• • •

 
С годами многое иным находишь,
Значенье многому другое придаёшь:
От лиц знакомых молча взгляд отводишь,
Не всех друзей из детства признаёшь.
 

• • •

 
Ночами долгими из юности далёкой
Нет-нет да образ милый восстаёт,
Он в памяти остался так глубоко —
Совсем живым как будто предстаёт.
 
 
Держу в глазах его и с нежностью лелею,
Боюсь волшебность чувства потерять,
Открыть глаза и в явь войти не смею:
В далёком том так хочется витать!
 

Гармонист

 
Проснулся я однажды на заре:
За окнами гармоника играет,
Сидит парнишка чей-то во дворе
И тишь рассвета звуком разрывает.
 
 
В кустах ещё свистали соловьи,
От сна природа только пробуждалась.
А парень чувства поверял свои
Иль просто вдруг ему затосковалось.
 
 
Закрыв глаза, к гармошке он припал,
И с нею воедино будто слился,
А звук её то падал, то стонал,
То как бы перед смертью самой бился.
 
 
Никто к нему тогда не подошёл,
Никто на паренька не рассердился.
Стянув меха, он вскоре сам ушёл,
Как будто с кем-то навсегда простился.
 
 
Так много лет с тех пор уже прошло,
А я того парнишку вспоминаю —
Что на него в такую рань нашло?
Ответа, к сожаленью, не узнаю.
 

• • •

 
Мерцают звёзды в таинстве ночи,
Их численность и дальность поражают,
К их тайнам, в общем, найдены ключи,
У слабых только – веру пробуждают.
 
 
На небе множество и «чёрных дыр»:
То – антимир. Он с миром в равновесье.
Самой природой так устроен мир,
Всегда так будет в тёмном поднебесье.
 
 
Подолгу жить и звёзды устают:
Сгорает их пылающий светильник.
Конец придёт – светить перестают,
И Землю ждёт такой же вот могильник.
 
 
Когда-нибудь, чрез миллиарды лет,
Её источник внутренний исчахнет,
И всё – провалится в обугленном котле,
И напоследок взрывами бабахнет.
 
 
Всё смертно в мире, смертна и Земля,
Хотя, остыв, быть может, возродится
И реки вновь появятся, моря
И живность вся в ней снова расплодится.
 
 
Начнёт плодиться из глубин воды,
С «курильщиков», что в недрах возникают,
Где сероводородные дымы
Простейших – одноклеточных – рождают.
 
 
С амёб начнёт развитие своё,
И после бесконечных форм отбора
Появится такое ж бытиё
Без бога, фитовет и рыбнадзора.
 

• • •

 
Умей сносить превратности судьбы,
Несчастье жизни вынести любое,
Не падать духом на тропе борьбы,
Не мучить долго сердце ретивое.
 

• • •

 
Веди себя с людьми добрее,
Слова и чувства с разумом сверяй.
Ведь может быть и бедный нас умнее,
И глупым быть богатый негодяй.
 

• • •

 
Мученьем пробуждаемый нейрон,
Потоком чувств, страстей своих гонимый,
Стремится вознестись на мнимый трон,
Как будто будет в нём несокрушимым.
 
 
Зачем он, глупый, мучает тебя,
Потоки мыслей, слов перебирает,
Не спит, страдает, рифм не находя,
И гнев свой на родных порой срывает?
 
 
«Когда уймёшься ты, шальной нейрон!
Когда добро, покой к тебе пристанут?».
Неужто прав был древний грек Бион,
Сказав в пылу: “Когда меня узнают”.
 

2000 г

 
«Поэт ли Баратынский или нет?»
Спросил себя в своей статье Белинский.
И так ответил: «Вовсе не поэт —
Умом, не чувством пишет Баратынский».
 
 
Пропел бы я Белинскому в ответ Романс: «
Не искушай меня без нужды».
Евгений был талантливый поэт!
Слова же критика мне стали чужды.
 
