в коей дед прежнего владельца книги начинает своё повествование с самого начала
– Что это было? Какой-то набор слов…
– Запись старо́й радиопостановы «Юношеской книги Александра», – прохрипел дедушка, бережно взяв пластинку в руки.
– Так все раньше говорили: пафосно, по-серьёзному? Или это для создания особой атмосферы?
Дед Сало пшикнул и быстро закрыл иглофон.
– Я не застал, як на самом деле говорили герои усих трёх книг Александра. А ось постановы усегда делали по-театральному, а там и змей ногу сломит. Одначе ж они до́бре передавали суть того часу, шо мне и нравилося, коли як ты був2…
Он аккуратно вложил в картонную обложку пластинку явно из какого-то драгоценного камня – полупрозрачную, слегка зеленоватую. В детстве мне доводилось держать в руках пластинки из металла, стекла или расплавленного полимера… Но такую – ни разу. И я знал, что только такой допотопный проигрыватель, как «иглофон», способен воспроизвести её звучание. Другие сразу бы повредили иглу при соприкосновении с каменной поверхностью.
А теперь древний носитель данных исчез в руках дедушки. Запись закончилась. Но была и другая сторона, которую, возможно, я больше никогда не услышу из-за его предубеждений.
– А что значит суррогат?
Дед Сало поднял палец, призывая меня замолчать.
Так и знал! Сейчас начнётся. Угораздило же обратиться за помощью в расшифровке к старому параноику, даже не прослушав все записи сначала…
– Это я тута командую допросом. Ты де це3 откопав? Знова рылся в моих вещах, паразит? – он положил плотную картонку между бедром и подлокотником кресла. – Писатель, тоже мне. Я в твоем возрасте таким настырливым не був! И очи не закачивай!
– Дед Сало, спокойно! Я просто хочу изучить эту… легенду. Мне нужно для научного исследования, для учёбы, – я попытался взять пластинку, но дедушка резко отдёрнул руку.
– Не заговаривай зубы и отвечай чётко на вопрос, коли спрашивают! Де ты рывся… хотя погодь! – он задумчиво вскинул брови. – Не, быть того не може, они ж все сгорели рокив4 двадцать назад! Записи-то мои летописных хроник с познавательного канала… – и, прищурившись, добавил: – Или не сгорели?..
Я лишь развёл руками. У деда, похоже, проблемы с памятью. Может, это первые признаки деменции? Ещё весной он сам предложил сложить коробки с вещами в сарае. Сказал, что там может найтись что-то интересное для моей книги. А теперь, когда я нашёл нужное, дед почему-то недоволен. Возможно, он хотел, чтобы я просто прибрался вместо него?
Сейчас говорить об этом было уже бесполезно. Он либо делал вид, что не слушает, либо правда не слышал. И сразу заводил разговор о своём. Его слова и мысли, конечно, важнее моих.
Возможно, всё началось, когда костоправ заявил о возможной старой травме спинного мозга и предупредил, что со временем память может ухудшиться. Но дед помнил даже, какой подарок сделал мне на первый день рождения шестнадцать лет назад. А вот недавний рассказ о странной пластинке он, видите ли, забыл. Учитывая его характер, скорее это притворство. И кто из нас тогда паразит?
– Да уже не важно, где я это нашёл… Дед, отдавай, хватит дурака валять!
– А больше тебе ничего не дать? Бач, глист якой ты! Може портки мои брудные5, м? На, вон, поди, поройся биля6 рукомойника у чашке, там валяются обычно. Або7 тебе прям щас снять? – он оголил дряблый живот и потянулся к ремню.
Я невольно поморщился, представив деда без штанов. Пытаясь сдержать смех, чтобы не попасться на очередную провокацию, с трудом выдавил:
– Во-первых не чашка, а тазик. И, кстати, да, нужны объяснения. Хочу записать все эти незнакомые слова и технические термины.
– Ой, тазик, кацапня́!
– Дедуля, – я сложил ладони и протянул: – Ну, пожа-алуйста!
Дедушка нахмурился и сел глубже в кресло-качалку. Он терпеть не мог, когда его называли «дедулей». Считал это слово пренебрежительным. А меня это всегда забавляло.
