Мой начальник Иван Ильич догоняет меня у лифта. «Бывший начальник», – поправляю я себя. Мы вместе заходим внутрь. Он на голову меня ниже и в два раза шире. Мне всегда неловко стоять рядом с ним на каблуках.
– Валерия, ты не обижайся. Пойми меня как руководителя. Да, твой проект хорош. Да, пожалуй, он самый перспективный из предложенных. Но… Тебе двадцать три. Детей нет. Замужем. Ты же в декрет уйдёшь со дня на день! А кто мне будет твой проект вести? Не могу я тебя взять. Это надо крупную сумму вложить. На приличный срок. А риски слишком велики.
– Я понимаю, – вежливо киваю ему.
Я и правда понимаю! Но папкой, что держу в руках, мне хочется шлёпнуть ему по лысине. И я даже приподнимаю её, чуть заметно замахиваясь. Но, выдавив ещё одну дежурную улыбку, опускаю вниз. Обидно…
– Я могу секретарём тебя взять.
– О, нет. Спасибо. Я – архитектор. Я – дизайнер с европейской школой!
– Путь в архитектуру не всегда прямолинеен. У тебя ведь нет опыта.
– Секретарём не пойду, – качаю я головой.
– Ассистентом на проект Головлёва?
– На торговые центры? Серьёзно? – не выдерживаю я, закатывая глаза. – Я же специалист по стилизации. Будем торговые центры в викторианском стиле строить?
– Как специалиста я тебя не возьму. Только ассистентом на урбанистику. А лет через пять-семь откроем и под тебя отдел. Вот там уже… Подумай!
– Ладно. Я подумаю…
Выхожу из лифта на первом этаже. Купив в автомате бутылку воды, присаживаюсь на первую попавшуюся лавочку под тополем офисной высотки. Рвано выдохнув, расслабляюсь, чувствуя, как меня потрясывает после первой публичной защиты в кругу более опытных коллег. Которая, увы, не дала нужного результата… Мои надежды не оправдались. Полгода стажировки были вложены в этот проект. Всё к чертям… А почему? А потому что молодая, потому что женщина и смею желать ребёнка. Шовинизм!
Хлюпая носом, вытираю щиплющие глаза слёзы. Размазала тушь, наверное. Ну и плевать. Жду Романа… Порыдаю у него на груди. Съем ведро мороженого и буду думать, что делать дальше. Закрываю глаза, делая большой глоток прохладной воды.
– Лерочка?… – удивлённо.
Голос кажется очень знакомым. Поперхнувшись от неожиданности, я прокашливаюсь и вглядываюсь в мужчину передо мной.
– Георгий Дмитриевич… Здравствуйте.
– Георг. Просто Георг для тебя.
Ну да. Всегда поправляет меня, сколько помню. Отцовский компаньон. Ну или не компаньон, деталей я не знаю. Всё, что я знаю об их взаимоотношениях с отцом – это то, что отец его побаивается и нервничает каждый раз, когда тот появляется на горизонте. А появлялся он часто. Вот только в последнее время вроде бы чаще вёл свои дела в Европе.
Ближе к пятидесяти. В хорошей форме. С проблеском седины на висках. Тяжёлый взгляд. Иронично и чуть пренебрежительно изогнутые губы. Это не на меня он так… Всегда такое выражение лица.
Со мной Георг всегда предельно вежлив и внимателен.
– Что случилось?
Пожимаю плечами:
– С работой не срослось. Переживу! – мой энтузиазм звучит наигранно и слегка истерично.
– С какой?
– «Perfect», – киваю я на самый крупный баннер на здании.
– Как интересно… А у меня сегодня с ними встреча по проекту на мою загородную резиденцию. Вот, собственно, потому и приехал. А почему не срослось? – присаживается он рядом, протягивая мне салфетки.
Чёрт… Шмыгаю носом. Я, наверное, как панда!
– Спасибо Вам.
– Тебе, – поправляет он.
Не глядя, вытираю салфеткой под глазами. Так и есть – чёрные разводы.
– Чем ты хотела там заниматься?
– Я специалист по классическим архитектурным стилям.
– Барокко?
– Ммм… – мечтательно поднимаю я глаза к небу. – Барокко…
Усмехаюсь с грустью… Барокко – это «слишком дорого». Таких заказчиков «единицы», они «сложные», работать с ними часто «не рационально» – вспоминаю все доводы Ивана Ильича.
– Вот такого рода сможешь разработать проект?
Показывает несколько фото.
– Конечно. Лучше смогу!
– Пойдём-ка со мной.
– Куда?… – растерянно поднимаю глаза на него.
