Читать книгу «Ангел с разбитыми крыльями» онлайн полностью📖 — Янины Логвин — MyBook.

Глава 6

Я вышел из машины и вошел в дом. Пройдя через холл в широкую гостиную, снял с головы низко сидящую кепку, стянул куртку и бросил на диван. Из глубины дома прибежали собаки, два рослых черных кане корсо, и сели у ног.

Следом за ними послышались шаги хозяина виллы, и в проеме встала знакомая фигура Марио Санторо. Все еще плечистая и рослая. Правда, сегодня дед выглядел непривычно бледным и осунувшимся.

– Доброе утро, Марио.

– Адам… слава богу, ты цел! Две ночи от тебя ни слуху! Я уже приготовился поднять своих ребят на поиски. Погода жуткая, и ты как в воду канул!

– Дед, не вмешивайся. Ты обещал. Только если я не доведу дело до конца, ты закончишь. Не иначе.

– Да. Копы шерстят все дороги. Ты как?

– В порядке. Но если еще раз посадишь мне на хвост Тони, я его не просто вырублю, а пришлю тебе по кускам в деревянной коробке.

– Я этому парню доверяю. Он мой лучший телохранитель.

– Вот и держи его при себе, мне так спокойнее.

– Держи? Умник! Тони сейчас валяется в лазарете у Селесты и мечтает свернуть тебе шею так же, как я, мальчишка! Ты рисковал! Ла Торре, как чувствовал, выехал с охраной, глупо было соваться одному!

– Проехали, дед.

– И где ты был? Ни в одной из квартир не появился, что я должен был думать?

– Пока не увидел мой труп – что я жив.

– Свидетели?

Перед мысленным взором мелькнуло зеленоглазое лицо моей ночной незнакомки. Испуганный взгляд распахнутых глаз и золотистая прядь волос на щеке. След на нежной шее от моих губ, который она старалась прикрыть.

И я до сих помнил запах и тепло ее кожи.

– Нет, – ответил суше, чем хотел. – Никого. Но Массимо повезло уйти. Сможешь проследить, чтобы эта паскуда не дернулась за границу? Я достану его в ближайшие дни.

– Уже слежу. После смерти Федерико эта вошь забилась под ковер на своей вилле и обложился полицейской охраной. Вчера об этом трубили все новостные телеканалы, и я уверен, не без его подачи. Он не дурак, надеется выиграть время, чтобы понять, кто с Ла Торре сводит счеты. Так что придется подождать.

– Он пытался с тобой связаться?

Я медленно опустился на диван, откинул плечи и расправил ноги. Погладил широкий лоб своего пса, который тут же опустил голову на мое бедро.

Дед подошел ближе, жадно и с беспокойством меня разглядывая.

– Да. Прислал человека. Божится Святой девой и жизнью матери, что никогда не шел против Санторо. Просит о защите.

– Лживая тварь!

Мои челюсти сжались, словно сомкнулся капкан. Кане корсо тут же вскинули морды и зарычали, оглядывая периметр комнаты. Я вспомнил лицо своего врага и заставил себя разжать зубы:

– И безбожник. Придется объяснить ему, что небеса лжи не прощают.

– Мои люди в полиции зажмут эту крысу на его вилле так, что ему станет душно, – пообещал дед. – Как только удавку ослабим, он ринется в бега, и вот здесь ты его возьмешь. Но, Адам, будет сложно. Когда Ла Торре поймет, что обречен, он станет вдвойне опасен.

Я медленно кивнул. Дед держал в руке стакан с водой, протянул мне, и я залпом влил его в себя.

– То, что нужно. Отправь Массимо черный конверт с меткой Санторо и фотографией Лары. Я хочу, чтобы он знал, кто его убьет.

– Хорошо.

– И, Марио, разбуди Селесту. У меня к твоей даме дело.

Однако высокая темноволосая женщина средних лет в наброшенном на пижаму халате уже входила в гостиную, на ходу надевая очки и приглаживая рукой взъерошенные после сна волосы.

– Адам? Я уже проснулась. Что случилось?

Я поднялся с дивана ей навстречу, игнорируя боль, которая пульсировала в теле. Я мог не замечать её часами, но сейчас боль мешала, как раздражающая помеха. Мне следовало от неё избавиться, чтобы двигаться дальше.

