Это издание, которое Сольдан называет «чудовищным порождением поповского деспотизма и схоластики», – самая варварская и возмутительная книга, которая когда-либо была напечатана. Она принадлежит авторству упомянутого в булле Иннокентия VIII инквизитора Якова Шпренгера в сотрудничестве с другим инквизитором, Инститорисом, и представляет настоящий бред, в котором самые дикие басни и самые чудовищные вымыслы о колдовстве и ведьмах санкционируются ссылками на тексты Святого Писания и тезисы авторитетов теологии и подтверждаются фактами из кровавой практики самих авторов «Молота ведьм». Книга начинается текстом буллы «Summis desiderantes» и имеет во главе уже известный нам тезис: Haeresis est maxima, opera maleficarum non credere. Она изложена в форме вопросов и ответов и заключает в себе три части. В первой части излагается учение о дьяволе, о его власти над человечеством, о связи ведьм с дьяволом, о шабаше и о разных преступлениях ведьм. Вторая часть содержит указание, как бороться с дьяволом в лице ведьм, как их обнаруживать и преследовать, и рассказывает про разные хитрости и козни дьявола и всякого рода ужасы дьявольских наваждений. Третья часть заключает судопроизводственные правила, т. е. руководство для судей с подробными указаниями, как вести допросы, какие признаки виновности, как добиться признания и т. д. Автор «Молота» верит в самые чудовищные преступления ведьм и выставляет принципом, что одного подозрения в колдовстве уже достаточно для осуждения. Он отводит место применению пытки в размерах неслыханных и самых варварских. Он не допускает оправдания заподозренной, даже если не оказалось никаких доказательств ее виновности и пыткой не было вынуждено у нее признание. «Молот» предписывает пытать до тех пор, пока не сознается, и если, несмотря на все мучения, она все-таки будет продолжать отрицать свою вину, бросить ее в самую грязную тюрьму и держать там до тех пор, пока она добровольно или под влиянием новых пыток не сознается.

«Молот ведьм» в короткое время выдержал три издания и приобрел такой авторитет (liber sanctissimus), что ему присвоена была сила закона. Папа Иоанн XXIII рекомендовал эту книгу к руководству всем епископам и высшим представителям светской власти.

О «Молоте ведьм» один писатель начала XVIII ст. говорит: «Это книга, под влиянием которой сотни тысяч людей были лишены свободы, чести, имущества и преданы после страшных мучений ужасной казни».

Другая книга, пользовавшаяся тоже большим авторитетом и служившая кодексом для судей, – это «Demonomanie des sorcieres» («Демономания колдунов», Париж, 1580), написанная Боденом (Bodin), известным философом, ученым и юрисконсультом в Эльзасе, который в качестве судьи отправил на костер немало жертв. Автор подробно излагает, что такое дьявол, как он входит в сношения с людьми, какие бывают договоры с дьяволом, как ведьмы по воздуху перелетают на шабаш, приводит примеры из практики, что ведьмы имеют силу причинять болезни, бесплодие, бури, указывает средства, как себя оберегать от козней ведьм, и, наконец, излагает правила для судей и прокуроров – как узнавать ведьм, какие признаки их виновности, как заставлять их признаваться, как производить пытки и сожжение на костре.

Боден – знаменитый автор «Республики» и один из самых замечательных и оригинальных философов XVI ст., который считается основателем политической философии и политической истории. Бокль^[5] ставит его как историка выше Комина и наравне с Макиавелли, а Галланд^[6], говоря о его «Республике», замечает: «Боден обладал высокофилософским умом вместе с самыми обширными знаниями в истории и юриспруденции. Ни один из прежних историков не был так ясен в своей схеме, не был так богат в своих познаниях; быть может, ни один не был так оригинален, так независим и бесстрашен в своих исследованиях – только двух человек можно сравнивать с ним: Аристотеля и Макиавелли». И даже такой выдающийся человек с самостоятельным, оригинальным умом не мог отрешиться от верований своего времени и считал нужным высказаться в их защиту и притом с глубочайшей уверенностью в истинности всего, что он говорит.

