Глава 3

Самой важной, сложной и, по совместительству, первоочередной задачей было договориться с детским садом, чтобы они согласились принять Милу. Не через год, не через неделю, а завтра. Притом на целый день, без адаптации. Однако иного выбора не было – второго отгула, да ещё и подряд, моей матери на работе бы ни за что не дали… Хорошо, что с выбором самого учебного заведения проблем не возникло.

Я давно присматривалась одной частной конторе, открывшей филиал в соседнем дворе. Даже отзывы о ней почитала. Чистая, уютная, практически домашняя атмосфера… Только цены кусачие. Собственно, это меня и отпугивало – лишних денег у нас с мамой не было, хоть мы и ни в чём не нуждались… Но стоило мне глянуть на сумму вознаграждения за каждый проведённый сеанс с Наиной – вернее, за каждый час сеанса! – и последние сомнения увяли на корню. Я не учла лишь одного. Не поставила маму в известность. В результате чего закономерно нарвалась на скандал…

– Какая муха тебя укусила? – усевшись напротив, надрывным шёпотом – чтобы ненароком не потревожить спящую за стенкой внучку – вопросила мама.

– Жареная, – неловко отшутилась я, прекрасно понимая, что назад уже не отыграть.

А значит, ничего серьёзного мама мне не сделает.

– Светлана Леонидовна!

И меня привычно передёрнуло. Но потом я вспомнила, что давно выросла из того возраста, когда мама могла безраздельно мне указывать. Я взрослая. И вообще – у меня уже своя дочь есть! Пора избавляться от детских страхов. После чего взяла себя в руки и парировала:

– Кира Георгиевна!

– Скоро пятьдесят пять лет как – и что? – мать с вызовом отразила выпад.

Словно готовилась к такому повороту и даже тренировалась потихоньку. Из любви к искусству. Но я тоже была не лыком шита.

– Вот именно! Тебе уже на пенсию пора – а зрить в корень ты так и не научилась.

В ответ мама вызывающе скрестила руки на груди – мол, объясни тогда мне, непутёвой! – и я со вздохом сбавила обороты, расставшись с мечтой завалиться в кровать в обход выяснения всех обстоятельств. Хотя в другой ситуации непременно бы попрактиковалась в словесных баталиях с ветераном этих войн.

– Миле скоро в школу, – задействовала главный аргумент. – Ей необходима социализация. Общение со сверстниками…

– А детская площадка тебя чем не устраивает? По выходным там толпа детей. У неё и друзья есть… Ходите почаще – и будет вам счастье.

– Это не то, ты же знаешь, – я устало покачала головой, никак не отреагировав на её тон.

Видела, что возмущение мамы фальшивое.

Ей было просто обидно, что с ней не посоветовались. И ругалась она чисто для галочки, не желая уступать без борьбы. Хотя бы фальшивой… Рассчитывая в процессе со спокойной совестью поддаться на мои уговоры.

– Так отдала бы её в государственный садик, – в подтверждение моих предположений угрюмо буркнула мама. – С начала года – как все обычные родители. Миле бы хватило.

– Не берут. Мы же уже пробовали, помнишь? Слишком большая ответственность.

– На полдня ты бы сумела договориться.

– Три часа. Максимум. И от этих трёх часов ей бы лучше не стало. Скорее наоборот – ребята превратили бы её в изгоя.

– Они и так превратят. В школе.

– Но, может, до этого ей удастся попасть в адекватный коллектив – и в её голове отложится, что не все люди злые? – вкрадчиво уточнила я. – Есть и нормальные… И это необязательно взрослые.

По всей видимости, доводы оказались вполне весомыми – и мама ненадолго зависла в поисках новых возражений.

– Но к чему такая спешка? – сдавшись, она посмотрела на меня осуждающим взглядом. – Неужели нельзя было найти что-нибудь подешевле?

И я поняла – мама тоже давно обратила внимание на этот садик. И окончательно положить на него глаз мешал исключительно конский ценник…

– Меня пригласили поработать по специальности, – немного приукрасила действительность. – За большие деньги. Родители почти отчаялись – очень тяжёлый и запущенный случай. И завтра я должна целый день провести с подопечной. На раздумья просто не было времени.

– Так попросила бы меня! Я никогда не откажусь посидеть с внучкой.

– Ты сегодня сидела. В свой рабочий день.

– Ну, взяла бы ещё отгул. Потом отработала бы.

