– Никогда не понимал, как люди могут оказаться лишними… – проворчал я.

– Это условный термин, конечно. Люди для экономики в любом случае нужны – как минимум, как потребители, создающие спрос. Поэтому в большинстве Агломераций даже низовым стратам выплачивают универсальный базовый доход. Но вот занять этих людей попросту нечем. Специализированные нейросети и роботы практически в любой профессии эффективнее и дешевле. Во много раз. И это несмотря на то, что уже лет пятьдесят развитие ИИ сознательно тормозится.

– Да-да. Берлинская конвенция двадцать восьмого года. Странно, что она до сих п-пор действует.

– Дело давно уже не в конвенциональном запрете. Способности нейросетей напрямую зависят от вычислительных мощностей, и в этом смысле мы ещё в тридцатые годы упёрлись в определенный потолок. Потом – экономические кризисы, рецессия, распад Соединенных штатов и глобального мира… В общем, мы топчемся на месте уже десятки лет…

– Ну, хоть не отброшены в средневековье, – проворчал Дайсон, с предвкушением обхватывая свой чудовищный семислойный бургер. – В двадцатые была реальная угроза, что весь наш земной шарик запекут, как яблоко в духовке. И если бы ядерная война случилась в полном масштабе, у нас бы сейчас были совсем другие насущные темы. Например, как вкуснее зажарить крысу-мутанта, пойманную в подвале – с потрошками или без.

– Фу! Ну я же ем! – я возмущенно зыркнул на телохранителя.

– Дайсон прав, – пожал плечами отец. – В конечном итоге, всё сложилось даже к лучшему. В отношении искусственного интеллекта мы достигли некоего хрупкого баланса. Не перешагнули грань, создав что-то, что не смогли бы контролировать. Но, с другой стороны, имеющиеся нейросети достаточно развиты, чтобы поручать им почти любые задачи. И во многом именно они помогли пережить кризисные десятилетия. Кто-то называет их ангелами-хранителями человечества.

– Ну так почему же мы теперь все не живём, как короли? – хмыкнул я. – Людей занять нечем – ну и ладно. Пусть бы роботы нас и обслуживали, исполняя любые п-прихоти…

Отец устало улыбнулся.

– Здесь, на Холмах, тысячи и тысячи людей так и живут. Многие из них вообще годами не покидают своих усадеб, превратив их в этакий персональный рай. Но ты ведь понимаешь, что сделать так для всех не получится?

– Ясное дело. Но не обязательно ведь жить так… роскошно.

Я обвёл взглядом комнату, в которой мы сидели. Хотя, как я уже давно понял, эти апартаменты – довольно скромные для Холмов. Но по меркам Желтой зоны это всё равно заоблачный уровень. Месячная аренда этого дома наверняка обходится в сумму, которую типичный «желток» не заработает и за всю жизнь.

– Можно просто обеспечить для всех б-более-менее достойное существование…

– Утопия, Террел, – отрезал отец. – Причем уже опробованная ещё в прошлом веке. Коммунисты пробовали вводить такую уравниловку. Но, видишь ли, в чём проблема… Человеку всегда мало. Он быстро привыкает к текущему уровню жизни, и хочет всё больше и лучше. Но и это не всё. Ему ещё и важно, чтобы было больше и лучше, чем у других. И это тоже часть человеческой природы, с которой бесполезно бороться.

– Но не все же такие!

– Не все. Но значимая часть. Кстати, если уж мы говорили о «Наследии»… Видеоигры с давних времён эксплуатируют как раз эти инстинкты. Азарт, соперничество, накопительство, стремление доминировать, выделяться среди других… Думаю, вот как раз по поводу этой стороны человеческой натуры у Анастасии накопился огромный массив данных.

Он допил кофе и, отставив чашку, поднялся с кресла – странноватым, слишком плавным жестом, придерживаясь за колени так, будто ожидая в них вспышку боли.

– Извини, что ударился в философские рассуждения, – улыбнулся он. – Не ожидал, что наш первый нормальный разговор заведёт нас в такие дебри.

– Да всё в п-порядке…

Честно говоря, по-моему, беседа наша не случайно скатилась на отстранённые темы. Я по-прежнему не мог избавиться от гнетущего чувства неловкости, даже дискомфорта, которое охватывало меня в присутствии Роберта Брайта.

Обидно. Я долгие годы мечтал найти своих родителей, но теперь, когда отец передо мной – не могу отделаться от чувства, что это совершенно посторонний, чужой человек. Вроде бы ничего удивительного – я ведь его почти не помню. Но я-то думал, что всё будет иначе! Что родные люди сходу должны найти общий язык. А я сейчас стеснялся даже задать те вопросы, что давно сидели у меня в голове.