Полемизируя с известным противником колдовства Иоганном Вейером и оспаривая мнения тех, кто сомневается в существовании ведьм, Боден говорит: «Сатана им внушил такие книги писать. Он их вовлек в свои сети. Он их принуждает писать, что все, что распространено о дьяволе, неверно». В доказательство он приводит случай, что один доктор теологии признался 12 декабря 1453 г. в том, что он вместе с другими теологами заключил договор с дьяволом, который принуждает его публично распространять в книгах, что все, что говорят о дьяволе, – ложь. Доктор этот был сожжен живым.

Конец XVI ст. особенно изобилует сочинениями, посвященными колдовству и ведьмам. Большинство из них принадлежит авторству юристов, лично в качестве судей участвовавших в процессах о ведьмах и основывавших свои выводы на фактах из своей обширной практики.

Пьер де Ланкр, королевский советник парламента в Бордо, издал в Лионе в 1595 г. «Tableau de l'inconstance de mauvais anges et des démons» («Таблица непостоянства злых ангелов и демонов»), в которой излагаются подробно иерархия демонской армии и род деятельности каждого разряда: на первой ступени – падшие ангелы и ложные боги, на второй – ложные оракулы, духи лжи, на третьей – изобретатели всяких зол, четвертая, начальником которой состоит Асмодей, производит преступления и злодеяния, пятая, шеф которой Сатана, состоит из обманщиков, фокусников, которые главным образом служат занимающимся магиею и чародейством. Шестая – из демонов, имеющих власть над воздухом и действующих в области облаков, бурь, громов и молний, их шеф Мерезин. Седьмая – из фурий, сеющих повсюду зло, раздоры, грабежи, пожары, войны, разорение, их шеф Аббадон. Восьмая – шпионы, лжесвидетели, лживые обвинители, их шеф Астарот. Девятая – соблазнители, искусители, коварные устроители западней и козней.

Другой известный судья в Лотарингии, Реми, или Ремигиус, отличавшийся особой жестокостью в преследовании ведьм и сжегший в течение 15 лет своей практики свыше 900 ведьм, издал в 1598 г. книгу под заглавием «Daemonolatria», в которой подробно излагается, в каких случаях дьявол принимает вид животных, дабы войти в сношение с человеком, какие преступления совершают ведьмы по внушению дьявола, что происходит на собраниях шабаша и т. д., и в удостоверение всего этого приводит факты из своей практики и ссылается на протоколы и акты процессов, в которых он выступал генеральным прокурором. В конце своей жизни Ремигиус вообразил себя одержимым дьяволом и дал себя сжечь на костре.

Существование шабаша и его оргий не подлежит для Реми и Пьера де Ланкр сомнению. Они утверждают это положительно на основании многочисленных свидетельских показаний, которые, как де Ланкр утверждает в своей книге, вполне удостоверили, что «ведьмы себя смазывают мазью, чтобы перенестись на шабаш, что эта мазь состоит из жира умерщвленных детей, что этой мазью обмазываются также палка или метла, на которой дьявол их переносит, или же он их оборачивает в козла, осла, лошадь или другое животное, что они выходят чрез дымовую трубу и т. д.».

«Большое число свидетелей, – говорит де Ланкр, – которые нам рассказали и открыли секреты, опыт, который мы извлекли из различных доказательств, показаний свидетелей и фактов, из добровольных признаний и других утверждений, основанных на очевидных фактах, на нечувствительных знаках на теле, которые мы собственными глазами видели и в нашем присутствии были доказаны, – все это до такой степени утверждает нашу уверенность, что не может остаться никаких сомнений в существовании ведьм и в том, что дьявол переносит их на шабаш».