– Мы не знаем, насколько это затянется. Может, мне целую неделю придётся там проторчать…

– Тогда больничный.

– А если реально свалишься с простудой? Или Миле поплохеет?

– Сплюнь!

Но я не послушалась.

– Тебя уволят, – припечатала вместо этого.

– Да за такие деньги я сама уволюсь! – в сердцах выдала мать.

Впервые показав, как сильно ей всё осточертело. Как надоело тянуть лямку труженицы, разрываясь между работой и ребёнком. Сначала со мной, а теперь, когда я повторила её судьбу и тоже родила дочь для себя – с внучкой. Как сильно она устала метаться, подстраиваясь под непонятный график, выгрызать себе место под солнцем в змеином коллективе, прогибаться перед начальством и улыбаться клиентам ради повышения гонорара – вместо того, чтобы просто быть бабушкой… И вот когда ей, наконец, выдался шанс всё бросить, занявшись приведением домашнего очага в порядок, мне предстояло грубо вернуть её на землю, втоптав в грязь все радужные мечты.

– Может, переиграем, пока не поздно, а? – воодушевившись моим молчанием, протянула мама. И продолжила: – Посижу дома недельку, садик нормальный найду. А выгонят, значит, выгонят. Буду на подхвате. И если у тебя что-то всё-таки затянется, не придётся беспокоиться…

– А если у меня не получится? – прервала замечтавшуюся мать. – Не срастётся? Если родители этой девочки разочаруются и во мне? Или просто забьют на своего ребёнка? Работу найти сложнее, чем забрать Милу из садика и расторгнуть контракт.

– Может, и сложнее – зато дешевле. А иначе к чему тогда вся эта свистопляска с садиками, если ты не уверена в своём будущем? Чтобы потратить всё, что заработаешь – а заодно и в долги влезть?

– Но Миле правда нужно морально подготовиться к школе! А без этого волшебного пинка мы бы так никогда и не собрались попробовать платный садик… Что же касается денег – не переживай. Я всё рассчитала. В минус не уйдём.

Хотя потерянного впустую тоже будет очень жаль… Однако мама не стала акцентировать на этом внимание и, довольствовавшись сказанным, потянулась за давно вскипевшим чайником. А я поспешила закрепить успех:

– Ты лучше завтра с утра Милу в садик отведи. И вечером забери, если меня что-то задержит. Чтобы она не сидела там допоздна.

– Хорошо, – мама невозмутимо кивнула. Будто и не настаивала ни на чём. – Я готова хоть каждый день отводить и забирать по необходимости. Ты только заранее предупреждай. И меня, и воспитателей. Чтобы мне не пришлось бегать туда-обратно лишний раз.

– Непременно! – с улыбкой заверила я.

И наконец-то отправилась на боковую.

***

Встав ни свет ни заря, я разложила подготовленные накануне продукты по контейнерам, упаковала их в терморюкзак, оставила маме записку – и поехала к Дегтярёвым. Аномально тёплая осень потихоньку сдавала позиции, и на улице накрапывал мелкий противный дождик, покрывая стёкла междугороднего автобуса причудливым водяным узором. Но меня погода не тревожила. Мыслями я уже давно была с Наиной, предвкушая нашу скорую встречу – и, казалось, ничто и никто не сумеет испортить моего приподнятого настроения… Вот только чем дольше я смотрела, как обращаются с Наиной, тем меньше мне хотелось улыбаться.

Нет, на первый взгляд всё было прекрасно! Её никто не обижал, не шпынял, не бил и не морил голодом. В другую крайность тоже не кидались, вокруг девочки не прыгали, насильно не кормили и каждый её шаг не контролировали, предоставляя достаточно свободы для развития самостоятельности… Но не речи.

С Наиной никто не разговаривал. Совсем. Даже няня, в обязанности которой входило воспитание девочки, всё время молчала! Лишь следила за временем и изредка, жестами или щелчками пальцев, напоминала Наине о расписании, которого они строго придерживались… Складывалось впечатление, будто женщина искренне считала, что ничего большего от неё не требуется! И тенью ходила по коридорам за девочкой – на почтительном расстоянии, как верная фрейлина за вдовствующей королевой. Благо та знала свой распорядок дня назубок и в подсказках не нуждалась…

Это было ужасно. Но хуже всего, что всем было плевать на Наину! И на меня заодно.

