Упырь

Это произошло лет двадцать назад, когда я жил в деревне. Деревенька была крохотная, все друг друга знали. В тот вечер я гулял во дворике. Мелкий был ещё, много кого боялся. Больше всего боялся я старика Мартына, который всё время жил на краю деревни, и как поговаривали, был настоящим колдуном. Так вот, гулял я значит во дворике нашего небольшого домика, как вдруг входит дядя с какой-то женщиной и о чём-то перешёптывается. Они вошли в домик. Мне интересно стало, дай думаю, подслушаю. Вбежал за ними в домик, встал под дверью на кухню, куда они вошли, и слушаю.

Различил я голос дяди:

– Слава богу, как камень с души упал.

– И не говори. Однако, говорят, смерть колдуна ничего хорошего не сулит.

Тогда я и понял, что старик Мартын умер.

– А хоронить-то где будут?

– Да на самом конце кладбища. Говорят, даже имя не будут писать.

– Ясно.

Потом дядя начал подходить к двери, и я пулей вылетел из дома. Услышав, что Мартын умер, я тоже в какой-то степени вздохнул с облегчением. Больше не будет пугать. А то бывало, проходил мимо нашего дома, и постоянно смотрел, смотрел, пристально смотрел в одну точку. Смотрел часами, пока его дядя не прогонял. Бывало, собираемся в лес за грибами, ягодами, проходим мимо его дома, а он из окна за нами наблюдает, шепчет что-то невнятное, или куда-то пропадает постоянно. Одним словом – жуткий.

С того момента прошло дня три. Начало осени – пора хороших грибов. Мы с дядей пошли в знакомый лес по грибы. Долго шастали, часов до восьми вечера. Потом решили назад повернуть. В один момент дядя резко остановился.

– Саш, ты тут меня подожди, а я щас быстро кое-куда схожу. Там грибов уйма. Только что вспомнил.

– Да, хорошо. – зевая, ответил я.

– Или может со мной?

Чувствуя, насколько сильно усталость валила меня с ног, я твёрдо ответил нет.

– Ладно, жди. – и дядя скрылся за кустами.

Через несколько минут его отсутствия я пожалел, что с ним не пошёл. Лес накрыли сумерки, я подпрыгивал от каждого шороха. Вдруг резко в кустах кто-то зашумел. Я не выдержал и побежал в сторону, куда ушёл дядя.

– Дядя Вова! Дядя Вова! – кричал я.

Я бежал, но дяди нигде не было. Сердце бешено колотилось. Казалось, оно бьёт все рекорды лёгкой атлетики. Я бежал, ломая ветки и тут же царапаясь об них. Корзинка с грибами давно улетела в кусты, но мне было не до неё. Я бежал и бежал. Бежал долго, кричал, но дяди не было. И вот, вдали я увидел какие-то строения. Я быстро побежал к ним и добежав, понял, что это было ошибкой.

Я оказался на старом кладбище, один, в темноте.

Ничего лучше не придумав, я вполголоса спросил:

– Дядя Вова, вы тут?

Тишина. Даже ветер стих. Я ни разу здесь не был, ни на кладбище, ни в этих местах. Я заблудился.

Я пошёл по маленькой, заросшей тропинке. Вокруг одни кресты и каменные плиты. Серые лица на могилах, казалось, косились все на меня. Почти совсем стемнело, и мне было очень страшно. Я шёл прямо, пока тропинка не закончилась. Тогда я остановился и услышал шёпот за спиной. Я повернулся назад и ужаснулся: передо мной стоял Мартын, умерший три дня назад. Глаза демонически блестели, кожа слегка позеленела, во рту появились клыки. Он с аппетитом смотрел на меня, а потом резко бросился ко мне. Я также резко отреагировал и с криком побежал, оббегая кресты и плиты. Мартын продолжал бежать за мной.

Я не помню, когда кладбище закончилось, но тогда я бежал уже по лесу. Я не оглядывался, силы покидали меня. В какой-то момент я резко провалился в овраг и погрузился во тьму.

Очнулся я дома, с перебинтованной головой. Как выяснилось, пролежал в овраге я до утра, пока меня не нашли деревенские. Оказалось, кладбище находилось в паре шагах от деревни, поэтому меня с лёгкостью нашли. Когда я рассказывал про Мартына, мне никто не поверил, но за углом я слышал, как они испуганно перешёптывались.

