«Наступила осень золотая»

Как обычно, прочли по кругу свои новые стихи и ждут, что дальше будет.

– А теперь, господа хорошие, давайте поиграем…

И вдруг:

– А что это мы каждый раз играем да играем…

– А разве плохо?

– Неплохо, конечно, но надо же наконец и делом заняться.

– Делом? Каким делом?!

– Стихи учиться сочинять. Ведь мы все-таки для этого сюда приходим…

– А во Дворце, между прочим, учат. Мне одна девочка рассказывала…

– Где?

– Во Дворце пионеров.

– Понятно. Ну что ж, давайте и мы учиться.

– Давайте.

– Прямо сегодня и начнем.

– Наконец-то.

– А с чего мы начнем?

– Как с чего? Со стихов.

– Ах, ну да, действительно. А про что у нас будут стихи?

Осмотрели друг друга, стены, потолок, выглянули в окно, заметили там осень и предложили:

– Давайте про осень.

– Замечательно. Будем учиться писать стихи про осень. А у кого мы будем учиться?

– Вы же сами говорили: надо учиться у поэтов.

– А и в самом деле. У кого же еще учиться писать стихи? Не у акробатов же? И не у сантехников. Только у поэтов! А как мы будем у них учиться?

– Мы вспомним, как поэты писали про осень, и сами так же попробуем.

– Прекрасная идея! Давайте вспоминать. Итак…

– Наступила осень золотая…

– Отлично! Еще…

– Уж небо осенью дышало…

– Великолепно! Дальше…

– Уж реже солнышко блистало…

– Понял – короче становился день. Давайте еще что-нибудь вспомним.

Завспоминали наперебой:

– про очей очарованье…

– про мертвые листья…

– про печальных журавлей…

– про соловья, который уж не поет…

– про пастушка, который уж не играет…

– про тоскливые дожди…

– про сонного медведя…

– про полные закрома…

– Молодцы! А теперь попробуйте про все это написать стихи. Можете даже объединяться между собой – легче будет учиться. Ну, поехали!..

Минут через сорок прочли новообразовавшийся осенний цикл.

 
1. Приходит осень золотая,
Желтеют листья, увядая,
И ночь становится длинней.
Уж не поет наш соловей.
Медведь залез в свою берлогу
И тратит жир свой понемногу.
Пшеница убрана давно,
Колхозы выполнили планы,
И на пустынное гумно
Ползут унылые туманы.
 

Женя Секина, Таня Слепова,

Слава Гущина

 
2. Наступила осень золотая,
Улетает певчих птичек стая.
Наступили хмурые денечки,
Уж с листов осыпались листочки,
Травка пожелтела и пожухла,
Злая туча дождиком набухла,
Солнце потускнело, словно глазки.
Мы к зиме готовим уж салазки.
 

Катя Судакова, Ира Малкова,

Оля Красная

 
3. Желтеет листик, дождик льет,
И соловей уж не поет.
Молчит кузнечик. И ребятки
Уж не играют больше в прятки,
А ходят в школу каждый день,
Упорством побеждая лень.
Заря все раньше догорает,
И пастушок наш не играет
Веселых песен на рожке,
Бредут коровы вдалеке,
Пожухлый объедая луг,
Летят журавлики на юг.
И мы, их слыша голоса,
Печально смотрим в небеса.
 

Наташа Хейфец, Владик Васильев,

Марина Красильникова

 
4. Какая грустная пора;
А ведь вчера была жара,
Искрилось солнце в вышине
И было так привольно мне.
Теперь дожди, теперь тоска
И жизни ноша нелегка.
Смотрю безрадостно в окно,
А там и сыро, и темно –
Какая скверная пора;
А ведь вчера была жара.
Вдруг вижу – журавли летят,
Спешат покинуть этот ад.
И я за ихним косяком
Готов пуститься босиком.
 

Лена Пяткина, Вова Торчинский

– Поздравляю!

– Вам понравилось?

– Очень хорошие стихи. Даже грустно стало.

– Как – грустно? Сами же говорите – хорошие.

– Расстаться нам придется. Оттого и грустно.

