«За час не успеть». Старший инспектор сюртэ Жан Лесаж немного опустил стекло и выбросил сигарету. Под струями проливного дождя она погасла, не долетев до мокрого асфальта. В центре Парижа за такие вольности с Лесажа содрали бы сотню евро, несмотря на занимаемую должность. Любой постовой, взмокший от пота под своим дождевиком, с натертым кислородной маской лицом и злой от усталости, мгновенно выписал бы мсье инспектору штраф, а после обязательно отдал бы салют.
Все постовые одинаковы. В любой стране. Они убеждены, что за порядком на улицах не следит никто, кроме них и спутников «Networld». Причем если брать Европу, то на переднем крае этой борьбы стоят плечом к плечу именно постовые, ведь когда небо затянуто тучами по триста дней в году, спутники не особенно зорки. Поэтому во всех странах Евросоюза полисмены похожи, как родные братья.
Ну что ж, отчасти они правы. Им достается больше, чем другим, но тут ведь дело не в их личном героизме или особых волевых качествах. Это на войне, куда тебя послали, там и сражаешься. А на мокрых парижских улицах все иначе. Хватило ума лишь на то, чтобы стоять на перекрестке – стой и не ворчи, а злость за свое скудоумие срывай на жене или любовнице. При чем здесь посторонние граждане, особенно застрявшие в пробке? Им тоже несладко…
Проклятые дожди! Мало того, что они скоро смоют город прямиком во вспухшую Сену, так из-за них приходится передвигаться, как в каменном веке – исключительно по земле. В такую погоду летать категорически запрещено. Впрочем, запреты – дело ненадежное, при желании обойти их – раз плюнуть. Но если бы дело было только в запретах! В такую погоду летать действительно невозможно. Поэтому все вертолеты стоят в ангарах, авиафирмы разоряются, а граждане изнывают в плотных многокилометровых пробках.
«И за два часа не успею добраться, – Жан прикурил новую сигарету. – Но брести пешком по колено в воде и вовсе не выход. Проклятая погода! Тратить два часа на путь домой! Когда такое было?!»
Если задуматься, меньше времени на путь домой инспектор и не тратил. Может быть, лет десять назад, когда над городом хоть изредка появлялось солнце, а движение не было столь интенсивным… Хотя уже тогда попасть в центр Парижа означало встать перед выбором: застрять до глубокой ночи в пробке или воспользоваться метро.
Обгоняя крадущийся по бульвару Денэн автомобильный поток, по тротуару проковылял бездомный. Лесаж, сам того не желая, задержал на нем взгляд. Куда в такой дождь? Не все ли равно, в какой подворотне ютиться? Хотя, возможно, не все равно. Инспектор тоже мог остаться в Управлении. Поужинал бы в бистро на углу, вернулся, выпил коньяку и улегся на поролоновом диванчике прямо у себя в кабинете. Дома его не ждал никто, как и этого «клоша». И все-таки Лесаж поехал домой. Потому что, в отличие от бродяги, имел этот самый дом. Местечко пусть и неказистое, но свое, родное. С широкой кроватью, сетевой телесистемой, заменившей в большинстве современных жилищ уютный камин, с баром и старым плетеным креслом, в котором так приятно сидеть, листая газету. Да, натуральную бумажную газету. Пожалуй, такая занятная традиция сохранилась, а вернее, возродилась как дань моде только здесь, в старом, добром Париже. Даже в консервативном Лондоне предпочитают просматривать за завтраком «Таймс» в виде сетевой «прокрутки», ползущей по экрану мультисистемы. А французы, как всегда, желают выделиться из серой массы. Законодатели мод, что тут добавить? Жан вдруг осознал, что же показалось ему странным настолько, чтобы обратить внимание на этого бездомного. Мало ли их бродит по парижским улочкам? Много, но не каждый носит под мышкой солидную пачку газет. Раздобыл по случаю и теперь несет к ближайшему мусорному контейнеру, чтобы сжечь и слегка подсушиться у огня? Скорее всего так. Вот только…
Инспектор снова опустил окно и выглянул из машины. По улице – прямой, насколько это возможно в Париже, – расположилось множество заведений, в том числе таких, где можно было купить газеты, но нигде их не продавали по старинке, с лотков. Только из автоматов. Что же получается, бродяга взломал автомат и вытащил заложенную в него пачку? Кражи газет, конечно, дело не для старшего инспектора сюртэ, но что, если клошар вложил взамен нечто иное? Смахивает на паранойю, но теоретический курс борьбы с терроризмом, вбитый в голову еще в школе, а позже закрепленный в академии и сцементированный немалым личным опытом, на первое место ставил гражданскую бдительность. И уж тем более следовало ее проявлять представителям закона. Лесаж негромко выругался и прижал машину к обочине. Теперь ему не светило попасть домой и через три часа.