Семейный оберег

С самого раннего детства Мишка обожал ездить в деревню к дедушке. Каждый раз, переворачивая календарь и понимая, что сегодня 1 июня, мальчик со всех ног мчался к родителям и просил отправить его в деревню к дедушке Славе. Мишка помнил, как ясным июньским днём он ехал по слегка разбитой дороге, как вечерело, как пустой салон автобуса заливал тёплый оранжевый свет закатного солнца, как водитель с большой неохотой вёз последнего пассажира на конечную остановку – село Малиновка. Мишка хорошо помнил, как он с большим рюкзаком за спиной (почти во весь его рост) и кепкой набекрень выходил из автобуса, а там, на тропинке, ведущей в деревню, его ждал деда Слава, всегда улыбчивый, с бледными, старческими, но ясными и добрыми глазами. Они крепко-крепко обнимались, шли по слегка заросшей тропинке и попадали в село. В небольшом, но уютном домике деда Слава угощал Мишку чаем из душистых трав, баранками, рассказывал истории и показывал свои ордена и медали, которые получил в годы Великой Отечественной войны. Милое дедушкино лицо, запах дымка из трубы, аромат травы после дождя – всё это Мишка очень ярко помнил.

Хорошо запомнилась ему и старая ива. Она росла, покосившись, будто о чём-то задумавшись, над небольшим прудиком, в паре метров от дедушкиного дома. Мишка любил залазить на неё и смотреть свысока на деревню, представляя, будто он покорил Эверест. Иногда, в особенно жаркие дни, мальчишка купался в прудике, наслаждаясь прохладной водой и тенью от дерева. Старая ива стала для Мишки самым настоящим другом. Повзрослев, он услышал от дедушки Славы историю о том, почему здесь появилась эта ива.

Дело было в июле 1941 года. Шла Великая Отечественная война. Дедушка Слава и его младший брат Серёжка собирались на фронт. За несколько дней до отправки они посадили саженец ивы и договорились встретиться на этом же месте после победы, искренне веря в то, что они всё-таки смогут увидеться. Ива стала своеобразным олицетворением и оберегом их жизни. И вот, в 1945 году, после победы, они вновь встретились уже у подросшей ивы, как и договаривались четыре года назад. Ива сохранила им не только жизнь, но и крепкую дружбу на долгие сорок семь лет. Годы быстро пролетели… а ива, сильно покосившись, так и стояла над прудиком, оберегая жизнь теперь только дедушки Славы.

Услышав эту историю, Мишка не сдержал слёз. В тот день он крепко-крепко обнял сначала дедушку, а потом иву…

С того разговора прошло много лет. Домик был давно заброшен, ивы не стало. Однажды тёплым летним вечером повзрослевший Мишка приехал в Малиновку, взяв с собой маленького, но уже смышлёного сына. Они привезли саженец ивы, и, добравшись до прудика, который зарос травой и покрылся тиной, посадили саженец на то самое место, где когда-то росла старая ива. В ярких лучах закатного солнца Мишка потрепал сына по голове и сказал:

– Скоро здесь вырастет большая-пребольшая ива. И будет она стоять долго, много чего повидает. А главное – она будет нашим семейным оберегом, как когда-то старая ива у твоего прадеда…

Надежда Чикина (Astra Vance)

Об авторе

Надежда Чикина (род. 22.03.2011) – поэтесса.

На данный момент проживает в городе Краснотурьинске. В своих стихотворениях любит мотивировать людей, поднимать актуальные социальные проблемы. Пишет под псевдонимом «Astra Vance», но настоящего имени своего не скрывает. Публиковалась в сборниках от издательства «Рифмоград». Член общества писателей и поэтов Северного Урала «Перо Урала», член поэтического клуба «Харизма» города Краснотурьинска. Активный волонтёр городских мероприятий, на протяжении пяти лет учится в художественной школе. Любит заниматься декоративно-прикладным искусствами и слушать рок, интересуется психологией.

Тот первый дождь и первые записки…

 
Тот первый дождь и первые записки,
Тот самый свет что в памяти моей,
Оставил лишь поклон твой низкий,
И не было в тот день ни что теплей.
 
 
И мягкая трава, людские крики,
Они в не силах изменить всё вновь!
Проходят мимо нас людские лики,
Крича нам в след: «а что у вас любовь?»
 
 
Быть может так, а может и нет вовсе.
Ведь мне не знать ответ твой роковой.
Быть может лишь сомнения скрывают,
Ответ тот не похожий и иной…
 
 
Я знаю, что мы молоды прекрасно,
В душе ликует чувство той любви,
И кажется что чувства не напрасны!
«Зови меня, скорее вдохнови,
 
 
Мой разум полностью свободен,
Душа чиста как белый снег,
Быть может для тебя не годен,
Закончен ныне этот век.
 