– Возвращаясь к «Наследию»… – продолжил отец. – План у нас такой. Дайсон отвезёт тебя в кампус. У него остались кое-какие связи в службе безопасности, так что он постарается обеспечить тебе доступ к одной из администраторских консолей для входа в игру. Хотя бы на часок. Надо проверить изнутри, что там вообще происходит.

– Отправляете меня на разведку? – усмехнулся я.

– Именно. Ну, а я со своей стороны попробую продавить Джастина насчёт доступа к программному коду. А ещё – надо бы переговорить с тем мальчишкой-вундеркиндом, заместителем Флинта…

– Чжоу? С ним, кстати, всё в порядке?

Несмотря на то, что мы с Сайтоном не очень-то поладили, я за него беспокоился. Он здорово разозлил Майлза-младшего и, по сути, загнал корпорацию в ещё больший кризис. Хотя она и так последние недели висит на волоске…

– Дайсон выяснил, что его всю ночь держали в кампусе. Скорее всего, он и сейчас там.

– Угу. Его допросили вчера вечером, и оставили мариноваться до утра. Сейчас наверняка примутся за него снова.

– Лишь бы не перестарались.

– Да уж… – покачал головой я. – Кстати, я вот чего не пойму… Как он вообще смог активировать этот ч-чёртов протокол? Архивы ведь были настроены на мой ДНК-маркер, разве нет? Да и вообще… Вчера ты сказал, что вообще не оставлял никаких т-тайников! Если честно, я окончательно запутался.

– Насчёт активации протокола всё просто – Чжоу зашёл в «Наследие» твоим персонажем, взломав доступ через администраторскую панель. Это строго запрещено корпоративными правилами, но он пошёл ва-банк.

– И что его заставило?

– А вот это хороший вопрос. Поэтому я и хочу переговорить с ним наедине. Во время предварительного допроса он вообще утверждал, что «Наследие» под угрозой, и Анастасия лишь защищается.

– Да, я слышал… Ну, а по поводу т-тайников?

Отец прошёлся из стороны в сторону, заметно прихрамывая на левую ногу, и продолжил после изрядной паузы.

– То, что Анастасия преподнесла тебе как некие тайники, оставленные мною… Постараюсь объяснить простыми словами. Я уже говорил вчера, что тогда, пятнадцать лет назад, у меня не хватило духу уничтожить Анастасию. И поэтому я её… расчленил. С технической точки зрения это просто смена конфигурации кода. И процесс этот обратимый. Файлы конфигурации я спрятал на нижних слоях программного кода. И запаролил их с использованием личного идентификационного чипа. Твой идентификатор тоже использовал в качестве запасного. Я знал, что исходные данные Анастасии на физических носителях всё равно попадут в руки моим старым партнёрам, и они будут пытаться разобраться в них. Так что… не хотел облегчать им задачу.

– И что, за пятнадцать лет они так и не добрались до этих файлов?

Он усмехнулся.

– Флинт и Гендерсон всегда завидовали мне. И пытались доказать, что они тоже чего-то стоят. Но, как показало время, ни черта они не смогли. Зато смогла сама Анастасия. Даже в том усечённом виде, в котором я её оставил, это всё-таки самообучающаяся нейросеть. Пусть и использовали её все эти годы совсем не по назначению. И в какой-то момент она, похоже, начала себя осознавать. А может, и вспомнила что-то. На этот счёт у меня есть версия… Что все эти изменения были спровоцированы недавно. Внедрением в проект дополнительных управляющих сетей. Тех самых Вершителей.

– Каким образом?

– У Анастасии есть модуль… Как бы тебе попроще объяснить… Если делать аналогии с человеческим организмом – то это что-то вроде иммунной системы. Защищает от вирусов, попыток взлома, и вообще отвечает за сохранение целостности ключевых компонентов.

– И она действительно почуяла угрозу от Вершителей… – кивнул я.

– Скорее всего. Иначе я не могу объяснить тот факт, что Анастасия начала пробуждаться только сейчас. Если бы лазейка существовала с самого начала – то за столько лет она давно бы ужа дала о себе знать. И тогда Анастасия уже успела бы пересобрать себя заново. Даже эти пресловутые конфигурационные файлы отыскала бы и взломала. Но этого не произошло. Так что явно был какой-то триггер, причём недавний.

– Но если она поняла, что это за протоколы, и что нужно их активировать, то почему она просто не подсунула их мне под нос? Зачем такие сложности? Поиск тайников, мимики…

Брайт покачал головой.

– Это не совсем так работает, Террел. Она разыскала эти файлы, однако точно не могла знать, к чему приведет их активация. И ей ещё повезло, что она активировала их именно в этой последовательности…

– А что могло бы п-произойти?

