Переход

Переход. При выходе из порта судно бежит в район промысла. Как хорошо, когда благоволит погода и экипаж отдыхает, разместившись на палубе. Трудовые будни никто не отменял, но это такие мелочи, пока не назначены вахты для матросов обработки и добычи, которые маются от безделья.

Возвращаясь к родному причалу, время бежит медленно. Кто-то смотрит с бака вдаль, надеясь увидеть ворота бухты, кто-то выскакивает через каждый час и оглядывает берег, вдоль которого траулер уж очень неспешно пробирается по водной глади.

Разница в том, что по дороге домой личный состав расписан на работах по приведению внешнего вида корабля в надлежащее состояние для предъявления портнадзору.

И вот один «морской волк» рассказал такую историю.

Закончив добычу и переработку рыбы-сырца, сдав продукцию приёмщику, мы летели на всех порах, приближая встречу со своими любимыми, семьями, детьми. Во все стороны, насколько позволяло зрение, раскинулось Охотское море, отражая июньское солнышко от своей зеркальной поверхности. В этот период шторма редкость.

Я тогда заканчивал свой второй рейс. Уже не пацан, но и не оброс ракушками, однако понахватался морского сленга, смело щеголяя где надо и куда не стоит, выбрасывая фразы, словно шелуху от семечек. Нет! Что вы? Никаких матов. На флоте такое непозволительно никому, ну разве если что тяжёленькое упадёт на ножку. Тогда сам Нептун велел высказаться обо всех окружающих, в чьём лице присутствовала вина за происшедшее.

Вот именно мой недогляд за собственными речами привёл меня в боцманскую команду. Мужчина он у нас был строгий, не скажу, что справедливый, но далеко не глупый. Одним словом, «сорокот». Не одну каракатицу съел за свою рыбацкую практику, якорь ему в дышло.

Пару дней зачищали поверхности надстройки, поеденные ржавчиной, потом закрашивали. Спускались для аналогичных действий на люльке по бортам, обновляли имя нашего БАТМа.

На третий день мне и такому же шалопаю с камбуза выпала почётная миссия – окрасить внутренние стены общего гальюна рядом с нашими каютами и заводом. Так сказать, постараться для себя навести красоту на следующий «заплыв». Во-о-о-от!

– Ну что, «Матросы Синепупкины»? – боцман осмотрел наш внешний вид, выдал по ведру краски, кисти с валиками, а также индивидуальные средства защиты дыхательных путей, респираторы. – Вентиляцию включили на максимум. Через каждые тридцать минут выход на верхнюю палубу. Проветрились и… Сами знаете объём. Закончите, доложите.

– А если не положено? – поварёнок преданно глядится в глаза старшего товарища.

– Что?!

– А как мы время будем отслеживать?

– Не умничай! – большой человек нагнул голову, посмотрел из-за густо поросших бровей. – Добрый, я сегодня. Назначу вестового.

И приступили мы к исполнению задания, спустившись в обозначенное помещение.

Окрашивать не много, но углы, выступы, какие-то трубы затрудняли продвижение. До финиша далеко. Мы увлеклись. Приходил ли кто нас оповещать о пробежавших минуточках или нет, не помню. Только хлопает меня по плечу чья-то рука, поворачиваюсь. «Упс!». Мной гуманоид в акваланге любуется, улыбается.

– Ты кто? – интересуюсь.

– Брат! Пошли, курнём! А?!

– Может, здесь? – осматриваюсь.

Диво дивное, хоромы хрустальные, с зеркалами по углам, а в каждом русалка в танце извивается.

– Царь заругает! – виновато потупился одноглазый и зеленеть начал с чётко очерченными границами, как будто кольцо вниз скользило.

– А Женя куда пропал? Мы же с ним малярничали вместе.

– Это тот рыженький, с копной соломы на челе?

– Ага!

– Держи краба, – вдруг всполошился щупальцеобразный и давай размахивать своими конечностями с присосками.

Тут Жека материализовался ниоткуда, и они на пару давай клешневидных отлавливать, что резво носились, почти не касаясь ни переборок, ни металлического пола.

Взирал я на эту суету, не заметил женщину из зазеркалья, вышедшую в купальнике синем и со шваброй о двух концах с тряпками.

– Сейчас боцман придёт, насуёт вам этой живности в дышло, – серьёзно так выпалила.

– Ой! – простонало туловище двухголовое, облепленное моллюсками.

– Мужик, отлепись от меня, – молвили уста одноглазого.

– Сам приклеивался, сам и… а ели не положено, то и не доложено…

Музыка грохнула. Мозги вскипели. Пустился я в пляс с тёткой на черенке. Русалочки нас окружили, каждая в свою домовину приглашает, заманивает.

И тут как будто рубильник невидимый выключили. Темнота разом, тишина. Запах, правда, неприятный. Я от него отмахиваюсь, а он в нос мой тычется, и голос с небес.

– Этот отошёл. Берём, ребятки, и в лазарет.

