Импровизированная сцена маленького провинциального кафе. Сколоченный из фанеры подиум выкрашен черной краской. На него светят лампы с отражателями на шнурах из «Икеи». На подиуме стоит пюпитр, барный стул, микрофонная стойка. Рядом с подиумом ширма, она подсвечена настольной лампой, к ней тянутся шнур от микрофона.
В кафе пусто. Слышно, как звенят тарелки на кухне.
За ширмой сидит мужчина, видно его тень. Она наливает из пузатой бутылки в пузатый бокал, нюхает содержимое, пьет. Взял телефон, набирает номер. Достал сигарету, закуривает.
МУЖЧИНА. Лара, аллё, на. Это не Лара, это Алена? Привет! Лара, это я! Узнала? Как узнала? Юмор это, да. Придешь сегодня? Я весь вечер на сцене… Спешел фо Лара! Секс, драгс энд рок-н-ролл! Шашлык-машлык, коктейли, всё такое… Я даже спою для тебя Митяева, если захочешь… Куда тебя пригласили? В сауну? Ты пользуешься популярностью, Лара. Последний раз предлагаю тебе! Ну, я бронирую столик? Чего? Да пошла ты…
Пьет из фляжки. Смотрит в телефон, набирает номер.
МУЖЧИНА. Добрый вечер. Могу я услышать, Виолетту? Это Виолетта? Не узнал тебя – богатой будешь. Какие планы на вечер? Может, мартини и немного музыки? Приглашаю, да. С меня мартини и песни, с тебя твоя сексуальность и проведенная вместе ночь? Я не намекаю, я открытым текстом. Гуляю, да… Могу себе позволить. Приглашаю вас на свой сольный вечер, мадам. Все песни только для вас! Можете заказывать. «Шансоньетку»? Да легко! Что еще? «Вальс Бостон»? Не вопрос! Только давай на берегу договоримся, что ты не будешь ночью кричать, что нужно домой, «вызови мне такси!». Когда? Да ты всегда так делаешь… Не правда, не оставалась ты ни разу. Засыпал, да… И что из этого? Но я же один просыпался, тебя не было рядом? Как много тех, с кем хочется уснуть, как мало тех, с кем хочется проснуться, Виолетта! Это про тебя! Осчастливишь сегодня? Перезвонишь? Хорошо, только я начинаю скоро. Целую в шейку! (Смотрит в телефон.) Динамо! Виолетта, ты динамо-машина. Попьет, поест, песен послушает, и такси ей еще вызови. Вот… Кристина – стопудовый вариант. Кристина Игоревна? Добрый вечер. С вами говорит продюсер Севы Соловьева. У него сегодня презентация новой сольной программы в кафе, я обзваниваю людей из VIP-списка. Очень ждем вас. (Смеется.) Привет, Кристиночка. Нет, еще трезвый. Приходи – спою тебе Лепса и Михайлова. Всё, на сегодня обязательная программа выполнена – пою, что хочу. Представляешь, часов в пять заруливает в кафе такой скромно одетый узбек, в костюме таком обычном, в рубашечке. Говорит официанту, что плов кушать хочет и чтобы ему тридцать раз спели «Как упоительны в России вечера». Официант ко мне: «Сделаешь, Сева?» Я фонограммку в интернете качнул – и вперед. Он кушает плов свой и слушает. Разе на шестом двести водки попросил. Пьет, ест и слушает. А я пою. Потом хотел перекурить. Спрашиваю: «Уважаемый, я перекурю и продолжим?» А он улыбнулся так по-доброму, зубы свои золотые показал и говорит: «Пой, уважаемый, потом покуришь». Я разе на десятом слова путать начал, думал бросить уже, послать его. А он купюры новенькие из кармана пиджака достал и на стол положил. Приезжай, Кристина. Чего потом? Да ничего, плов доел и ушел. Я с кухней деньгами поделился и решил сегодня на заказ не работать больше. Нет, для тебя спою, что попросишь. Мы же ко мне потом! Чай, кофе, потанцуем. Водка, пиво, полежим! Да без намеков я. Просто настроение хорошее. Приедешь? Ладно, чего я тебя уговариваю, не маленькая… Захочешь, я тут…
Завершает звонок, набирает номер.
Бабы – зло. Не понимаю их, то Маша, то не Маша, то дам, то не дам, то дам, но не вам. (Набирает номер.) Алло, Борис Михайлович? Вас беспокоит начальник службы безопасности банка «Возьми деньги». Вы у нас взяли в долг. Когда вернете? Почему вы молчите, Борис Михайлович? Мы знаем ваш домашний адрес! Боря, не напрягайся – это Сева! Я со второго номера звоню, дорогой! Напрягся? Да ладно! Реально не узнал? Да буду, куда я денусь! Если так дальше попрет, то пошью костюм с отливом и в Ялту.
