Отзывы на книги автора «Янь Лянькэ»

С удовольствием продолжаю открывать для себя современную китайскую литературу. И хочу рассказать про сборник «Дни, месяцы, годы» — две повести писателя Янь Лянькэ, книга названа по первой из них. Перевод: Алина Перлова, чтец: Станислав Концевич. Слушал книгу в аудио и поражался тонкости и яркости образов этих историй, открыл для себя ещё одного певца китайской деревни — после нобелевского лауреата Мо Яня.

«Дни и месяцы спекались в золу, сожмёшь в горсти — а они обжигают ладонь, будто угольки из костра»

«Дни, месяцы, годы» — первая повесть, в которой мы знакомимся с жителями горной деревушки на склоне горы Балибань. Из-за сильнейшей засухи все они спускаются в долину, заперев дома и забрав всё съестное. Но один старичок по имени Сянь-е остаётся и оберегает единственный свой росток кукурузы, который посадил в надежде на чудо. Его сопровождает пёс Слепыш. В надежде на милость богов, деревенские жители принесли дары в начале сезона и привязали к алтарю пса, который лаял на Солнце. Но дожди так и не пошли, вода была вылакана псом из двух чаш, а Солнце выжгло псу оба глаза...

«В дни самого отчаянного зноя солнечные лучи становятся такими тяжёлыми, что их можно взвесить на весах»

Это завораживающая история про дружбу Сянь-е и Слепыша, про их борьбу с голодом, про самопожертвование ради скудных семян кукурузы, которые могут появиться из тщедушного ростка в иссушённой земле (поливали они его вначале собственной мочой). Получилась такая китайская версия «Старика и моря» Хемингуэя, на мой взгляд, — насыщенная китайским национальным колоритом, магическим реализмом, детальностью повествования и символизмом образов (одна плеть, которой старик лупит солнечные лучи, чего стоит!). Пусть в повести есть и весьма реалистичные и не совсем приятные описания, но это красота боли и отчаяния, упадка и разложения... — всего, что сопровождает эту драму оставленных на волю судьбы двух слабых, но борющихся до конца существ.

«В следующей жизни пусть я буду собакой, а ты — моим хозяином. Или становись моим сыном, будешь как сыр в масле кататься»

«Небесная песнь хребта Балоу» — вторая повесть из сборника, она о горемычной семье Ю, о Четвёртой тётушке и её полоумных детях — трёх дочерях и младшем сыне. Отец семейства, судя по всему, передал своим детям врождённые психические отклонения, а потом взял и покончил собой, чтобы не мучиться. Хозяйственная и заботливая мамаша всеми возможными способами подыскивает своим дочерям мужей, поэтому она ходит по далёким деревушкам, не гнушаясь физически слабыми или в чём-то ущербными женихами. А сопровождает тётушку в этих поисках... дух мужа Ю Шитоу, который и после смерти тяготится чувством вины и своей ответственности.

«Время утекало, скрипя, словно вращающийся жернов.
Шаги, будто бесприютные души, влетели во двор семьи Ю»

Невероятно трогательная история о пронесённой через годы родительской боли, об отверженности и неприятии со стороны деревенских соседей, которые боятся о своих детях, которые якобы могут заразиться психическими расстройствами. И об одном единственном способе излечения, который открывается героине после замужества Второй дочери. Вот только этот "рецепт" может шокировать читателя... Тоже своеобразная по затронутым проблемам и мелодраматичности повесть.

Очень был захвачен прослушанным, открыл для себя нового автора, чему очень рад. Поэтичность, смелость и красота слога Лянькэ поражают!
Вам тоже советую почитать/послушать!

Блестящее знакомство с современным китайским автором Янем Лянькэ. Под обложкой - две небольшие повести, которые прочитала просто залпом.

Первая повесть "Дни, месяцы, годы" рассказывает о деревне, которую охватывает страшная засуха. Люди бегут отсюда, и остается только один старик со своим слепым псом. Долгие дни они ведут борьбу за жизнь, добывая еду и воду. Помимо выживания старик озабочен еще одним делом - он выращивает единственный росток кукурузы, чтобы у людей, которые вернутся в деревню после засухи, было чем засеять землю. Летопись дней и месяцев, проведенных в безмолвии и преодолении, летопись дружбы, самоотверженности, мужества, тоски и надежды. Кому нужна эта жертва, этот долгий пост - решит сам читатель. Для меня было очевидно, что старик все делал правильно. Им руководила логика глубинной простой жизни, которая всегда побеждает смерть, всегда ведет в весне, обновлению, продолжению рода. А пёс Слепыш был старику верным другом и как верный друг прошел с ним весь скорбный путь до конца без ропота и сомнения.

