– А, сэр Матрософф? – произнес командир эскадрильи Литхэрт, выслушав мой доклад. – Я о тебе слышал и в газетах читал. Вот уж не думал, что встретимся вживую. Это ты сбил более сорока самолетов? И когда только успел это сделать?

– Да, сэр! – отвечаю я, улыбаясь в ответ. – Я их сбил. Все сорок четыре самолета. И для этого у меня было много времени. Я участвовал в нескольких войнах.

– В нескольких? – удивился Литхэрт.

– Да, сэр! – говорю я. – Испания, Китай и Финляндия. Я там воевал.

– Ого, помотало же тебя по свету, Матрософф, – сказал мой комэск, покачав головой. – И давай без этого официоза. Все эти «сэры». Все это для парадов и штабных крыс. Зови меня Лис или Командир. Мы, боевые пилоты, не должны опускаться до всей этой воинской мишуры.

– Согласен, Командир! – отвечаю я. – Зовите меня Александром.

– Александр, значит. Нет, слишком длинно. Будешь Алексом.

– Алекс, так Алекс.

– А какой у тебя позывной, Алекс?

– Хм! Там был Пятый.

– Пятый? Почему Пятый?

– Это мое счастливое число, Командир. Еще в Испании я летал на истребителе с бортовым номером пять.

– Понятно. Веришь в приметы, значит? А говорят, что «красные» ни во что такое потустороннее не верят.

– Ну, наверное, я какой-то неправильный «красный»… В бога я не верю, а вот в приметы и счастливые числа верю.

– Хорошо, с этим разобрались. А это правда, что ты был генералом в Советской России?

– Правда, Командир. Я быстро рос в чинах и званиях из-за моих воздушных побед.

– Ясно, ясно! А теперь каково тебе быть в чине флайт-лейтенанта, Алекс?

– В общем-то, нормально, Лис. Я пилот-истребитель и не люблю сидеть в штабе. А у генерала мало возможностей, чтобы участвовать в воздушных боях. Они в основном на земле воюют.

– Ха, ха, ха! Это ты верно подметил. У генералов жизнь не такая веселая как у нас, действующих летчиков. Думаю, что мы с тобой сработаемся, Алекс. А пока принимай звено. Познакомься со своими ведомыми. Колином Греем и Ричардом Стаффом. Твоим самолетом будет вон тот «Спитфайр» в крайнем слева капонире. Можешь на нем нарисовать свою счастливую пятерку.

Вот и поговорили. Иду знакомиться с техникой и своими подчиненными. Встретился. Поговорил. Вроде бы нормальные ребята. Колин из Новой Зеландии, а Ричард из Канады. М-да! Двое моих ведомых. Те, кто будет прикрывать мне хвост там в небе. Вот оно зримое доказательство моих слов о выходцах из доминионов. Наша 54-я эскадрилья в этом плане довольно интернациональная. Здесь коренных англичан служит не больше половины. И вроде бы все нормально. Никаких особых трений британцев и колонистов я не заметил. Ко мне тоже отнеслись довольно толерантно. Никто не лез в душу и не попрекал советским прошлым. Никакой ярой русофобии тут пока нет. И еще никакого высокомерия или знаменитой чопорности британцев я тоже тут не заметил. Нет, вот в высших слоях британского общества этого хватало. Я же перед своей легализацией в имперском обществе там немного покрутился. Пообщался с британской элитой. Вот там у министров и генералов что-то такое высокомерное проскальзывало в повадках. Но я такое же видел и в других странах. В Испании, СССР и Китае. Кстати, китайцы в этом плане гораздо чопорнее англичан. Они ко всем иностранцам не очень тепло относятся. Слишком высокомерно. Это я про элиту говорю, если кто не понял. Простые люди везде одинаковы. Им нет дела до такой показушной дури. В общем, я еще раз убедился, что наши стереотипы об англичанах в большинстве своем врут. Коварных и чопорных придурков среди новых сослуживцев я тут мало встречал. Нормальные люди. По своим повадкам и поведению они мало чем отличались от советских людей. Только говорят на английском языке. А так очень похожие. В общем, прописался я на новом месте без особых проблем.