Мужчина высунулся из-за ширмы, смотрит в зал.
Прости, дорогой. Там уже клиент подошел. Приедешь? Вот молодца! Всё, до встречи, дорогой!
Пьет из фляжки. Выходит на сцену.
МУЖЧИНА. Добрый вечер, дорогие друзья. Сегодня у нас не совсем обычный вечер. Я не работаю сегодня на заказ. Сегодня только для друзей, только для вас звучат песни Севы Соловья, Всеволода Соловьева. Я очень рад, что вы пришли провести вечер в нашем уютном кафе. Я буду петь что-то для души. Не знаю, как определить жанр собственного творчества, пусть этим занимаются критики, не буду отбирать у них хлеб. Я не бард. Я не люблю бардовскую песню. Барды – это что-то про палатки, про костры, про комаров, про крепкую мужскую дружбу после литра водки. Я про другое. Немного шансона, что-то от Высоцкого и Вертинского, что-то от русского рока. Я, моя душа, мой голос и моя гитара… Мы весь вечер для вас…
Сегодня будет вечер посвящений. Так получается, что за каждой песней стоит какая-то история, человек какой-то. Поэтому я буду вам маленько рассказывать, чтобы понимали, откуда у песни ноги растут.
Не помню точно, что я пел в детстве, помню, как у меня началось с гитарой. Сидели как-то за бутылкой мой дед и отец. Сидели, выпивали, говорили о важном. Тут толи водка закончилась, толи темы для разговоров, короче, посмотрели на меня оба – и дед сказал: «Надо парня куда-то учиться отдавать». Отец возразил: мол, художественную школу парень закончил, в спортивную секцию ходит, с него хватит. Тогда дед напомнил отцу, что у того на стене гитара пылится: вот пусть парень на ней играть выучится, опять же инструмент покупать не нужно. На том и порешили. Мы пришли домой, отец снял со стены гитару и вручил мне со словами: «Это гитара, она как женщина – с ней аккуратно надо». Стер рукой пыль с женщины, сыграл мне начало песни про колокола и вручил инструмент. По его взгляду я понимал, что варианта не научиться играть у меня нет. Я принес гитару в свою комнату, посидел с ней чуть-чуть, повесил ее на стену и лег спать.
Снилось мне, что надо мной стоят дед и отец и смотрят так пристально, а я сижу с гитарой и не могу настроить ее, кручу колки, дергаю струны, и мне стыдно. Наутро я пошел в библиотеку и взял там самоучитель игры на шестиструнной гитаре.
Самоучитель оказался мутным, там учили играть нотами, а ноты надо было еще научиться читать. Короче, дело оказалось серьезным и не решалось скоро.
Через какое-то время я узнал, что в школе открылся кружок игры на гитаре, и направился туда. Высокий мужчина с усами, прораб со стройки, придирчиво оглядел гитару, сказал что-то вроде «хорошие дрова» и настроил мой инструмент. Я был счастлив. В кружке я научился играть песню про «лыжи у печки стоят», про «солнышко лесное» и про то, как «люди идут по свету, им вроде немного надо», что-то про прочную палатку и про путь. Тут мой интерес иссяк, и я увлекся какими-то другими важными пацанскими делами.
Вспомнил я про гитару, когда настало время дружить с девочками. В школе парни организовали ансамбль и что-то играли на электрогитарах, а девочки каждую репетицию собирались под окном этой репетиционной комнаты и таяли. Я был в очках, худой, с торчащими ушами и понимал, что просто так дружить с девочками у меня не получится. Тогда я взял заработанные летом в лесхозе деньги и пошел в музыкальную школу. Меня прослушивал Борис Иванович. Сложно его описать. Он носил бородку, эспаньолку, волосы до плеч, джинсы и пиджак фактурной ткани. Еще у него на правой руке были длинные ногти. Когда он слушал мою, с позволения сказать, игру, он всегда начинал протирать листья у лимона, который рос в его кабинете в большой кадке. Я понимал, что лимон явно в иерархии Бориса Ивановича важнее меня. Да и ладно, главное – научиться играть модные песни, и все девчонки мои. Короче, за пару лет я научился играть «Я буду долго гнать велосипед», «Вальс Бостон», «Бродит вечер по лесным дорожкам», пару романсов и «Клен ты мой опавший». На этом мое обучение завершилось, я понял, что готов, да и Борис Иванович, протирая лимон, сказал мне: «Всеволод, думаю, что мне вас больше нечему научить». На этом мы расстались.
Мода на песни менялась с дикой скоростью, возникли «Любе» и «Ласковый май», параллельно появились записи Цоя. Я услышал Цоя и понял: вот… Вот это круто! (Читает стихи.)
май нэйтив таун изент ладж,
энд изент смол, и все такое,
там школа, корефанов трое,
там «Magna», «Royal» и «Orange»…
там детство – ивы и река…
в хрущевке песни под гитару,
и высь светла и высока,
и все сдавали стеклотару…
и были счастливы, бикоз,
там «нАчать» было и «углУбить»,
там был заветный кубик-рубик
и миллионы алых роз…
там был волшебный «Wind of Change»,
влюбленность первая-вторая,
и девственность девичьих плеч,
там Стелла, Оля, Зоя, Рая…
там чудо – видеосалон,
и Цой живой, и Хой в почете,
и мы не в погребальной роте
с друзьями, время – не Харон
тогда и там… теперь и тут,
иные мы, май таун нэйтив —
форевер! ай эм вэри эктив,
я жив доселе, вэри гуд…
Потом я поступил в институт и параллельно начал писать песни. Песни были похожи на раннего Цоя. Я старался копировать его голос, мелодику, да и тексты были в том же духе. Потом была общага, свобода, и девяностые. Мы с парнями сколотили группу с каким-то пафосным названием, вокруг нас собралась тусовка. Алкоголь, женщины, рок-н-ролл.
Как-то раз мы компанией выпили и решили пойти в парк, туда, где чертово колесо. Шли, пили пиво, было лето, и ничего не предвещало нашей встречи с бардовской песней.
А в парке на открытой сцене в это время проходил конкурс с затейным названием «Юный бард», но это было не важно. Важно, что стояла звукоусиливающая аппаратура, микрофоны и была сцена. Товарищи меня взяли на слабо. Пока я сидел на асфальте и оценивал качество песен, кто-то из моих друзей сбегал и договорился с ведущим о моем участии в конкурсе. Кто-то отобрал у кого-то из участников гитару, и я пошел на сцену. Не помню, как и что я пел. Не помню, как долго все это продолжалось – у нас было время и было пиво. Мы дождались финала, и, когда объявили, что главный приз – гитара мебельной фирмы «Урал» и поездка на фестиваль бардовской песни имени Грушина – достается Всеволоду Соловьеву, я охренел. Мы забрали диплом, гитару, билет на поезд, взяли водки и пошли обмывать мою победу. Тогда я еще не знал, что такое бардовская песня и кто такие барды.
Дорогие друзья, мне нужно пару минут, чтобы подготовиться к выступлению. Я понимаю, что мое вступление несколько затянулось, но не каждый день у меня бывают авторские вечера. (Звукооператору.) Дружище, поставь что-нибудь лирическое. Я объявляю музыкальную паузу, чтобы у вас было время выпить, покушать и поговорить.
Уходит, переодевается за ширмой. Пьет из фляжки. Выходит.
Очнулся я в поезде. Вокруг меня были странные бородатые мужчины в тельняшках, веселые потрепанные женщины, алкоголь и гитары. Люди пели какие-то известные только им песни, пили водку, заедали консервами из банок, обнимали и целовали женщин. Меня мучило похмелье и вопрос: «Как я оказался тут, с ними, с этими странными людьми, которые наливают мне и знают мое имя?». Потом мы пили, пели. Потом были три дня санкционированной песенной пьянки под названием «Фестиваль имени Грушина». Было море палаток, костров, нескончаемых и повторяющихся песен. Были нетрезвые братания с бородатыми мужчинами и нетрезвыми женщинами. Был Олег Митяев, двести тысяч человек народу, немецкий духовой оркестр в соседях по поляне, был Михалыч, который каждую ночь зачем-то искал в нашей палатке Олю из Томска, не находил и спал у нас в ногах. Был спирт «Рояль» и апельсиновый «Юпи» и песни-песни-песни. С тех пор, дорогие друзья, я не люблю бардовскую песню. Но исполню одно посвящение… (Поет песню.)
Он был слесарем и поэтом,
гитаристом еще немного,
в общем, бардом. И как-то летом
барда вдаль позвала дорога —
фестивалить, петь песни людям.
Он взял свитер, рюкзак, гитару,
сел на поезд – и будь что будет….
Поезд барда повез в Самару.
Под Самарой есть бардоместо —
фестиваль, что зовется Грушей…
Бард не знал, что его невеста
ездит бардов туда послушать.
Они встретятся ночью поздно
у костра, где Митяев вечный
будет бардам про купол звездный
петь устало и бесконечно…
Качнется купол неба, большой и звездно-снежный…
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Утром, лежа в чужой палатке,
бард с бардессой мечтали хором
об ином мировом порядке,
о совместном походе в горы,
о совместном весеннем сплаве,
о бардачном своем дуэте,
о концертах, деньгах и славе —
О проекте
О подписке
Другие проекты