Кенар не находил себе места. Он бродил из угла в угол, ощущая, как растет его раздражение после неудачного собеседования. Доминантная личность. Прямо Америку открыл.

– Упырь лысый, – прошипел Паша сквозь зубы, вонзая вилку во вчерашний салат с крабовыми палочками. Он оглядел кухонный кафель, отмытый до блеска, и тяжело вздохнул.

Их небольшая арендованная двухкомнатная квартира еще никогда не была такой чистой. Ну, может, при переезде Кенара. Генеральная уборка и выброс ненужного хлама – то, чем Канарейкин занимался первые три дня на новом месте обитания. Уборка всегда помогала ему справляться со стрессом. С садистским удовольствием Паша драил каждый угол, вызывая у хозяйки и Киры восторг на грани оргазма. Мужик с тряпкой и шваброй – это же так сексуально!

Но сейчас она не пошла ему на пользу, ярость в крови не угасла. К тому же Львенка до сих пор не было дома. Стрелка на часах в коридоре показывала половину десятого вечера. Телефон не отвечал, а в социальной сети она не появлялась с самого обеда. Паша злился и терзал несчастный салат. Женщины – имя им «коварство». Сначала приручали к домашнему уюту, а после бросали голодными, холодными и одинокими.

Неужели Кира не могла сообщить, куда отправилась? Бесконечные звонки без ответа для него были равносильны подбрасыванию дровишек в костер.

– Нафига тебе телефон вообще, если ты его не слышишь?! – взревел Паша, бросив свой смартфон на диван, чудом его не угробив. Кенар понимал: бесится, потому что беспокоится. Возможно, она задержалась на работе. Или что-то случилось по дороге, и от этого становилось не по себе.

Отставив салатницу, Кенар откинулся на спинку дивана и попытался сосредоточиться на мантре. Он считал до десяти, уставившись в белый натяжной потолок, скользя взглядом по встроенным в него софитам. Когда тишину разорвала песня «Натуральный блондин», Канарейкин подпрыгнул, словно воробей на жердочке. Он кинулся к смартфону, и едва не снес стол со всем содержимым. Увидев имя на экране, Павел рыкнул, поднеся трубку к уху.

– Да! Чего тебе, отмороженный?!

– Мужик… спасай… – голос Ярика был едва слышен из-за раздающегося из трубки шума. Паша даже забыл о собственном гневе, озадаченно посмотрел на смартфон, дабы убедиться, что ему не привиделось имя Тасманова.

– Быстрее! Если меня найдут, то прикончат, – жалобные нотки заставили Кенара подскочить с места. Он зажал телефон плечом, пока в спешке надевал синие джинсы, путаясь в узкой штанине.

– Где? Сколько их? Ты там один? Тасман, не бросай трубку. Ща приеду, заберись куда повыше! – Паша выронил телефон на ковер и быстро переоделся в розовую толстовку с надписью: «Я ненавижу этот мир». Канарейкин принялся рыскать рукой под журнальным столиком, куда закатился смартфон.

– Богатырская рать! – выругался он, ударяясь об угол, – Калининский переулок двадцать семь, быстрее! – звонок оборвался.

Любые попытки дозвониться заканчивались ответом оператора: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Паника нарастала, а адреналин в крови заставил Пашу действовать. Недовольно думая, Кенар бросился в коридор, схватил пальто и на ходу запрыгнул в ботинки, удерживая в зубах телефон. Он уже выбегал из квартиры, но вспомнил про ключи и чуть не прищемил дверью пальцы.

– Не драконь меня, – рыкнул Паша, быстро закрывая ее. Пнул для порядка, когда ключ не пожелал поворачиваться.

– Куда несешься, щеголь. Опять по проституткам! – возмутилась старушка с баулами, живущая этажом выше. Кенар сбежал вниз и буркнул: «С дороги, старая карга». Ответа он уже не услышал. В ушах шумело, а мысленно Кенар умолял такси подъехать быстрее, чтобы успеть помочь другу, который опять куда-то впутался.

– Что я здесь делаю… Дай телефон! – возмутилась Кира, когда Лана бесцеремонно отобрала у нее смартфон.

– Ни за что! Ты весь вечер просидишь в интернете, переписываясь со своим Павлом, или кем-то из подруг. Мучайся.