Затем де Ланкр описывает такие подробности оргий шабаша, которые превосходят всякие самые чудовищные вымыслы фантазии. Нужно читать в подлиннике, в оригинальном наивном изложении глубоко убежденного автора, чтобы получить представление, до какой степени вера в дьявола, господствовавшая в то время, омрачала умы даже таких, бессомненно, образованных, серьезных и добросовестных судей, как Реми и де Ланкр. Они были глубоко убеждены в действительности всех этих вымыслов и считали, что исполняют свой долг в качестве судей, отправляя на костер жертв дьявола, и что этот долг их обязывает, как говорит де Ланкр, отвратить от себя всякую мысль о снисхождении и поставить себе строгим правилом наказывать смертью всех ведьм, даже тех, которые ничего дурного еще не сделали, а только хоть один раз участвовали в оргиях шабаша, потому что этого уже достаточно, чтобы их душа погибла и она заслуживала смерти. Maleficos non patieris vivere^[7] – эпиграф в книге Реми.

Реми обрушивается на нечестивцев, оказывающих снисхождение ведьмам: «Горе тем, кто старается смягчить наказание за столь отвратительное и страшное преступление, ссылаясь в извинение на лета, пол, неопытность и страх подсудимых! Такие нечестивые деяния, такие безобразные страсти должны быть караемы всеми существующими пытками и сожжением на костре!»

«Если подумать, – говорит аббат Бексон по поводу жестокостей Реми, хваставшегося тем, что он сжег 900 ведьм, – что ему, может быть, не следует ставить в ответственность все ужасы его приговоров, что это жестокое преследование невинных женщин было скорее преступлением его времени, чем его лично, что его век одобрял его жестокость, признавал справедливость его приговоров, без сомнения, даже хвалил строгого судью и аплодировал ему – если подумать об этом, становится страшно за человечество, приходится содрогаться, ужасаться, дрожать… Жалкое человечество!»

Между юристами XVII ст. особенного внимания заслуживает Бенедикт Карпцов, известнейший юрист, профессор в Лейпциге, написавший много юридических сочинений и имевший огромное влияние на свое время как юрист-теоретик и как судья^[8]. Его сочинения вместе с «Молотом ведьм» были настольным руководством в процессах о ведьмах. Он выставляет пять аргументов существования ведьм, на основании которых считает необходимым беспощадно искоренять ведьм, сжигая их как можно скорее, так как, по его мнению, «дьявол так упорно держит их в своих цепях, что освобождает их не раньше, как после того, как они испускают дух на костре». Аргументы его основываются на: 1) ссылке на божественный закон (Exod. 22, v. 18); 2) ссылке на естественный закон, который обнаруживается в законах всех народов и всех времен; 3) ссылке на jus civile (гражданское право); 4) ссылке на места из различных католических писателей; 5) случаях из практики, преимущественно практики Ремигиуса, который сам сжег около 900 ведьм и пришел на основании этой практики к заключению, что только смерть на костре освобождала ведьм от власти дьявола.

Впоследствии нам еще не раз придется цитировать взгляды этого знаменитого юриста на преступление колдовства и порядок судопроизводства по этим преступлениям, так как его авторитетом санкционировались самые бесчеловечные жестокости, выработанные практикой процессов о ведьмах.

Учение о демоне (демонология) представляло вполне законченную систему. Оно не только проникало в теологию, в которую входило как центральный пункт миросозерцания, и юриспруденцию, в которой преступления колдовства занимали самое видное место, но и господствовало в таких отраслях знания, как медицина, и в других естественных науках.