 
Поверь, во имя этой встречи,
Во имя тех огней в глазах,
Не будет день тот не замечен
И он останется в сердцах!
 
 
В душе и в памяти свободной,
И в тех поэмах что любя
Рукой своей весьма не точной
Я выводил лишь для тебя!»
 
 
И вот момент, трепещет сердце,
Я подношу вам этот текст,
Смотря в глаза так неуверен,
В душе и нету вовсе мест.
 
 
И в шоке вы, рука трясётся
И в шоке я, смотря на вас
И кажется, что обернётся
Всё однозначно против нас…
 
 
Ты смотришь мне как будто в душу,
И взгляд улыбкою маня,
Он вывернет меня наружу,
Смотря так ласково любя.
 
 
Понять не сложно было нынче,
Счастливый будет же финал
Забытые попытки ныне,
Оставят только лишь сигнал.
 
 
Я знаю что мы молоды прекрасно,
В душе ликует чувство той любви
И кажется, что не напрасно
И мы представить не смогли!
 

Последнее лето

 
Пойми ты единожды это,
Оставив роспись в сердцах
Оставишь последние лето
Оставишь и звёзды в глазах.
 
 
Последний закат на ладони,
Последние звёзды в тиши
Увы, это смена в сезоне
И тут не поможешь душе.
 
 
Последний тот час и минута
И до расставания с ним
Осталось немного, секунда
И мы это лето простим.
 
 
Конец не бывалых историй,
Концовка игры молодых
Всё будет, но только не скоро,
У тех лишь любимых двоих.
 
 
Увидимся следующим летом,
Приеду с тобой напрямик
Начнутся же нынче рассветы
И будем мы счастливы в миг!
 

Новая искра

 
В пустоте невиданных высот,
Раскрывают звёзды небосклон,
Нам порой не видеть тех красот
Что скрывают тучи будто сон.
 
 
Нам не видеть городских огней,
Нас от них укроют ели пеленою.
Праздник загоревших фонарей
Вновь позвал народ наш за собою.
 
 
Снова будет праздничный концерт,
Снова загорятся миллионы,
Праздник тот, в котором правил нет
Осветит ночные небосклоны.
 
 
Тот начнётся, завтра, на горе
Где когда-то мелом от руки,
Написал поэт на камне, на заре
Написал свои последние стихи.
 
 
Не видал народ его десятки лет,
Но одно запомнит несомненно,
Не найдётся в нашем мире тот поэт
Что покажет нам такое непременно.
 
 
Не успел начаться концерт,
Как взошёл нынче парень один,
И казалось ему равных нет,
Со словами тот был един.
 
 
То течение строчек и рифмы,
Завершение финала борьбы,
Наконец-то, закончились фильмы!
Завершение народной судьбы!
 
 
И простят же его небосклоны,
Что послали на землю писать,
Пусть поймёт тот, какие уклоны,
Всё равно придётся принять.
 
 
Стала легче судьба для поэта,
Стало легче народу простить.
Скоро день, окончание концерта
Значит вновь по течению плыть.
 
 
Тот писал обо всём что цепляло,
О дворах, о проспектах и снах,
Было многое, что удивляло,
Было многое, что горело в глазах.
 
 
И в написанных строках едва-ли,
Разгорался, взрослел, величал!
До него хоть и лучше бывали,
Но добился того что мечтал.
 
 
Вновь поэмы открылись в миг миру,
Вновь восстали двора и дворцы,
Пусть лишь нашу историю пишут
Лишь умельцы, поэты творцы!
 

Протест артиста

 
Законченный спектакль, что не успел начаться,
Закончен песенный концерт.
Казалось, нет причины оборваться,
Казалось, идеала ныне нет.
 
 
Казалось нам, сомнения напрасны,
Казалось, увидаем фонари,
Сомнения по истине прекрасны…
Прекрасны, но увы, лишь до зари.
 
 
Пока рассвет не откроет нам очи,
Прекрасны, пока песнь плавно течёт,
Прекрасны они, но нет песни короче
Чем та, что сомнения за собою влечёт!
 
 
Нет песни душевней, нет песни созвучней!
Нет песни приятней уставшей душе!
Нет песни родней и песни певучей,
Чем та, что играет в моей голове!
 
 
И нам не найти запретов отныне,
Свободна душа, настал же рассвет
Закончен спектакль уж давно помине,
Закончен давно, мой прощальный ответ:
 
 
«Артисты, давайте, вперёд не стесняйтесь!