Глава третья,

о гулях, вампирах и девицах строптивых

Нильдар. 26-й день месяца огня.

Габриэль Дрейк

После обеда весь город стоял на ушах. Колдирский фрегат бросил якорь в порту на заре. Прибытие послов и прием во дворце послужили поводом для очередного гуляния. А ведь через пару дней намечалось празднование Огненного дня – конца тепла и начала месяца жатвы, следом за которым в Нильдар придут холода.

Передо мной расступались, недовольно ворчали, дамы зажимали носы, кому-то даже потребовались нюхательные соли. Один джентльмен стал кликать патрульных, но я уже свернул в проулок и вышел на улицу Бейкер.

Хозяин бакалейной лавки – мужчина высокий как шпала и такой же худой – сидел на улице под зонтиком и читал газету. Меня прямо обдало волной жгучего недовольства с его стороны, и я расслышал что-то про пироманов.

Ну вонял этот дрыхгский гуль, ну капало с мешка. Когда все успели стать такими чистоплюями? Не так давно только перестали выливать из окон ночные горшки. Хотя в кварталах у пристани и в рабочих районах все еще стоит время от времени поглядывать наверх, когда проходишь мимо.

Франческа Потс так резво распахнула двери, как будто караулила под ними.

– Опять мерзость какую-то приволок! – она посторонилась, пропуская меня.

– Еще свеженький, ардара Потс, – я помахал мешком. – Пришлось на части разорвать, уж больно живучий попался.

– Ох, – схватилась за сердце домоправительница. – Избавьте меня от подробностей, молодой человек. И не смейте совать эту пакость в мой холодильный шкаф! Слышите?!

Я быстро поднялся по лестнице и скрылся в общей гостиной. Фергюс давно превратил ее в свой рабочий кабинет и потому запашок тут стоял почище, чем на заводе по переработки ворвани. Смердящий трупоед в мешке просто букет цветов посреди дымящихся чашек, мензурок и колбочек.

Я бросил добычу на стол перед согнувшимся у микроскопа другом. Клайд встрепенулся, снял очки и подслеповато прищурился.

– Наконец-то! Мне как раз не хватало вытяжки из мозжечка, – обрадовался друг, с энтузиазмом развязывая тесемки. Выглядел он как ребенок, получивший заветный подарок на именины. – Это будет лучшее лекарство от мигрени, вот увидишь.

– Ты главное сохрани в тайне часть ингредиентов.

Ученый чародей посмотрел на меня как на умалишенного. Снова водрузил на нос очки и удивленно крякнул. Весь вчерашний день Фергюс проспал, а утром был очень увлечен своими формулами и даже не заметил, как я уходил. Сосед он неплохой, тихий, только вот грязь постоянно разводит.

– Эк тебя приложили! И знаки чудные-то какие.

– Знаешь, что это такое и как от него избавиться? – я забрался на стул и отодвинул колбу с ярко-зеленой жидкостью.

– Жжется? Чешется?

Я кивнул.

– Смею предположить, что это один из вариантов магической сделки, – Клайд задумчиво почесал затылок, – но не уверен. Во что ты ввязался, Дрейк?

– Узнаю через пару часов, – я хлопнул ладонью по столешнице и склянки отозвались не дружным звоном.

Клайд равнодушно пожал плечами и вернулся к работе.

– Там кстати твой фрак из швейной мастерской принесли, ардара Потс забрала.

Внизу пахло свежезаваренным ромашковым чаем и выпечкой. Франческа перебивала запахи опытов Фергюса всеми возможными способами. Женщина с железными нервами и твердой рукой. Для меня оставалось загадкой, почему она до сих пор не выселила нас на улицу за столько лет. А еще, мы бы тут с голоду умерли без ее стряпни.

– Фрак я отутюжила, – ардара Потс не глядя ударила меня по руке, когда я потянулся за горячей ватрушкой на блюде. – Это не для вас. Сегодня заседание клуба.

