© Всеволод Беляев, 2019

ISBN 978-5-0050-6466-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Надо было поторапливаться. Ну где эта обезьяна?! Господи, и зачем я её таскаю с собой? Я позвал:

– Марта! Ма, иди ко мне!

Наконец, она выползла откуда-то из-под кровати. В пыли, потёртая, с перебитой лапой. Хромая, она доковыляла до меня и остановилась, ткнувшись в мои ноги. Тоже мне, талисман счастья!

– Что ты там делала? – возмущённо спросил я.

Она стояла и не шевелилась. В прошлом году она ещё могла взобраться мне на плечо. Теперь уже не может.

– Где ты насобирала столько пыли? – спросил я.

А потом подумал: «Интересно, откуда здесь вообще пыль?» Подумал и посмотрел в иллюминатор. По краям мерцали бледные звёзды, а в центре была абсолютная чернота. Дальнобойщики говорили, что это облако космической пыли, за которым открывается звёздное скопление необыкновенной красоты. А ещё они говорили, что облако пыли должно вот-вот разойтись, и тогда звёзды станут видны прямо отсюда, со станции. И я всё ждал этого момента. А он всё не наступал.

В дверь каюты постучали. Я раздражённо отпихнул ногой обезьяну, шагнул к двери и открыл. За дверью стоял начальник станции.

– Собираешься? – спросил он.

– Пытаюсь, – ответил я.

– Успеешь, – сказал он. – Там, на мостике, тебя ждут двое. Проинструктируешь их и познакомишь со станцией. Всё расскажешь, всё покажешь. Объяснишь правила поведения…

– Но Сергей Васильевич, дорогой…

– Ничего-ничего, всё успеешь. И поедешь себе отдыхать! Сейчас, знаешь, все загружены, а до тени ещё далеко. Давай, они тебя ждут.

Он повернулся и ушёл. Чёрт знает что! Я посмотрел на Марту, посмотрел на разбросанные вещи. Появилось желание пнуть всё это посильнее. Но я сдержался, перешагнул через порог и направился на мостик.

Это были курсанты. Практиканты, будь они неладны! Оба в форме. Парень и девушка. Парень какой-то несолидный. Небольшого роста, волосы взъерошены. Хотя я, когда учился, тоже в рамки не вписывался. Удивительно, что меня вообще тогда взяли…

– Курсант Руднев в ваше распоряжение прибыл, – бойко отрапортовал парень.

Больно он мне нужен, распоряжаться им! Я повернулся к девушке. Ну а эту как сюда занесло?

– Курсант Старостина… – начала было девушка, но я жестом остановил её.

Время качнулось, и две его волны на какой-то миг слились в одну, а потом снова разошлись. В каюте меня ждала старая Марта. И здесь эта девушка… Тоненькая, хрупкая, большеглазая… Совсем как та. Время совершило круг. Всё повторилось. Снова станция карантина, снова стажёры, снова я. Только уже не такой, как прежде. И где-то там, за облаком пыли – мир, полный звёзд. И снова промелькнуло чувство свободы…

Я опять посмотрел на девушку. Да, совсем как та! И мне стало так жаль прожитых лет, словно все они, до последней секунды, прошли даром! А я так и остался здесь, на станции, и ничего не смог сделать, и ничего не совершил…

– Как вас зовут? – спросил я. – Только без фамилий.

– Константин, – представился парень. – Костик.

– А меня – Антонина. Тоня, – сказала девушка.

А ту, как звали ту?.. Я не мог вспомнить.

– А меня, по странному стечению обстоятельств, зовут Сан Саныч, – сказал я.

– А почему «по странному»? – живо поинтересовался Костик.

– Пойдёмте, я познакомлю вас со станцией, – отозвался я.

А, в общем, неплохими они оказались ребятами. Моё раздражение быстро прошло. Я в кои-то веки нашёл благодарных слушателей и разговорился. Мы здесь за время вахты до чёртиков успеваем надоесть друг другу. Уже знаешь каждого как облупленного. Все его истории, все шутки и анекдоты наизусть знаешь. А тут – свежие слушатели! И я увлёкся, показывая им станцию:

– Вот тут у нас кают-компания. То есть место, где все собираются, проводят свой досуг. Мы здесь, знаете, называем всё так, как называли раньше на морских судах. Удобно. И у тех кораблей, и у этих – те же по назначению помещения, те же части корабля. Нос – это нос, корма – это корма или хвост корабля. А здесь кают-компания. Странно было бы называть её гостиной!