– Кто такой Павел? – одна из девушек, сидящих с ними в компании.

– Муж, – ехидно отозвалась Лана, а Кира возмутилась:

– Никакой он мне не муж!

– Вот и не жужжи тогда.

Они устроились на полукруглом диванчике, обитом бархатом. На столе их ждали закуски и шампанское в ведерке со льдом, которое уже щедро разлили по бокалам. Кира не запомнила имен подруг Ланы – крашеная брюнетки и невысокая полноватая шатенка. Яркие, привлекательные, гламурные, совсем не тот тип девушек, с которыми Леонова привыкла общаться. Неверова пыталась втянуть в ее разговор, но получалось плохо и девушки приняли Киру в штыки. Поэтому она скучала и разглядывала интерьер бара: шесты, большая сцена с подиумом, который вел мимо ближайших столиков. Все для дам. С другой стороны, находился бар. Официанты и официантки в кожаных стрингах с заячьими хвостиками и ушами разносили напитки. А у входа стоял администратор по имени Жорик, встречающий гостей.

Ценитель мужских красот, как назвал себя Жора, Киру озадачил. Профессиональный макияж, холеная смуглая кожа, которой могла позавидовать любая женщина. Хотя в отличие от других, администратор был одет, чем уже нравился Леоновой.

– Посмотри, какие котики на шесте. Хочу погладить, – она бросила взгляд туда, куда указала шатенка.

Память услужливо и со скрипом подкинула имя – Неля. На шестах крутились мускулистые парни, сверкая голыми торсами и леопардовыми трусами с пятнистыми хвостами. От зачарованных женщин их отгородили решеткой, точно настоящих диких зверей. Пока парни изгибались под радостные визги, Леонова тяжело вздыхала. Самые ретивые клиентки пытались пробиться сквозь решетки и отодрать «котикам» уши за деньги.

– Хочу домой, – мрачно произнесла Кира, отпивая махито через трубочку. Какая-то дама прижалась к клетке и сунула пятитысячную купюру прямо в стринги стриптизеру.

– Ты такая зануда, – фыркнула брюнетка, бросая в ее сторону недовольный взгляд. Леонова только пожала плечами, а вот Лана улыбнулась.

– Брейк, девочки. Леся, не обижай мою подругу. Я пригласила ее, – поставила Неверова на место приятельницу.

На душе у Киры потеплело. Олеся в ответ цыкнула и повернулась к Неле, оставляя ее в покое. Кира сжала пальцы Ланы и попыталась незаметно выудить телефон из сумки.

– Лапы! – шикнула подруга, шлепая Киру по руке.

– Паша будет звонить и волноваться! – предприняла последнюю попытку давления Леонова, но бессердечная подруга забрала сумку к себе и покачала головой.

– Ничего, мужикам полезно нервничать.

Кира застонала и схватила свой бокал. Этот вечер обещал быть нудным.

Глава 10. В каждом мужчине живет идиот

Никогда еще такси не ехало так быстро. Паша не знал, сколько правил они нарушили, но, когда он вручил две пятитысячных, ошарашенный таксист вдавил педаль газа в пол по системе: «Очень быстро, дарагой». Едва Павел выскочил на улицу, водитель его окликнул и поманил пальцем:

– Осторожно, здесь всякие голубки бродят, – прошептал он и схватился за четки. Паша бросил взгляд на яркую неоновую вывеску местного стриптиз-бара «Маугли», где у входа толпились дамы.

– Ага, – Кенар кивнул и оглядел переулок.

Ярика нигде не было. Не считая клуба, это был обычный спальный район с парой магазинов и кафе. Сунув руки в карманы, Паша заметил черную «Ауди» с тонированными стеклами и двух амбалов, которые курили и тихо переговаривались между собой. Он шагнул к ним, с намерением спросить о друге, но внезапно почувствовал, как кто-то схватил его сзади за пальто и настойчиво потянул в переулок между жилыми домами.

– Какого коня, Яр?! – заорал Кенар, но Ярик быстро закрыл ему рот и вытянул шею, глядя прямо на суровых мужчин у машины.

– Не ори! – шикнул он, поправляя шапку и набрасывая сверху капюшон. Выглядел Тасманов, мягко говоря, потрепанным.