Капитан-директор шумел на боцмана. Ох, и ругал он его культурными выражениями, которые мне за всю жизнь не выучить. Таких речевых кульбитов я до того дня не слышал. Дед потом рассказывал, главный двигатель в изумлении замолчал буквально на секундочек надцать. Потом прочихался, сделал «Пых» и зашелестел. О, какая сила воспитательного процесса.

Оказалось, мы угорели в закрытом помещении. Вестовой про нас забыл, кто-то выключил вентиляцию. До самого порта нам с Евгением прилипли позывные «токсики».

Вот такая история, брат.

Сивуч

В Беринговом море круглый год работает промысловый флот России, Японии, Китая и США. Встречаются канадские и польские суда. Обнаружив косяки рыбы, промысловики выстраиваются, словно комбайны в поле и ведут траление. Основная масса добычи – минтай. Кроме этой рыбки, ловят здесь лососевых, а также треску, камбалу, палтус, сельдь, навагу и много других морских деликатесов.

И вот один «морской волк» рассказал такую историю.

Был я тогда на промысле в Беринговоморской экспедиции. Работал матросом обработки на БАТМе.

– Чего? Что такое БАТМ? Ну, брат… «сухопут» ты и есть «сухопут»… БАТМ это большой автономный морозильный траулер. Сам ловит, сам перерабатывает… Все! Не отвлекай!

И вот закончилась наша вахта в восемь утра. Помылись, переоделись, перекусили и вывалили всей бригадой на палубу. Любуемся красотами. Рассвет встречаем. Душа радуется.

– Мужики! Смотрите – косатки!

Вдоль борта на расстоянии полутора кабельтовых от нашего судна плавники и спины этих красавцев. Такого ни в каком Океанариуме не увидишь, Дельфинарии – пустое.

– Чего опять? Сколько метров от судна? Вот человек и два уха… примерно, триста метров. Еще раз отвлечешь… и…

Плывут быстро. Насчитали мы тогда пять китов-убийц. Впереди у них морские котики или нерпы, а может тюлени, не разберешь на таком расстоянии. Большая стая. Выпрыгивают, ныряют, убегают. А «гиганты» их ведут и загоняют, беря в круг – охотятся.

Вдруг с траловой палубы крик:

– Полундра! Мужики, тикаем…

Мы перебежали за надстройку и картина Репина «Приплыли». По слипу гость пришел – сивуч. Видно убегая от косаток, решил спрятаться на судне. Даже людей не испугался и в тросах от трала не заплутал, ровно прошел и: «Здравствуйте!». Орет, что та туба гудит на низких частотах. Матросы бригады в рассыпную, покинули траловую палубу и любуются зверюгой из-за укрытий. Никакой работы. Нам бы идти спать, да разве такой «цирк» пропустишь. Интересно, как и чем все закончится.

Наш БАТМ идет с тралом, скоро будет подъем, а здесь такой гость.

Тут по громкой связи капитан:

– По местам стоять! На корме, приготовиться к подъему трала!

– Какой трал? Мы что смертники? На палубе сивуч! – это бригадир.

– Работаем! Пусть сидит! – капитан. Мы его и уважаем, и боимся – строгий.

Два матроса переместились на бортовые кормовые стрелы, другие заняли места на траловых лебедках и по бортам, приступили к выборке, но посматривают искоса на зверя. А тот притих и тоже смотрит, прислушивается к шуму лебедок. И так бочком, бочком перемещается выше и, перейдя среднюю зону, спрятался в нише для запасных траловых распорных досок. Притих.

Работа кипит. Трал зашел на слип. Матросы забегали, каждый свою работу делает. Всё спорится у них, да так ловко. Вот подняли люки приемных бункеров и начали заливать рыбу.

– Чего опять? Сивуч где? А где ему быть? Сидит, смотрит…

Кто-то из ребят бросил сивучу рыбку. Тот угостился и как рыкнет. Мы думали, мужиков сдует в приемник вместе с рыбой.

Так с ребятами простояли часа три, любовались происходящим. Потом спать ушли, скоро на очередную вахту заступать.

Сивуч на палубе прожил с нами два дня. Когда спокойно, гулял от борта к борту. Мужики его рыбой подкармливали. Даже при замывке трала и палубы, окатывали животное со шлангов забортной водой. Сивучу было приятно, он улыбался от удовольствия.

Также по слипу он ушел в родную стихию и еще дней пять появлялся у нашего судна.

Вот такая история, брат.

Курилы

Вы были на Курильских островах? Нет? Много потеряли. Немедленно собирайтесь, покупайте билеты и…

Курильские острова находятся между Камчатским полуостровом и японским островом Хоккайдо, образуя дугу, которая разделяет Охотское море и Тихий океан.

Курилы образуют две параллельные гряды и состоят более чем из пятидесяти островов, самые крупные из которых и населенные людьми: Парамушир, Итуруп, Кунашир и Шикотан.

