Глава 5

Княжна закусила губу, изо всех сил стараясь логически мыслить и определиться в степени аморальности своего поступка. Потом чуть подалась вперед и легонько поцеловала шрам на королевском плече. Кожа его величества была теплая и вкусная. Захотелось прикасаться к ней еще и еще… И медленно, глубоко вдыхать его потрясающий запах: природный, не заглушенный модными благовониями, от которого уплывало сознание и всё переворачивалось внутри.

В итоге чувства победили над доводами рассудка. Девушка поспешно разделась и стянула с его величества плащ. В ее душе продолжали бороться стеснительность, желание и голос нравственности, но она уже приняла решение. Тиадра стиснула зубы, чтобы не закричать, и резко села сверху. Боль была такая острая, что на миг потемнело в глазах и палатка качнулась. Веки Анариона тотчас широко распахнулись, на лице промелькнули осмысленность и неконтролируемый ужас.

– Что ты… – успел выдохнуть он, прежде чем ладошка княжны накрыла его рот.

– Всё в порядке, – произнесла Тиадра певучим обволакивающим голосом, – это сон. Я тебе снюсь. Я не невинна. Ты не делаешь ничего плохого. Ты просто спишь. Спишь…

Взгляд молодого короля снова подернулся дымкой, а Тиадра, превозмогая пульсацию, попыталась двигаться. Наклонилась и едва-едва коснулась своими губами губ Анариона. Его величество ответил – жадно, неистово, так, как того требовал вороний сглаз, обещая неземное наслаждение. Его руки скользнули по коже девушки вверх, исследуя ее изгибы, так же как пару минут назад делала она сама. Параллельно боли появилось и начало крепнуть другое чувство – радости, счастья, какой-то правильности всего происходящего. Хотелось забыть про титулы и власть, про земли и корабли, даже про нефть. И просто чувствовать его тело под своими руками и его губы. Пусть это и самообман, и к счастью, король всё забудет, но она-то нет. Она сохранит эти мгновенья у себя в душе, как уже год хранила ту улыбку, подаренную ей в беседке.

Тело Анариона напряглось, из его рта вырвался гортанный вскрик, глаза на секунду распахнулись, отражая на стальной радужке желтые блики… А им ведь реально могло бы быть хорошо вместе, вторглась в сознание Тиадры непрошенная мысль, смытая тут же неожиданной волной восторга и полноты жизни. Это были эмоции такой силы, о существовании которых княжна даже не предполагала. Она рухнула королю на грудь и пролежала вот так, молча обнимая его, некоторое время. Потом откуда-то, уже сквозь пелену дремы, послышался волчий вой. Тиадра вскочила, оделась и, держа кинжал наготове, выбралась на улицу. Костер едва тлел, кони нервничали, к девушке вернулось осознание, что в ее маленьком, внезапно образовавшемся мирке отнюдь не безопасно.

Княжна снова раздула костер и посидела около него некоторое время. Все компоненты, чтобы поутру сварить у себя в лаборатории противозачаточное снадобье, у нее были. И тогда никто, кроме нее, о сегодняшней ночи не узнает. Хотелось спать, но тревожили блуждающие где-то поблизости волки. В итоге девушка разложила на земле свой плащ и легла прямо вот так, лицом к огню, окутанная его теплом, и еще долго глядела на пляшущие языки. Ей вспоминались прекрасные глаза его величества с отражающимися в них бликами.

…Бок ужасно затек, и сперва Тиадре показалось, что она проснулась именно потому, что отлежала левую руку. Но в следующее мгновение, даже не открывая глаз, она поняла, что на нее кто-то пристально смотрит. Через секунду княжна уже стояла на ногах с оголенным кинжалом.

Было светло и свежо. С противоположной стороны костра сидел его величество и мешал в котелке ароматное варево. Он был аккуратно одет, причесан, и ничто не выдавало следов ночного безумства. Скептически оглядев воинственную позу княжны, король усмехнулся.