Меня даже живой талисман 54-й эскадрильи принял за своего. Это я говорю о молодой немецкой овчарке по кличке Крэш. Кстати, имя данной собачки говорит о своеобразном юморе британских авиаторов. Крэш в переводе с английского на русский звучит как «авария». Нормально так они свой талисман обозвали. Авария. Между прочим, тут у многих эскадрилий есть такие вот живые талисманы в виде собак различных пород. Любят собак британцы. И делают из них живые талисманы. Типа, на удачу. Традиция в Королевских ВВС такая есть. Вот Крэш во время нашей первой встречи меня обнюхала и даже лизнула мне ладонь, которой я ее машинально погладил. Очень позитивная собачка. Мы с ней потом подружились. Собаки же любят попрошайничать. Вечно выпрашивают у вас всякие вкусняшки. Вот и я нашу Крэш потом баловал всякими вкусностями из летной столовой.

Мои воспоминания прервал голос командира эскадрильи, зазвучавший в наушниках моего шлемофона. Повинуясь его приказам, строй наших истребителей начал разворачиваться в сторону цели. Тут мне почему-то вспомнилась Испания. Помнится, нас тогда тоже вот так же сразу в бой бросили. Сразу же по прибытии на место. Вот и теперь не прошло и двух часов, как я прибыл на аэродром Хорнчерч, где базировалась моя 54-я эскадрилья. Как поступил приказ взлетать. Всей нашей эскадрилье. И мне в том числе. «Битва за Британию» начинала набирать обороты. И мне предстояло в ней поучаствовать. Кстати, боевое построение в воздухе нашей эскадрильи меня неприятно так удивило. Я и раньше слышал, что британцы пока еще не перешли на парное построение. Так и летают в бою звеньями по три самолета. Советские-то ВВС от такого давно отказались. Там уже вовсю практиковались полеты парами. Что давало летчикам большую маневренность в воздушном бою. Немцы, кстати, тоже на пары перешли. Еще после войны в Испании. А вот французы и британцы все еще не перестроились. Так и летали по старинке. По трое. Вон французики уже долетались, продув с разгромным счетом войну против Германии. А англичане все еще упорствуют в своем консерватизме. И мало того, что их истребители летают устаревшими звеньями, так они еще и плотно строятся при этом. И вот сейчас 54-я эскадрилья плывет в небе, гудя моторами и построившись в плотный клин. Блин, как дикие гуси на юг. Ладно еще бомбардировщики. Этим надо плотными строями действовать. Так им от истребителей легче отбиваться. А вот истребителям в таком строю тесно и очень неудобно драться в маневренном воздушном бою. В общем, я об англичанах был лучшего мнения. СССР, немцы и итальянцы уже перестроились. Новую тактику воздушного боя вовсю применяют. Кстати, те же немцы в шутку называют плотные английские клинья истребителей «строем идиотов». И тут я с ними согласен. Нельзя так воевать.

А бритты все понятиями Первой мировой войны живут. По старинке воюют. Неудивительно, что немецкие арийцы им напихали горячих огурцов во Франции. Это когда очень быстро разбили английский экспедиционный корпус, помогавший французам на континенте. Так, что англичане бежали без оглядки аж до самого Дюнкерка, в котором потом побросали всю свою технику и тяжелое вооружение. После чего трусливо смылись назад на свой остров, бросив французиков на произвол судьбы. А потом еще попытались потопить и захватить французские боевые корабли, стоявшие в Оране и Мерс-эль-Кебире. Типа, чтобы они не достались немцам. Неудивительно, что после такой подставы Франция очень быстро капитулировала и стала союзницей Германии. Я бы на месте французов тоже взбесился с такими-то подлыми союзничками типа англичан.

Комэск Литхэрт сообщил, что нам приказали перехватить большую группу немецких бомбардировщиков, которые сейчас летят к Лондону с юго-востока. Нас будут наводить с земли.