Все, что касается изучения природы, было окутано демоническим облаком под видом магии, алхимии, астрологии, хиромантии. Даже известное сочинение Меланхтона «Initia doctrinae physicae» покоится на вере в дьявола и его армию духов, которые властвуют над силами природы. Медицина, лишенная прочных физиологических и патологических оснований, искала панацею против болезней в отвращении влияния дьявольских наваждений путем разных мистически-алхимических средств. Известный Ван Гельмонт^[9], которому принадлежит разработка медицинской химии, основывал свои научные выводы на вере в мистические метаморфозы металлов, в камень мудрых и приписывал гром, молнии, землетрясение, радугу и другие явления природы влиянию особых духов. Лондонский врач Роберт Фладд^[10] (ум. в 1637 г.) объяснял происхождение болезней воздействием на тело человека злых демонов, и его терапевтические средства заключались в упорной борьбе с этими духами. Ростокский профессор Себастьян Вирдиг^[11] (ум. в 1687 г.) полагал, что в природе действуют двоякого рода духи, которые находятся также внутри человеческого тела и сообщаются постоянно с духами, распространенными в воздухе, через что происходят различные состояния здоровья человека. По его мнению, теплота, холод и всякие изменения температуры находятся под ведением особых демонов, из которых каждый производит болезни. Даже известный ученый Томазиус, ярый противник преследований ведьм, написавший целый ряд книг, имевших огромное влияние на его эпоху, между прочим, написал сочинение по пневматологии, т. е. науке о духовных существах.

Можно сказать, что все знание того времени было проникнуто верою в таинственную власть скрытых повсюду духов и демонских сил.

Вера в дьявола имела столь глубокие корни в народных верованиях и в такой степени господствовала над умами, что подчинила себе и искусство – художников и скульпторов, бравших сюжетами для своих произведений различные моменты из народных представлений о дьяволе и ведьмах.

Ведьма имела вполне реальный образ. Вот как она представляется у известного немецкого мастера того времени Альбрехта Дюрера: старая, уродливая женщина, сидящая на черном козле или на метле, лицом назад, с прялкой в правой руке, летающая по воздуху; за нею вслед – град и буря.

Народные представления и практика процессов распространяли преступления колдовства преимущественно на женщин. «На одного мужчину – десять женщин», – утверждают в виде тезиса все теологи и юристы. Это объясняется тем, что с волшебством соединяется таинственное, скрытное, более отвечающее характеру женщины, чем мужчины. Поэтому женщина искони считалась способнее мужчины на всякое колдовство. Уже древние считали волшебство исключительным достоянием женщин; кроме того, иудейско-христианская теология постоянно представляла женщину существом низшим, отверженным. Самый грех, по библейскому учению, сошел на землю через посредство женщины.

«Молот ведьм» обстоятельно занимается вопросом, почему дьяволу предаются преимущественно женщины, и разрешает этот вопрос следующим образом: 1) потому что женщины более легковерны, и так как дьявол стремится прежде всего поколебать веру, то он преимущественно обращается к женщинам; 2) потому что вследствие жидкости (fluxibilitas) своей комплекции они более восприимчивы к внушениям; 3) потому что они невоздержны на язык, и о том, что узнали неправильным образом (mala arte), любят сейчас передавать своим сообщницам и, кроме того, любят мстить тайно, с помощью тайных средств колдовства. «Легковерие женщин, – говорит автор «Молота», – достаточно засвидетельствовано фактами истории. Они легко сомневаются во всем и легче всего в вопросах веры, и это опасная причина того, что они предаются дьяволу».

По мнению Пьера де Ланкр, склонность женщин к колдовству «объясняется не только слабостью пола, ибо мы видим, что многие женщины переносят мучения пытки с большим мужеством, чем мужчины. Это объясняется, скорее, их животною похотливостью, которая их толкает к крайностям и заставляет отдаваться дьяволу, чтобы испытать наслаждение чувственности, и также их страстью к новизне и любопытством…» Также Реми выставляет объяснением то, что женщины более глупы и их легче соблазнить.

