Глава 2. Странные Окна, или Кое-что о кошках

Квартал Странные Окна представлял собой беспорядочное скопление весьма неказистых домишек. Кто-то называл его и не кварталом вовсе, а огромным проходным двором – что ж, отчасти так оно и было. Странные Окна – это сущий лабиринт: узкие лестницы, тесные ходы и дощатые мостки.

Если вы не из местных, то заблудиться здесь даже днем ничего не стоит, а что уж говорить о темном времени суток, когда по всем Странным Окнам загораются рыжие огни. И вот вы бредете на один из них, как вдруг упираетесь в треснутое зеркало миссис Брэм, висящее на стене. Подходите к следующему – и натыкаетесь на старого полковника Сэдвиша, храпящего у закопченной керосиновой лампы на ржавой лестнице…

На номера домов здесь также можно не обращать внимания, поскольку они способны запутать лишь сильнее. Вот вы глядите на бронзовую табличку «№ 14», а рядом с ней, у соседнего водостока, пристроился «№ 4». И куда, спрашивается, подевались все номера между ними? Даже опытному сыщику пришлось бы сильно попотеть, чтобы разыскать пропавшие таблички: одна обнаружилась бы на вершине узенькой, поросшей плющом лесенки, другая – на двери чердака дома напротив, еще одна и вовсе притаилась бы у неприметной дверки мистера Хлюппина, которая ведет – куда бы вы думали? – вглубь гигантской, достигающей второго этажа кучи всевозможного хлама.

Мебельные кучи Странных Окон – отдельная прелесть… Огромные гардеробы без дверец, стулья без ножек, худые диваны с мятыми перинами и гнутыми пружинами. Это настолько рухлядь, что на нее не позарился бы даже слепой старьевщик.

Помимо прочего, отыскать дорогу в квартальчике мешают бельевые веревки, натянутые между домами и упомянутыми кучами хлама: на них всегда что-то сушится, включая клетчатые панталоны Мегги Уитни, которые непонятно каким чудом всякий раз там оказываются, учитывая, что Мегги умерла пять лет назад…

Вот и человек, как раз хлюпающий по грязи подошвами потертых остроносых туфель, по привычке подивился тайне навязчивых панталон, прежде чем нырнуть в самую глубь Странных Окон.

Ему не нужны были фонари, его не могли сбить с толку бельевые веревки и бронзовые таблички с номерами домов – он здесь жил, сколько себя помнил. Из открытых окон и дверей раздавались знакомые голоса, детский смех, плач, неумелая игра на расстроенном скриппенхарме, а миссис Боури, супруга кебмена, как всегда, кричала на своих неугомонных чад – было удивительно, что на эти крики еще не летит пожарный дирижабль.

Туда-сюда шныряли коты и дети, а трехногая псина Карл угрюмо выглядывала из своего домика под лестницей. Порой кто-то обращал внимание на человека, бредущего через Странные Окна, и здоровался с ним, он в ответ желал доброго вечера.

Из дверей кухни дома № 19 полз и клубился пар, пропахший крысиными бифштексами, желудевой настойкой и местным «деликатесом» – «Серым супом». На гвоздиках, вбитых прямо в оконную раму, вялились мыши и крысы на ниточках, и при этом ни один из здешних котов не смел протянуть к ним свою лапку – все они как огня боялись грозную мадам По и не хотели лишиться ужина.

Кухня мадам По была сердцем Странных Окон, а хозяйка – огромная, в пышных юбках и непомерной шали, с висящими на переднике ножами и поварешками – была их душой.

Мадам По являлась очень страстной натурой – или, вернее, натурой, страстно переживающей все и вся. Ее могли глубоко задеть и вывести из себя даже скучные рутинные новости вроде сообщения о подорожании воздушных шариков, а уж если случалось что-то действительно тревожное, она была способна перебаламутить весь квартал. И это притом что мадам зачастую обсуждала упомянутые новости лишь со своим племянником Джорджем – просто выходило это крайне громко и исключительно чувственно. Джордж хоть и не жил в Странных Окнах, но считался здесь своим: он каждый день навещал тетушку и читал ей свежий номер «Сплетни», пока та готовила бесконечные супы, каши и рагу.

Новость, которую они обсуждали сейчас, уже пару дней не сходила с передовиц газет. Кто-то даже называл ее новостью века, несмотря на то что прошло всего ничего.

Разумеется, дело было в ограблении «Ригсберг-банка». Грабителей пока так и не поймали, с каждым днем сумма похищенного росла и этим утром уже превратилась (на страницах газет) в целый миллион фунтов. Если бы печатные заголовки могли кричать, то многие в Саквояжне непременно оглохли бы от того количества восклицательных знаков, которыми их снабжали щедрые на экспрессию репортеры «Сплетни» во главе с ушлым пройдохой Бенни Трилби.

«Кто это сделал?!!!!»

«Сколько на самом деле украдено?!!!!»

«Как ответят Ригсберги?!!!!»

«Куда исчезла дверь банковского хранилища?!!!!»

«Почему полиция молчит?!!!!»

«“Ригсберг-банк” стал всего лишь еще одним банком в череде ограблений банков в Льотомне!!!! Так ли это?!!!»

«На что бы вы потратили миллион?!!!! (мечтательные размышления)»

«Приживутся ли новые “Прыгающие туфли Карро”? Или это очередной пшик?!!!!»

Последнее к ограблению банка не имело никакого отношения, просто вопрос прыгающих туфель, которые поступили в продажу в некоторых обувных лавках, интересовал многих не меньше дерзкого преступления. Но приземленную (во всех смыслах – зачем ей эти туфли?) кухарку не волновали прыжки по городу в новомодной обуви. Ее волновала главная новость.

