Сны деревни Динчжуан

И нет, это не потому что книга была ужасна или отвратительна. Наоборот, она хороша в своей безысходности. Но стоит всё же пояснить.

С самого детства у меня была непереносимость вида крови, точнее, это скорее больше комбинация боли и вида крови. Причём неважно у кого, у меня кровь брали, или у кого-то другого, я всегда падала в обморок, впрочем это продолжается до сих пор, но сейчас я хотя бы перестраховываюсь и беру что-нибудь сладкое после того как возьмут кровь. Поэтому, когда я читала это произведение, непроизвольно я испытывала ту самую фантомную боль от того, когда берут кровь из вены, головокружение и тошноту. Поэтому, если вы впечатлительны, то знакомиться с данным произведением вам не стоит.

И увы и ах, но то что написано в этой книге, пусть и завуалировано, но имело место быть в реальности. Под этими всеми деревушками скрывается реальность 90-х годов в Китае. Причём, это не первое произведение на данную тему, что я читаю. В 90-е годы в Китае с переходом на рыночные отношения, рухнула система бесплатной медицины, образования и хуже всего пришлось деревням, откуда и так шёл огромный отток в города. Поэтому появился так называемый кровяной бизнес. В Китае кровь и её компоненты продаются за деньги и это порядочная сумма. И в те времена, никто особо не заботился о том, а как именно эта кровь сдавалась, и кто сдавал эту кровь. В результате, при отсутствии гигиены и проверок, началась вспышка ВИЧ, Миллионы человек умирали, так и не понимая, что вообще происходит, вымирали целые деревни, в то время как так называемые местные чиновники «кровяные старосты», просто разводили руками, дескать, что поделаешь.

Чудовищная вещь вообще, учитывая, что тут конкретно упоминалось и другое поведение людей в Китае. Ты знаешь, что есть проблема, ты называешь её лихоманкой, но ты ничего с этим не делаешь. Из-за того что многие люди в этих деревнях были не особо образованными, они считали, что нормально лечиться оберегами, поплюй и пройдёт, ну если мозгов хватало, то использовали хоть какие-то отвары для контроля болезни, но, в общем целом, при наличии лекарств, мало кто озаботился тем, чтобы пойти и пролечиться. Да, ВИЧ не излечим полностью, но при правильном лечении можно прожить вполне достойную жизнь, но вот не с таким мышлением как тут.

Роман реально пробирает до мурашек, вот на одном конкретном примере деревушки, то как из процветающей деревни вышло пустынное место.

Люди сходили в землю, как палая листва, угасали, как огонь в лампе – был и нет.

Редко пишу рецензии, но у этой книги преступно мало читателей и отзывов. Рекомендовать такое вряд ли кому решишься, но хочется, чтобы у нее было как можно больше возможностей выйти на своего читателя. Эта книга – чтение, которое нужно пережить. В нее ныряешь, задержав дыхание, чтобы не наглотаться боли, грязи, отчаяния, злобы. А поднявшись на поверхность, не можешь продышаться, и чувствуешь, что на коже остается муть и вокруг стоит болотный запах.

Читать такие книги с удовольствием вряд ли у кого-то получается – они не для того написаны. Одна из множества китайских деревень едва успела расцвести на кровавых деньгах, заработанных от неконтролируемой продажи донорской крови, как ее цветение тут же оборвалось. Эпидемия СПИДа прокатилась по таким вот деревенькам, выкосив и старых, и молодых. Это кажется просто невозможным, сюрреалистичным, но это действительно было, и можно только представлять ужас людей, охваченных лихоманкой.

Автор, собственно, и дает читателю только эту возможность – представлять. Он не заглядывает в сердца, не копается в головах, по полочкам раскладывая болезненные переживания и постигая психологию умирающего. Он только выводит людей одного за другим и показывает их поступки, дает им возможность говорить, кричать, жаловаться. Но от того, что Янь Лянькэ не препарирует и не разжевывает чувства своих героев, экзистенциальный ужас проливается на страницы книги как черная краска, во всей очевидности.

