– Вы занимались с ней… – я запнулась, не в силах заставить себя выговорить это слово. И, окончательно смутившись, немного перефразировала: – Между вами было взаимодействие интимного характера?

– Именно так.

– И как часто подобное происходило… здесь?

– Это важно?

– Для вычисления возможного мотива преступления, а также оценки вероятности спланированного, а не спонтанного события – да.

– Не знаю. Не считал. Мы с Лизой взрослые люди без средневековых предрассудков. И какого-то расписания не придерживаемся.

На этой фразе мои щёки, и без того горящие огнём, заполыхали с удвоенной силой. Казалось, я вся охвачена пламенем. Целиком, от пяток до кончиков волос… Но отступать было некуда.

– То есть это случилось не впервые?

– Далеко не, – улыбнулся Михаил Владиславович.

Словно моя реакция его забавляла! Однако я предпочла всё списать не на себя, а на приятные воспоминания, в которые погрузился собеседник. Так было легче абстрагироваться от эмоций.

– А Надина знала, чем вы регулярно занимаетесь за запертыми дверями?

– Полагаю, что да. Нам с Лизой было нечего скрывать.

Логично. Уж если он совершенно постороннему человеку всё выдал без малейшего стеснения, невольные свидетели ему точно не помеха.

– А войти Надина могла? Незаметно?

– В теории – да. Однажды, в начале своей карьеры, она нас даже прервала. Случайно. Но в день пропажи я её не слышал. И камеры ничего не зафиксировали.

Печально…

– Вы сказали, Елизавета не расставалась с вашим подарком, – сообразила ещё кое-что. – А она всегда снимала колье, когда… Ну…

– Да, – Матвеенко кивнул, так и не дождавшись, пока я что-нибудь из себя выдавлю.

– И куда клала?

– Куда придётся. Чаще – на пол, к одежде. Иногда – на мой стол, если мы собирались использовать кресло в качестве кровати. Или на кресло, если наоборот…

– А в этот раз?

– Не обратил внимания. Я был сосредоточен несколько на другом. И Лиза тоже. Она вообще только в последний момент спохватилась. Прямо перед…

– Ясно, – недослушав, обронила я.

Сил уже не было это сносить! Михаил Владиславович будто специально раз за разом вгонял меня в краску. Измывался надо мной – и получал от этого удовольствие! А самое худшее – он наверняка думал, что всему причиной моя неопытность. В то время как я невинной не была! И потому его откровенные комментарии вызывали жар совершенно иного толка… Из-за чего я ощущала себя грязной обманщицей и в итоге краснела ещё сильнее. А он – ещё пуще распалялся, как заядлый рыбак в предвкушении очередной поклёвки. Прямо замкнутый круг какой-то! И вырваться из него, увы, не получалось. Как и радикально сменить тему. Пришлось стиснуть зубы и терпеть это унижение дальше.

– Я правильно понимаю, что пропажу вы обнаружили не сразу?

– Часа через три-четыре. Тогда время поджимало. У меня планировалась встреча с поставщиками, а по дороге надо было закинуть Лизу на фитнес, чтобы она успела освободиться к моему возвращению. Так что по окончании мы быстренько оделись и уехали. А вернулись уставшими и голодными… Но до ресторана не добрались.

– Помещение обыскали?

– В тот день – или, вернее, ночь – трижды. Два раза мы с Лизой вдвоём, один – я с охраной. Когда у Лизы сдали нервы и мне пришлось вызвать водителя, чтобы он отвёз её домой. А ребята потом ещё несколько дней везде рыскали.

– Вы потому и не хотите подпускать меня к Елизавете? Чтобы не бередить её едва затянувшиеся раны?

– В том числе. Она очень тяжело переживает потерю. И я бы с удовольствием купил ей другое колье – но это мне делали не один месяц. Проще старое найти… Хотя новое я всё же заказал. Лишним не будет.

И у меня внутри что-то ёкнуло.