Франческа и несколько ее близких знакомых состояли в клубе писателей-любителей. Долгими вечерами они обсуждали литературу: современных авторов-коллег, классиков, а сама уважаемая ардара зачитывала своим друзьям занятные детективные байки, основанные на моих рабочих рассказах. Знатно их приукрашивала, отчего слушатели приходили в восторг. На днях Франческа пыталась вытянуть из меня новости о загадочном маньяке, а вчера увидев мою изувеченную физиономию, очень обиделась, когда я ничего не рассказал.

Я снова попытался стянуть сдобный калач и снова получил по рукам. Блюдо выдернули у меня из-под носа и переставали на дальний стол, ближе к окну. Видимо, она все еще обижалась.

В дверь постучали. Франческа сделала вид, что не слышит и увлечена готовкой. Мне пришлось идти открывать.

Нарушительницей спокойствия оказалась моя коллега Кристин – ловчая чародейка и тайная любовь Фергюса. Друг сох по обворожительной стройной блондинке с взрывным характером, но в чувствах не признавался, а в последнее время даже ничего у меня не выпытывал. Совсем заработался.

– Сотню дрыхгов тебе под хвост, Дрейк! – блондинка на пороге сморщила прелестный носик, зло сощурила зеленые глаза. – Я этого грайвера целое утро вылавливаю. Мне Бойл все уши прожужжал, что завелась пакость в старом амбаре на конюшнях. И что? Я пришла, а там только запах и остался. Думала, удрал, паразит, сейчас паника начнется. А это ты поработал, да еще так грязно! Там на Малой площади весь фонтан в черной кровищи и смердит.

– Прикажешь пойти убрать? – я лениво привалился плечом к открытой двери.

– Где гуль?

– У Фергюса, – пришлось посторониться, чародейка бесцеремонно направилась наверх, – если хорошо попросишь, может он и поделится… тем, что останется.

Решив не мешать голубкам делить добычу, я пошел переодеваться. Криков и воплей разгневанной ловчей слышно не было, а значит эти двое смогли договориться.

Пойманный в пределах города монстр принадлежал лаборатории при Ложе. Фергюс давно просил гуля для опытов, ведь почти никто не потрошит этих существ (грязная работенка и попробуй еще поймай гада), а те кто осмеливался (один травник из старой аптекарской лавки и знахарка, живущая в бедном квартале) запрашивали неподъемные цены. Так зачем тратиться, здраво рассудил Клайд, когда твой сосед вполне может загнать одного. Даром что ли месмер? С утра я честно направился на охоту за ворота, но учуял запах неподалеку от конюшен. Видимо ночью прорвался, паскуда. Откуда мне было знать, что за мерзкой тварью уже послали чародейку? Удивительная оперативность. Из-за этого маньяка и высоких гостей из Колдира все службы в боевой готовности.

Растрепав волосы перед зеркалом, застегнув жилетку, решил, что и так сойдет. Перед Императрицей мне не кланяться, с советниками из Ложи на брудершафт не пить, а тот скользкий тип вообще непонятно кто, а мне еще в ночную смену заступать и отчет о вчерашнем сочинять. Бойл великодушно позволил отдохнуть денек. Крику же будет, когда Кристин доложит про свою неудачную вылазку на грайвера.

На улицах шумели горожане. Хозяева лавок давно позакрывали свои богадельни, а вот трактиры и прочие питейные забегаловки да бордели неплохо подзаработают этой ночью. И день Огня уже на пороге. Гулянье за гуляньями. Давненько такого не было. Но вот неуловимый убийца мог спутать все карты. Как бы комендантский час не ввели.

До особняка Виллы пришлось прогуляться пешком. Транспорт встал, а на лошади не проедешь через толпу, только время потеряешь. Я срезал путь через сквер, где резвилась ребятня. Мальчишки и девчонки, начертив на земле несколько квадратов с рунами из алфавита, кидали камушки, прыгая то на одной ноге, то на двух и громко читали странный стих:

Он ликом прекрасен, сладок речами,

Лишь во взгляде бездонном,

Отразятся все ваши желания.