Вторая повесть "Небесная песнь хребта Балоу" рассказывает о женщине, которая родила четырех слабоумных детей. Муж покончил с собой и теперь является ей только к виде духа, а все тяготы быта и воспитания лежат на ней одной. Дети взрослеют, и матери нужно как-то устраивать их судьбы, преодолевать предрассудки и сплетни соседей, крепко держать дом и хозяйство. Однажды она узнает о том, что есть верный способ исцелить ее детей от слабоумия, дать им лучшую долю. Но за это придется заплатить очень высокую цену. И только мать может принести такую жертву без колебаний.

Обе повести чрезвычайно пронзительны. Обе о любви и самопожертвовании - самопожертвовании радостном, величественном, но лишенном всякого пафоса. Обеим присуща простота, ясность и глубина притчи, ее вневременной дух. И сюжеты, и образный, своеобычный язык, которым автор говорит с читателем - всё пронзительно. Давно не читала я такой чистой, светлой, пробуждающей сердце литературы. По мере чтения испытываешь какую-то сладостную тягучую боль в груди, потому что и больно, и сладостно видеть тихий, всепобеждающий подвиг любви.

Сюжет + Общее впечатление + Язык: 5+4+6=5,0

Блиц-аннотация: Две короткие повести про любовь и самопожертвование в интонациях Горького и блёрбом Лескова.

Не дождавшись в аудиоформате романа, который на русский язык перевели первым у китайца Лянькэ, прослушал эту книгу и остался… скорее разочарован.

Есть ощущение, что, насмотревшись на зарубежных коллег, китайские писатели пытаются скрестить козу с мышью, чтобы родить единорога, но на деле получаются уж слишком однотипные сказки с обязательным магическим реализмом и крестьянским запахом.

Вроде и текст написан неплохо, и мысль автора бежит плавно, но уже настолько наскучило читать эти бесконечные притчи о человеке, его жертвенном духе и природе, что даже две небольшие повести оказываются унылыми и блеклыми в своей философии земли, пота и мотыг сельских крестьян. Не исключаю варианта, что я просто перечитал китайских авторов за прошедший год — с каждым новым именем картинка перед глазами тускнеет, а слова расплываются, словно тушь на мокром листе рисовой бумаги.

Первая повесть — про старика и его слепую собаку, которые противостоят засухе и пытаются спасти от гибели росток кукурузы. Мерзкие сцены с крысами обеспечены.

Вторая повесть — о женщине, родившей четырёх придурков, трёх из которых нужно не только пристроить замуж, но и попытаться вылечить (не уточняйте чем — если интересно, то читайте).

Для знакомства с китайской прозой автор интересен. Но если рассматривать его как ещё одного китайского писателя из тех, что сейчас активно публикуют, — это уже перебор. Задавший вектор Мо Янь красным пунктиром преследует новое поколение китайских прозаиков, но очередная социальщина в антураже китайского захолустья с примесью магического реализма у меня уже в печенках сидит.

Люди сходили в землю, как палая листва, угасали, как огонь в лампе – был и нет.

Редко пишу рецензии, но у этой книги преступно мало читателей и отзывов. Рекомендовать такое вряд ли кому решишься, но хочется, чтобы у нее было как можно больше возможностей выйти на своего читателя. Эта книга – чтение, которое нужно пережить. В нее ныряешь, задержав дыхание, чтобы не наглотаться боли, грязи, отчаяния, злобы. А поднявшись на поверхность, не можешь продышаться, и чувствуешь, что на коже остается муть и вокруг стоит болотный запах.

Читать такие книги с удовольствием вряд ли у кого-то получается – они не для того написаны. Одна из множества китайских деревень едва успела расцвести на кровавых деньгах, заработанных от неконтролируемой продажи донорской крови, как ее цветение тут же оборвалось. Эпидемия СПИДа прокатилась по таким вот деревенькам, выкосив и старых, и молодых. Это кажется просто невозможным, сюрреалистичным, но это действительно было, и можно только представлять ужас людей, охваченных лихоманкой.

Автор, собственно, и дает читателю только эту возможность – представлять. Он не заглядывает в сердца, не копается в головах, по полочкам раскладывая болезненные переживания и постигая психологию умирающего. Он только выводит людей одного за другим и показывает их поступки, дает им возможность говорить, кричать, жаловаться. Но от того, что Янь Лянькэ не препарирует и не разжевывает чувства своих героев, экзистенциальный ужас проливается на страницы книги как черная краска, во всей очевидности.