В процессах о колдовстве действительно фигурируют почти исключительно женщины и только в редких случаях мужчины; все вымыслы о шабаше, о съедании детей, о половых сношениях с дьяволом и других преступлениях основаны главным образом на признаниях осужденных женщин. Это преобладание женщин в преступлениях колдовства находит себе объяснение, конечно, в той же причине, какою объясняется вообще наблюдаемый факт диспропорции между полами в болезнях галлюцинаций, истерики, невроза и других душевных болезнях, т. е. большею моральною и физическою чувствительностью женщин сравнительно с мужчинами.

У того же Дюрера находим изображение различных сцен колдовства. Между прочим, у него изображается следующая сцена, основанная на том, что, как обнаружилось в процессах, дьявол, чтобы соблазнить женщину, является к ней впервые в образе человеческом, с внушающим доверие лицом, приятною наружностью и благородными манерами, и потом, по достижении им своей цели, сбрасывает свою маску и принимает свой настоящий дьявольский вид. Дюрер изображает именно этот момент: удивление и ужас женщины при виде внезапной перемены своего соблазнителя и сатанинскую радость дьявола по поводу страха своей жертвы. Такие же сюжеты мы находим у многих других художников и скульпторов того времени, в особенности у народных художников, которые отзывались на потребности своей публики и сами разделяли представления своего времени.

Изображения сцен колдовства находятся также в трактате о демонизме, напечатанном в 1659 г. в Амстердаме Абрамом Палингом (Abraham Palingh), в котором помещены гравюры, изображающие различные сцены одержимости бесами, изгнания бесов из тела одержимых, отправления ведьм на шабаш, оргий шабаша и т. д. Такие же гравюры имеются также в другой книге XVI ст., написанной преподобным отцом Франческо Мария Гуаццо.

Сатана и каждый из начальников демонской армии имеет определенный облик. Вот как де Ланкр на основании описаний признавшихся ведьм изображает сатану, заседающего на троне, во время оргий шабаша: он сидит за черной кафедрой, имея на голове корону из черных рогов. Кроме того, у него два рога на шее и один на лбу, которым он освещает все сборище; волосы всклокочены, лицо бледное и хмурое, глаза круглые, очень открытые, огненные и отвратительные; борода как у козла; шея и туловище безобразного сложения; тело частью человеческое, частью козлиное; руки и ноги как у человека, только все пальцы одинаковой длины, костлявые, с когтями; руки согнуты в виде гусиных лап, а хвост длинный, как у осла; голос ужасный, но без тонов; вид в высшей степени надменный, с выражением скуки и пресыщения.

Фигуры демонов можно найти в труде Коллена де Планси, изданном в 1844 г., где они сделаны согласно описанию известного демонолога Иоганна Вейера. В одном богословском трактате, напечатанном в 1625 г., имеется также изображение руки сатаны в виде следов пальцев, оставленных им на акте договора с ведьмой при подписании. В Парижской национальной библиотеке хранится факсимиле демона Асмодея и собственноручное письмо его, адресованное аббату Грандье, которое было приобщено к знаменитому делу об одержимых в Луденском монастыре в 1635 г. и на основании которого несчастный Грандье был сожжен на костре.

Теологи спорили между собою относительно образа дьявола – имеет ли он плоть и кровь или он только чистый дух, который принимает лишь вид плоти. Спор этот, помимо своего теоретического значения, имел также весьма важное практическое значение в смысле судебном: по отношению к одному из самых важных обвинений против ведьм – в половой связи с дьяволом. Это обвинение не имело действительности для тех, кто считал дьявола чистым духом без плоти. Большинство, однако, держалось мнения, которое разделялось церковью, что дьявол есть существо во плоти. На этом основании было развито весьма обстоятельно разработанное теологами учение об инкубах и суккубах, т. е. о двойственном образе, принимаемом, смотря по надобности, дьяволом для вступления в половую связь с людьми: образе инкуба-мужчины для связи с женщиной и образе суккуба-женщины для связи с мужчиной.