Англичане к 1940 году создали довольно эффективную систему ПВО своих островов. Сеть радарных станций окутывала все побережье Британии. Все данные о воздушном противнике довольно оперативно обрабатывались и передавались летчикам. Мы здесь воевали не вслепую. И могли быстро реагировать на любую угрозу. Могли малыми силами противостоять всему люфтваффе. Самолетов и пилотов к ним у англичан к этому моменту было гораздо меньше, чем у немцев. Но они могли их использовать более эффективно. Наши противники имели больше сил, но не имели той информации, что поступала к нам. Я как командир звена тоже имел выделенный канал в своей рации, по которому операторы наземных радарных станции наводили нас на цель. И знаете? Это было очень круто. Конечно, в советских ВВС мы пытались внедрять что-то похожее, там тоже имелись радары. Но пока там бардака хватало. А у англичан эта система ПВО уже сейчас очень хорошо работала.

Кстати, мне мое новое место службы уже нравится. Авиабаза Королевских ВВС Хорнчерч расположена вблизи Лондона к юго-востоку от Ромфорда в Эссексе. Во времена Первой мировой войны в этом месте располагалась ферма Саттона. И по сей день многие пилоты эту авиабазу так и называли Фермой Саттона. Наша эскадрилья прикрывала подходы к Лондону с юго-востока. Почему это для меня так важно? Так в Лондоне же сейчас проживает моя любимая супруга. Помните, я говорил, что нам британское правительство выделило квартиру на окраине Лондона. Вот сейчас меня греет мысль, что я не только защищаю каких-то там абстрактных жителей британской столицы. Но и Анну Марию Матросову. Это дает мне дополнительный стимул в бою.

Нас выводят на цель довольно точно. Вражеские бомберы под прикрытием истребителей идут на высоте в четыре тысячи метров. Клин нашей эскадрильи, нацеленный на них, успел подняться на четыре с половиной тысячи. Мы немного выше и будем атаковать на встречных курсах. Мне этот маневр очень не нравится. Нельзя так действовать. Нашими противниками в этом бою будут «Юнкерсы Ju-88». Двухмоторные немецкие бомбардировщики. Спереди у них имеется пулемет. Винтовочного калибра, но их же там сейчас до фига. У каждого «Юнкерса» по одному пулемету на носу. А в группе, что приближается к нам, этих бомбардировщиков штук пятьдесят. Не меньше. К ним сейчас сверху-спереди нельзя соваться. Такой строй лучше с других ракурсов атаковать. Пока я размышлял, стоит ли предупреждать об этом командира, тот сам все за меня решил. Из-за строя немецких бомберов вынырнули два десятка «Мессершмиттов Bf-109Е». И рванули в нашу сторону, набирая высоту.

– Пятый, атакуй истребители, а мы с бомбардировщиками разберемся! – приказал Литхэрт, разрешив все мои сомнения.

Вот и замечательно! Этим приказом он мне руки развязал. Уф! Двигать в лобовую атаку на поднимающиеся «мессеры» я не спешу. На фиг, на фиг нам такое счастье! У этих германских «Эмилей» сейчас стоит очень солидное вооружение. Две крыльевые пушки 20-миллиметровые и два пулемета винтовочного калибра. Если на них в лобовую переть, то можно очень неслабо так отхватить звездюлей. Поэтому мы пойдем другим путем. По пологой дуге вываливаюсь из плотного строя эскадрильи и ухожу вверх. Надо набрать высоту. Я сейчас и так выше, но ненамного. А высота в воздушном бою – это всегда преимущество. Краем глаза вижу, что мои ведомые последовали за мной. Молодцы, ребята. Дисциплинированные. Дурацких вопросов задавать не стали. Я ведущий, и они обязаны лететь за мной. Даже если другие английские пилоты ринулись прямиком к «Мессершмиттам». А вы что думали? Наш комэск не только меня с моими ведомыми наперерез вражеским истребителям отправил. Он вроде бы не дурак? Соображает, что мы втроем против двух десятков долго не выстоим. Поэтому приказ атаковать «мессеры» получило еще одно звено нашей эскадрильи. Эх, маловато нас! В английской эскадрилье всего-то двенадцать самолетов. А немчуры вот сколько. Итак, шесть «Спитфайров» против двух десятков «сто девятых». Нормальный расклад. По моим нормам, конечно. Но из того британского звена, которое сейчас отправили вместе с нами в атаку на истребителей, никто возражать тоже не стал. Молча выполнили приказ. Уважаю. Правда, на их месте я бы так глупо не стал кидаться в атаку на встречных курсах. Тупо это и непродуктивно. Немцев же в несколько раз больше. И стволов крупного калибра у них тоже больше, чем у нас. А в лобовых атаках от мастерства пилота мало что зависит. Там даже неопытный новичок может легко убить аса. Там все решает случай. А я не люблю полагаться на случай. И может быть, поэтому я все еще жив?

