– У него тяжелое сотрясение. Он неадекватен.

Чекмарев ухмыльнулся и прошипел сквозь зубы:

– Ха, удивил… неадекватен… это его обычное состояние. Сделаешь его адекватным – убью.

Слон услышал их разговор и приподнял голову.

– Босс, я в поряде.

Тренер положил его голову обратно на кушетку.

– Лежи… в поряде он.

Чек отошел от кушетки, подозвал к себе тренера и предупредил:

– Через две недели бой. Он должен быть готов на все сто.

Тот расстроенно покачал головой.

– Вадим Вадимыч, вы же понимаете, что против Акелы он не выстоит.

Чекмарев ухмыльнулся и лукаво посмотрел тренеру в глаза.

– А кто сказал, что будет Акела?

Он вышел из раздевалки, громко хлопнув дверью.

В шикарном ресторане, расположенном прямо под стеклянной крышей спортивного комплекса, играл небольшой камерный оркестрик. Звучала спокойная мелодия Эннио Морриконе. К VIP-столику, расположенному в самом дальнем углу ресторана, подошли четыре человека: Чек, Старик, доктор Умнов и юрист Чека.

– Леонид Алексеевич, здесь будет удобно?

Чекмарев проявил галантность, пропустил Максимова вперед себя и предложил присесть за столик.

– Спасибо, Вадим, все хорошо, давай ближе к делу, а то меня в областной лечебнице заждались.

– Согласен, здоровье прежде всего, – произнес Чек, а про себя подумал: «Если Старик будет не в форме, а тем паче концы отдаст, кто ж ему будет возвращать проигранные барыши».

Он жестом подозвал к столику официанта и попросил меню. В ресторан зашел Фрегат. Он огляделся и заметил Максимова. Через столик от него сидела Заплавская и заигрывала с каким-то мужчиной, периодически посматривая в сторону своего босса. Фрегат незаметно сел за соседний столик и стал наблюдать.

Максимов посмотрел на помощника Чека.

– Смотрю, ты уже и своего юриста поднял с постели. Не слишком торопишься!

– А чего тянуть, время не ждет, деньги тоже.

– Ну-ну, излагай.

Чек продвинул по столу в сторону Старика несколько бумажных листков.

– Изучайте, Леонид Алексеевич.

Максимов вытащил из кармана очки, протер линзы салфеткой, взял договор и приступил к его изучению.

К столику подошел официант. Чек хотел заказать всем сидящим кофе, но Умнов категорически отказался и заказал для себя и своего друга зеленый некрепкий чай, затем взял увлеченного чтением Максимова за правое запястье и, глядя на часы, стал подсчитывать пульс.

– Долго еще, Леонид Алексеевич?

– Минут пятнадцать-двадцать, Иваныч. На последний трамвай успеем.

Пропуская стандартные фразы, Максимов подошел к главным пунктам договора.

– Так, условия договора: «Поединок должен состояться в любом случае, даже если с основными бойцами произойдут непредвиденные обстоятельства, их должны заменить другие бойцы клубов. В случае невозможности выставления на бой нового бойца клубу зачисляется поражение».

Старик положил договор на стол и оценивающим взглядом из-под очков посмотрел на Чека.

– Лихо. Так это поединок не между Слоном и Акелой, а между Чекмаревым и Максимовым. Лихо.

Юрист Чека взял в руки отложенный Максимовым договор и стал подравнивать сбившиеся листки, постукивая краями о стол. Чек ухмыльнулся.

– Леонид Алексеевич, я не хотел бы быть заложником форс-мажоров. И деньги, как вы видели, на кону не слабые. У меня лично таких в наличии нет. Придется спешно одолжить у братков. Процент они попросят не маленький, но я готов рискнуть.

Максимов задумался. Взял со стола кружку с чаем. Не спеша, делая звучные глотки, он пристально вглядывался в глаза Чека.

– А с чего ты взял, что я соглашусь на такие условия?

Тот лукаво улыбнулся и демонстративно, как гипнотизер, положил руки на стол и стал медленно покручивать золотую печатку на своем мизинце.

– Вы час назад слово дали. А я знаю, что великий Старик слово держит. Тем более что с вашей стороны это всего лишь сегодняшние, выигранные у меня деньги, ну и, конечно, все поставленные ваши.

– Так уж и все? Ты что, Вадик, мои деньги сосчитал?

– Все не все, а про основной капитал наслышан. Еще Ваш клуб…

Максимов снял очки и сурово посмотрел в глаза ухмыляющемуся Чеку. Упоминание о клубе его раздразнили, и он с пренебрежением выпалил.

– Ну, ты и жук. Поймал меня на слове, а потом новых условий насочинял.

Он повернулся и обратился к доктору. Тот смотрел на играющих музыкантов и не подавал виду, что слушает разговор.

– Что, как думаешь, Иваныч, соглашаться?

Умнов сначала посмотрел на таинственно улыбающегося Чека, затем на друга.

– Леонид Алексеевич, уволь меня от дачи некомпетентных советов. Ты же мое отношение к боям знаешь. Я провожу четкую грань между мордобоем и здоровьем. Поступай, как велит твое, достаточно нездоровое сердце, а лучше, как здоровый разум.