И вот один «морской волк» рассказал такую историю.

Дело летом было. Пришли мы к порту Северо-Курильск и встали на якорь напротив их базы сейнерного флота во втором Курильском проливе. Он проходит между островами Шумшу и Парамушир.

У нас должна была пройти смена экипажа…

– Чего спрашиваешь? Почему там? А я почем знаю? Руководству виднее… не перебивай, а то забуду, о чем рассказывал…

И… значит, летим мы на Боинге…

– Чего? Какой Боинг? Ну, вот… сбил с мысли… это другая история…

Стоянку планировали на сутки. Позади пограничный и таможенный контроль. Каждый занят своим делом и вдруг по громкой связи: «Внимание экипажу! Желающим совершить прогулку на катере вдоль островов без схода на берег, выйти на бак!». Нашли чем удивить… морская прогулка, а мы чем занимаемся во время промысла? Круглые сутки море и редко острова… Смотрю на лица ребят из бригады, желанием никто не горит. А я раскинул «Чего сидеть на судне? Хоть какое, а развлечение… может, искупнусь…». Накинул ветровку и вышел на бак.

Я был шестым среди желающих. За старшего третий помощник капитана. Все получили его четкие указания. На мою долю выпало зайти на камбуз за продуктами и у траловых матросов взять мешки, связанные из дели. Когда вышел к левому борту, там уже был спущен трап и на воде покачивался мотобот. Не спеша погрузились, открыли сходные люки и, покачиваясь, двинули, обдуваемые морским ветерком.

– Опять? Куда пошли? На морскую прогулку…

Обратил внимание, что кроме взятых вещей, присутствуют акваланги. Знал, что третий помощник и старший тралмастер заядлые дайверы… тут такой случай, посмотреть вживую, а то только по телевизору и видел команду Кусто.

Подошли к берегу, встали на якорь. Из разговора старшего и боцмана понял, стоим у берега острова Шумшу. Берег обрывистый, высокий, а внизу отмель. До берега, который примерно в ста метрах,  можно пешком дойти.

– Команда! Сейчас берем ножи, сетки и идем по отмели в сторону берега. Собираем гребешка и устриц, кому, что попадет. Сбор через час! – старший командует.

– А на боте кто останется? – спрашиваю.

– Вот ты и останешься смотреть за порядком и якорем! – напросился…

– Искупнуться можно? – не унимаюсь.

– Да! За буйки не заплывать! – смеются.

Четверо, во главе с боцманом, взяли ножи и сетчатые мешки, и пошли добывать моллюсков. Я разделся, и в чем мать родила, разложился на крыше мотобота, загорать.

– Колокольчики не перегрей, а то цыплятки запищат, – смеется тралмастер.

Лежу, наблюдаю, как он вместе с третьим помощником облачаются в акваланги. Проверяют баллоны и давление, помогают друг другу их закрепить за спинами.

– А третий костюм есть? – интересуюсь, между прочим

– А ты опыт имеешь?

– Ни разу не пробовал… Вот, если бы вы меня научили…

И напросился. У них оказывается с собой лишний комплект, так сказать в резерве.

Облачили меня быстро. Объяснили что и как. Дали «понятия» по жестам и знакам.

– Мы пойдем метром за пятьдесят, может дальше, на глубине посмотрим гребешка крупного, а ты за нами. Как дадим команду «Стоп», плывешь обратно, смотришь за ботом. Запаса кислорода у тебя на двадцать минут. Засекаем время…

Значит погрузились. Вокруг все светло, красиво. Рыбки плавают, травка растет. Вода переливается, цвета меняет. По камням устрицы налеплены. На дне гребешки, хлопают раковинами, плывут быстро. Наверное, нас испугались.

Немного проплыли, думаю метров сорок от бота. Третий поворачивается и показывает «Стоп» и пальцем в сторону бота. Я развернулся: «Ого! Прилично отплыли!».

И пошел я в обратную сторону.

– Чего опять? Почему пошел? Погулять захотелось, вот и пошел… еще слово и мат! Понял?

И так увлекательно. Иду, смотрю под ноги. Вау! Камбала из-под песка всплыла. Аж, напугала. Медуза прилипла с левой стороны, все к ноге норовит прикоснуться. Мало ли чего, вдруг ядовитая. Шлепнул ее по щеке и дальше пошел.

И вдруг сверху тень. Меня в жар кинуло «Бот оторвался, несет по течению».

Поднимаю вверх голову и… А там белуха грациозно проплывает и так по-доброму смотрит на меня сверху. У меня сердце, чувствую, в пятки скатилось.

«Бежать!» – первая мысль и я побежал. Долго ли, коротко ли… метра два, три пробежал, ощущаю, кто-то смотрит мне в спину. Оборачиваюсь… мать-перемать… душу в Бога… прямо у моей головы нос полярного дельфинчика. Вот, что у него на уме? Чего привязался? Крикнуть хотел, да рот сжал челюстями трубку. Даже не помню, как дышал.