Если случаются какие-нибудь праздники или у кого-нибудь день рождения, мы здесь всё это отмечаем. Бывает весело… И вообще, стараемся проводить здесь своё время, общаться. А если кому-то хочется побыть одному – никто не неволит. Всегда можно забиться в свою каюту, закрыться там и никого не видеть. Или пойти в парк, залезть под куст погуще и сидеть там. Кстати, там есть проход в пятое измерение. Очень хорошо сделан. Идёшь и не замечаешь, на станции ты ещё или уже нет. Рекомендую!.. Так, а то место, где мы с вами встретились – это мостик. Там наш главный компьютер, туда приходит вся необходимая информация, оттуда осуществляется управление станцией и связь с другими кораблями. Ну, у нас-то станция немного манёвров совершает, поэтому у нас на мостике в основном диспетчерский пункт и управление системами жизнеобеспечения.

– А зачем отдельно управлять жизнеобеспечением? – спросила Антонина.

– А как же?! Ведь тут, на станции, люди месяцами живут! Вот и приходится создавать все условия. А когда-то все думали, что если воздух есть, то этого достаточно. Но нет, оказалось недостаточно. Вот мы сотни лет боролись с силой тяжести. А когда наконец победили её, то обнаружили, что у нас появилась ещё одна забота: как-то создавать эту силу самим. И делать это везде, где мы хотим пользоваться её отсутствием. Иначе привычный мир разлетается в разные стороны и отказывается нам служить. Наши собственные тела утрачивают силу, ловкость и здоровье. Ум теряет остроту, кости – кальций, кровь – красные кровяные тельца. Жизнь без силы тяжести быстро превращается в страдание.

Вы же помните историю? Первые исследователи, успокоенные победой над космической радиацией, так и не смогли вернуться обратно на Землю. Их обессиленные, почти испарившиеся от невесомости тела запросто пожирали бактерии, даже те, которые прежде и не пытались этого делать.

Но это не всё! Мы настолько капризны, что требуем точного, тончайшего соблюдения всех исходных условий: радиация не может быть выше нормы, но она не может быть и ниже! И даже такие заурядные параметры, как давление, влажность, температура, должны не просто соответствовать определённым величинам. Они должны колебаться определённым образом.

Вы видели когда-нибудь переселенцев из дальних колоний? У них там такие мутации бывают, что просто волосы встают дыбом! А пираты? Этим вообще терять нечего. Живут, где и как придётся. Ну, с ними-то вы, наверное, ещё не встречались…

– А вы встречались? – спросил любопытный Костик.

Я остановился, вспоминая. Да, встречался, конечно. На этой станции чего только не увидишь! Но тогда, в первый раз… Как его звали? Какое-то странное, но запоминающееся имя… Да, точно, как же я мог забыть?! Дад Зогга, вот как его звали!

Ребята восприняли эту заминку по-своему. Они решили, что я вспомнил какую-то жуткую историю, связанную с пиратами, и заинтересованно на меня смотрели. Но я решил, что байки про пиратов оставлю на потом, и продолжал:

– А вот дальнобойщиков вы наверняка видели. Своеобразные ребята, правда? Я всегда удивлялся: как у них крыша не едет при такой работе?! Туда мимо нас идут, так нос задирают – не подступишься! Крутые, куда там! А обратно – с каждым готовы побрататься, говорить могут часами без остановки. То обниматься лезут от избытка чувств, то обижаются не пойми на что и с кулаками на тебя набрасываются! Им всё равно, лишь бы к живым людям поближе. Ещё бы, столько времени в одиночестве! А рассказать они много интересного могут. И полезного. А иногда и наврут с три короба. Да, среди них много любителей поврать имеется! С голодухи-то по человеческому вниманию на что не пойдёшь, чтобы тебя слушали!

Но пока они у нас карантин проходят, почти нормальными людьми становятся. Вести себя начинают прилично, врут меньше. Уже не страшно их на Землю отпускать.

– Почему же они всегда по одному ходят? – спросил Костик. – Ходили бы по двое или по трое.

– Дорого, – ответил я. – Компании экономят. Жизнеобеспечение – одна из самых дорогих вещей на корабле. Куда проще отправить корабль-автомат, но не всегда это возможно. Не всегда можно заменить живого человека. К тому же что один, что двое, что трое, – невелика разница. Одному-то даже лучше. Если людям в замкнутом пространстве столько времени деться друг от друга некуда, они начинают раздражать, а то и ненавидеть друг друга. Сколько случаев было: улетают вдвоём, а прилетает один. Или вообще пустой корабль на карантине ловить приходится. И куда все делись – одному Богу известно! Или так: повздорят, и один другого хлопнет. Хлопнет, помается пару недель от одиночества, угрызений совести и предчувствия трибунала, да и сам на себя руки наложит. Приходит корабль, а там два трупа: один замороженный, в холодильнике, а другой разложившийся.