– Доброе утро, Селеста. Меня надо зашить. Ничего серьезного, ножевое, но я должен быть в деле. У тебя есть несколько дней.

Дед услышал про ранение и дернулся было, но промолчал. Смял пятерней рубашку на груди и нахмурился. Сейчас было не время Дона Марио, и он это понимал.

Селеста мгновенно подобралась, оценивая опытным взглядом мое лицо. Считала бледность кожи, ширину зрачков и сухость губ.

Царапин на мне тоже хватало, поэтому она спросила прямо:

– Сам дойдешь до кабинета? Или подставить плечо?

– Дойду, мэм.

– Тогда идем. Марио, сделаю всё, что смогу! Жди! – бросила поверх плеча своему мужчине, уже выходя из гостиной, и, как всегда, это было больше, чем обещание.

Сделает любой ценой, если дала слово, мы оба это знали.

Селеста Палермо появилась на вилле «Лара» десять лет назад, вскоре после того, как я вновь переступил порог этого дома и привел с собой Тео.

В прошлом военный врач-хирург, а после – реабилитолог, она в сорок лет потеряла в Африке мужа, побывала между жизнью и смертью, и осталась совершенно одна. Детей у неё не было, и я не знаю, где Марио нашел Селесту, но именно она стала вторым после него человеком из большого мира, с которым я установил контакт.

У неё была обожжена щека и повреждено веко, она не была красавицей и не старалась понравиться. Когда мы встретились, эта немолодая темноволосая женщина подолгу молчала и редко улыбалась, но если уж говорила, то её слышали.

Я сам вытянул себя из ада, но Тео без ее помощи не справился бы. Никто не ждал от неё невозможного, но она терпеливо и упорно латала тело и душу моего друга, молчала с ним неделями, если он не желал говорить. Учила читать и писать, коммуницировать с миром, медленно, по кирпичику разбирая между ними стену барьера. А потом их привязанность вдруг стала взаимной.

Наверное, поэтому она осталась с Теодоро и провела эти годы в Швейцарии, поселившись в одной из неприметных деревень недалеко от моего университета. В старом, тихом шале, куда я изредка мог возвращаться, словно домой, чувствуя необходимость видеть их обоих.

Не знаю, в какой момент Тео поверил, что она его мать. И не знаю, чего это стоило самой Селесте. Со мной ей никогда не было просто, так что доверительных разговоров между нами не возникало. Я подолгу пропадал на улицах Цюриха, Рима, Берлина… узнавая лицо и изнанку мира, помня о том, в чем нуждался и к чему шел. Так было в прошлом, и так оставалось сейчас.

И все же Селеста была для меня кем-то большим, чем просто женщиной моего деда.

Мы вошли в ее кабинет, в комнату с медицинским оборудованием, которая находилась здесь же, на первом этаже трехэтажной виллы. Я снял футболку и дал ей бегло себя осмотреть. Привалился спиной к стене.

– Раздевайся до белья и ложись на кушетку, Адам. Я надену перчатки.

Рано утром мне пришлось пройти с десяток километров, затем провести время за рулем, прежде чем попасть сюда. Рана на боку успела вновь намокнуть, и со штанами пришлось повозиться.

Увиденное Селесте не понравилось. Она недовольно сомкнула губы, но своей сдержанности не изменила. После паузы осмотра произнесла достаточно отчетливо, чтобы Марио за дверью ее расслышал:

– Многочисленные повреждения разной степени тяжести по всему телу. На затылке гематома, зрачки расширены, но белки чистые. Повтори «гиперболический парабалоид».

Я, не споря, повторил.

– Тошнота, головокружение, носовое кровотечение?

– Нет.

– Шестой номер в квалификации химических элементов?

Черт! Нашла, о чем спросить. Пришлось напрячь память.

– Углерод.

– Сознание ясное. Сотрясение есть, но ты справишься. Что у нас здесь? – Селеста аккуратно сняла повязку с моего плеча и нахмурилась. – Обширная гематома с разрывом мягких тканей. Рукой шевелить можешь? В полном объеме.