Дед Сало вытащил из кармана папиросу и начал шарить в жилетке в поисках огнива, бормоча под нос:
– Объяснения-объяснения нужны… А я вже обрадовался, шо портки! Так-так, ну-ка давай выклада́й про научение таковское твоё, шо склоняет рыться у вещах родни.
– Уже миллион раз рассказывал, – я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. – Ладно, миллион первый: я учусь на архивоведа. На каждой практике нам нужно подготовить исследование. Я выбрал тему фальсификации архивных документов и хочу рассмотреть её на примере семейных…
– А я семнадцать рокив талдычу, шо меня Вячеславом звать! Слава, Славик, на крайний случай Николаич по батюшке… Да це уж для моих, так бы, товарищей по цеху поболе. А ты усё заладил: «Сало-Сало!». То, шо я почасту луплю сало, не делает меня Салом!
– Дед Сало! Дед Сало! Расскажи сказку! – в комнату ворвались мои младшие брат и сестра – двойняшки. Их веснушчатые лица светились от счастья.
– Видишь, не только я так тебя называю…
– Поддувало задраить! – рявкнул дед, выбросил окурок в окно и обратился к малышам: – Мои хурошие, экую сказку?
– Вот эту, – указал братик на пластинку, торчавшую в кресле рядом с дедовым бедром. Сестрёнка энергично закивала, выражая согласие.
Дедушка задумчиво посмотрел в окно, туда, куда улетела его папироска, и тихо проворчал:
– Ця8 сказка нудна́, лучше давайте про Колобка. Знаете, шо Колобок – це от Кола, а Коло – везде…
– Фу-у! – хором протянули двойняшки. – Хотим эту! Эту-эту! – маленькие ручонки потянулись к пластинке, но дед мягко отстранил их.
– Тьфу на вас! Як9 сговорились, чес слово. Эх, шо с вами поделаешь! – откашлялся. – Уговорили, эту сказку, так эту… Почека́йте10 тут!
Он с трудом поднялся с кресла, опираясь на подлокотники, и, шаркая тапочками, направился к книжному шкафу. Достал тонкие очки из нагрудного кармана и несколько минут задумчиво разглядывал пыльные корешки альбомов, учебников и словарей. Затем, тяжело вздохнув, хлопнул себя по лбу и скрылся в дверном проёме.
Ступеньки лестницы заскрипели под его шагами. Вскоре со второго этажа донеслись топот и сердитые возгласы.
Пластинка, оставленная без присмотра, тут же исчезла. Я схватил её и спрятал под подушку дивана. Затем устроился сверху.
Деревянные ступени снова скрипнули, и в гостиную вернулся дедушка. Он нёс тяжёлый, потрёпанный том с пожелтевшей обложкой. На ней едва читалось название: «Детская книга Александра». Следом ворвалась моя двоюродная сестра – в очках и с возмущённым видом.
Дед плюхнулся в кресло. Сестра, застыв посреди комнаты, всплеснула руками и закричала:
– Мне нужны именно эти сказки, я ещё не закончила рисовать сцену оттуда!
Дед Сало закатил глаза.
– Приспичило всем загореться оной ерундой. Вишь, Варвара, вон ще трое гуртом хочуть отож са́ме, шо и ты, – и указал на нас, уже удобно устроившихся на диване.
Варя поправила очки и посмотрела на меня. Снова этот укоризненный взгляд. Ей всего двенадцать, но ведёт себя не лучше деда.
– Ян, мне срочно надо дорисовать портрет. Ты что, ни разу не слышал рассказы деда про Троицу? Прям сейчас надо?
– Варь, у тебя что, сроки по рисункам поджимают? У меня вообще-то дипломная на носу! – откинулся на спинку и позволил неугомонному брату забраться ко мне на живот.
– Как только мне что-то понадобится, так и тебе это нужно!
– Сказку! Сказку! – требовали двойняшки, кувыркаясь и вставая на голову так, что я едва успевал уворачиваться. За пять лет они сделали меня очень быстрым, но, кажется, этого всё равно не хватало.
– Завтра последний день конкурса рисунков!