И все же люди остаются людьми даже в таких обстоятельствах. И это не комплимент человечности. Они остаются людьми в самых мерзких и мелочных проявлениях: стоя одной ногой в могиле, они продолжают подличать, подворовывать, рваться до власти, ходить налево. Более того, близкий конец словно оправдывает эту отчаянную пляску жизни напоследок. Будто забыв, куда направляются, они все пытаются наладить земные дела, пусть даже за счет чужой беды, например, женившись на совершенно здоровой девушке ради продолжения рода, всей деревней наврав ей, что жених совершенно здоров. Оставшись один на один с таким диагнозом, любой может впасть в отчаяние и неистовство. А таких людей – целая деревня. И даже не одна.

Однако все это ожидаемо от книги с таким сюжетом. К чему нужно действительно подготовиться, так это к доведенной до патологического уровня жажде наживы. Можно ли жить на этом свете, не зная, что такое стыд? Если это возможно, то один из героев книги воплощает такую жизнь в полной мере. Можно наживаться, выкачивая кровь из односельчан. Когда уже никто не станет продавать кровь, можно заработать продавая им гробы, на которые они и так имеют право. Когда уже и на гробах заработано все, что можно, есть шанс заработать на свадьбах мертвецов, футболя останки с кладбища на кладбище. Я всякого успела начитаться, и какие только нелюди и маньяки в книгах не попадались, но Дин Хой, наверное, переплюнул всех. Его стремление жиреть на чужом горе и умение изворачиваться доведены до такой абсурдной степени, что кажутся почти комичными.

В послесловии автора рассказал о том, какой тяжелой была для него работа над романом в эмоциональном плане. Он отдал часть своей жизни и души и извиняется, потому что знает - эта книга причинит читателю боль. Но от нее не только больно. Еще хочется дышать полной грудью, просто потому что можешь.

Мир снова ожил и пустился в пляс.

Янь Лянькэ – крайне нестандартный китайский писатель. Поднимая очень важные и болезненные для своей страны темы, будучи сатириком в классическом понимании (то есть обличая с помощью гротеска, пародии, аллегорий), он дрейфует где-то на полпути от "запрещёнки" до официальной литературы. Некоторые его работы больше нельзя публиковать в Китае - "Сны деревни Динчжуан" тоже какое-то время были запрещены. В ряде он, по собственному признанию, практикует самоцензуру, чтобы его произведения всё-таки до читателей доходили.

Данный роман, который также пришлось "порезать" ради появления в книжных, основан на личном опыте автора. Он три года провёл в помощниках у местного антрополога в провинции Хэнань, раскапывая факты, касающиеся малоизвестного эпизода из истории Поднебесной. И неприглядная правда, разумеется, не понравилась власть имущим.

С одной стороны, это сюжет о "кровяном бизнесе" 90-х, когда сотни пунктов по сбору материала возникали по стране и в конечном счёте привели в условиях антисанитарии и попытки заработать лёгкие деньги к разгулу заболеваемости СПИДом. С другой, как принято у Янь Лянькэ, аллегория того, какую цену приходится платить за стремительное развитие экономики, когда на фоне растущих заводов и возникающих из ниоткуда городов происходит разрушение традиционного института семьи, а в целом – деревенских сообществ.

Кровное родство в сельской местности на протяжении сотен лет формировало идентичность и культуру Китая, где каждый друг друга знает и относится по-братски. Теперь оно уступает место всем условностям городской жизни, в которой, наоборот, царят соперничество, жадность, зависть, враждебность и одиночество. Писатель использует полный набор художественных приёмов сатиры - от иносказания до гротеска, но далеко не все эпизоды, встречающиеся по ходу, являются сюрреалистическими. Многие традиции, к примеру, свадьбы с мертвецами, которые должны сопровождать людей в загробный мир, имеют тысячелетнюю историю.

Стилистически и повествовательно "Сны деревни Динчжуан" – филигранно написанный роман, который полностью реализует задумку. Это и живой, красочный с точки зрения характеров, диалогов и описаний текст, и одновременно детальная картина рушащегося мира, которая вызывает трагическое ощущение. В ней практически каждый в той или иной степени негодяй, готовый поступиться принципами и вырвать кусок из глотки. И, пожалуй, невиновных здесь нет. Контраст страшный и показательный.