Цитаты из книги «Однажды не в Америке: краткое пособие по завоеванию мира подручными средствами»

Барно и Шерзод узнавали у продавцов на точках, какие наценки, обороты, как платят зарплату — в общем, занимались чистой воды промышленным шпионажем. Результат исследования показал, что средняя цена аренды контейнера на более-менее центральных рынках — 2000 долларов в месяц, и это не считая всех попутных расходов. Конечная сумма получалась космической для изрядно похудевшего стартового капитала Турсуновых. Единственный доступный вариант светил на Мытищинской ярмарке. Там в месяц просили всего 200 долларов

становится семейный мужчина, тем больше в этом помещении скапливается журналов, книг и прочих предметов первой необходимости для решения важнейших экзистенциальных вопросов. Не удивительно, что именно здесь, в домашнем туалете, истерзанный мужской рассудок посещают самые важные мысли и удачные идеи. Так случилось и с Шерзодом. Однажды он выскочил из уборной с горящими глазами и изрек: — Я вспомнил! Когда я продавал в Ташкенте машины, ко мне приезжал один русский парень. Он хотел купить микровэн Damas. Через месяц он приехал и снова купил машину, на этот раз легковую — для жены. Еще через два месяца он уже хотел Daewoo Nexia — для себя. Я однажды не удержался и спросил его, чем он таким занимается, раз может позволить себе три автомобиля за полгода купить. Он ответил, что торгует обоями на рынке.

Как известно, последний оплот независимости любого мужчины — это домашний туалет. Здесь, за надежной завесой грубой человеческой физиологии, он надежно спрятан от постоянных семейных треволнений и забот. Здесь он огражден от чрезмерного женского внимания, потому что даже женская логика бессильна перед очевидным фактом: отсюда не сбежишь. Чем старше

нужен прежде всего для разведки, а все, что они хотели разведать, уже было разведано: алкогольный бизнес им тоже не подходит, денег на первоначальные вложения попросту не хватит, надо искать что-то другое. Над этим вопросом супруги ломали голову целыми днями, как бригада охранников над кроссвордом. Они обсуждали и даже пробовали разные варианты. Хотели открыть ресторан, цветочный магазин, отдел канцтоваров. Но едва что-то наклевывалось, как сделка магическим образом срывалась

В том океане возможностей, который представляла собой Мытищинская ярмарка, большинство обитателей медленно, но верно шли ко дну, очень немногие барахтались и считаные единицы были готовы выйти на сушу, чтобы эволюционировать в человека. В некотором смысле Григорьев был управляющим бизнес-акселератора. У него на рынке были полные контейнеры сомнительных стартапов, и он выбирал, кому из тысячи предпринимателей помочь, кто этого действительно заслуживает, кто окупит эту помощь и принесет в конечном счете дополнительный доход и самой ярмарке.

спросил: — Тебя как зовут? — Барно. — А откуда ты? — Из Ташкента. — Давно на ярмарке? — Еще года нет. — Ну ладно, — вздохнул Григорьев, — сейчас разберемся и выпустим твою машину.

Турсуновы всегда работали по схеме: Барно — боксер, Шерзод — тренер. Барно шла на ринг, Шерзод советовал из-за канатов. Он предложил жене несколько возможных коммуникативных стратегий в разговоре с директором рынка. — Если он скажет: «А что это я должен только твою машину выпускать», — ты ответь: «Я тебе плачу аренду? Ко мне есть какие-то претензии как к арендатору? Моя машина в день по 100 долларов приносит. Если хочешь, плати мне эти деньги, и пусть она там стоит. Если нет — выпускай». Барно, как Рокки Бальбоа, рванула к администрации ярмарки и с порога вежливо, но напористо высказала все, чему научил ее тренер. Григорьев был в нокдауне. Он явно не ожидал такой наглости. Но еще больше он не ожидал такого четкого делового подхода — ссылка на грамотно вычисленные 100 долларов в день сразила его наповал. Директор ярмарки слегка растерялся, потом улыбнулся и мягко

Шерзод расстроенно смотрел на здание администрации и мнущихся у него армян. Барно же не скрывала своего возмущения. — Как так? Неизвестно, когда этот тип заплатит за парковку, а кто вернет нам упущенную прибыль? — сокрушалась она. — Ну, сходи к директору и спроси, — отвечал Шерзод

Родись он на пятнадцать-двадцать лет позже — наверняка выбился бы в серьезные венчурные инвесторы. Но в те времена такого слова не слыхали не только на Мытищинской ярмарке, но даже в Министерстве экономики РФ.

Конкурент выкупил лучшее место в центре рынка. Он поставил туда сразу два контейнера и соединил их в один по-настоящему большой магазин. Это был совсем другой уровень: дорогой ремонт, масштабные работы — одним словом, серьезная заявка на то, чтобы и правда оставить без шансов чахлый контейнер Турсуновых на окраине рынка. Удар был выверен точно: кабельная реклама «крупного магазина обоев с широким ассортиментом» теперь работала скорее на конкурента.