– Я тебя понял, профессор. Но и ты пойми меня правильно. Болею я не только сердцем, но и спортом моим, Толя, спортом. Без этого никак.

– А ты у Кирилла спросил? Что мы здесь без него решаем?

– Ты прав.

Максимов достал трубку и набрал номер Акелы.

Роднов находился в раздевалке. Он уже успел одеться и собирался уходить. В куртке зазвонил телефон. Акела взял трубку.

– Поздравляю, герой! – бодро произнес Максимов.

– Спасибо, Алексеич!

– Как самочувствие? Доволен победой?

– Можно было бы и побыстрее…

Максимов улыбнулся.

– Ну-ну… побыстрее. В нашем деле торопиться нельзя.

– Это точно.

В раздевалку вошла Вика, девушка Акелы. Она надула свои и без того пухлые губки и скорчила кокетливую недовольную гримасу.

– Милый, ты скоро?

Роднов показал жестом, чтобы она молчала, и послал ей воздушный поцелуй.

Максимов продолжал:

– Тут вот какое дело. Нам предлагают реванш. Смогем?

Акела громко засмеялся. Даже Чек через трубку смог услышать задорный, а по его предвзятому ощущению еще и издевательский смех победителя.

– Не смогем, а смогим! – весело произнес Роднов.

Максимов посмотрел на реакцию Чекмарева и лукаво улыбнулся.

– Значит, я соглашаюсь?

– Без проблем. Но только я его в первом раунде.

– Ладно, не храбрись. День на отдых, потом тренировки.

– Окейно.

Максимов положил трубку. Вика подошла к Акеле и смачно поцеловала его в губы. Он взял ее за талию, притянул к себе и продлил поцелуй еще на несколько секунд. Она закатила глаза от удовольствия. Роднов резко прервал поцелуй, оставив подругу в состоянии постблаженства, взял свою спортивную сумку, и они с Викой вышли из раздевалки.

Старик еще раз посмотрел в хитрые глаза Чека.

– Я согласен, давай ручку и второй экземпляр… великий делец.

– Я не сомневался в вас, Леонид Алексеевич.

Юрист Чека протянул ручку. Максимов подписал каждый листок договора и передал его Чекмареву. Тот молча, с ухмылкой, глядя на поднимающегося со своего места Максимова, передал ему подписанный второй экземпляр договора и лукаво произнес:

– До скорой встречи на реванше!

– Куда уж скорее.

Максимов вместе с доктором вышли из-за стола и направились к выходу. Фрегат последовал за ними.

– Что-то здесь не так, – произнес Умнов, до этого пытавшийся не вмешиваться в дела своего пациента и друга. – Моя интуиция подсказывает, что здесь есть какой-то подвох. Даже мне, далекому от спорта человеку, понятно, что за две недели нельзя натренировать бойца, только что проигравшего бой. Причем победитель на порядок его сильнее, и он эти две недели тоже не на печи будет лежать.

– Леонид Алексеевич, Иваныч прав, – вступил в разговор шедший позади Кораблев.

– Похоже, нам хотят доставить проблемы. Чеку главное, чтобы Акела не вышел на бой, а другого, способного завалить Слона, у нас нет.

Все трое подошли к лифту. Максимов нажал кнопку вызова, повернулся к друзьям и попытался их успокоить.

– Что вы паникуете раньше времени. Я что сам не понимаю, к чему стремится этот недобитый герой 90-х, и что он будет предпринимать. Все шито белыми нитками. Главное понять, как он собирается это сделать и когда. Времени для создания проблем у него мало. Паша не своди глаз с Кирилла, усиль ему охрану.

– Уже, Леонид Алексеевич. Но думаю это бесполезно. Вы же знаете Кирилла, он гонщик еще тот. За ним охрана вряд ли успеет.

– Нацепи ему маячок. Хоть будем знать, куда он направляется.

– Уже.

– Тогда где он сейчас?

Фрегат достал из кармана портативный планшет и посмотрел на экран.

– Двигается в сторону северного выезда на окружную дорогу. Наши ребята уже от него отстали километра на три.

Довольный сделкой, Чек остался сидеть за своим столиком. Его юрист вежливо, по-лакейски, откланялся и ушел. Через минуту к его столику подошел вор в законе Бродвей. Чекмарев привстал и поздоровался. Грузный Бродвей плюхнулся на диван. Чек подозвал официанта и попросил принести столовые приборы для гостя. Бродвей был один из самых авторитетных и влиятельных криминальных деятелей северной столицы. Чекмарев был рангом ниже его в неопубликованной воровской иерархии, в статусе «свободного бандита», и поэтому в любой подходящий момент старался ему услужить.

– Чего звал? – недовольным голосом спросил Бродвей.

Чек лукаво улыбнулся.

Официант принес бутылку дорогого красного вина, разлил его по бокалам и отошел. Чекмарев поднял свой бокал и предложил то же самое сделать гостю. Тот нехотя взял второй бокал.

– За победу! – довольным голосом произнес Чек.

Недовольный Бродвей его не поддержал и поставил бокал обратно на стол.