 
И сам стихи я разумом пишу,
Но разум этот чувством пламеняю,
Свои познанья в ярость крови лью
И этой ярью дух свой воспаряю.
 
 
Пишу в огне, когда неистов я,
Когда вулканом демон мой клокочет,
И лавой стих исходит из меня,
И чувство гнева ум мой средоточит.
 
 
Меня всего волнует и трясёт,
Когда из слов стихи свои слагаю,
И дух неистовый весь мозг мой жжёт —
Другого состояния не знаю.
 
 
В стихах сгораю свечкой я дотла,
Исход в могилу точно ускоряю.
Что жизнь моя? – Она уже прошла,
Но в них, в стихах, – на небе пребываю!
 
 
Под занавес, безумствуя, горю,
Себя в иные годы не поведав,
И с радостью слов музыку ловлю,
Такое чудо в творчестве изведав!
 
 
Не мог и Баратынский быть иным:
Одним умом стихи в душе не льются.
 Их пишут чувством бешено шальным,
И только в нём нейроны вскачь несутся.
 

• • •

 
Не стал ещё разумным человек —
Он в символах, в иллюзиях витает,
Зомбируют его из века в век,
Свободы он осознанной не знает.
 

Жанне

 
Дочурка, милая, тебя
Творящим духом наполняю.
Гони и шпорь всю жизнь себя —
В тебя неистовость вселяю.
 
 
Наполнись творчеством и ты,
И путь свершений исповедуй,
В нём нет пределов красоты,
Но по нему по жизни следуй!
 
 
При этом меру знай во всём:
Умей спокойной быть и в гонке.
Нельзя всегда пылать огнём
И мир покинуть чемпионкой.
 

• • •

 
Понимаю, что я слаб —
Силы нет унять страданья.
Понимаю, что я раб —
Раб эмоций и исканья.
Буйство плоти не унял,
Чувства, страсти не взнуздал,
Не изжил мечты, желанья…
 

• • •

 
Демон душу принуждает
С ручкой рыскать при Луне,
Стихом мыслить побуждает
Ночью, днём и на заре.
 
 
Ну зачем так утомляюсь,
Душу мыслью извожу,
Мысли страстью наполняю
И с печалью в мир гляжу?
 
 
И к чему ни днём, ни ночью
Жить спокойно не могу,
Вижу умерших воочью,
В спорах с ними восстаю?
 
 
Гегель ночью вдруг предстанет —
С ним о сущем спор веду,
Иль Ульянов (Ленин) встанет
Всем живущим на беду.
 
 
Я ему о человеке:
"Он не может быть другим!".
Ленин Маркса тычет в веки:
"Станет он, каким хотим!".
 
 
Мухаммад вдруг ночью грянет:
"В мире он – Аллах – един".
Иль с улыбкой Пушкин глянет,
Друг и детства, и седин.
 
 
Демон, Демон мною водит,
Тенью он за мною ходит,
Силой, волей наполняет,
Мыслью огненной питает.
 

• • •

 
Всё, в природу удаляюсь,
В глушь лесную ухожу.
В ней свободой наслаждаюсь.
В ней, как в царстве грёз, брожу.
Вот кудрявая берёза,
Вот зелёная сосна,
Шелест, тишь, лесная грёза:
Музой полнится душа!
 

• • •

 
Я всё ищу, ищу чего-то,
Пытаясь суть всего узнать,
И всё скитаюсь одиноко
Не в силах сам себя понять.
 

• • •

 
В какой-то скуке жизнь проходит,
В минорных, неулыбчивых тонах,
Один день точно на другой походит
В претензиях, разборках на судах.
 
 
Как жизнь заполнить радостью исканий
И вырваться из скучной колеи,
Изринуть боль нахлынувших терзаний:
Проходит жизнь, уносятся мечты.
 
 
Кругам природы дивной повинуясь,
Лишь только в них всю гамму чувств ловлю:
Весной, скворцами, летом вновь живу я
И в красках осени печаль ношу.
 