Поиски вскрытого газетного автомата особо не затянулись. Он обнаружился через два квартала, слева от входа в кафе «Шато-Тьерри». Наверное, хозяин заведения был родом из этого городка, почти полностью затопленного в прошлом году разлившейся Марной.
– Куда вы смотрите? – строго спросил инспектор у охранника.
– А что? – тот поднял на Жана недовольный взгляд.
– Ничего, если не считать вот этого, – инспектор указал на распахнутую дверцу загрузочного отсека. – Разве этот аппарат не в вашей юрисдикции, мсье?
– В моей, – охранник стал совсем недовольным. – А вам-то что, мсье?
– И в моей, – Лепаж вынул из кармана значок. – Потрудитесь вызвать полицию.
– Из-за такой мелочи? – Теперь охранник говорил более вежливо. – Не думаете же вы, мсье старший инспектор, что там бомба?
– Почему сразу бомба?
– А чего еще бояться? – Охранник нехотя открыл смарт. – Да и стоит ли поднимать шум из-за мелочей? Кража пачки газет, конечно, преступление, но пока приедет полиция, преступник успеет их сжечь. Такая погода… и пробки…
– Вы хотите сказать, что меньше, чем на убийство, местные полицейские не приезжают?
– Нет, ну если там бомба…
– Вот что, мсье, – Жан почувствовал приступ раздражения. – В автомат заложено взрывное устройство. Я уверен. Если не хотите лишиться работы, вызывайте полицию. Все ясно?
– Да, конечно, – охранник набрал номер. – Правда, я пока вижу лишь следы взлома и… пустоту. – Он наклонился и заглянул в загрузочный отсек. – Так и есть, пусто.
Жан раздраженно махнул рукой и отправился обратно к машине. К черту все! Если людям плевать на собственную безопасность, к черту! И безопасность, и этих людей! И пусть за такое отношение к делу лишится работы он сам, а не этот ленивый охранник. Кому нужна его работа в этом промокшем до нитки городе и во всей этой тонущей, задыхающейся от испарений и пропахшей плесенью стране?
Почти у машины Лесаж немного успокоился и изменил решение. Раз уж не судьба попасть затемно домой, нечего и пытаться. Стечение обстоятельств, оно же рок или по-новомодному – случайная комбинация вероятностей, предлагали вполне очевидное решение. Вечер – это ужин, так почему бы не здесь? Сверля охранника взглядом, старший инспектор неторопливо прошел мимо кафе и через двадцать метров остановился у ресторанчика с легкомысленным, но патриотичным названием «Лекок». На первый взгляд, заведение было приличным. За играющей полупрозрачными рекламными роликами витриной можно было разглядеть крепкие столики под дуб, удобные стулья с высокими гнутыми спинками и грамотно расставленные торшеры. Все стилизовано «под старину», добротно и недешево. Ну что ж…
Инспектор вошел и почти сразу остановился как вкопанный. Аппетит мгновенно пропал. Он потянулся было за сигаретами, но вспомнил, что находится в общественном месте, и дисциплинированно опустил пачку «Галуа» обратно в карман. Слева от входа стояли три газетных автомата, видимо, местные завсегдатаи были большими модниками или, скорее, ретроградами, учитывая обстановку. Но сейчас Жана интересовали не нравы жителей квартала, а состояние автоматов. Все три были открыты, и газеты во всех трех присутствовали только в окошке выдачи. По одному экземпляру на «брата». Лесаж заложил руки за спину и покачался на каблуках.
– Добрый вечер, мсье, – возник за плечом охранник.
– Я вижу, что пренебрежение служебными обязанностями на вашей улице в порядке вещей, – Лесаж показал значок. – Не так ли, мсье?
– Не понимаю, – охранник насторожился, но, проследив за взглядом инспектора, умолк и, вскинув руку, коснулся экрана смарта. – Дежурный? Частная охранная фирма «Мюрат», пост двадцать три пятнадцать, кража из автоматов «Ле Монд»… Что? Нет, не шучу…
Охранник растерянно взглянул на Жана.
– Что-то не так? – Инспектор поднял одну бровь.
– Это семьсот какой-то там случай сегодня, мсье старший инспектор. По всему городу прошла волна краж из автоматов. Такое впечатление, что бумагу начали обменивать на золото по весу.