Сергей Михайлович не обращал на неё внимания и сразу после завтрака уехал по делам, едва кивнув мне на прощание. Хотя поздороваться до этого как-то не удосужился. Марина всё утро просидела в телефоне, ни разу не покосившись в мою сторону, и ближе к обеду тоже куда-то ускакала. Разумеется, не поставив никого в известность о своих планах. Домработница и охрана меня вообще не замечали, а существование девочки старательно игнорировали, стыдливо отворачиваясь, когда всё-таки натыкались на неё взглядом…

Не в силах поверить, что это происходит на самом деле, во время тихого часа я попыталась поговорить с няней по душам – так сказать, в неформальной обстановке, за чашечкой кофе. Но женщина, недослушав, брезгливо отмахнулась от моего предложения, целиком поглощённая просмотром слезливого восточного сериала. И у меня лопнуло терпение.

Отчаявшись добиться какой-то реакции от бездушных кукол, собравшихся в этом доме – которых язык не поворачивался назвать людьми! – я психанула и поехала в город, к единственному человеку, способному мне помочь. Готовому выслушать меня от начала и до конца, как обещано на сайте, какую бы чушь я ни несла… К Дегтярёву, у которого как раз был очередной приёмный день.

Несмотря на то что дорога до офиса Сергея Михайловича заняла у меня много времени – из-за обледенения на трассе случилась массовая авария с полным перекрытием трёх из четырёх полос – прибыла я ещё засветло. И шокированно замерла, обнаружив в коридоре перед заветной дверью толпу замученных бытом личностей разной степени потёртости… В смысле, достатка. Потом, правда, сообразила, что у большинства граждан, трудящихся по пятидневной неделе, сегодня выходной – суббота, как-никак – и быстренько заняла очередь. Пока никто не вклинился раньше.

Как ни странно, дело у Сергея Михайловича двигалось быстро, и вскоре я добралась до приёмной, готовая сообщить секретарше цель своего визита… Но не успела. Женщина узнала меня ещё до того, как я открыла рот, и, приторно улыбнувшись, сразу предложила мне пройти в кабинет.

– Я не смешиваю работу и личную жизнь, – увидев меня на пороге, заявил Дегтярёв. – Обратитесь к моей жене.

– Её нет, – опомнилась я. – А разговор срочный.

– Не настолько, чтобы его нельзя было отложить до завтра – раз вы предпочли приехать сюда, вместо того чтобы дождаться возвращения Марины, – парировал Сергей Михайлович.

– Но я знаю, почему Наина не разговаривает! – воскликнула в сердцах.

– Личные вопросы решаются в личное время, – не дрогнув, повторил Дегтярёв.

Разве что голос чуть повысил – не столько на меня, сколько на себя. Чтобы придать дополнительную твёрдость своим убеждениям. И я, стиснув зубы в бессильной ярости, пулей вылетела в коридор. Где продышалась, успокоилась, написала маме короткое сообщение и приготовилась ждать, пока мой наниматель освободится.

Потому что кое в чём он был прав.

Незачем метаться загнанным зайцем, когда можно просто сесть на скамейку и ничего не делать. Эффект будет тем же. А то и лучше, если правильно выбрать время и место.

***

– Светлана? – удивлённо протянул Дегтярёв, наткнувшись на меня в коридоре – куда он вышел гораздо позже, чем планировалось. – Вы ещё здесь?

– Как видите, – без особого энтузиазма откликнулась я.

Больше от усталости, чем из реального безразличия – и Сергей Михайлович всё прекрасно понял. Потому что сам был вымотан ничуть не меньше.

– Что ж, – он философски пожал плечами. – В таком случае давайте подвезу вас до дома.

– Вообще-то, мы договаривались кое-что обсудить. В личное время.

– Одно другому не мешает.

– Не хочу, чтобы меня что-то ограничивало. Да и лишние уши нам ни к чему.

– Хорошо, – с явной неохотой согласился Дегтярёв. И немного посторонился, открывая мне прямой доступ к двери: – Проходите.

Повторять не потребовалось.

Мышкой шмыгнув мимо него в приёмную, я виновато улыбнулась шокированной секретарше и просочилась в кабинет, неловко застыв возле стола. На котором, рядом с переговорным устройством, всё ещё лежала стопка моих детских фотографий! Что несколько сбило меня с толку.

Вот уж не думала, что Сергей Михайлович их оставит. Притом на виду. Не выкинет, не уберёт подальше – а аккуратно соберёт и положит на самое почётное место! Чтобы они почаще бросались в глаза… И столь пристальное внимание могло означать только одно.