• • •

 
Как трепетно, задумчиво в лесу:
Лесная тишь меня околдовала.
Но вот кукушка вдруг закуковала,
И я, застыв, считаю… Чуть дышу,
Боясь одно «ку-ку!» не досчитаю.
 

• • •

 
К познаниям обширным устремлённый,
Труды великих мыслью перебрав,
Я, кажется, остался посрамлённым,
Себя, своей природы не познав.
Поэтому печалью наполняюсь,
Поэтому без радости скитаюсь,
Себя и в части малой не сказав.
И философией, и правом увлекался,
И Гегеля, и Маркса изучал,
Поэзией, искусством наполнялся,
Возвышенным и добрым дух питал.
Столярничал, учил, играл в театре,
«Стремленье тщетное» постигнув в Сартре,
Себя ещё ни в чём не исчерпал.
 
 
Во всём, во всём несбыточность задатков,
Начало бурное, но… нет конца.
Во всём одни горячие ухватки,
Порывы бесконечные юнца.
Вот-вот за что-то с жаром ухватился,
Душою пылкой весь воспламенился,
Но пламень снова не обрёл венца.
Зачатым быть, но так и не родиться:
Где силы брал, чтоб дух свой укрепить
И в новый путь со страстью устремиться,
И в новом пораженье не остыть?
С одной лишь целью духом надрывался,
Чтоб он со мной в могиле не остался
И радости от творчества вкусить.
 
 
Как много дум, исканий было сколько:
Однако суть свою не обнажил.
В стихах вот этих выразился только,
Лишь в них немного душу приоткрыл.
Куда же делись многие задатки,
Зачем боролся, жаждал в жизни схватки?
Я счастливым в борьбе с собою был!
 

Оле

 
Вечер, в ночь переходящий,
Тайны полумрака.
Взгляд красивых глаз манящий,
Звёзды зодиака.
 
 
Там, в безмерности пространства,
Тишь ночи какая!
Россыпь звёздного убранства —
Благость неземная!
 
 
Здесь, в небесном осиянье,
Ты стоишь такая,
Как Венеры изваянье —
Статуя живая!
 
 
Тайны неба и земли
Слились воедино.
Мы с тобой их унесли
 
 
В этой ночи дивной.
Весь охваченный Луной
Небом наслаждаюсь.
Мигом чудным и тобой
В счастье наполняюсь.
 

• • •

 
Ты сам себе начало и конец,
Ты сам себя мельчишь иль возвышаешь,
Ты сам себя целитель и творец,
Ты сам своей судьбою управляешь.
 
 
Ты матерью для жизни нарождён,
Зачем же ждёшь «загробный мир» со свечкой?
Не будь небесным царствием пленён,
Не будь в руках священников овечкой.
 
 
Они при жизни в царствии живут,
Во злате в храмах «божьих» пребывают,
Заветам ветхим, скромности неймут,
Хотя мирянам (пастве) их внушают.
 
 
Кто верой в бога яро устремлён,
Не просто он в иллюзиях витает,
Враждою к иноверцам ослеплён,
К иным богам терпимости не знает.
 
 
Единый бог – отказ от своего:
Не может быть иного разрешенья.
Веками бьются люди: "Кто – кого?».
И в этой битве – нет меж них прощенья.
 
 
Религия – основа не добра,
Основа зла, иллюзий, лицемерья.
И там, где много верных ей: беда.
Тому «священный» город подтвержденье.
 
 
В «священном» граде – вечная вражда,
И будет так, пока он существует!
Здесь каждый жаждет «страшного суда»,
Что он всем иноверцам адресует.
 
 
Народы сами, муллы иль попы
Виновны в столь жестоком разобщенье?
Свои "овечки" каждому нужны:
Виновны те, кто занят «постриженьем».
 
 
Умрёт пастух, но паству не отдаст,
Поэтому богов различных много,
Поэтому так пыжится схоласт,
Поэтому единого нет бога.