– Кашу будете? Боюсь, мне очень нужно восстановить силы, – и так внимательно, с прищуром, всмотрелся в девушку, будто оценивая, а надо ли восстанавливать энергию и ей или и так сойдет.

Тиадра смутилась, убрала кинжал и проговорила:

– Да, спасибо! Сейчас я только умоюсь! – и быстро развернулась к реке.

Холодная вода успокаивала. Ей нет повода краснеть перед Анарионом. Им обоим всё приснилось. Ничего не было. Когда девушка вернулась, около плаща уже стояла дымящаяся миска, а король с аппетитом уплетал прямо из котелка.

– Как вы тут оказались? – уточнил он, утолив первый голод.

– Я несла книгу, когда увидела, что вы пробежали к конюшне. Такое поведение вам несвойственно, и я решила…

– Проследить за мной, – жестко закончил его величество.

– О нет! – возмутилась девушка, но тут же поправилась: – Не совсем. Я действительно о вас волновалась.

Щеки запылали, и Тиадра не была уверена, что цвет кожи это спрячет, так что опустила голову как можно ниже к тарелке, делая вид, что жадно поглощает кашу.

– Ладно, внезапное появление среди Чуждых земель мы прояснили. Теперь скажите, зачем вы это сделали?

Тиадра сразу поняла, что король не про слежку.

– Всеми богами клянусь, это не я! – горячо запротестовала девушка, поднимая глаза на молодого короля. – Я виновата в недосмотре, но мне никогда бы не пришло в голову вас травить… Тем более таким изуверским способом.

Король неожиданно расхохотался, да так сильно, что ему аж пришлось промокнуть уголки глаз.

– Значит, что способ изуверский, вы признаете, однако удачно им воспользовались. Не волнуйтесь, я знаю, чьей рукой был насыпан яд. А вы, молодец, выиграли. Рано или поздно мне всё равно пришлось бы жениться. Выходите за меня или сперва стоит спросить позволения у вашего брата?

Тиадра сидела уже не красная, а белая. Его величество помнил события прошедшей ночи. Он даже не спрашивал – он утверждал. Но как такое возможно? Записи в лекарском дневнике, который княжна нашла в семейной библиотеке, четко указывали на противоположный факт. Может, из-за обезболивающего отвара?!

– Нет!

– Что «нет»? Не надо спрашивать у Фиравела?

– Вы не должны на мне жениться, так как не совершали ничего безнравственного.

Анарион скрипнул зубами.

– Кто он? Я порежу его на ремни!

Девушка снова заалела.

– Всё это не имеет значения. Я не выйду за вас. Простите, – и Тиадра уже вскочила на ноги, желая прервать этот крайне неловкий разговор.

Однако его величество успел ее поймать за ладонь. Дождался, пока княжна поднимет на него глаза, и, буравя своими, спросил:

– Почему?

– Это же очевидно – вы меня не любите.

– Первый раз слышу, что это обязательное условие для брака с королем.

– Для меня обязательное, – и Тиадра, выдернув руку, поспешила к Нобельферто.

Необходимо было быстрее возвращаться в замок, пока их не хватились. Однако, уже сев в седло, она всё же обернулась на смотрящего на нее с явным удивлением Анариона.

– Давайте забудем этот… случай. И лучше нам прибыть ко дворцу поодиночке, если вы по-прежнему цените мою репутацию. Я поскачу в сады и вернусь дорогой оттуда.

– Хорошо, – не слишком довольным голосом ответил король. – Я тогда поеду напрямую и сделаю вид, что выезжал осматривать границу.

Тиадра благодарно кивнула и, приказав Баксли следовать за ней, пришпорила коня. Оборачиваться девушка не стала, но еще долго чувствовала на своей спине сверлящий взгляд.