– Могу.

– Хорошо. У тебя на редкость крепкие сухожилия, парень, другому бы так не повезло.

Она сняла повязку с ребра и, осмотрев порез, побледнела:

– И ты точно родился в рубашке.

Я бы мог с ней поспорить насчет последнего, но не сейчас.

– Сомневаюсь.

– Раны чистые. Регенерация тканей идет полным ходом. Кто тебя обработал?

Селеста внимательно смотрела на меня, понизив голос.

– Сам.

– Не верю.

– Мы с тобой не на суде, женщина, и не под присягой, чтобы ты мне верила.

– Адам… я вынуждена сообщить Марио.

– Черт! Просто зашей меня! Или я сделаю это сам!

Я уснул там же, на кушетке в кабинете Селесты. Обезболивающее всегда вырубало меня лучше любого снотворного. А когда проснулся и спустил ноги на пол, на ковре уже сидел Теодоро с планшетом в руках. Его светлая кудрявая голова качалась из стороны в сторону в такт музыкальному ритму, который звучал в его наушниках.

Наверняка какой-нибудь древний саундтрек, типа «Shell Shocked» или «Ghostbusters» Рея Паркера младшего. Он обожал «Черепашек ниндзя» и «Охотников на привидений». С момента, когда мы попали в этот дом, мы оба выросли, но, как Селеста ни старалась, этому парню по-прежнему оставалось двенадцать.

Правда, иногда, когда он выдавал тезисы типа: «А знаешь, Ангел, жизнь – это не бег вперед, все ошибаются. Жизнь – это момент покоя. Когда стоишь с закрытыми глазами и знаешь, что ты просто есть. Как птица, которая устала махать крыльями и теперь парит над землей, понимаешь?»… я мог дать ему все девяносто. Потому что всякий раз мне нечего было на это ответить.

Он мог месяцами не замечать мое отсутствие, но когда я появлялся, часами не отходил от меня и помнил каждую деталь нашего последнего разговора, словно он произошел вчера.

Не знаю, каким чудом мир сохранил в нем наивность, но, когда ребенком мне казалось, что ад никогда не закончится, потому что Бог обошел стороной стены монашьего дома инока Сержио, именно в Тео я черпал веру, что есть сила, неподвластная беловолосому ублюдку.

Тьма вокруг нас множила ужас и ненависть, мы оба каждую ночь умирали, но наступал новый день, и Тео снова смотрел на меня наивными голубыми глазами.

«Ангел, смотри, какой красивый жук. У него зеленые блестящие крылья и мохнатые лапки. Сейчас я его посажу на ветку, и он улетит! – Тео улыбался, осторожно рассматривая в своей ладони жука. Затем посадил его на толстую ветку груши. – Когда-нибудь и мы с тобой улетим отсюда, как этот жук. Ты мне веришь?

– Нет.

– У отца Сержио нет власти над жуком.

– Он не отец, а гребанный мудак! И ему не нужна власть над жуком, чтобы просто его убить!

Я даже замахнулся, чтобы ударить кулаком по стволу, но Тео меня опередил. Взял и посадил жука мне на лоб.

– Не убьет. Тогда ему не останется чем любоваться! И монстр из зеркала убьет его самого.

– Я не понимаю твои дурацкие загадки, Тео! Здесь нет ни одного зеркала! – Я с раздражением снял со лба жука и бросил на землю. Но друг поднял его и запустил в небо. Тот тут же расправил блестящие крылья и полетел. – Скажи нормально!

– Я и говорю. В зеркалах живут монстры, поэтому отец Сержио не любит в них смотреть и прячет от нас. Ему нравится смотреть на Ангела.

– Перестань называть меня этим дурацким прозвищем! Меня зовут Адам!

У Тео испуганно расширяются глаза, он прыгает ко мне и закрывает рот ладонью.

– Нет, ты Ангел! Я точно знаю!»

Мы все брили головы общей машинкой для стрижки волос, с этого начинался каждый день четверга, а дальше следовало обязательное обливание холодной водой и молитва, после чего у половины детей инока Сержио от кашля рвало горло и выворачивало кишки.