Набираю высоту, переходя на пологий вираж. Внизу звено «Спитфайров» уже схлестнулись с «Мессершмиттами». Вот зря они так. Ей-богу, зря! На встречных курсах после короткой перестрелки проскакивают сквозь строй вражеских машин. М-да! Проскочить удалось не всем. Ведущий уже готов. Штопорит вниз без одного крыла, объятый пламенем. Из этого «Спитфайра» никто не выпрыгнул. Похоже, что пилота убило. Пушки – это пушки. В лобовую на них лучше не соваться. Зато два других британских истребителя пока целы. Ну, хоть кому-то повезло выжить в этой дурной атаке. Кстати, немцы тоже один «Мессершмитт» потеряли. Тот горит и падает беспорядочно, как кленовый лист. И парашюта тоже не видать. Хотя, даже если бы немец и выпрыгнул, то далеко бы не ушел. Внизу-то под нами британская территория. Только в плен. А для нас это большой моральный плюс. Даже если тебя собьют, то выпрыгнешь ты над своей землей. И никакой плен тебе не грозит. Это тоже много значит для людей, воюющих в небе. Внизу истребители разошлись ненадолго. Вот уже закрутилась карусель воздушного боя. Я же не тороплюсь, выжидая и наблюдая за схваткой внизу. Нашим приходится не легко. Немцев больше. Но зато «Спитфайры» более шустрые на виражах. «Мессеры» никак за ними не могут угнаться. А вот в вертикальном маневре уже они быстрее. Но англичане это тоже знают и на вертикали не лезут. Кружатся на виражах. Не дают себя убить. А немцы их никак не могут подловить. Сразу видно, что там не новички дерутся. Это я наших англичан имею в виду. По манере пилотирования я могу сразу понять, кто перед тобой. Ас или зеленый новичок. Судя по увиденному, там сейчас внизу показывают класс не самые слабые пилоты нашей эскадрильи. А командир у нас молодец. Для атаки на вражеские истребители выбрал самых опытных пилотов, что у него были в распоряжении.

