнамской копании.

«Фосфорное мыло» смешивали с «медленным порохом» и небольшим количеством щавелекислого бария и прессовали в колечки. Состав помещали в бронзовый цилиндр, заливали тонким слоем воска и замазывали крышку галлиево-медным припоем.

Переделали тёрочный взрыватель, изготовив смесь на основе алюминия и перхлората калия. Состав получше нашего, первоначального, на основе красного фосфора. Но кто же знал, что я смогу до двух тысяч ста градусов раскочегарить печку и провести удачную карботермию, а всего-то изменил режим поддува газогенератора и в смеси прибавилось водорода.