Но иногда инок Сержио сам брил кого-нибудь из своих «сыновей». Выгнав других из каменной душевой, подолгу гладил шершавыми ладонями шею, затылок и плечи избранника, заставляя раздеться и стоять перед ним голым на каменном полу.

Эти ладони были большими и горячими, и находились среди нас такие, кто жаждал их прикосновения, как единственного источника тепла и надежды на сытый завтрак.

Но только не я.

Упрямый и самый сложный из его пленников, я стал огрызаться, как только у меня начали отрастать зубы. А то, что было «до», я заставил себя забыть.

– Тебе не нравится, когда я тебя трогаю? – голос инока звучал, как сладкая патока. – У тебя красивое тело, Рино. Почему ты такой худой? Мне известно, что это ты таскаешь яйца из курятника, но я ведь не наказал тебя за воровство. А всё потому, что ты мой любимый сын. Возьми хлеб, я принес его для тебя.

Я ёжился и сцеплял зубы, насколько хватало смелости отстраняясь от шершавых рук. Морщась от запаха смолы и ладана, которыми инок пропах насквозь, мотал бритой головой «нет», прижимая ладони, сжатые в кулаки, к посиневшим от холода бедрам.

– Ласка и забота, это проявление истиной любви отца к своим детям. Я люблю каждого из вас, Рино. А ты должен любить меня.

– Я знаю, как попасть на холм крестов. Я наемся камней в саду, как Бенито, и умру! Я это сделаю!

– Прочь! – пощечина откидывает меня от инока. – Ступай под холодную воду, дьявольское отродье! И пусть молитва очистит твою грешную душу! Вслух читай молитву, чтобы я слышал! Ты еще попросишь моей милости!

В десять лет я впился зубами в его руку и потерял сознание от удара об стену. В двенадцать – полоснул Сержио по груди найденным на берегу куском стекла и не дал себя ударить, а после этого несколько ночей просидел в подвале с библией в обнимку, от голода отгрызая куски от кожаного переплета.

Я не просил и не каялся. Всё, что мог, брал сам, и уже тогда ненавидел инока всей душой. В то время как души других детей дома всецело принадлежали ему.

Тогда нас еще было четверо, оставшихся из восьми.

А однажды в нашем монастыре появился новенький.

Мальчишке было лет десять, у него были голубые глаза и светлые кудри, как у девчонки. Он был страшно напуган, закрывал лицо руками, но успел сказать мне, что его зовут Теодоро, прежде чем забыл свое имя и стал для отца Сержио малахольным сыном Флавио. Ребенком грешной шлюхи, у которого демоны отобрали ум.

Тео. Единственная душа, к которой я смог привязаться в том аду.

Прошло десять лет, как мы вырвали себе свободу, но я никогда не спрашивал его, помнит ли он наше прошлое.

– Привет, Тео.

Я произнес негромко, но он услышал меня, сдернул наушники на шею и тут же вскочил на ноги.

– Ангел? Привет! Ты проснулся!

– Да. Что ты делал на полу?

– Я ждал тебя, не хотел будить. Я принес тебе одежду, мама просила.

– Спасибо.

Он редко бывал внимательным, обычно его мысли перескакивали с одной темы на другую, но сейчас, заметив мой внешний вид, Тео изумленно спросил:

– Ты ранен? – как будто это не я минуту назад лежал перед ним в одних трусах и в бинтовых повязках.

Я встал с кушетки и взял со стула футболку. Надев на себя, стал влезать в штаны.

– Ерунда. Подрался с человеком-пауком за последний бургер на заправке. Он мне здорово вломил, пришлось сбежать, и вот я здесь. Надо предупредить Алонзо. Если меня будет спрашивать странный тип в лосинах, пусть спустит на него собак.

Тео рассмеялся. Негромко и в то же время легко, как будто он не слышал шутки смешнее.

– Чувак, мы в Италии. А Питер Паркер живет в Америке! Тебя надули, это был не он!

Я сделал вид, что удивлен.

– Черт, обидно. А похож.

Но Тео не поймался. Вдруг перестал улыбаться и нахмурил лоб, как делал всегда, когда хотел сосредоточиться. Подошел ближе, заглядывая мне в лицо.