Вот, похоже, и нам пора вмешаться. Немцам надоело мотаться на виражах. Четверка «мессеров» рванула вверх, чтобы оттуда больно ужалить наши «Спитфайры». Атаковать сверху арийцы любят. Как и я. Я тоже обожаю такие атаки. Не зря же я лез все это время наверх. Выгодную позицию для атаки я и мои ведомые уже заняли. И теперь валимся с переворотом вниз, заходя со стороны солнца. Погода сегодня отличная. Звезда по имени Солнце светит как прожектор. Аж глазам больно. Надеюсь, что и немцам на светило смотреть тоже не совсем комфортно. Вот ведущий поднимающейся четверки «Эмилей» уже вошел в зону моего огня. И похоже, что он меня не видит. Он боем занят. Тем, что внизу кувыркается. Вон голову как вниз и влево повернул. Ох, зря ты так, фашистик! Смотреть надо по сторонам. Вдавливаю гашетки и прислушиваюсь к работе своих пушек. Кайфую я от таких звуков. Да, кстати! Мне с моим новым самолетом повезло дважды. Во-первых – это был «Спитфайр» первой модели. А во-вторых – мне досталась модель серии «Б». Вооруженная двумя авиационными двадцатимиллиметровыми пушками «Бритиш Испано» и двумя пулеметами Браунинга винтовочного калибра. У моих ведущих тоже «Спитфайры Мк.1», но серии «А». И эти из вооружения имеют только восемь 7,7-миллиметровых пулеметов. Что, на мой взгляд, довольно слабенько. Вон тот же «Юнкерс Ju-88» ты такими маленькими стволами долго ковырять будешь. У него же какая-никакая, но броня имеется. И, кстати! Пушечные «Спитфайры» особой любовью не пользуются среди британских летчиков. Меня авиатехники при приемке самолета честно предупредили, что пушки «Бритиш Испано» пока не очень надежные. Их часто клинит на больших высотах. Вроде бы из-за замерзающего конденсата и смазки в барабанном механизме заряжания. На это поступали многочисленные жалобы от британских пилотов. Правда, с этими недостатками тоже активно борются. Вон отверстия для стволов в крыльях заклеивают специальной тканью. Ставят новую систему подогрева стволов. В общем, пытаются исправить этот недостаток. Впрочем, сейчас мои пушки работают как часы. Швейцарские. А сейчас, в 1940 году они (часы, а не пушки) считаются самыми лучшими в мире. Ведущему немцу хватило короткой очереди из двух авиапушек и обоих пулеметов, чтобы вспухнуть в небе огненным шаром. Похоже, что в бензобак прилетело. На других врагов уже не успеваю довернуть. Скорость-то я набрал приличную в пикировании. Проскакиваю мимо распадающегося на части «Мессершмитта» и краем глаза замечаю, как один из моих ведомых обливает своими многочисленными пулеметами еще одного немца. В принципе, с такой дистанции – это приговор. Восемь пулеметов, даже винтовочного калибра, в небронированный истребитель долбят очень мощно и кучно. С такой-то малой дистанции. Похоже, что и этот ариец уже отлетался.

Разогнавшись в пикировании, выхожу на пару «Эмилей», которые сейчас гонят один из наших «Спитфайров». И ведут по нему беспрерывный огонь. Вот только попасть никак не могут. Дымные пушечные трассы немецких автопушек проскакивают рядом с хвостом английского истребителя. Но никак не могут его зацепить. Летчик там сидит неплохой. Грамотно уклоняется от атак. Сейчас я ему помогу немного. Слегка доворачиваю и навожу прицел на ведущего немецкой пары. Запомните! Если у вас есть выбор, то в воздушном бою старайтесь в первую очередь убивать ведущих пилотов вражеских пар или звеньев. Это, как правило, самые опытные пилоты. Уничтожите их, и их ведомые растеряются. И вы сможете их сбить со второго захода. Я заметил это давно. Еще в Испании. В случае гибели своих ведущих немецкие летчики очень редко стремились продолжать бой. Вместо этого они пытались удрать подальше. Выйти из боя. А если противник паникует или бежит, то и бить его легче. Открываю огонь с дистанции в двести метров. В принципе, далековато. Большинство пилотов в воздушном бою предпочитают для стрельбы более близкие дистанции. Но я стрелять умею. И даже на таком расстоянии часто попадаю в цель. Вот и сейчас рискнул – и не промазал. Есть контакт. Отчетливо наблюдаю, как от «Мессершмитта» в разные стороны начинают отлетать кусочки обшивки. Вот из-под его капота выплескиваются языки пламени и клубы дыма. Попал! Зачем я так рисковал? Зачем бил издалека, ведь можно было подойти поближе и ударить наверняка? А вот зачем! Слегка доворачиваю и загоняю в прицел истребитель немецкого ведомого, идущего в ста метрах от своего погибшего ведущего. Получи, фашист, гранату! Пушки в упор – это круто! Половина левого крыла «Эмиля» отлетает в сторону. В районе кабины наблюдаю всполохи от попаданий. Вижу, как немецкий пилот резко откидывается вбок. А на стекло его кабины плеснуло чем-то красным. С такой дистанции против 20 миллиметров никакая бронеспинка не спасает. Этот готов! Еще одна победа на моем счету.