– Ну, один из двух оставшихся на данный момент незадействованных конфигурационных файлов – это «красная кнопка». Так что с самого начала Анастасия играла в русскую рулетку. И с каждым шагом это для неё всё опаснее.

– В смысле «красная кнопка»? П-полное уничтожение?

– Да. Я не воспользовался этой опцией в тот раз. Но саму возможность предусмотрел. И, кстати, возможно, что иммунная система Анастасии тоже чувствует эту угрозу. Поэтому и прячет архивы, в том числе от самой Анастасии. И вот тут вступают в дело те модули, что в виртуальной среде «Наследия» приняли вид мимиков…

Дайсон, по-прежнему отсиживающийся за кухонной стойкой – уже со стаканом чего-то, совершенно не похожего на кофе, на этом моменте озадаченно крякнул.

– Ох, Роберт, ну и наворотил же ты дел… – проворчал он. – Сам теперь разобраться не можешь?

Отец лишь развёл руками.

– Так бывает. Иногда наши творения начинают жить собственной жизнью. Главная сложность в том, что мы толком не знаем, что Анастасия сейчас собой представляет. Как личность. Как воспринимает реальность, как относится к происходящему…

– Грубо говоря – что у неё вообще в башке? – снова подал голос Дайсон. – Как я понял из всей этой вашей заумной беседы – сейчас наша мадам сильно не в себе. Ей будто бы мозги перемешали блендером, а потом попытались собрать обратно.

– Ну, не преувеличивай, – усмехнулся отец. – Однако в чем-то ты прав. Мало того, что мы имеем дело с… весьма своеобразным разумом. Так он ещё и развивался в очень специфичных условиях. Думаю, для неё мир «Наследия» более реален и важен, чем наш.

– Я, кстати, об этом тоже д-думал, – кивнул я. – Она ведь – как богиня в созданном ей мире. А теперь у неё пытаются всё отобрать.

– Это лишь полбеды. Её ведь успели подключить к прототипу новой Системы социального рейтинга. Теперь она многое узнала и о внешнем мире.

– И что из этого? Ты думаешь, что Анастасия может п-представлять какую-то угрозу? Что она – тот самый супер-разум, которого люди всё это время боялись?

– Сказать честно? Понятия не имею, Террел. Больше всего меня беспокоит, какие вычислительные мощности оказались у неё в распоряжении. Гендерсон – идиот. Такой проект, как «Наследие», особенно по мере масштабирования, должны тянуть десятка два нейросетей, как минимум. С соответствующим разделением функций и генерирующих мощностей. Но зачем на это тратиться, когда и одной хватает, верно? – он саркастически усмехнулся. – Ей-богу, если этот мир что-то и погубит – так это неуёмная жажда людей к наживе.

– А теперь? – спросил я. – Уже поздно? Или есть ещё шанс всё направить в нужное русло?

– Говорю же – не знаю, Террел. Но, возможно, скоро нам удастся это выяснить. С твоей помощью.

Да уж, очень обнадёживает! Я-то думал, что появление Роберта Брайта, как создателя Анастасии, расставит все точки над «i». Но, выходит, разгадка ещё впереди.

– Ладно, пожалуй, мне уже пора, – подытожил Брайт.

– Мы разве не вместе п-поедем?

– Нет. Дайсон тебя отвезёт. И… будьте аккуратнее. В кампусе сейчас ещё и куча инспекторов из правительства. Постарайтесь не привлекать лишнего внимания. Ричард?

Телохранитель молча кивнул.

Отец вышел, и я ещё долго провожал его взглядом через панорамное окно гостиной. Вернувшись к столику, сел в его кресло. Придвинул к себе альбом с фотографиями.

Фото, которое он так долго разглядывал последним, было очень старое и потёртое. Похоже, что оно только недавно было помещено под защитную плёнку, закрывающую страницы альбома, а до этого болталось, где придётся, и изрядно потрепалось.

На ней я с трудом узнал отца – тому, похоже, не было ещё и тридцати. Снимок был спонтанный, сделанный, похоже, на какой-то вечеринке. У парней по краям даже лица в кадр не попали, задний план вообще был не в фокусе. Рядом с отцом же было трое. В одном из них я кое-как опознал Кинга – тот в молодости, оказывается, мог похвастаться длиннющей шевелюрой. Рядом с ним сидела София, моя мама – вот она почти не изменилась на более поздних фото.

А вот светловолосая девушка, наклонившаяся через спинку дивана и обнимающая отца сзади за шею, была совершенно незнакомой…

– Ну что, ты готов? – сбросав посуду в раковину, Дайсон подошёл ко мне и заглянул через плечо.

– Не знаешь, кто это? – спросил я, указывая на блондинку.