– А ты пытаешься надуть меня. Я знаю, Ангел, ты подрался! Это были плохие люди, да?

«Подрался» из уст Тео прозвучало слишком невинно. Я не хуже Марио понимал, что из своей смертельной вендетты вряд ли выберусь живым. Но пусть будет так.

Сейчас я не знал, сколько раз мы еще увидимся с другом, поэтому ответил понятными ему словами:

– Да, очень плохие. И закрыли тему, Тео. Не забивай голову ерундой, просто держись ближе к деду, договорились? И слушай Селесту.

Блондин закивал головой.

– Я слушаю! Мне нравится выезжать в город, и я хорошо играю роль загадочного парня! Пусть они все думают, что Адам – это я. Настоящий Санторо! Представляешь, как будет смешно, когда плохие люди узнают правду!

Я в этом сомневался, поэтому ответил ровно:

– Не уверен.

– Ты не бойся, Ангел, я ни с кем не разговариваю. Никто не догадается, что я глупый.

Я отошел от кушетки и взял со стола Селесты бутылку с охлажденной водой. Открыв крышку, выпил до дна. Пить хотелось сильно, а еще, если бы не раны, прыгнуть в озеро и дать мышцам предельную нагрузку. А после остаться одному и подумать.

А подумать было над чем.

– Тео, ты не глупый, ты просто из другой реальности, и точно лучше многих людей. Тебе не обязательно исполнять желания Марио и светиться в его обществе, я поговорю с дедом. Мы решим это без тебя.

Но Тео продолжал хмуриться.

– Нет, обязательно! Пусть они будут дураками, они заслужили! Я слышал и всё знаю!

Я медленно повернулся к другу. Боль в теле практически не ощущалась, Селеста знала толк в медикаментах.

– Что, всё, парень?

Тео схватился за виски, словно пытаясь вспомнить.

– Ты часто разговаривал во сне. Раньше. Всё время повторял, повторял, как будто боялся забыть. Проклятый Скальфаро, подлый Ренци, сволочь Ла Торре! Фред, я узнаю, кто ты и убью тебя! – повторил Тео мое обещание, скопировав интонации и сердито сощурив светлые глаза. – Я тоже помню их имена, все!

– Хватит, Тео!

Я практически рявкнул, но друга это не остановило. Он был странным созданием, полным противоречий. Но совершенно точно преданным тем, кого любил, и светлые глаза смотрели смело.

– Ангел, я тоже хочу участвовать в твоей войне против чудовищ. Ты же знаешь, никто не услышит от меня ни слова, если я сам не захочу сказать.

Это была правда. Не знаю, помнил он сам или нет, но он один таскал мне хлеб в холодный подвал, и даже инок Сержио не мог выбить из него признание.

– Знаю.

Тео счастливо улыбнулся и расправил плечи. Сделал вид, что вытащил меч из ножен и принялся сражаться.

– Я как Железный Джио! – решительно заявил, прыгнув в сторону и атаковав невидимого соперника. – Никто меня не победит!

Настроение было паршивым, но, глядя на друга, я не сдержал усмешки.

– А это еще что за крендель?

– Командир корабля из сериала «Космические самураи»! Он из расы мальфагов и такой же сильный, как ты!

– Ясно. Значит, такой же лузер с пластырем на заднице.

– Нет, он сильнее, и никого не боится! Его бы не побил тощий тип в лосинах, как тебя!

Только Тео я мог просить этот справедливый упрек.

– Смотри, договоришься, бледный б-барашек!

Уже ночью, засыпая на вилле «Лара» в своей спальне, я лежал в кровати с закинутыми за голову руками, смотрел в темный потолок и думал. Нет, не об ушедшем от меня в последний момент Массимо Ла Торре. И не о том, как одному из его телохранителей повезло срезать меня с мотоцикла, когда я практически достал ублюдка…

Я думал о грозе и зеленоглазой Еве Соле. Пугливой незнакомке со страхом в глазах и золотом в светло-каштановых волосах. Которой тем не менее хватило смелости не бросить незнакомца на дороге.

И о том, чем я ей отплатил.

Я поднял руку и разжал ладонь, в которой лежал ключ от маленькой квартиры в Верхнем Бергамо.

– Соле…

1
...