– Ты что, издеваешься. Какую победу? Я благодаря тебе только что просрал лимон зелени.

Чек лукаво улыбнулся и откинулся на спинку дивана.

– За победу, Федя, за победу.

– Ты о чем? – удивился Бродвей.

Чекмарев продолжил:

– Все вышло как нельзя лучше.

– Куда уж лучше.

Бродвей стукнул кулаком по столу так, что оглянулись посетители, сидевшие за соседними столиками.

– Спокойно, Федя, спокойно, – поспешил разрядить обстановку Чек. – Ты же знаешь, что я положил глаз на клуб Старика. Давал ему за него большие деньги. А он ни в какую. Я предлагал поставить наши клубы на кон. Он отказался.

Бродвей напрягся.

– Ну?

– Вот, я и решил сдать главный бой, чтобы Старик утвердился в силе своего бойца, и назначил ему бой-реванш…

Он передал Бродвею подписанный договор. Тот принялся его просматривать.

– И на кону, как видишь, все, что есть у Максимова, а главное – его клуб.

Бродвей прочитал договор. Гнев постепенно сошел с его лица. Он положил листки на стол, взял со стола бокал с вином и чокнулся с Чеком.

– Ну, ты голова, Вадик. Чтобы Старика втянуть в такое. Дааа… От меня чего хочешь?

Чекмарев лукаво улыбнулся, поставил бокал на столик. Отвернул насколько листов в договоре и показал пальцем на цифру.

– Сумму видишь?

Бродвей посмотрел на листок договора. Чек продолжил:

– У меня такой нет, а у Максимова есть. Даже если я заложу все имущество, все равно не хватит. Нужны деньги.

– Сколько? – лаконично спросил Бродвей.

– Пятнадцать зеленых…

– А если?.. – Бродвей задумался.

– Никаких если! – перебил собеседника Чек.

– Я все предусмотрел. Акела на бой не выйдет, а другого такого поединщика у Старика нет.

– А если найдет?

– Можешь сделать из меня чучело и повесить его в своем охотничьем домике.

Бродвей с прищуром посмотрел на самодовольное лицо Чека.

– А что… и сделаю.

Он снова задумался.

– Говоришь, все заложил? И взять у тебя будет нечего?

Чекмарев отрицательно покачал головой.

– Рискованно, но заманчиво. Ладно. Деньги получишь завтра. И не дай бог тебе проиграть.

– Этому не бывать! – тут же парировал Чек.

Бродвей встал из-за стола.

– Посмотрим.

Максимов, Умнов и Фрегат спустились в холл и направились к выходу.

У Старика зазвонил телефон. Он остановился, пропустив друзей вперед, и ответил на звонок. В трубке прозвучал тихий, но четкий голос со странным, не то восточным, не то кавказским, акцентом.

– После вашего ухода он встречался с Бродвеем. Просил деньги. Затем ему позвонили. Он сказал – работай.

Максимов нахмурил брови.

– Телефон успел увидеть?

– Нет, номер скрыт.

– Срочно следуй за Акелой. Знаешь, где он?

– Знаю.

Старик отключил вызов, положил трубку в карман пиджака и задумался. Умнов и Фрегат вопросительно посмотрели на шефа. Фрегат молча достал свою трубку и стал набирать чей-то номер.

– Звони Кириллу, – строго приказал ему Максимов.

– Уже, – поспешил ответить Кораблев.

В его телефоне раздавались длинные гудки. Акела на звонок не отвечал. Максимов вопросительно смотрел на Павла. Тот отрицательно покачал головой.

– Звони еще, – раздраженно потребовал Максимов.

Фрегат повторил дозвон. Результат оставался прежним – Роднов не брал трубку.

– Не отвечает.

Рассвело. На кольцевой автодороге увеличился поток машин. Они проезжали мимо пробитого ограждения и притормаживали. Водители засматривались на искорёженный джип и лежащие рядом с ним два черных мешка с телами Акелы и его девушки, потом ускорялись, продолжая движение.

Эксперты закончили осматривать место происшествия. Подъехал доктор Умнов. Он спустился по насыпи вниз, подошел к коллегам, поздоровался и обратился к медику.

– Ну что скажете?

– То, что потерпевших убили, это сто процентов, – лаконично констатировал факты медик.

– Первичные травмы для них были не смертельны. Их добили уже после аварии, при этом они оба были в сознании. Парень даже попытался вылезти из машины. Ему, видимо, этого не позволили сделать. Кто-то очень профессионально сломал ему шею, затем посадил обратно на сидение. Девушка, похоже, видела происходящее, пыталась закричать и сначала получила удар в челюсть, а затем ей также свернули шею.

Умнов раскрыл мешок, в котором находилось тело Акелы, и посмотрел на его шею.

– Сколько их было?

– Судя по следам, возле автомобиля топталось три человека, но в машину залезал один, следовательно – убивал тоже один, – ответил криминалист.

В это время к месту аварии подъехала труповозка. Санитары с отполированными частыми «клиентами», железными носилками, спустились вниз. Получив от экспертов сопроводительные документы, они принялись переносить тела к труповозке.