– Хм… Не думал, что в их семейном альбоме еще сохранились эти фото. Хотя, может, это Кинг добавил, уже из своего архива…

– Так кто это?

– Анастасия. Первая жена Брайта.

Совпадение? Очень сомневаюсь. Имя-то у нас не очень распространённое.

– Мистер Кинг ничего не рассказывал о ней… – озадаченно пробормотал я.

– Ну, она умерла, – пожал плечами Дайсон. – Давно, задолго до твоего рождения.

– А вы были знакомы?

– Нет, я её не застал. Так что, едем?

– Да, да…

Я вытащил фото из альбома и спрятал во внутреннем кармане. Собрался я быстро, но снимок всё это время не выходил у меня из головы. И, когда мы уже были в машине, я снова насел на Дайсона.

– А вообще, что ты знаешь о ней?

– Об Анастасии-то? Да ничего толком. Так, слышал кое-что краем уха. Думаю, тебе стоит расспросить об этом самого Роберта.

– Он запретил говорить на эту тему?

Дайсон оглянулся на меня через спинку кресла и фыркнул.

– Нет, с чего ты взял? Думаю, он вряд ли предвидел, что ты будешь расспрашивать.

– Ну, тогда расскажи.

– Да говорю же – я мало что знаю. Ворох сплетен, ещё с тех времён, когда я только начинал работать на Конрада Майлза. Брайт с Анастасией были с детства знакомы. Любовь у них была, как у Ромео с Джульеттой. Поженились ещё в колледже. И это действительно была та ещё парочка. Друг друга стоили.

– В каком смысле?

– В том смысле, что оба те ещё умники, к тому же повёрнутые на всю голову, – усмехнулся Дайсон. – Правда, Анастасия по другой части была. По медицинской. Нейробиология. Кстати, они учились на одном курсе с твоей матерью. Но София звёзд с неба не хватала. Хотя тоже стала в итоге довольно успешным врачом.

– Ну, а Анастасия?

– К сожалению, умерла очень рано. Какая-то поганая разновидность рака. Примерно та же, что и доконала старика Конрада. София, кстати, была её лечащим врачом до самого последнего дня, часто бывала и у них дома. И, я так понимаю, на этой почве они потом с Робертом и сблизились. А вообще, ходили кое-какие слухи…

Он нахмурился, что-то припоминая, и надолго замолчал. Я нетерпеливо растормошил его.

– Так какие?

– Ох, ну и настырный же ты… Весь в папашу.

– Ты только сейчас заметил? Рассказывай уже всё, что есть. Отцу я не расскажу, если ты этого боишься.

Дайсон лишь снова хмыкнул, но всё же продолжил.

– Как я слышал, перед смертью Анастасия якобы работала с Робертом над совместным проектом. Вообще, её специализацией были нейроимпланты. Но тут они замахнулись на кое-что помасштабнее. Полная оцифровка памяти и личности.

– Разве такие эксперименты не были тогда запрещены?

– Они и сейчас запрещены. Но, сам понимаешь, её тогда уже ничем нельзя было испугать – врачи ей отмерили считанные месяцы. Да и Роберт никогда не признавал никаких ограничений. Говорю же – они друг друга стоили. Парочка сумасшедших профессоров, ей-богу.

– Так может… у них п-получилось? – я почувствовал, как по спине забегали мурашки. – И весь этот проект «Анастасия»… Как там по-гречески? «Возрождённая»…

– Да нет, конечно, – отрезал Дайсон. – Ни хрена у них не получилось. Хотя… Может, и вышло бы что-нибудь, будь у них побольше времени. Анастасия сама выступала подопытным кроликом, и они много занимались сканированием её мозга, оцифровкой. Но рак оказался быстрее.

– И что, на этом всё?

– Всё. Хотя… Все те наработки, которые они получили, Брайт явно использовал потом для своей продвинутой нейросети. Вообще, я думаю, именно поэтому за столько лет никто из его коллег так и не смог повторить его результат. У них попросту не было таких исходников. Да и вообще они не понимали, как это всё работает. Гендерсон все эти годы ныл и жаловался, что Анастасия для них – как чёрный ящик. Немудрено. Как тут разберёшься, когда половина программного кода – это оцифрованные куски чьего-то реального мозга. Впрочем, самое удивительное – это как Брайт вообще умудрился заставить всю эту мешанину работать.

– Да уж… – я потрясённо покачал головой и пробормотал уже тихо, себе под нос. – Вот, значит, почему он так и не смог убить её тогда. Окончательно.

Дайсон усмехнулся, снова оглянувшись на меня.

– Ты только не принимай это всё близко к сердцу. Это всего лишь старые сплетни. Они ничего не меняют.

Я молча кивнул.

Он прав. Ничего не меняют. Но… кое-что объясняют.