***

Несмотря на то что кухня на транспортнике была открыта в любой момент, команда привыкла завтракать, обедать и ужинать строго по часам. Дункана не очень воодушевляло это общение, поэтому он всегда старался быстрее поесть и уйти. Народ же разговаривал, балагурил, после ужина зачастую играл в магнитное домино. От всего подобного хирург был страшно далек. Да и не имел тяги сближаться с людьми, с которыми, скорее всего, через несколько дней расстанешься до конца жизни. Но почему-то после случая с нападением пиратов команда перестала относиться к нему как к грузу и захотела расширить общение.

– Доктор, смотри, это мой сын! – навигатор неожиданно ткнул ему буквально под нос комм со снимком.

Копалиани только что наложил себе из синтезатора желто-коричневую массу с гордым названием «плов», так что уклониться от разговора не было никакой возможности. Хирург мельком глянул на протянутое фото: парнишка лет шести, наверное, на утреннике, наряженный в костюм капитана гражданского космофлота. Русоволосый, нос слегка вздернут, так же как у навигатора, на этом, на взгляд Дункана, сходство и заканчивалось, но он всё же произнес то, что люди ждут в таких случаях:

– Очень похож.

– По стопам отца летать пойдет! – с гордостью проговорил навигатор. – А у тебя, доктор, дети есть?

– Нет, и я в разводе, – сразу постарался исчерпывающе ответить Копалиани, чтобы как можно быстрее замять неприятную тему.

– А, ну, бывает… – философски заметил Колин и принялся рассказывать какую-то байку из своего отцовского опыта.

Дункан ее не слушал, неожиданно для себя провалившись в детские воспоминания. Когда-то и он выступал на школьном концерте в похожем костюме. Служить в космофлоте было престижным и тогда, и сейчас. Только его мама почему-то указание купить такой наряд для школьного выступления восприняла в штыки. Он помнил, как тихо плакал в комнате от обиды, когда она позвонила учительнице и попыталась доказать ей, что Дункана ждет другое будущее и не надо ему прививать подобные идеи. Но учительница оказалась непреклонна – в хоре пели двадцать человек, и выглядеть все должны были единообразно. Так что форму Копалиани в тот раз все-таки надел, но и радости по этому поводу не испытывал, глядя, как нервничает мама.

Уже потом, спустя годы, он решил, что такая неприязнь к космофлоту у нее как-то связана с его отцом. Больше Дункан о нем ничего так и не узнал. Мама всегда была категорична в этом вопросе и ни в детстве, ни позднее обсуждать его не желала. Может, еще поэтому Копалиани очень хотелось, чтобы папа у него был. В классе не он один рос в неполной семье, что не удивительно на рудодобывающей территории. Даже при современных технологиях профессия горняка оставалась достаточно рискованной. Особенно на безвоздушной планете. Поэтому вопросов про отца никто никогда не задавал, это считалось бестактным и даже грубым. Но Дункан и сам видел, как здорово, когда отец есть. Когда другие пацаны рассказывали о рыбалках, о выходах из купола, о полетах с отцами на спортивные матчи в другие города… он завидовал. Совершенно не зло, но отчаянно. И тогда в его детской голове возникла, пожалуй, странная для ребенка мечта: когда-нибудь он станет отцом сам. И будет всё вот это делать со своим сыном. А еще ходить к нему на концерты, поддерживать на соревнованиях, лепить макеты кораблей для школьных выставок, ну и прочее, чем родители занимаются.

Но этим надеждам не суждено сбыться, так же как и не суждено Дункану узнать, кем был его отец. Смысла нет жалеть о воде, которая уже утекла. Только почему-то от воспоминаний по-прежнему было больно. Однако до эльфийской планеты оставалась всего пара дней, и Копалиани надеялся снова с головой уйти в работу и забыться.