Суть не хитрых салочек заключалась в том, что набравший меньше всех очков, должен был выполнить желание остальных. Шалости в основном: забраться в сад кого-то из благородных и нарвать там яблок или цветов, подложить под двери нечто дурно пахнущее, стянуть белье у прачек.

А вот к незнакомому стишку я с интересом прислушался.

Он одарит богатством и властью.

Только не ждите, что задаром,

Все эти блага и злато.

Пройдет отмеренный срок –

Выплатить придется оброк.

Жизнь станет постылой и радость уйдет,

Ведь самое ценное он себе заберет.

Никогда прежде не слышал.

Оглядываясь, вышел из сквера, перешел улицу и оказался перед особняком онейромантки. Построенный еще в прошлом столетье, окруженный высоким забором, зловещий и темный. С него начиналась улица Грез, уводящая вниз с холма. В этой части Нильдара жили знатные семьи чародеев и дома выглядели один чуднее другого: дома с причудливыми круглыми крышами соседствовали с постройками из вулканического стекла, добываемого в каменоломнях Рубинового города.

Ворота в сад оказались распахнуты. Вампирий дух я почуял еще в начале улицы. Как и ожидалось, коллега прогуливался по дорожке.

– Дрейк? – он замер, удивленно уставившись на меня.

– Август.

Я прошел мимо и взбежал на крыльцо. Дверь распахнул лопоухий рыжий домовик и зашипел. Вот же вредная злопамятная бестия! На Изнанке я бы сожрал мелкого негодника и поковырялся его косточками в зубах.

Нильдар, Колдир и другие города за Узким проливом всегда принадлежали людям и чародеям. Лишь позже, стали появляться иные: вампиры, перевертыши, химеры. Все они жертвы явления, которое ученые мужи зовут Схождением миров.

Бенни живущий в семье Виллы был химерой высшего звена. Они принимают любую форму, самые ленивые – шерстяного упитанного зверька на четырех лапах, с хвостом и острыми ушами. Сплошное умиление для тех с кем они живут под одной крышей. Я же начинал чесаться – инстинкт месмера, ему не писаны законы о мирном союзе с теми, кто не по своей воле попал в наш мир и не желает войны.

– Бенни, прекрати!

Вилла отпихнула пузатую нечисть ногой и расправила платье. Наряд невероятно шел рыжей онейроматке. Юбка из тяжелого бархата насыщенного бордового цвета с широким поясом и белой сорочкой из тончайшего колдирского шелка. Воротник украшала изысканная в своей простоте камея.

Я никогда не просил чего-либо и привык брать сам то, что приглянулось, чего жаждало сердце. Но с ней все было иначе. Мое самолюбие схлестывалось с желанием получить не только тонкое и гибкое тело Виллы, но и ее любовь. Однажды судьба свилась петлей, столкнув нас. С тех пор, светлый лик рыжеволосой девы с алыми губами стал моим наваждением и страстью, растекающейся ядом по венам.

– Я так надеялась, что тебя гули по дороге сожрут, или еще какая напасть приключится.

Я откровенно любовался ею. Если бы она только знала, сколько удовольствия доставляли ее попытки задеть меня, то из вредности предпочла бы молчать.

– От одной напасти ты меня уже избавила, теперь надо выяснить, во что мы влипли.

– Ты влип, Дрейк! Неприятности постоянно липнут к тебе.

– Прошу прощения, – Эрдман поднялся по ступенькам.

Почувствовал, как накатывает волной жгучая злость, как ментальная спица врезается в затылок и прокручивается раз, другой.

– Актор Эрдман, – я повернулся к вампиру, – вы наслышаны о вчерашнем?

Август растерянно кивнул.

– Соберите для меня материалы по делу. Я хочу знать, как давно эти двое поселились на кладбище, сколько людей пропало там за это время, и кем была стрыга до того как стала… стрыгой.

– Этим наверняка уже занимаются, – попытался возразить вампир.

– Соберите сведения, актор. Я вернусь после полуночи, чтобы составить отчет.

Будучи правой рукой Бойла, я даже мог послать его пересчитывать популяцию дрыхгов.