– Что случилось? – Паша с подозрением осмотрел его на предмет повреждений. Беспокойство сменилось раздражением. Ярослав жив, здоров, а значит зря он сюда на всех парах мчался.

– Прячусь, – отозвался Ярослав вяло, махнув рукой в неопределенном направлении.

– От кого? – снова спросил Кенар, а Тасманов недовольно закатил глаза.

– От нее! – рыкнул он, тыча в сторону «Ауди». Кенар нахмурился и осторожно выглянул. Суровые секьюрити продолжали стоять, переминаясь с ноги на ногу, курили и периодически касались гарнитуры в ухе.

– От них? – Кенар вскинул брови, а Тасманов раздражённо схватил его за голову, заставляя смотреть туда, куда нужно.

– Не от них, а от нее!

Чуть дальше стояла дородная дама в шубе. Мех явно дорогой, но совершенно непрактичный. Тем более что в Москве было не так уж холодно, чтобы запахиваться в подобные изделия из зверушек. А женщина отбросила сигарету небрежным движением и сунула под руку сумочку, прошагав до охраны. Она что-то коротко сказала и те принялись отчаянно кивать.

– Хотя от них тоже, – добавил Ярик, чуть погодя, и Канарейкин скрипнул зубами от злости.

Он потратил кучу денег, несся через полгорода в эту дыру, – а Тасманов просто бегал от очередной подружки. Неужели белобрысый идиот не мог решить эту проблему без его участия? Недолго думая, Кенар схватил Ярика за шкирку, не ожидавшего такого подвоха, и встряхнул.

– Ты чего? – ошарашенно открыл рот Ярослав, прекратив шептать от неожиданности.

– Я? – рыкнул Павел, надвигаясь на друга. Он схватил его за шею в крепком захвате, наклонил и принялся стучать по светлой макушке, едва шапка Тасманова оказалась на земле.

– Я его спасать рванул, все бросил, кота не покормил…

– Ай! Паха! У тебя нет кота, – вскрикивал Ярослав. Он хотел вырваться из стальной хватки Канарейкина, но ничего не вышло. Кулак Павла точно пытался пробить в нем дырку, дабы осмотреть черепную коробку на наличие мозга.

– Неважно! – рявкнул Кенар, продолжая душить в захвате Тасманова, – сам не мог разобраться?! Идиот безголовый!

За своими криками и борьбой они не сразу поняли, что привлекли внимание общественности и преследователей Ярослава. Лишь когда совсем рядом раздался радостный женский голос, парни замерли в странной позе, стараясь не дышать.

– Снежок, вот ты где! А я тебя повсюду ищу. Ты почему сбежал из магазина одежды? Твоя звездочка нашла отличный костюм для тебя на нашу свадьбу!

Паша уставился на даму преклонного возраста, явно пользующуюся услугами косметологов и хирургов. Она поджимала наколотые губки и щурила глаза, разглядывая их с интересом натуралиста. Возможно, в уме она решила, что два мужика лучше, чем один. Пусть даже красивый, но совершенно бестолковый.

– Снежок? – нервно хихикнул Кенар, отпуская Ярика и стараясь не подходить ближе к этой странной компании.

– Я был пьян, Пах, – сипло выдохнул Ярослав и добавил, – сильно.

– Видимо, в говно, – меланхолично протянул Паша в ответ. Женщина нехорошо оскалилась, услышав его имя. Она подобралась, запахнула шубку и яростно зарычала:

– Так это ты Павлик?!

– Допустим, – отозвался он неуверенно, шагнув к другу. Ярик отчаянно мотал головой и пытался делать какие-то знаки руками своей бывшей «возлюбленной».

– Ты забрал у меня Снежка! – взвизгнула она.

– Не тычьте пальцем – это невежливо. Кого и куда я увел? – Кенар уже знал, что ответ ему не понравится.

– Нет! – взвился Ярослав, пытаясь остановить безумную дамочку. Но поздно. Следующие слова подвергли Канарейкина в такой шок, что он едва не осел на асфальт.

– Отмазываешься? Снежок сказал, что у вас любовь!

Очень медленно Павел повернулся к другу, чувствуя, как дергается его глаз и кровь закипает в венах. Еще никогда желание прикончить безалаберного идиота не достигало таких масштабов.

– Ярослав! – взревел Паша. Смекнув, что дело пахнет керосином, Ярик дернул его за рукав и потащил за собой.