– Расстаться? Почему?

– Да потому, что учить вас, дорогие мои, больше нечему. Да-да, абсолютно нечему.

– Но мы же только начали учиться!

– Только начали – и уже все в полном порядке. Рифма на месте. Ритм – не придерешься. И весь ваш осенний набор вполне убедителен: и про листья есть, и про журавлей, и про дождики – ничего не забыто. Все, как у настоящих поэтов. Так что до свиданья, дорогие друзья! Творческих вам удач!..

Помолчали, похлопали глазами, ушами, подумали и говорят:

– Но стихи-то ведь получились плохие.

– Чем же плохие? Хорошие стихи. Рифмы – первый сорт…

– Да слышали уже. И рифмы, и ритм, и не забыто ничего, а стихи плохие.

– Но почему?!

– Потому что все, о чем в них написано, уже было. У других поэтов…

– И про осень золотую было…

– И про журавлей печальных…

– И про листья…

– Это знаете как называется?

– Ну как?

– Это называется – штамп. Литературный штамп. У каждого поэта взять понемногу, перемешать аккуратненько – и все. Стихи будут как настоящие.

– Да, интересные дела получаются. Что же, теперь и про журавлей нельзя писать? И про листья? Какая же осень без листьев?

– Почему нельзя? Можно, но только по-своему. Чтобы ни на кого не было похоже.

– А разве такое возможно?

– Конечно, возможно. Лиза Аникина сегодня читала про листья, помните?

– Ну помню.

– Ни на кого не похоже. И при этом очень хорошо. Лиза, прочти еще раз.

– И в самом деле, прочти, Лиза.

 
Осенние листья повсюду, везде:
У ветра запутались в бороде,
Игриво приникли к бродяге-котенку,
В пещеру проникли к трудяге-кротенку,
Добавили пятен пятнистому догу
И снова умчались куда-то в дорогу.
 

Почему Онегину можно, а им нельзя

Читали как-то стихи Александра Блока и, в частности, его трепетные «ямбы». И сразу же возник вопрос:

– А почему только «ямбы»? А «хореи» бывают? Или эти, как их там?

– А действительно, как их там?

– Дактили.

– А еще?

Подумали, напряглись, вспомнили:

– Анапесты.

– И наконец?

Амфибрахий так и не вспомнили.

– Вы напоминаете мне Евгения Онегина.

– Все вместе? Одного Онегина?

– Да.

– Интересно, чем же?

– «Не мог он ямба от хорея,

Как мы ни бились, отличить».

– Видите, он тоже не мог. И ему простительно. А нам и тем более.

– Не согласен. Евгений-то Онегин не мог их друг от друга отличить, «высокой страсти не имея для звуков жизни не щадить». А в вас эта «высокая страсть» как бы предполагается. Она, эта «страсть», вас объединяет и собирает здесь, в Четыреста Сорок Восьмой. И неспособность отличить «ямб от хорея» для вас непростительна.

– А что же делать?

– Научиться отличать. Тем более, что это так просто. Основных метрических единиц, или стоп в русской поэзии пять: две двухсложные – ямб и хорей, и три трехсложные: дактиль, амфибрахий и анапест. Пока понятно?

– Пока понятно.

– Поехали дальше. Ямб звучит как «хорей», амфибрахий как «анапест», дактиль надо перевести во множественное число, и тогда он будет изображать себя самого…

– Ничего не понять. Почему они все похожи? Они же разные.

– Слово «хорей» из двух слогов, так?

– Так.

– С ударением на втором: хо-рей. Это и есть ямб – два слога с ударением на втором. «Дактили» – слово трехсложное с ударением на первом слоге; получается схема дактилической стопы. Про амфибрахий у поэта Григория Кружкова даже строки такие есть: «Анапест, анапест, анапест – вот так амфибрахий звучит»…

– А можно как-нибудь попроще?

– Еще попроще?

– Да. А то у вас хорей – это ямб, амфибрахий – анапест, а дактиль похож на себя самого, но только во множественном числе. Так ведь и в уме повредиться недолго.