Они с Виллой переглянулись, и меня обдало чужим разочарованием, злостью и чувством безысходности. Эмпатия – простыня, которой накрывают окровавленный труп – сразу покрывается алыми пятнами переживаний. Избавиться от них так же трудно, как и отстирать кровь с белоснежной ткани.

Младший актор не мог не подчиниться прямому приказу. Он ослабил шейный платок, на прощание поцеловал руку Виллы и молча удалился.

Вампирам присуща сдержанность и немногословие. Иметь врага вампира значит, заранее позаботиться о месте на кладбище. Но я мог не опасаться. Вампира может убить только другой вампир или месмер.

– Ненавижу тебя! – Вилла перекинула огненно-рыжие волосы через плечо и прошествовала мимо.

Не новость.

Я бросил взгляд на домовика, который все это время наблюдал из-за приоткрытой двери. Лохматый негодник снова зашипел, продемонстрировав маленькие острые зубы, и захлопнул дверь.

Вилла Колдуин

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Я выпила бокал вишневого колдирского вина, но легче не стало. Закружилась голова.

– И что мы здесь делаем? – с тоской оглянулась на дворец, где во всю веселились гости. Не так часто я выбиралась из дома, и проводить вечер с месмером хотелось меньше всего на свете.

– Будем ждать, – Дрейк расстегнул пуговицу на жилетке и опустился на скамью под деревом.

Недалеко от нас находился сад-лабиринт и оттуда слышался задорный смех, мелодичные звуки скрипки и было видно, как мигают разноцветные магические гирлянды.

Успела пожалеть, что не прихватила с собой второй бокал вина.

Я с раздражением посмотрела на Габриэля. Мне довелось слишком хорошо его узнать. Месмеру всегда было проще играть роль самоуверенного ловеласа. Дрейк предпочитал видеть в глазах оппонентов ненависть, чем мерзкую жалость. И его, правда, ненавидели. За несносный характер, излишнюю прямоту, навязчивость и самолюбование.

Я же жалела. Поначалу. Потому, что видела перед собой глубоко несчастного человека, лишенного родительской любви и тепла. Его обучали и дрессировали, и это мало отличалось от того, как дрессируют гончих на псарнях. Только вот вместо пушных зверьков и дичи, месмер выслеживал и загонял монстров с Изнанки.

Дрейк расслабленно сидел на скамье, а я пристыженно поймала себя на мысли, что любуюсь им. Он был будто выточен из камня затейливым художником, который хотел сделать совершенство, но не создавать слащавого идеала. Резкие, хищные черты лица. Взгляд цепкий, с легким прищуром. Балансируя на границе миров, он всегда видит обе сущности собеседника. Высок и жилист. В каждом его движении таилась опасная сила месмера, способная не только подчинить, но и разорвать в клочья. Не красавец, и все же женщины сходили по Дрейку с ума. Я не стала исключением из этого правила.

– Не жалеешь, что все так закончилось?

Я поперхнулась, глупо моргнула. Руки позорно задрожали. Он читал меня легко, просто потому, что слишком хорошо знал.

– Ты невыносим!

– Хочешь сказать, что вампир лучше меня?

Эта… эта ухмылочка! Иронично изогнутая бровь! Рррр… Ненавижу!

– Даже самый препротивный гуль, будет лучше тебя, Дрейк!

Он стремительно поднялся мне навстречу. Я, как трусливый заяц, сделала шаг назад.

– Милые браняться – только тешатся. Так увлекательно.

Отреагировали мы одинаково. Нас словно за веревочки дернули. Дрейк обернулся, а я выглянула из-за его плеча.

На скамье сидел подозрительного вида молодой мужчина и с аппетитом грыз яблоко. Одет, как рыночный зазывала, к тому же босой. Богами клянусь, он из воздуха появился, потому что мгновение назад, в саду не было ни души, но и магический телепорт никто не открывал. Сок от яблока стекал по аккуратно подстриженной бороде и он хитро ухмылялся.

– Кто ты такой? – прорычал месмер.