Но воспитание не позволяет мне прямо заявить женщине, что она отвратительно одета. Следование моде совершенно очевидно не входит в приоритеты заботы о гражданах, и государство вполне можно понять – но, бога ради, не надевай ты больше этот ужас!
Камилла, эти эманации не удастся выдать за последствия побоища.
– Камилла не дура, Камилла знает, чем это грозит, – светски отозвалась целительница и вдруг заорала. – Быстрее телись, идиотка, он умрет в любую минуту!
Не сомневаюсь: если бы тогда, в первую ночь возле ванной, я действительно воспользовался бы ситуацией – через пару дней споткнулся и сломал бы шею при падении с лестницы, а все улики неоспоримо указали бы на несчастный случай. Моя подопечная же, вместе с ее боевой статуэткой, осталась бы не при чем.
Лиза, я просто хочу жить нормальной, здоровой, полноценной жизнью, – выделив голосом слово «нормальной». – Если для этого нужно простить – я прощу. Если понадобится закопать – закопаю.
Я прятала глаза. Старик, вероятно, думал, что от стыда, но мне ужасно хотелось смеяться. На фоне всех моих прегрешений, распутство, право слово, это как вишенка на торте – украшение и пикантная особенность!