– Какой ужас! – сказала Антонина, ещё шире раскрывая свои и без того огромные глаза.

– Один-то когда едет, его инстинкты хранят, – продолжал я, наслаждаясь произведённым эффектом. – Самого себя, без помощников, сложнее убить. Тут главное – самокопанием не заниматься. Главное – занять себя чем-нибудь, какими-нибудь делами.

– Чем же столько времени можно себя занимать? – спросила Тоня.

– А я знаю, – сказал Костик. – Они в пятое измерение уходят и там живут. На кораблях для этого специальные капсулы есть. Они туда залезают и могут заниматься чем угодно: и в футбол играть, и на машине ездить, и с какими-нибудь монстрами сражаться. Или тренироваться. Эх, вот бы мне такую капсулу!

– Так ты для этого сюда попал? – спросил я с усмешкой. – Да, это, конечно, тоже. В капсуле, в подвеске, они много времени проводят. Это позволяет поддерживать себя в форме. Компьютер создаёт вокруг целый мир, и поначалу можно даже забыть, где ты находишься. Но очень скоро становится видна разница между настоящим миром и компьютерным. Понимаешь, что всё вокруг фальшивое. Не хватает, главным образом, тактильных ощущений. Нельзя потрогать всё, что хочешь. Устроишь себе какую-нибудь прогулку, скажем, по морскому побережью. Вокруг простор, ветер дует в лицо, ногами так работаешь, что устаёшь. Но чувствуешь: всё ненастоящее. Ветер всегда одинаковый, ровный. Песок под ногами скрипит всегда одинаково. Фальшиво скрипит. И никогда не сможешь его потрогать. Не присядешь, не загребёшь его в руку, не просеешь через пальцы… Потому что его нет. Только картинка. И это такую тоску навевает, такую вызывает ностальгию, что уж лучше бы ничего этого не было вовсе!

Поэтому они очень скоро бросают все эти компьютерные игрушки. А вместо этого сидят в своём кресле и медитируют. Что-то представляют, что-то вспоминают, закрыв глаза. Потому что наши собственные мозги в тысячу раз лучше любых компьютерных. Можно что угодно вообразить: можно картины рисовать, можно музыку сочинять. И это будут настоящие картины и настоящая музыка, а не фальшивая компьютерная подделка. Только это будут ещё ненарисованные картины и ещё ненаписанная музыка.

Костик засмеялся.

– Зря смеёшься, – сказал я ему. – Настоящим будет что-то или фальшивым, определяется ещё там, – я показал себе на голову. – А уж воплотить это в жизнь – дело техники. И, кстати, любой дальнобойщик очень тонко чувствует фальшь и неправду. Потому-то они с таким трудом после возвращения привыкают жить в обществе. Слишком много у нас фальши. А они всё это чувствуют, их это не то чтобы раздражает, их это просто бесит! И поэтому они всегда рвутся обратно в космос.

Я прервал поток своего красноречия, опять подошёл к иллюминатору и посмотрел туда, где в обрамлении бледных звёзд чернело облако пыли. Чем дальше я рассказывал, тем сильнее чувствовал, что всё то, о чём я говорю – неважно. Есть что-то более важное. Что-то настоящее, что всё время ускользает от моего понимания.

Я повернулся к стажёрам. Да, этот парень не в пример тому. Тот был статный, знающий себе цену. Накачанный, высокий, с короткой стрижкой…

Курсанты вопросительно смотрели на меня.

– А знаете, – сказал я. – Пойдёмте, я вас чаем угощу. Настоящим! Отметим окончание моей вахты. И ваше прибытие! Собраться я, наверное, уже не успею, так хоть чайку попьём! У нас здесь организация полувоенная, всё по расписанию. Ужин ещё нескоро. Идёмте!

И я увлёк их по коридору в сторону своей каюты.

Марта стояла неподвижно на прежнем месте. Мне вдруг стало её жаль. Я нагнулся, поднял её, отряхнул и бережно усадил на свою кровать. Сгрёб в кучу вещи, освобождая место для гостей. Достал термос.

– Вы уж извините, я как раз собирался.

– А это что? – Антонина указала на Марту.

– А это мой талисман счастья, – сказал я.