Цитаты из книги «Безнадежные войны. Директор самой секретной спецслужбы Израиля рассказывает»

В Советском Союзе, наравне с реальными случаями героизма, выдумывали героев и истории о подвигах, чтобы поднять боевой дух и скрыть неудачи. В моих глазах «героический бой десантников у «Китайской фермы» – это типичный случай использования командованием советских методов про

потребность воспевать якобы проявленный геро

В течение всей жизни я привык постоянно все переоценивать заново

Его внешний вид, стиль ведения беседы и разговора явно указывали на его прошлое в КГБ. Но я еще и до встречи с ним знал о его прошлой службе в КГБ. В нашей беседе мы коснулись очень многих проблем как России, так и Израиля, а также Ближнего Востока, отношений между Россией и Израилем и возможного взаимодействия между нашими странами. Мы обсуждали как взаимные интересы, так и взаимные угрозы. Мы просидели вместе более трех часов, и эта встреча заложила основы для хороших отношений между нами в будущем. Имя человека, с которым я встретился, было Владимир Путин.

Я начал отвечать, но на втором предложении он прервал меня и начал что-то объяснять. Вся встреча продолжалась десять минут, из них пять минут говорил Нетаньяху. У него не хватало терпения выслушать ответ ни на один заданный им вопрос. Да и вопросы его были довольно поверхностные. Выходя со встречи, я так и не понял, какова была цель его приглашения на встречу. В его словах я столкнулся с поверхностным подходом, которого не встречал ранее. Я объяснил себе это тем, что, вероятно, у Нетаньяху не было времени.

Я признаю вину. Наша способность раскрыть людей, вызвать у них доверие, человеческое отношение и понимание, как и желание людей делиться с нами своими проблемами и мыслями, была такой, какая и не снилась работникам МИДа.

Я улыбнулся и сказал ему тихим голосом: «Арье, всю жизнь я веду безнадежные войны, я уже привык к этому. И в этой войне победа будет за мной». Так, в этой беседе и родилось название этой книги: «Безнадежные войны». Войны, в которых у меня не было никакого шанса, которые я веду один, спиной к стене, без надежды на то, что кто-либо поможет мне или поддержит меня, до моей победы.

Оглядываясь назад, я немного стыжусь своего тогдашнего согласия. С тех пор мои моральные и нравственные принципы стали более четкими и определенными, и сегодня я бы не присоединился к одному из главных виновников войны Судного дня и ее результатов. Но тогда Даян пользовался авторитетом героя Шестидневной войны и считался основной надеждой сторонников активистской политики Израиля. Изменились и углубились мои понимание и взгляды как на государство Израиль, так и на его политику и роль в нашем регионе. Не говоря уже о тех нравственных нормах, которые я требую от нашего руководства.

В результате войны Судного дня государство оказалось в такой же политической ситуации, к которой можно было прийти и без войны.

Я приучен постоянно приходить к выводам, иногда к самым тяжелым и неприятным, никогда не пытаясь уйти от них. Нет ничего хуже, чем самообман, – это прямой путь к неудаче. Правда начинается с того, что человек отказывается врать самому себе, и я решил ради себя самого себя никогда не обманывать. Это принцип, который я отточил с годами, сопровождает меня всю жизнь.