– Вот как? А у меня… – начал я, но дед перебил командным голосом:
– Сми-ирно! – Все мгновенно замолчали и застыли. – Вольно! – Провёл рукой между подушкой и подлокотником. – Утак кра́ще11, – не найдя пластинки, зыркнул на меня и показал двумя пальцами «глаза в глаза». Я пожал плечами, притворяясь, что не понимаю, о чём он.
Дед цокнул языком и отмахнулся, мол, потом разберемся. Положил книгу на колени, шумно высморкался и вытер ладонь о брюки. Затем посмотрел на нас, причмокнув губами.
– Я расскажу вам усё, о чём просили. Сидай, па́нночко12, – указал Варе на кресло напротив. – Вам теж буде полезно послухать сею до́повить13, щоб вдохновиться.
– В книге есть объяснение терминов из радиопостановки?
Дед быстро раскрыл её на последних страницах и протянул мне.
– От тут, читай… – ткнул в оглавление глоссария, и я быстро пробежался глазами по строкам: «Термины Детской книги Александра, относящихся к периоду существования Межпотопной цивилизации: Эры общего труда, Золотого Века и начала Эры мирового воссоединения, Эпохи Возрождения».
– Что такое Межпотопная цивилизация?
Дед Сало шумно выдохнул.
– Ну, цивилизация, яка существовала меж двумя потопами: пе́ршим, опосля спалення мира автохтонов, и дру́гим, який буде у конце «Взрослой книги Александра». У те далёки часы, до того, як стался дру́гий потоп, даже небо имело совсем инакий цвет. Воно було14 не голубым, а яскраво-жёлтым поутру и ввечеру и золотисто-серым днём. Через це и окружающий мир выглядел инако для нас с вами. А усё потому, шо атмосфера тоди була гораздо плотнее, неж15 сейчас. И у той час люди балакали почти так само, как я. Алфавит був объемнее и краше. Ну а книга написана по-современному, для нового поколения. Приблизно у роки моей юности усех вже начали учить говорить по-теперешнему. То-то и радиопостановка озвучена так. Але коли будете слухать меня, представляйте, шо герои балакают, як я…
Дед не умолкал, а я быстро скользил пальцем по шершавым, пожелтевшим страницам: «Автохтоны… Асы… Бестии… Дефлекторное поле… Бодкор… Гаспид… Наги…».
– Уразумел, шо к чему? Можно мне вже книгу? – нетерпеливо спросил дед Сало, вытянув раскрытую ладонь.
– Погоди, Варь, хочешь, глянь? Тут термины, так лучше поймешь…
Сестра уже удобно устроилась в кресле, напротив деда.
– Не люблю всякие инструкции и словарики. Я же человек творческий, так что лучше сначала сама во всём разберусь. А потом, если будет интересно, почитаю, как там на самом деле… Вдруг чему-то удивлюсь, когда узнаю изначальную задумку.
– Просто, – я усмехнулся, – тут… не сразу въедешь, даже если все термины выучишь.
– По ходу читання поймёте! Усаживайтесь, малята16. Сашке и Настюшке будет сказка, – дедушка улыбнулся, а потом повернулся ко мне: – А нашему главному слухателю, – лицо вмиг посуровело, – Яныку Александровичу буду ставить вопросы про те, як уяснил прочитанное. Так шо, пожалуйста, видкрыва́й блокнот для заметок або шо там у вас, пан учёный. Приготовьтесь! Це не фальсификация, шоб там не накорябал у своём дипломе… Я шо ни скажу – усё правда. Давным-давно, землю родную нашу обходило с зоряницы17 Велико Красно-Озеро. От Красно-Озера на сваор18 развеличилось Сине-Озеро. В Сине-Озеро пал батька Дон. Ох и славна та река… Плыве с вечора19 на юг и недалече Гор-как-у-Асов встречается с городом усех городов – Царь-Градом. И полыхает округ тот Светлый Град то сонячными бликами, то голомяным полымям. И высоко-высоко небо злато-яхонтовое конца края не знает… А мы, стоячи, наглядаем, видкрыв рот.
В окно дунул лёгкий ветерок, но так и не смог остудить раскалённый летний воздух. Дед Сало открыл тяжёлую книгу на первой странице и начал читать с самого начала.
О проекте
О подписке