И все же люди остаются людьми даже в таких обстоятельствах. И это не комплимент человечности. Они остаются людьми в самых мерзких и мелочных проявлениях: стоя одной ногой в могиле, они продолжают подличать, подворовывать, рваться до власти, ходить налево. Более того, близкий конец словно оправдывает эту отчаянную пляску жизни напоследок. Будто забыв, куда направляются, они все пытаются наладить земные дела, пусть даже за счет чужой беды, например, женившись на совершенно здоровой девушке ради продолжения рода, всей деревней наврав ей, что жених совершенно здоров. Оставшись один на один с таким диагнозом, любой может впасть в отчаяние и неистовство. А таких людей – целая деревня. И даже не одна.

Однако все это ожидаемо от книги с таким сюжетом. К чему нужно действительно подготовиться, так это к доведенной до патологического уровня жажде наживы. Можно ли жить на этом свете, не зная, что такое стыд? Если это возможно, то один из героев книги воплощает такую жизнь в полной мере. Можно наживаться, выкачивая кровь из односельчан. Когда уже никто не станет продавать кровь, можно заработать продавая им гробы, на которые они и так имеют право. Когда уже и на гробах заработано все, что можно, есть шанс заработать на свадьбах мертвецов, футболя останки с кладбища на кладбище. Я всякого успела начитаться, и какие только нелюди и маньяки в книгах не попадались, но Дин Хой, наверное, переплюнул всех. Его стремление жиреть на чужом горе и умение изворачиваться доведены до такой абсурдной степени, что кажутся почти комичными.

В послесловии автора рассказал о том, какой тяжелой была для него работа над романом в эмоциональном плане. Он отдал часть своей жизни и души и извиняется, потому что знает - эта книга причинит читателю боль. Но от нее не только больно. Еще хочется дышать полной грудью, просто потому что можешь.

Мир снова ожил и пустился в пляс.

Янь Лянькэ – крайне нестандартный китайский писатель. Поднимая очень важные и болезненные для своей страны темы, будучи сатириком в классическом понимании (то есть обличая с помощью гротеска, пародии, аллегорий), он дрейфует где-то на полпути от "запрещёнки" до официальной литературы. Некоторые его работы больше нельзя публиковать в Китае - "Сны деревни Динчжуан" тоже какое-то время были запрещены. В ряде он, по собственному признанию, практикует самоцензуру, чтобы его произведения всё-таки до читателей доходили.

Данный роман, который также пришлось "порезать" ради появления в книжных, основан на личном опыте автора. Он три года провёл в помощниках у местного антрополога в провинции Хэнань, раскапывая факты, касающиеся малоизвестного эпизода из истории Поднебесной. И неприглядная правда, разумеется, не понравилась власть имущим.

С одной стороны, это сюжет о "кровяном бизнесе" 90-х, когда сотни пунктов по сбору материала возникали по стране и в конечном счёте привели в условиях антисанитарии и попытки заработать лёгкие деньги к разгулу заболеваемости СПИДом. С другой, как принято у Янь Лянькэ, аллегория того, какую цену приходится платить за стремительное развитие экономики, когда на фоне растущих заводов и возникающих из ниоткуда городов происходит разрушение традиционного института семьи, а в целом – деревенских сообществ.

Кровное родство в сельской местности на протяжении сотен лет формировало идентичность и культуру Китая, где каждый друг друга знает и относится по-братски. Теперь оно уступает место всем условностям городской жизни, в которой, наоборот, царят соперничество, жадность, зависть, враждебность и одиночество. Писатель использует полный набор художественных приёмов сатиры - от иносказания до гротеска, но далеко не все эпизоды, встречающиеся по ходу, являются сюрреалистическими. Многие традиции, к примеру, свадьбы с мертвецами, которые должны сопровождать людей в загробный мир, имеют тысячелетнюю историю.

Стилистически и повествовательно "Сны деревни Динчжуан" – филигранно написанный роман, который полностью реализует задумку. Это и живой, красочный с точки зрения характеров, диалогов и описаний текст, и одновременно детальная картина рушащегося мира, которая вызывает трагическое ощущение. В ней практически каждый в той или иной степени негодяй, готовый поступиться принципами и вырвать кусок из глотки. И, пожалуй, невиновных здесь нет. Контраст страшный и показательный.