***

Пока его величество добрался до княжеского дворца, он уже успел всё обдумать и выработать тактику. Если вороний сглаз был инициативой самой Мориэль, то она, скорее всего, уже сбежала под крылышко к отцу, понимая, какие последствия может повлечь за собой подобная «инициатива». Если же Бериан использовал ее вслепую, что не исключено – Морвэн еще тот интриган, то она тоже, вероятно, провела худшую ночь в своей жизни. Тут в сознании Анариона всплыла размытая картинка тонкого девичьего силуэта в пляшущих от свечей тенях и ощущения изумительной гладкости кожи под его ладонями. «А так ли уж плоха была твоя ночь?» – ехидно спросил внутренний голос, но молодой король тут же его оборвал и попытался воспоминание погрузить как можно глубже в недра памяти. Они с Тиадрой договорились: всё приснилось обоим. Ничего не было. Забыли.

Так вот, если Мориэль тоже пострадала, значит, он найдет ее сейчас на месте, расстроенную и сконфуженную. Но тогда надо срочно найти повод брать под стражу Морвэна. У короля и раньше были подозрения, что покушения на него, начиная с того первого в пятнадцать лет, были организованы именно Берианом. Почему? Да тут всё просто и одновременно сложно. Если смотреть родовое древо, то отец Мориэль и дед Анариона двоюродные братья. И всё бы ничего, да только дед Анариона был Лаутиэлем лишь по фамилии. И хотя вся династия после него продолжила с гордостью ее носить, внутри семьи все знали, что прадед не имел своих детей, а усыновил ребенка жены. Поэтому если в Анарионе и была настоящая кровь Лаутиэлей, то лишь какие-то капли.

Бериан же, похоже, был сильно обижен такой несправедливостью, что трон достался какому-то самозванцу, а не ему, родному племяннику. И хотя клятву верности деду он принес, злобу, вероятно, затаил на всю жизнь. Выдать дочь за сегодняшнего наследника и вернуть своим потомкам право на престол – еще очень гуманное для такого, как Морвэн, решение. Объективности ради надо отметить, что племянников у прадеда было два. Второй, как это ни смешно, отец Тиадры. Вот такая получается банка со скорпионами… Впрочем, бывший князь Золотого Сияния никогда недовольства своей участью не проявлял, а сейчас его и подавно не было в живых. Тиадра от королевского титула только что отказалась, Фиравел же спас ему жизнь и совершенно не выглядел человеком, алчущим власти. Короче, с какой стороны ни подойди – всё сводится к Бериану Морвэну.

Его величество завел Алмаза в конюшню и как ни в чем не бывало отправился в столовую залу. Увидев короля, прислуга засуетилась и забегала, принимаясь накрывать завтрак заново.

– Не волнуйтесь, я не голоден, – махнул рукой управляющему Анарион. – А что леди Мориэль и Тиадра? Уже спускались?

– Леди Тиадра имеет привычку вставать поздно, а лекарь леди Мориэль с утра приказал принести бульон к ней в апартаменты.

Его величество улыбнулся. Похоже, сделанные им выводы верны. Бедняжка Мориэль… Лучше, наверное, ей пока на глаза не попадаться и сделать вид, что он не знает, что произошло. Однако сейчас самое время получить доказательства заговора!

Анарион, плутая в не слишком хорошо знакомых коридорах дворца, спустился в полуподвал, где в числе прочего располагалась лаборатория Тиадры. Девушка уже была здесь и что-то «химичила». В небольшом котелке булькало подозрительного вида зелье, тогда как сама княжна, одетая в простую одежду, в повязанным сверху холщовом переднике, мелко-мелко резала невзрачные серые корешки. Запах витал… малоприятный. Чтобы не испугать девушку, король, стоя в дверях, потихоньку постучал по деревянному косяку. Тиадра, однако, подпрыгнула, чуть не саданула себе ножом по пальцу и смутилась.

– Извините, думала о своем. Вы что-то хотели спросить? Генеалогическую книгу вам должна была принести моя горничная.

– Спасибо я ее видел. Нет, хотел бы просить об услуге. Не могли бы вы пригласить сюда лекаря Мориэль? Вы вот только что чуть не порезали палец, или просто проконсультироваться нужно…

– Зачем? – напряженно уточнила княжна.