– Я все объясню, – заявил он, скользя по льду и спеша убраться подальше от возмущенной «Звездочки», – а сейчас валим отсюда!

Тасманов бросился в сторону клуба, пока Кенар не успел очухаться и возжелал поправить ему лицо. Да так, чтобы ни одна бабка больше не повелась на красивую внешность. Дама в шубе что-то кричала им вслед, требуя вернуть Снежка и обещая Паше кары небесные. Где-то в ее голове медленно таяли мечты о совместных детях, имена которым она придумала в единственную ночь любви. Канарейкину было все равно. Его даже не волновали охранники, бегущие за ним. Юркий Ярик ловко лавировал в толпе, бросаясь в самую гущу очереди, напугав половину посетителей клуба.

– Пахан, я не хотел. Она сама! – попытался воззвать Ярик к разуму лучшего друга.

– Я тебя так отлюблю, пассив белобрысый, кости замучаешься в пазл собирать! – орал Канарейкин.

Розовая вывеска и голый мужик на плакате – последнее, что запомнил Паша. Растолкав толпу из визжащих дамочек и двух секьюрити на входе, они почти одновременно вбежали в клуб. Всего нескольких секунд не хватило Кенару, чтобы схватить Ярика за капюшон куртки. Он ловко увернулся, обогнул ошарашенного администратора и нырнул в темный провал прохода, ведущего в зал. Тасманов чувствовал, что короткая и прекрасная жизнь подходит к концу.

– Добро пожа… – обрадовался Жорик, едва успевая отскочить, когда мимо него пронеслись два парня. Они бросились в сторону служебных помещений: раздевалка, кабинет директора и гримерная.

– Боженьки, эти танцоры такие нервные, – пробурчал он, поправляя бейджик. Жора подышал на него и улыбнулся.

Два амбала перегородили дорогу остальным гостям, возмущенных таким бесцеремонным вторжением без очереди. Георгий схватился за сердце и отчаянно захлопал ресницами, когда внимание преступных элементов обратилось в его сторону. Он сильно пожалел, что у него нет кнопки вызова полиции. Когда один из мужчин двинулся на него, Жорик пискнул и прижался к стене, нервно озираясь в поисках помощи.

– Два хорька не пробегали? Белобрысый, а второй в коричневом пальто и рожей недовольной? – поинтересовались у него и Жора, сглотнув, ткнул пальцем в сторону коридора, ведущего к лестнице на сцену.

– Не могу больше, – выдохнул он, едва слышно всхлипнув, когда мужчины побежали вперед. Запоздалая охрана появилась и осторожно помогла ему подняться, оттряхивая от невидимой грязи. – Увольняюсь!

Кира скучающе зевнула, прикрыв рот ладонью. Часы показывали полночь, и скоро должно было начаться шоу, ради которого они сюда приехали. Пока все, что было, нисколько ее не вдохновляло. Лана и ее подруги с восторгом освистывали пожарных, пляшущих под хиты Бритни Спирс, Леонова скучала и отчаянно боролась со сном. Неля, сидящая рядом, уже заказывала приват у Тарзана, а Леся стремилась добраться до «леопардов», крутящих задом у ее носа.

– Не куксись. После выступления поедем домой, – пьяно улыбнулась Лана, пока по сцене бегали помощники и устанавливали нужный реквизит.

Решетки заменили на части пиратского корабля, повесили флаг с черепом, а импозантный мужчина в костюме с бабочкой пытался настроить микрофон. Послышался неприятный писк, когда он приблизился к одной из колонок. Кира поморщилась и недовольно прищурилась, но ведущий только улыбнулся. Свет софитов упал прямо на него, ослепляя возбужденных клиенток

– Дамы и господа, – поприветствовал всех присутствующих в зале ведущий, – Меня зовут Алексей Гавриленко…

Кира отвлеклась от директора клуба, игнорируя его похвалы в сторону себя любимого. Пока Алексей распинался, перечисляя собственные заслуги в стриптиз-сфере города, Леонова заметила две тени, мелькнувшие мимо сцены. Что-то в них показалось ей знакомым. Особенно светлые волосы одного из парней. Не так уж много блондинов она знала, но мысль о Паше с Ярославом в этом клубе ее рассмешила. Разве парни ходят по таким заведениям?