– Ну хорошо. Попробуем по-другому. Предлагаю сочинить вам пять четверостиший, по одному на каждый размер. В четверостишиях этих известны только нечетные строки: первая и третья. Вам надо приписать к ним вторую и четвертую. Пока понятно?

– Пока понятно.

– Поехали дальше. Сперва берем хорей. Первая строчка – «От заката до рассвета» и третья – «От рассвета до заката». Дальше идет ямб: «Настал момент, ударил час» и «Ударил час, настал момент». Дактиль: первая строчка – «Было бы весело, было бы здорово», третья – «Было бы здорово, было бы весело». Амфибрахий – «До боли знакомая сердцу картина» и «Картина, знакомая сердцу до боли». И наконец, анапест: «На за что, никому, никогда и нигде» и «Никогда и нигде, ни за что, никому». Записали?

– Да!

– Тогда действуйте. И запоминайте.

Хорей

 
1. От заката до рассвета
Поглощает мысли Лета.
От рассвета до заката
Время мнется, словно вата.
 
 
2. От заката до рассвета
От тебя я жду ответа.
От рассвета до заката
Все твержу, что виновата.
 
 
3. От заката до рассвета
Вопли пьяниц из кювета.
От рассвета до заката
Пьянь глупа, но языката.
 
 
4. От заката до рассвета
В небе носится комета.
От рассвета до заката
Солнце светит – вот тоска-то.
 

Ямб

 
1. Настал момент, ударил час –
Читаю вам стихи про вас.
Ударил час, настал момент, –
Подбитый глаз – не аргумент.
 
 
2. Настал момент, ударил час,
И вдруг взорвался Арзамас.
(Действительно, был такой случай.)
Ударил час, настал момент –
Вот это был эксперимент.
 
 
3. Настал момент, ударил час,
И приобрел я унитаз.
Ударил час, настал момент,
Он заменил мне постамент.
 
 
4. Настал момент, ударил час,
Я профиль поменял на фас.
Ударил час, настал момент –
Вкололи мне медикамент.
 

Дактиль

 
1. Было бы весело, было бы здорово
В пищу купить килограммчик от борова.
Было бы здорово, было бы весело,
Если бы тетенька нас не обвесила.
 
 
2. Было бы весело, было бы здорово
Школе сказать: «До свиданья нескорого».
Было бы здорово, было бы весело –
Я бы тогда больше всех куролесила.
 
 
3. Было бы весело, было бы здорово
Зеркало спрятать. Не видеть в упор его.
Было бы здорово, было бы весело
Мир превратить в шоколадное месиво.
 

Амфибрахий

 
1. До боли знакомая сердцу картина:
Мамаша дубасит сыночка-кретина.
Картина, знакомая сердцу до боли:
Меняют они свои гнусные роли.
 
 
2. До боли знакомая сердцу картина:
Когда-то Россия, а нынче – руина.
Картина, знакомая сердцу до боли:
К восьмому десятку дорвались до воли.
 
 
3. До боли знакомая сердцу картина:
В сарае нитраты глотает скотина.
Картина, знакомая сердцу до боли:
Скотина нитратами кормится в поле.
 
 
4. До боли знакомая сердцу картина:
Дитя зеленеет, всосав никотина.
Картина, знакомая сердцу до боли:
Малюточка топит себя в алкоголе.
 

Анапест

 
1. Ни за что, никому, никогда и нигде
Не советую думать всю жизнь об еде.
Никогда и нигде, ни за что, никому –
Потому что обжорство мешает уму.
 
 
2. Ни за что, никому, никогда и нигде
Не поверю, что счастье в борьбе и труде.
Никогда и нигде, ни за что, никому
Не поверю, пока это сам не пойму.
 
 
3. Ни за что, никому, никогда и нигде
Не советую плавать я в этой воде.
Никогда и нигде, ни за что, никому –
Здесь когда-то утопла бедняжка Муму.
 
 
4. Ни за что, никому, никогда и нигде
Даже страшному черту на Страшном Суде,
Никогда и нигде, ни за что, никому
Я не выдам секрет зажигалки с мотором.