– Это ваш личный вывод или мнение начальства? – ехидно поинтересовался Жан. – Книжные магазины тоже подверглись нападению банд «бумагоискателей»?
– Не знаю.
– Ну так спросите, пока на связи.
Охранник повторил вопрос Жана и переключил свой «Алкатель» на громкую связь.
– Нет, у букинистов все в порядке.
– Старший инспектор Лесаж, – Жан встал так, чтобы попасть в фокус смарта. – Кого-нибудь задержали?
– Нескольких клошаров, господин старший инспектор, но они успели раздать почти все.
– Раздать?
– Именно так. Из них очень трудно выжать хоть какой-то вразумительный ответ. Примерная картина следующая: некто нанимал бродяг, чтобы раздавать рекламные листки и газеты, обещал платить по четверти евро за клиента либо за доставку в почтовый ящик. Насчет взлома автоматов речь не шла, но кто-то из «работничков» попробовал, и ему заплатили. Так и началось. Слухи среди бродяг распространяются быстро, хотя вряд ли они пользуются смартами.
– Понятно, – Лесаж задумчиво потер подбородок. – Интересно узнать, как работодатель вел учет? Ведь газеты из автоматов не входили в его планы, однако он оплачивал и эти, так сказать, сверхурочные. И тут же возникает следующий вопрос – зачем? Зачем ему понадобилось оплачивать распространение чужой продукции? Чтобы заставить парижан читать газеты? Акция тайной ложи любителей бумажной прессы? Смысл? Жест отчаяния разоренных Сетью полиграфических магнатов? Тоже слабая версия. Пока вопросов больше, чем ответов или хотя бы догадок…
– Париж видел еще и не такие демарши.
– Это верно, – Жан усмехнулся. – Однажды такой демарш закончился сносом государственного учреждения. В изобретательности по части устроения развлекательных мероприятий нашим гражданам не откажешь. Революции, манифестации, студенческие беспорядки, бессмысленные на первый взгляд акции – бывало всякое… Беда в том, что, возможно, данный случай лишь выглядит безобидно. Война с газетными автоматами на самом деле может оказаться вовсе не очередной глупой забавой, пришедшей кому-то в голову от сырости и скуки. И если это так, работы у нас серьезно прибавится, мсье дежурный…
– Согласен, мсье старший инспектор. Все можно будет узнать только у зачинщика, но мы пока не установили ни его личность, ни адрес или название фирмы. Все задержанные называют разные районы и описывают разных людей.
– А вот это гораздо хуже, поскольку очень походит на заговор, – Лесаж нахмурился.
– Извините, старший инспектор, у меня срочный вызов, – дежурный откланялся.
– Салют, – Жан кивком разрешил охраннику выключить смарт.
– Заговор? – Охранник неуверенно улыбнулся. – Вы серьезно?
– Еще как… – Инспектор подошел к автомату и достал из портмоне кредитку. – Он включен?
– Да, наверное, – охранник зачем-то заглянул в пустой бункер. – А вообще-то… нет. Пока не закроется дверца…
– Ну так закройте ее, черт возьми!
– Все равно не работает… Вы хотели достать газету?
– Именно так, мсье…
– Поль, – охранник подцепил пальцем бэйдж.
– Достанете?
– Попытаюсь… – Поль присел и почти наполовину влез в недра автомата. – Вот так… сейчас…
Внутри аппарата что-то громко хлопнуло, и охранник, вздрогнув, завалился набок. Глаза у него закатились, а на губах выступила пена.
– А-а, дьявол! – Лесаж присел рядом, перевернул Поля на спину и сильно ударил кулаком ему по груди. – Мадемуазель, прошу вас…
К инспектору подбежала официантка.
– Что случилось?
– Ударило током. Оставьте вопросы. Делайте ему искусственное дыхание, а я буду делать массаж сердца.
– Может быть, вызвать «Скорую»?
– И как скоро она приедет? Делайте, что сказано, мадемуазель!
– Да, да, хорошо, – официантка опустилась на колени и с вполне приличным знанием дела принялась дышать за несчастного Поля методом «рот в рот». Все-таки поголовная «emergency-дрессура» – иначе не назвать – детей во всех школах Евросоюза была не напрасной тратой времени. Все, кто закончил школу в последние пятнадцать лет, прекрасно знали такие вещи, как оказание первой помощи или правила поведения в чрезвычайных ситуациях. Это было вбито буквально в подкорку, туда, где живут рефлексы и нестираемые временем двигательные навыки вроде езды на велосипеде.
Секунд через тридцать любительских, но интенсивных реанимационных мероприятий сердце Поля восстановило ритм, а легкие задышали без помощи Жоли – имя было указано на бэйдже официантки.
– Я… не помню… что произошло, мсье инспектор?
– Вы хотели достать газету, но автомат ударил вас током.
– Током?
– Да.
– Но как?
– Откуда мне знать, Поль, за что вы там, внутри, зацепились? Обычно стандартное напряжение не убивает, но в вашем случае это едва не случилось.
– Я не о том, мсье инспектор. Этот чертов ящик не подключен к электросети. Прежде чем влезть в него, я проверил дважды.
– Поль, – инспектор строго взглянул на охранника, – чудес не бывает.
– Проверьте сами, – Поль с помощью Жоли встал и, едва передвигая ногами, добрался до ближайшего стула.
Лесаж с опаской заглянул в пространство между задней панелью автомата и стеной. Шнур с толстой вилкой болтался свободно. Жан вернулся на исходную позицию и осмотрел автомат с фронта. Ничего особенного. Стекло, щель пошире и подлиннее – для выдачи газет и еще одна, узкая, – сканера для кредиток. Газета под стеклом… «Ле Монд», вчерашняя. Инспектор, по примеру Поля, заглянул в отделение загрузки. В лицо ему тут же брызнула тонкая струйка белых искр. Лесаж отпрянул.
– Вот как! Сопротивление властям? Да что за день сегодня?!
Инспектор почувствовал, что готов взорваться от негодования. Все шло наперекос. Проклятые пробки, внеплановое расследование, тень какого-то идиотского «газетного» заговора, а теперь еще и мистика в стиле «техно» – автомат-маньяк. Ни Поль, ни Жоли, ни подтянувшиеся к месту происшествия посетители даже не успели испугаться или как-то помешать рассердившемуся инспектору. Лесаж выхватил из наплечной кобуры старый верный «глок» и высадил стекло, резко ударив по нему стволом пистолета. Автомат, видимо, понял, что проиграл, и больше никаких фокусов не выкинул. Злосчастная газета перекочевала в руки правосудия так же безропотно. Жан спрятал оружие и как ни в чем не бывало развернул газету. Пробежав взглядом заголовки на первой странице, он пожал плечами и сунул газету в карман куртки.
– Ничего подозрительного? – поинтересовался Поль. – Я сначала, честно говоря, думал, что все дело в какой-нибудь статье, и эта… акция – просто изъятие тиража.
– У нас свобода прессы, – Лесаж покачал головой. – Я все-таки склоняюсь к версии заговора. Такова уж специфика моей работы. Мадемуазель Жоли, для меня найдется столик? Все равно дожидаться полиции, так почему бы не совместить ожидание с ужином?
– Да, конечно, мсье инспектор. Прошу сюда…
…Полиция появилась как раз вовремя. Лесаж закончил ужин и перешел к кофе. Когда к столику приблизился усталый и бледноватый брюнет со значком полицейского инспектора на поясе, Жан как раз вынимал из кармана газету, чтобы за кофе пробежать взглядом вчерашние новости.
«Насколько горькой бывает ирония оксюморона, – Жан хмыкнул. – Вчерашние новости. Из одного ряда с адским холодом, красноречивым молчанием или этим любимым выражением полицейских – „свежий труп“. Абсурдное и грустное…»
– Мсье Лесаж? Добрый вечер, я инспектор Клеро. – Полицейский кивком указал на газету. – Это все, что осталось?
– Нет, одна из трех оставшихся, мсье Клеро, но эта была в автомате-маньяке.
– Где? – Полицейский удивленно поднял брови.
– В том, где разбито стекло.
– Где вы разбили стекло, – уточнил инспектор.
– Да, это так.
– Позвольте?
– Пожалуйста, – Лесаж протянул ему газету.
Полицейский повертел ее, не разворачивая, и бросил на столик.
– Та же история…
– Вы о чем?
– Сами посмотрите, – полицейский потер виски и поднял покрасневшие глаза на застывшую неподалеку официантку. – Коньяк, мадемуазель. Вы разрешите, мсье Лесаж?
– Присаживайтесь, инспектор.
Жан развернул газету на середине и пробежал глазами заголовки. Вроде бы ничего странного. Заглянул на последнюю страницу, вернулся к первому развороту, пролистал до конца, снова вернулся и, наконец, сложив, подвинул по столу полицейскому.
– Сдаюсь, инспектор. Что вы имели в виду?
Полицейский усмехнулся и подвинул газету обратно.
– Вот это, – он постучал согнутым указательным пальцем по тому месту, где должно было располагаться название газеты.
О проекте
О подписке