– Наша новая программа. Только сегодня и сейчас…

Кира вздрогнула, когда послышались первые аккорды музыки «Пиратов Карибского моря» и переглянулась с улыбнувшейся Ланой.

– Быстрее, чего телимся! – подгонял танцоров Гриша с беспокойством.

Сам постановщик нервно теребил пуговицу на рубашке, готовясь к  шоу, которое он разрабатывал почти полгода. Это его выпускная работа в «ГИТИС», вместо большой сцены – клуб с полуголыми мужиками. Увидеть сей шедевр могли только пара десятков дам, ошалевших от алкоголя и возбуждения. Взгляд прошелся по полуголым парням. Все танцоры выглядели как герои фильма про пиратов, но не хватало главного действующего лица – капитана Джека Воробья.

– Так, – танцоры обернулись, и Гриша нервно оглянулся, ища актера, – где Джек Воробей? Где мой Джек Воробей? Где Миша?! – взвыл он в панике, чувствуя, как накрывается медным тазом карьера великого постановщика. А ведь Григорий мечтал ставить пьесы Шекспира в столичном театре.

– В туалет вышел, – отозвался один из ребят, и Гриша успокоился. В туалет – это хорошо.

– Босс! – в раздевалку ворвался один из помощников, заставив постановщика вздрогнуть, а танцоров нервно забегать по помещению.

– Чего орешь, Шариков?! – взвизгнул фальцетом Гриша, топнув ножкой в розовых джинсах. Увидев, как Севочка Шариков покраснел, он дернулся и поправил шарфик на шее, милостиво фыркнув. – Говори.

– Это… – Шариков запнулся и показал в сторону гримерных, – беда у нас, босс. Джек Воробей блюет в сортире. У него отравление сырыми яйцами.

– Что-о?!

Послышался какой-то шум за дверью, ведущей в гримерные, но Григорию было наплевать. Он жевал шляпу с перьями и плевался пухом. Другие артисты пытались его успокоить, но страдающий постановщик рухнул на колени и возвел руки к потолку, заскулив точно раненный зверь:

– Моя карьера! Жизнь кончена! Я умру на помойке в коробке от телевизора под мостом!

– Босс, там шеф начало объявил, – осторожно пробормотал Сева, трогая Гришу за плечо. В ответ постановщик заскулил сильнее и свернулся калачиком на полу.

– Дай мне умереть, – всхлипнул он.

Они услышали чьи-то перепуганные крики. Кажется, уборщица Мария Митрофановна пыталась от кого-то отбиться шваброй. Грише было наплевать, ведь жить ему осталось недолго. Разъяренный Алексей Степанович его убьет за сорванное шоу. Или продаст за долги по частям на черный рынок. Возможно, несчастному Петрушкину оставались последние секунды свободы до того, как у него отнимут почку и продадут в рабство.

Гриша не сразу обратил внимание на грохот, когда внутрь ворвались двое: высокий, испуганный блондин и разъяренный шатен. Они захлопнули дверь перед носом каких парней, которые орали благим матом и пытались ворваться. Подскочив с места, постановщик отряхнулся и деловито оглядел новоявленных гостей. Пока один пытался задушить другого, он быстро сделал подсчеты и обратился к ним вежливым тоном:

– Здравствуйте.

Паша повернул голову и озадаченно уставился на странного парня в обтягивающих штанах. Его взор уперся в бирюзовую рубашку, которая так ослепляла, что он даже Ярика прекратил душить. А ведь бегал за ним от преследователей по всему помещению. Старая бабка с тряпкой едва их не убила, когда свернули в эту часть коридора. Злость медленно утихала, зато проснулся инстинкт самосохранения. В дверь долбились два секьюрити сумасшедшей фанатки Тасманова, а к ним на помощь спешила охрана клуба. Выход был один – на сцену через неприметную серую дверь, которая вела за кулисы.

– Здрасте, – привычно улыбнулся Ярик, осторожно отцепляя пальцы Павла от своей куртки, – меня зовут Ярослав.

Сумасшедший клоун в ярких одеждах осмотрел их с ног до головы и коротко приказал:

– Раздевайтесь!

– Че? – выдохнули одновременно Ярослав с Пашей и округлили глаза. Гриша покачал головой, махнул рукой парням и принялся отдавать указания: