Благодаря трудам этих беспристрастных историков стало аксиомой, что революция – явление «закономерное», имеющее для себя неотвратимые основания и, несмотря на некоторые свои теневые стороны, в общем нужное и благодетельное для нации.

Революция 1917 года живым примером разоблачила величайший исторический подлог: она опрокинула историческую науку и её «точно установленные взгляды», что доминирующими причинами являются причины социально-экономического порядка; она сделала то, что бывшее до сего времени тайным стало явным: Россия пала, сражённая революцией, именно в период своего наивысшего развития.

Совершенно бесспорно доказано, что никогда ещё Россия не достигала такого благополучия, как за последние тридцать пять лет перед революцией.

19 Монархический строй был силой исключительного прогресса. Промышленность и торговля достигли громадного роста. Народ с каждым годом богател. Пышным цветом расцветала русская культура.

С 1881 по 1917 год Россия победоносно шла вперёд в своём экономическом и культурном развитии, о чём свидетельствуют общеизвестные цифры. В царствование императора Николая II Россия в экономическом и культурном отношении достигла ещё больших успехов.

Возникшая было анархическая волна «освободительного движения» 1905 года была сметена твёрдой рукой великого русского человека П.А. Столыпина и усилиями русских патриотов, объединившихся у трона во имя спасения родной земли. Исторические слова П.А. Столыпина «Не запугаете. Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия» облетели весь мир и вызвали энтузиазм среди русского народа. Кстати, ЛДПР первой и единственной объявила 2011 год – год убийства Петра Аркадьевича – годом Столыпина.

К 1916 году в руках крестьян и казаков было около 172 миллионов десятин собственной земли только в 50 губерниях европейской России (кроме Кавказа и Царства Польского). Другим же сословиям принадлежало 85 миллионов десятин, из которых 18 миллионов составляли владения мелких собственников, обрабатывающих землю личным трудом, без помощи наёмной силы. Таким образом, на долю крупновладельческих хозяйств оставалось 67 миллионов десятин земли.

Накануне революции крестьянам принадлежала на началах собственности вся пахотная земельная площадь в азиатской России и на началах собственности и аренды – 90 % всей площади в России европейской.

Русский народ быстро и значительно богател. Народные сбережения увеличивались в стремительной прогрессии. Сумма вкладов в сберегательные кассы, где сосредоточились излишки главным образом малосостоятельных классов населения, с 300 миллионов рублей в 1894 году возросла к 1913 году до двух миллиардов рублей (увеличение на 570 %), а к 1917 году – до пяти миллиардов 225 миллионов рублей (увеличение на 1700 %).

Прирост населения России неуклонно возрастал, что указывало на экономический и культурный прогресс нашей Родины. Прирост населения со 120 миллионов душ в 1894 году возрос до 190 миллионов душ в 1917 году, то есть прирост населения за время царствования Николая II – 70 миллионов душ! То есть только прирост составил половину всего населения РФ по состоянию на 2012 год!

Заботы о населении составляли также одну из неотложных задач царского правительства; достаточно указать, что 63 % годового бюджета Россия тратила на производительные, культурные надобности, тогда как западноевропейские государства с демократическими представительными учреждениями расходовали на эти же надобности всего лишь 34 %.

Парламентские страны, кричащие о благе народа, вдвое меньше заботились об этом благе, чем самодержавная Русь.Можно ли после этого говорить об отсталости монархических учреждений и о непомерно тяжёлом давлении самодержавной власти на народ?

Русский народ имел лучший в мире суд, лучшее местное самоуправление, превосходную дешёвую администрацию и идеальную финансовую систему.

Николай II был неизменным сторонником мира. Он до последнего момента желал сохранить добрососедские отношения с Германией, принимал все меры, чтобы мирным способом уладить конфликт и не допустить вооружённого столкновения.

Царское правительство до самого возникновения бунта обвиняли не в том, что оно ведёт войну, а в том, что из-за симпатий к немцам стремится закончить эту войну, заключив сепаратный мир с Германией.

Либеральные деятели пускали свои ядовитые стрелы в «немецкую дворцовую камарилью», обвиняя приближённых Государя чуть ли не в национальной измене.

Милюков не остановился даже перед тем, чтобы с трибуны Государственной Думы бросить гнусное клеветническое обвинение против государыни в сочувствии к немцам!

Так что виновников войны нужно искать не в среде царского правительства, а в другом месте: ответственность за союзническую ориентацию и мировую войну в значительной степени падает на «лучшие силы страны», которые позднее постарались переложить вину с больной головы на здоровую.

Либеральная общественность, сыгравшая исключительную роль в русско-немецком столкновении, подготовила загодя союзническую ориентацию, а следовательно, и вооружённую борьбу, чем в данном случае политическим соображениям приносились в жертву национальные интересы России. Надо помнить твёрдо, что ориентация нашей так именуемой передовой общественности на союзников была продиктована не национальными интересами и выгодами России, а политическими мотивами.

Политические симпатии к «передовым демократиям Запада» и явились лейтмотивом сближения с Англией, противоестественного и самоубийственного для России.

«Свободная парламентарная» Англия и «прекрасная демократическая республика» Франция всегда противопоставлялись «реакционной» монархической Германии. По убеждению русских либералов и демократов, «разгром реакции в Европе» в лице монархической Германии должен был принести торжество демократическим принципам, политическую свободу России, парламентаризм, а может быть, и демократическую республику.

Кто же виноват в войне? Именно эти либеральные круги, которым война была нужна!

Решение царя продолжать борьбу до конца было искренним и бесповоротным.

Россия по-прежнему представляла громадную непоколебимую военную силу: к весне 1917 года была готова к наступлению 12-миллионная армия, причём поддерживающие армию ресурсы Российского государства были безграничны.Недостаток хлеба в некоторых рабочих кварталах Петрограда в феврале 1917 года был просто маленьким эпизодом. Подобное столицы других государств знали ещё в 1914 году. Это ничтожное обстоятельство не могло послужить поводом для того, чтобы ниспровергать существующий государственный порядок.

И теперь уже можно не сомневаться, что уличные беспорядки в Петрограде в конце февраля 1917 года были созданы искусственно.

Население столицы было обеспечено всем необходимым: в Петрограде имелись значительные запасы муки и необходимых предуктов питания. По сведениям петроградского градоначальника Балка о количестве продовольствия в столице, выяснилось, что если бы Петроград, начиная с двадцатых чисел февраля, оказался отрезанным от всей страны и в него не было бы подано ни одного вагона с продуктами, то жители его могли бы оставаться в течение 22 дней на прежнем продовольственном пайке, то есть по два фунта хлеба в день на человека, – порция, о которой не могли тогда и мечтать граждане Франции, Германии и Италии.

Мы перед весной 1917 года стояли накануне достижения наших исторических задач.

Вся страна была спокойна. Поводы для брожения и открытого возмущения отсутствовали. Буржуазия от войны нажила большие капиталы. За время войны деревня также заметно разбогатела, рабочие неплохо зарабатывали. От продажи хлеба и других сельскохозяйственных продуктов у крестьян образовались значительные денежные 24 сбережения. Не высказывая военного задора и шовинистических чувств, основная масса русского населения – крестьянство – сохраняла величавое спокойствие. Крестьяне понимали, что Первая мировая война, в которой участвовала Россия, затеяна не ими и что бунтовать во время войны не годится.

Вот почему февральский бунт для русского народа явился полной неожиданностью. Никакой революции с 22 по 28 февраля в Петрограде не было. Интеллигенция стала кричать, что народ сверг «самодержавие» и «завоевал свободу» после того, как Государственная Дума произнесла слово «революция», а печать его подхватила и разнесла по всей России.

Подлинный народ – хозяйственные крестьяне и городские обыватели города – сразу стал отмежевываться от петроградского действа и никогда не признавал, что он «завоевал свободу». Напротив, общий голос был за то, что «свободу дали» и что «после свободы наступили беспорядок и разорение». Точно так же угрюмо встретили нормальные люди интеллигентские радостные вопли о распаде «империи зла» и рождении «новой свободной России». Параллели налицо. И действующие вредоносные силы – всё те же.

Февральский бунт, как и крушение СССР в 1991-м – не дело русского народа, не народное движение, а результат заговора небольшой кучки, связанной с иностранцами.

И ответственность за него падает на подстрекателей и поджигателей – либеральных полити- 25 канов из прогрессивного блока, которых и нужно считать интеллектуальными убийцами России!

Они своими безумными нападками на правительство подрывали и дискредитировали его в глазах народа, разваливали тыл, расхолаживали патриотическое настроение, втягивали военное командование в заговор против Верховного вождя…

А уж кромсали живое тело России непревзойдённые заплечных дел мастера революции – российские социалисты.

Виновны, конечно, и попустители этого страшного преступления – прекраснодушные русские интеллигенты, у которых не хватило разума и воли пресечь тёмную разрушительную работу либерально-социалистической общественности.

У нас бунт произошёл не от бедности материальной, а от нищеты духовной. Отсутствие национального сознания и утрата чувства государственности привели к февральскому бунту и коммунистическому мятежу.

Народы ведут к славе и счастью его духовно зрячие вожди. Ярким примером может служить Германия начала ХХ века.

Благодаря национальной интеллигенции, одна почти против всего мира, Германия с честью выдерживала тяжкую и изнурительную войну. Немецкая интеллигенция удержала свой народ от революционно-большевистского движения, которое после капитуляции было так близко и возможно. Она организовала народ и вместе с ним отбила натиск тёмных сил всего мира, которые после войны стре- мились уничтожить немецкий народ как нацию. Не будь здоровой национальной интеллигенции, Германию постигла бы судьба России. Немецкая интеллигенция проявила здоровый национализм и патриотизм, она вдохнула веру в свой народ и вместе с ним разбила цепи неволи.

Второй пример – Япония того же времени, бедная экономическими ресурсами страна. Но Японская нация была едина. Заслуга в этом принадлежала японской интеллигенции. Она внушила любовь к своему прошлому, она создала культ Микадо, учение, по которому Микадо является прямым потомком богини Солнца и сам есть живой бог на земле, который вправе требовать абсолютной верности от своих подданных. Идея божественного происхождения власти пропаган- дировалсь в школе, в армии и в общественной жизни.

Эта пропаганда носила характер религии. История преподавалась молодёжи таким образом, чтобы центром национальной исторической жизни сделать священную особу императора. История внушала чувство гордости, что Япония никогда не была запятнана актами неповиновения и возмущения императору, что она сохраняла верность и сыновнюю покорность своему Верховному Повелителю и династии, история правления которой не прерывалась на протяжении 2500 лет. Правящий класс, военные, учёные и обыкновенные интеллигенты сумели объединить и сплотить вокруг монарха нацию и создать в народе благоговейное отношение к его личности.Совершенно другим путём шла интеллигенция русская, на которой и лежит вся ответственность за крушение России.

Причина русской катастрофы – забвение русской интеллигенцией национальных идеалов – православия и самодержавия, которые в течение веков были организующими началами нашей национальной государственной жизни.

О настроениях среди «цвета нации» весьма красочно повествует А. Белый.

Рассказывая о своём пребывании у Блоков и создавшейся у них ненормальной обстановке, он вспоминает: «Раз я не выдержал, вдруг за столом, при всех вместе сорвал с себя крест, бросив в траву; А. А. усмехнулся недоброй улыбкой».

Однажды А. Белый, поднимая бокал, возгласил: «Пью за свет!» В.Я. Брюсов, усевшийся рядом, вскочил как ужаленный, поднял бокал и прогорланил: «За тьму!».

В Петербурге, как и в Москве, масонские и про- масонские кружки объединяли людей различных направлений и оттенков: от софианцев-христиан до сатанистов вроде Сологуба.

Блок в своих талантливых стихах воспевал Люцифера.

Булгаков, по сообщению Белого, принимал участие в 1904 году и последующих годах в «Христианском братстве борьбы», которое занималось печатанием прокламаций с чёрным крестом к духовенству и войскам.

Бердяев, по воспоминаниям того же Белого и Розанова, был в числе тех лиц, которые в 1905 году 28

были приглашены к поэту Минскому в его квартиру, в дом Полякова, на Английской набережной, «со специальной целью испытать причащение человеческой кровью».

«Кровь действительно была получена от укола еврея-музыканта и какой-то еврейки, разболтана в стакане и выпита всеми присутствующими», – свидетельствует В.В. Розанов.

Так развлекалась интеллигенция. А ещё занималась подрывом государственных основ ради призрачных видений прококаиненного разума, не сознавая того, что эти видения – плод долгой обработки её – интеллигенции – сознания.

А народ…

Народ в революции играл пассивную роль.

Русское купечество, крестьянство и рабочие были послушным орудием в руках кучки поджигателей.

Наши «активные классы революции» не сами шли, а их тащили, не они задавали тон, а другие, не снизу шло движение, а сверху, не крестьянство, буржуазия и рабочие делали революцию, а ими делалась революция.

У народа не было ни желания, ни понимания, ни воодушевления для устройства революции.

Буржуазия работала на социалистическую революцию, мужики насаждали коммунистическую диктатуру пролетариата, а буйная русская мастеровщина, по недоразумению названная рабочим классом, доканчивала разрушение.

Вдохновителем и застрельщиком великого бунта была передовая интеллигенция – интеллигенция либерально-радикально-социалистическая.

29

Она была воодушевлена своей верой и своими идеалами, во имя торжества которых могла принести какие угодно жертвы, пойти на обман, бесчестие, жестокость и преступление.

Вся она, за самым ничтожным исключением, была нерелигиозна, ненациональна и безгосудар- ственна.

Скептицизм, неверие, а то и прямое отрицание Бога стали неотъемлемыми свойствами духовной сущности передовой интеллигенции, а слепое преклонение перед силой разума и материи – её религиозным культом.

Она отрицала общепризнанную мораль, понятие греха, совести и стыда. И это отрицание стало её родовой метой – от коллонтаевской теории глотка воды (с ним сравнивали значение соития) до бесчинств «Бешеных вагин» в 2012 году.

Интеллигенции тогда, как и сейчас, были чужды здоровый национализм и любовь к отечеству. Противонациональными настроениями тогда, как и сегодня, была охвачена вся передовая интеллигенция.

Розовые мечты наших либералов о «вечном мире между народами», «всеобщей гармонии между людьми» и «всечеловеческом братстве» и фантастическая вера товаришей-социалистов в мировой союз пролетариев – явления одного и того же порядка: либералы и социалисты в своих устремлениях к общемировым целям стояли далеко от своего народа и России.

Сегодня они воют о торжестве толерантности и мультикультурализма, об «общечеловеческих ценностях» и мыслят себя «гражданами мира». 30

Либеральная интеллигенция прежде всего любит весь мир, а потом уже свой народ: она любит его случайно, урывками, скрывая перед другими свои чувства, стыдясь своей любви!

Русский народ никогда не знал безраздельной к себе любви, эту любовь интеллигенция делила с другими: вся полнота чувства любви отдавалась евреям, полякам, финнам, латышам, эстонцам, грузинам, армянам, черемисам и мордве как притесняемым «проклятым царизмом». Примерно то же мы видим и сегодня.

Великому русскому народу, создавшему потом и кровью многих поколений величайшие в мире государство и культуру, отводилось одинаковое положение с инородческой мелкотой. Сегодня «интели» любого ранга ни за что не согласятся с тем, что страна, где свыше 60 % населения составляет одна национальность, является, согласно международным нормам, страной мононациональной. И всякое упоминание о «многонациональности» России является плевком в лицо государствообразующему русскому народу!

К моменту революции 1917 года интеллигенция давно не только отказалась от всех национальных идеалов, но и неуклонно шельмовала их в глазах народа, старалась вытравить их из народной души.

Всё наше великое прошлое подвергалось поруганию и осмеянию. Чувство ненависти к монархии в передовом обществе не знало границ.

В борьбе с самодержавием все средства признавались дозволенными: ложь, клевета, искаже- 31 ние исторической действительности, подтасовка фактов родной истории.

Для того чтобы нанести удар правительству, чтобы дискредитировать его в глазах иностранцев, Милюков и другие кадеты считали нормальным и вполне допустимым для себя как русских выливать потоки лжи и клеветы на своё правительство во Франции и Америке и вести пропаганду, чтобы иностранцы не давали русскому правительству денег.

Пораженчество никогда не умирало в русском передовом обществе – начиная с декабристов и кончая пресловутым Ильичом.

На чужие деньги против России с одинаковым успехом работали Милюков и Ленин. «Анатомия протеста-2» показала то же самое. Но кажется, что нам предстоит увидеть и «Анатомию протеста-3» и 4, и 5. И кажется, много сюрпризов можно ожидать от этих увлекательных просмотров.

Только русская интеллигенция могла в феврале 1917 года разжечь недовольство, вызвать движение черни, возглавить бунт шкурников и предателей и погасить историческую славу России.

Коммунистический мятеж, пожравший Россию и её культуру, подготавливался давно. Радикальный социально-революционный переворот считался благодеянием.

Герцен с восхищением ждал вожделенного момента наступления социальной революции и призывал верить, что русская революция доделает то, что не смогла сделать «мещанская» француз- ская революция, то есть зажечь социальным пожаром весь мир.

«Ветер дул» от Ротшильда, женатого, кстати, на Аделаиде Герц, так что вполне возможно, что 200 лет назад Ротшильд и подарил нам первого «русского» революционера. «Что ему (Ротшильду) во мне нравилось, – писал Герцен, – что я представлял собой то поле борьбы, на котором он разбил наголову Николая Первого. Я для него был своего рода победой при Маренго или Аустерлице, и когда я был с ним, он часто входил в подробности своей победы. Хотя достаточно великодушный, чтобы пощадить своего разбитого противника (Николая Первого), он позволял себе, тем не менее, отчётливые улыбку-две».

На деньги Ротшильда Герцен основал своеобразную фабрику по «изготовлению большевиков», куда он привлекал юных христиан-студентов и превращал их в сатанистов-убийц. Ну не замечательный разве был у русского народа «борец», «которого разбудили декабристы»?