Боже, он ещё и заботливый… Мечта любой женщины. Настоящий мужчина!

– Надеюсь, вы осознаёте, что нам всё равно придётся пообщаться? – тряхнув головой, кое-как вернулась в реальность.

– После нашего разговора вы в любом случае потревожите её меньше.

А вот тут я бы поспорила… Но не с Матвеенко. И не сейчас.

– Кто мог зайти в кабинет в ваше отсутствие?

– Любой, кого пропустила Надина.

– Кабинет был заперт?

– Нет. Да и ключ у неё был. Мало ли зачем ей понадобится войти. Документы забрать. Или положить, чтобы я заверил, когда вернусь.

– И она заходила?

– Как показали камеры – да.

– И больше никто? Уборщица, например…

– В этих комнатах обязанность по поддержанию чистоты и порядка лежит на моей помощнице.

– А в её отсутствие? Скажем, по причине болезни?

– На мне.

И у меня невольно отвисла челюсть. Самым натуральным образом. От шока.

– Не верите, что я могу опуститься до мытья полов в собственной фирме? – в ответ на моё удивление рассмеялся Михаил Владиславович.

– Мне сложно представить вас даже с веником или пылесосом, – призналась честно. – А со шваброй тем более.

– Ну и зря. Я умею пользоваться любым уборочным инвентарём. А из перечисленного предпочитаю именно швабры. Благо на современном рынке нет проблем с разнообразием, и я всегда могу выбрать модель под свой вкус.

На фоне всего сказанного последняя фраза прозвучала особенно двояко. По крайней мере, в моём воображении. Однако сам Матвеенко, судя по всему, был куда воспитаннее, чем пытался изобразить, и второго, олицетворяющего смысла в слова «модель» и «швабра» не вкладывал. Иначе бы наверняка улыбнулся удачно проведённой аналогии.

– У вас ещё остались ко мне вопросы? – Михаил Владиславович выдернул меня из задумчивости. – А то наше время потихоньку подходит к концу.

– Да. Немного. Чем занимается ваша невеста? Какие места посещает?

– Лиза фотомодель, – выдал он.

И я чуть воздухом не поперхнулась, осознав, насколько близка оказалась в своих сравнениях! Неудивительно, что Матвеенко не оценил получившийся каламбур. Для него это было не шуткой, а реальностью…

– Когда она не снимается, то проводит время либо со мной, либо в спортивном центре, либо в салоне красоты. А ещё отдыхает дома, встречается с подругами и ходит по магазинам.

– То есть на постоянной основе только студия, косметология и фитнес?

– И бассейн. Он в отдельном здании, хотя относится к тому же центру.

– И туда она тоже всегда надевала колье?

– Скорее всего. По крайней мере, все разы, что я её подвозил, причём неважно куда, оно на ней было.

– Но Елизавета вряд ли в нём плавала, верно? А шкафчику такое не доверишь…

– Простите, тут вам уже придётся обратиться непосредственно к Лизе. Я не знаю, как она поступала. Может, в камеру хранения отдавала.

– Спасибо за совет, я обязательно им воспользуюсь. Надо выяснить, не мог ли кто-нибудь заинтересоваться столь дорогим украшением… Кстати, а вы адреса этих мест не назовёте? Чтобы мне не дёргать Елизавету по пустякам, а сразу приступить к делу.

– Спросите у моего водителя, он скажет точнее. Я помню лишь расположение.

– Поняла. Тогда вернёмся к самому преступлению. У кого-нибудь ещё есть ключ от вашего кабинета? Кроме вас и вашей секретарши, ныне несуществующей.

– У моего брата и сотрудников службы безопасности.

– Каких-то конкретных – или в целом у любого?

– У начальника. Я вас познакомлю – он даст вам доступ к записям и введёт в курс дела. Расследование проводилось под его строгим надзором. И, возможно, в отчёт попало не всё…

– Благодарю, но посредники мне не нужны. Я предпочитаю действовать в одиночку, чтобы иметь возможность составить собственное мнение. И не хотела бы, чтобы за моей работой наблюдали, – добавила на всякий случай. – Это нервирует.