Надо признаться, страх отца перед ним передался мне с детства. Отец никогда никого не боится просто так.
– В Perfect. Я хочу, чтобы над проектом моего дома работала ты. Это моё условие как заказчика.
До меня медленно доходит смысл его слов. Я принята на работу?! Такого крупного заказчика они точно не упустят!
– Пойдём, Лерочка, – подаёт мне руку.
На рукаве рубашки платиновая запонка с мерцающим камнем. Подозреваю – с брилликом. И будет он поболее, чем на моей обручалке. Запонка, твою мать!!
Иногда мне хочется закатить глаза на такие вот причуды богатых людей. Себя я к богатым никогда не относила, отсоединившись мысленно от отца ещё в свои 13–14 лет. И просто жила под его колпаком, пока не набралась сил, чтобы свинтить. Хотя очевидно, что и сейчас я под колпаком. Постоянное ощущение натягивающегося поводка, когда я отхожу на предельную границу дозволенного, никак не исчезает.
Оглядываюсь на его чёрную тонированную машину, позади которой кортеж из ещё двух. Охранники не подходят близко, но глаз с нас не сводят. Неуверенно мнусь, оглядываясь опять на закрытую парковку. И тут прямо у поребрика паркуется Роман.
Лицо почему-то заливает краской, словно я не поговорила со знакомым отца, а как минимум поймана с ним в одной кровати. Чувствую, как Георг сжимает мои пальцы и настойчиво тянет ко входу.
– Лера? – вылетает хмурый Роман и останавливается в паре метров от нас, как только два охранника слово из-под земли вырастают у него на пути.
Я чувствую, как он вспыхивает, сжимая кулаки. Глаз не сводит с моей кисти, утонувшей в руке Георга. За пару секунд отмечаю много нового в своём муже: и как, оказывается, агрессивно умеют вздрагивать его ноздри, и что взгляды у него бывают не только хищно-игривые и умиротворённо-покладистые, а ещё и опасные. И интонации… резкие и требовательные.
– Ром… – теряюсь я в этой странной ситуации. – Полчаса подожди меня. Это важно. По работе.
Отрицательно качаю головой, пытаясь мимикой передать ему весь пакет информации: что это по работе, что это «ничего эдакого», что это знакомый отца… Да он сам мне годится в отцы!
Пальцы Георга продолжают крепко держать мою руку, сжимая практически до боли.
Бровь Романа скептически и претенциозно ползёт вверх. Губы дёргаются в чуть заметном оскале.
– Полчаса! – умоляюще бросаю ему, отворачиваясь, и с колотящимся сердцем позволяю Георгу увести меня от мужа.
Я потом разрулю! Обязательно. А сейчас я хочу эту работу! Я же в первую очередь делаю это для Романа, для нашей семьи и будущего! Он должен понять!
Первое, что замечаю, садясь в машину – музыка не играет. А у Романа всегда что-нибудь играет в машине.
Не глядя на меня, хмуро смотрит в лобовое.
– Зай… – мне очень неловко. – Это знакомый моего отца. Георгий Дмитриевич. Я была расстроена, и он просто утешил и решил мою проблему. Я должна была с ним уйти!
– Класс!! Какой-то мужик утешает мою жену и решает её проблемы, пока меня держат его охранники! – с агрессивной улыбкой.
– По-отцовски решил!
Не то чтобы это чистая правда… От Георга я чувствую совсем не отеческое отношение. Но чтобы снизить напряг немного… вру? Но ведь Георг совершенно ничего себе не позволил. Поэтому все мои домыслы про особое отношение – только домыслы! Разве можно это назвать враньём?
– О, да. Ты ещё скажи, что у него по-отцовски на тебя не встаёт!
– Рома! – от возмущения теряю дар речи. – Да что с тобой?…
– Не… – наигранно равнодушная улыбка. – Всё отлично.
– Зай… – тянусь поцеловать его в щёку.
Уклоняется.
Ладно… Вдыхаю поглубже, уповая на то, что он, как всегда, замнёт конфликт первым.
Его пальцы раздражённо выстукивают по колену.
– Поехали домой.
– К нам, надеюсь? Или к нему отвезти?
– К нему – завтра, – зажмуриваюсь я. – Я буду делать заказ на его резиденцию.
– Да с хера ли?! Этого не будет.
– Почему??
– Он мне не понравился. Мне не понравилось, как он смотрел на тебя и как касался.
– Я люблю тебя. Другие мужчины мне не интересны, как бы они на меня ни смотрели.
– Женщины падки на внимание, всё меняется. Как мужчина, я буду защищать свои отношения. Ты туда не поедешь.
– Это клиент, Ром! Нельзя так параноить.
– Мне он не нравится! – рявкает он негромко.
– Он и не должен тебе нравиться! Это, блять, моя работа!!! И, возможно, наша защита от отца.
– Мне не нужна защита от твоего отца!
– Что происходит? – растерянно смотрю на него. – Кто тебя укусил?!
Мы с ним ни разу и не ссорились так! Из-за ревности?… Серьёзно?…
Игнор. Телефон, зажатый в его второй руке, звонит. Хмуро смотрит на экран. И… его лицо вдруг снова неожиданно преображается. Щёки горят, он бросает на меня слегка виноватый взгляд и тут же прячет эмоции за маской невозмутимости, но выглядит это всё так, словно звонит некто, о ком я не должна знать. Меня даже на секунду дёргает ревностью, и я почти что решаюсь выдернуть телефон из его рук, чтобы посмотреть…
– Здравствуйте, Дамир Булатович.
Оу… Папа! Краснею от стыда за порыв ревности. Ничем не лучше своего зайца!
– Да… Да… – поглядывая на меня. – Всё хорошо. Да… Здесь. Рядом. Была, да. Защитилась? – переводит на меня требовательный взгляд.
Киваю. Вот откуда отец знает? Ни слова я ему не говорила про сегодняшнюю защиту проекта.
– Что?… – вздрагивает лицо мужа. – Что?!.. Как?… Уже?… Нет, подождите… – нервно оттягивает ворот футболки, как будто ему душно или тянет.
Таким взорванным, эмоциональным и нервным я не видела мужа никогда.
– Рома, что он там говорит? Дай мне его! – начинаю тоже нервничать. Тяну руку к телефону, но Роман, не глядя, отводит её, словно отмахивается.
– Мы обсуждали другой срок, – тяжелеет его тон.
Какой ещё, к чёрту, срок? О чём он?!
Отец что-то агрессивно и долго вещает ему. Я слышу интонации, но смысл уловить не могу.
– Я понял, да, – проседает Ромин голос до сипоты. – Я понял, Дамир Булатович. Как зовут, говорите? Ммм… Ясно! – со стальными нотами. – Да, мы приедем на ужин. До встречи.
– Что это было?
Игнорируя меня, он срывает тачку с места, делает неадекватно резкий разворот практически на месте, едва вписываясь между тачками. Вскрикиваю, разбивая от резкого манёвра локоть о стекло.
– Аккуратней!
Бьёт по газам, снова срываясь с места и снося боковое зеркало тачки, которая слишком вальяжно припаркована у тротуара. Зеркало, звякнув, крутится и скачет по асфальту, я в шоке поворачиваю голову, наблюдая за ним.
– Я в шоке… – комментирую шёпотом.
– Привыкай.
Явно не в себе, лучше, наверное, не спорить. И про отца не расспрашиваю. Всё выясню на ужине. Пристёгиваю ремень от греха и всю дорогу переживаю, что не пристегнут у него. Потому что он лихачит и борзеет на дороге. Но открыть рот не решаюсь. Почему? Чёрт… А я ведь даже не могу предсказать, как он отреагирует сейчас! Да какая, собственно, разница? Но она есть… Я боюсь собственного мужа? Это ж бред! Или не бред?… От него разит тестостероном, как никогда. Футболка натянута на напряжённых бицепсах. Прислушиваюсь к себе. С удивлением вдруг ловлю себя на том, что от его тихих психов и агрессивных беззвучных ругательств трусики мои намокли…
Видимо, я тоже не в себе!
Главное, чтобы в себе был сегодня мой отец. Остальное исправимо.
С ноющим ощущением между ног выхожу из машины следом за мужем. Даже дверь не открыл, засранец! И это ощущение вдруг напоминает мне о нашем утреннем сексе в ванной. И… о том пакете!
– Ужин на плите… – бросает он, старательно сдерживаясь в интонациях. – Но я бы на твоём месте воздержался. Дамир Булатович любит, когда ты ешь на его ужинах, а не делаешь вид.
– Да мне похрен, Ром, что он любит! – не выдерживаю я.
– Однако это не отменяет степени его… влияния. Поэтому лучше…
– Почему мы об этом говорим? – перебиваю я его.
Недовольно закатывая глаза, уходит в спальню и хлопает дверью.
– Ну супер… – стою растерянно.
И где мой лучший на свете зай?
Поправляю чувствительно врезавшиеся в промежность трусики, не удержавшись, машинально провожу несколько раз пальцами по самым чувствительным местам.
Секс…
Шприц!
– Рома? – заглядываю в спальню. – А что там был за шприц утром?
– Это не мой. Попросили передать лекарство человеку. Уже отдал…
О проекте
О подписке
Другие проекты