– Хочу окончательно прояснить ряд моментов, не поднимая шумихи. А если его приглашу я, боюсь, придется терять время на его поимку уже где-то в районе границы…

Тиадра помолчала несколько секунд, но потом кивнула, развязывая и снимая фартук.

– Хорошо, я сейчас пошлю за ним кого-то из слуг. Пройдемте со мной, здесь есть комната отдыха. Не стоит вам разговаривать в этой вонище, – и она смешно сморщила носик, помахав перед лицом худенькой ладошкой.

…Сразу бросалось в глаза, что комнату обставляла женщина. И хотя в ней было всего лишь одно небольшое окошко под потолком, помещение не выглядело мрачным, а, наоборот, теплым и уютным. Его величество сел на диван и в первую очередь, двигая рукой, проверил, заходит ли сюда Сила. Да, всё было в порядке. Конечно, надавить на лекаришку он мог и вполне физически, но к Силе эльфы питают большее уважение.

Дверь открылась, и в комнату быстрым шагом зашел рослый эльф, лет… сорока пяти. Худощавый, с зализанными в тугой хвост изрядно седыми волосами. Анарион видел его и раньше мельком, но никогда не общался. Мужчина не выглядел опасным или испуганным. Он скорее просто растерялся, увидев в комнате короля, а не девушку, к которой его приглашали.

– А… э… – прожестикулировал он в сторону входа.

– Всё в порядке, – максимально дружелюбно проговорил его величество, закидывая ногу за ногу и жестом приглашая эльфа садиться в широкое кресло напротив, – я хотел с вами кое-что обсудить. Конфиденциально. Шамбур, верно же?

Лекарь кивнул, присаживаясь, и явно занервничал. Не идиот, понимает, что встрял основательно. Ну что ж, посмотрим.

– Какого рода недомогание у леди Мориэль, что она не вышла к завтраку?

– Простите, но я не могу раскрывать врачебную тайну даже вам, сир.

– Тогда я вам скажу: озноб, температура, ломота в костях, боль во всем теле, спутанность сознания… Всё чем-то напоминает банальный грипп, да?

– Врачебная тайна, сир… – виновато проговорил еще раз лекарь и потупил глаза.

– Смотрите на меня! – приказал Анарион, чуть подаваясь вперед.

Шамбур поднял глаза, уже с явными признаками испуга.

– Вы ей капали успокоительную настойку.

Хотя это был не вопрос, лекарь, как загипнотизированный тяжелым стальным взглядом, кивнул.

– Другие способы облегчить ее участь, надеюсь, не применяли?

Доктор шарахнулся в кресле, чуть ли не ударившись головой о деревянное обрамление.

– Конечно нет, сир! Как вы могли подумать! У меня дочь этого возраста!

Такой подлинный ужас в глазах. Звучит искренно.

– Ее была идея?

– Что вы, она милая девочка!

– И вы эту милую девочку опоили вороньим сглазом!

Шамбур стремительно покраснел, весь поник и опять потупил взгляд.

– У меня не было выбора, сир…

– Чей. Был. Приказ? – четко, по словам, задал вопрос Анарион.

Лекарь весь затрясся в рыданиях, отчего король, признаться, растерялся.

– Не могу сказать, сир. Они убьют, убьют мою Илунэ! Или ославят так, что она никогда больше не сможет нормально жить! Нигде!

– Шамбур, у вас сейчас очень маленький выбор: либо вы будете казнены по обвинению в покушении на жизнь короля, и тогда боги весть что будет с вашей дочерью, либо вы мне доверитесь, и мы вместе попытаемся ее спасти. Решайте. Я собираюсь возвращаться в Аэркарас, так что времени на раздумья у вас немного, – Анарион встал и, не торопясь, направился к выходу.

– Ваше величество! – послышался за его спиной негромкий голос, когда король уже дотронулся до дверной ручки.

И поскольку его величество никто сейчас не видел, он довольно улыбнулся, ожидая услышать имя Морвэна.

– Лорган приказал. Князь Грозового Берега.