– Без проблем. Я передам, чтобы вас не беспокоили. Но если что – вы всегда можете к нему обратиться…

На этом Матвеенко встал с явным намерением куда-то меня проводить. Вот только я не сдвинулась с места.

– Последнее. Здесь точно нет никаких камер?

– Полагаете, мне было бы комфортно заниматься любовью на виду у всех? – хищно ухмыльнулся Михаил Владиславович. – Я, конечно, без комплексов, но не настолько же!

Не покраснеть стоило мне больших усилий. Хотя щёки всё равно, наверное, порозовели. От мысли, что Матвеенко запросто мог счесть мой вопрос своеобразным предложением интима. И вообще был, кажется, не прочь перевести разговор в горизонтальную плоскость – недаром же он постоянно возвращался к этой теме! – да время не позволяло… Впрочем, на деле интерес с его стороны мне, скорее всего, лишь мерещился. Ведь никаких поползновений затащить меня в постель собеседник не предпринимал… А жаль.

Без них мне было трудно записать его в бабники, разочароваться – и прекратить, наконец, мечтать о несбыточном… И речь об отношениях, а не о том, на что намекали взбунтовавшиеся гормоны.

– Нет, – вздохнула, в который раз подавив эмоции. – Я имела в виду, что вы могли установить здесь скрытую камеру. О которой ваши подчинённые не в курсе. Или наоборот, они могли добавить что-то без вашего ведома. Для пущей безопасности. Звукозаписывающее устройство, например. В таком случае они вряд ли рискнут открыть мне правду, не получив прощения за своеволие…

– И вас натолкнула на эту мысль моя оговорка про неполный отчёт? – уважительно хмыкнул Михаил Владиславович. – Неплохая идея. Надо взять её на заметку. На будущее. Но сейчас – увы, ничем помочь не могу. Если бы что-то было, мои сотрудники не стали бы это скрывать. Не в этот раз. Слишком многое стоит на кону. Так что, как бы мне ни было жаль вас разочаровывать, по-простому решить задачку не получится.

– А что насчёт подделок? Как по-вашему, записи с камер могли подменить?

– Сомневаюсь. У нас стоит отличная многоуровневая защита от виртуального взлома. Да и люди, способные на подобные трюки, обычно специализируются на воровстве информации. Что более выгодно с точки зрения финансов. И лучше окупает командную работу.

– А с точки зрения моральной составляющей? Физическое влияние на камеры вы тоже исключаете? Не изнутри, а снаружи.

– Я полностью доверяю своим сотрудникам, если вы об этом. И они отвечают мне взаимностью. Чтобы уговорить их на предательство, понадобятся очень веские аргументы. В деле таких не фигурирует.

Тут Матвеенко всё-таки выбрался из-за стола, своей решимостью вынудив меня инстинктивно посторониться, подошёл к двери, провернул ключ в замке – и замер, так и не переступив порог.

– Я знаю, в каком направлении вы планируете копать, – не поднимая головы, глухо обронил он. – И не стану чинить препятствия расследованию. Но приму вашу теорию исключительно в том случае, если вы сумеете меня убедить, что она имеет больше прав на существование, чем все прочие варианты, вместе взятые. А если добыть необходимые доказательства всё же не удастся, то я не хочу даже слышать о ваших несостоявшихся предположениях!

И я судорожно сглотнула, подсознательно ощутив исходящую от собеседника угрозу… Которая, как ни странно, лишь утвердила меня в правильности выбранного пути.

Будь Михаил Владиславович уверен в честности своей невесты, он бы вообще об этом не заговорил. А раз он сомневался, значит, за Елизаветой уже числился некий грешок. И, похоже, не один. Что дарило мне надежду выслужиться… А на большее я рассчитывать не смела.

На чужой беде счастья не построить.