– Как славно, что у кого-то хватило смелости показать этим Ригсбергам! – пыхтела у своих казанков мадам По.

– Тише, тетушка, ты что? – испуганно одернул ее Джордж: с этими банкирами не стоило связываться, да и вообще лишний раз произносить вслух их фамилию было рискованно.

– А что такое?! – воскликнула бесстрашная тетушка. – Что хочу, то и говорю! Это мой дом и мой квартал!

– Ну хотя бы не так громко…

– Я их не боюсь!

– А стоило бы!

– Эти банковские мне ничего не сделают, Джордж! – упрямо заявила мадам По. – Я тебе еще раз говорю: я их не боюсь! И милые ребята, укравшие у них миллион и прихватившие стальную дверь от хранилища, судя по всему, тоже! Они доказали, что Ригсберги не такие всесильные, как многие думают! Лично я каждого из этих грабителей угостила бы тарелкой своего коронного супа!

– Тетушка! – возмутился Джордж. – О чем ты говоришь? Они же злодеи!

– Те, в банке, настоящие злодеи! Или кто-то в Саквояжне с этим поспорит?

– Тетушка!

– Не смотри так на меня, Джордж! Уж не думаешь же ты, что они явятся за какой-то Элинор По в какие-то Странные Окна? Они опасны только для тех, кто заходит в их банк и берет у них ссуду!

Племянник лишь покачал головой. Он знал, что это не так…

Человек в остроносых туфлях, шедший через Странные Окна, услышал их спор еще издалека. У него не было времени читать газеты, но, разумеется, он не мог не знать, о чем именно говорят мадам По и Джордж. Его приятель, воришка-неудачник Бикни, ему уже все уши прожужжал об этом ограблении: последние дни тот ходил слегка пришибленный, а утром так и вовсе принялся мечтательно рассуждать, на что бы он потратил миллион. При этом Бикни совершенно не представлял, сколько же это именно. Мало кто представлял…

– А ты, Артур, – спрашивал приятель, – на что бы ты его потратил?

На это человек в остроносых туфлях неизменно пожимал плечами и отвечал:

– Нет времени мечтать, Бикни. – Или: – Кто будет продавать шестеренки, если я буду думать о несбыточном? У деловых людей, знаешь ли, совсем нет времени на грезы.

У Артура Клокворка и правда не было ни минутки свободной помечтать – все его время отнимало дело, которое называлось «Клокворк и К°».

Компания мистера Клокворка пока что была очень маленькой конторой, и сам он в ней являлся одновременно и управляющим, и простым клерком. По сути, он продавал вразнос шестеренки, которые добывал на механических свалках или на задворках мастерских, бродил со своим крошечным чемоданчиком по Тремпл-Толл, мерз и стаптывал туфли, терпел оскорбления и подчас спасался бегством, но неизменно подходил к делу с широким полумесяцем улыбки и оптимизмом.

Улыбка и оптимизм действовали не всегда – почтенные горожане шарахались от долговязого и худого, как жердь, скалящегося типа, тычущего им под нос нутро своего слегка тронутого плесенью чемоданчика. Ношеный кривобокий цилиндр, узкое коричневое пальтишко и клетчатые штаны, которые доходили Артуру Клокворку лишь до щиколоток, также не играли в его пользу – беда в том, что у него не было другого костюма.

И все же многие в Тремпл-Толл относились к мистеру Клокворку если не с уважением, то со снисхождением так точно. В родном квартале его любили за доброту и милую наивность. Он не побирался, не крал, а честно работал: просыпался затемно, собирался и выходил из дома, а возвращался в Странные Окна лишь поздним вечером – и так каждый день, без выходных и праздников. И хоть мистер Клокворк зарабатывал сущие гроши, он искренне верил в то, что однажды шестереночное дело приведет его к лучшей жизни.

– Добрый вечер, мадам По. – Артур Клокворк приподнял цилиндр. – Как ваши дела? Добрый вечер, Джордж.

– О, Артур! – приветливо улыбнулась кухарка, вынырнув из тучи пара, что толчками извергался из ее старенького громыхающего варителя.

– Как успехи, Артур? – спросил Джордж, пытаясь отвлечь тетушку от опасной банковской темы. – Удачный день? Сколько продали шестеренок?

– Довольно удачный, благодарю, – кивнул мистер Клокворк. – Продал дюжину, выручил целых полтора фунта!

Джордж обменялся с тетушкой преисполненным жалости к продавцу шестеренок взглядом, но тем не менее похвалил:

– Неплохо-неплохо. Главное, чтобы не заявился Бикни с очередной жалобной историей и маячащими за его спиной громилами, которым он задолжал.

Это была правда: мистеру Клокворку частенько приходилось решать затруднения своего закадычного друга, в которые тот раз за разом попадал. Порой бедный продавец шестеренок был вынужден отдавать все, что он заработал за неделю, только чтобы воришку-неудачника не избили до полусмерти. Он никак не мог накопить себе даже на новые штаны.

– Джордж! – укоризненно воскликнула мадам По, посчитавшая, что слова племянника могли оскорбить мистера Клокворка.

– Но ведь это правда! – возмутился Джордж. – Из-за Бикни Артур так никогда и не осуществит свою мечту: «Клокворк и К°. Почтовая рассылка шестеренок»!

Как бы ни хотелось с этим спорить, Джордж и тут был прав. Всякий раз, как Артур только-только начинал копить на новенькую пневмопочтовую капсулу, которая требовалась ему, чтобы организовать рассылку, являлся Бикни и опустошал его карманы. А ведь в какой-то момент ему почти даже удалось накопить нужную сумму. Однажды Бикни, убегая по крышам от разгневанных хозяев того, что он там пытался безуспешно украсть, провалился на какой-то чердак и сломал себе обе ноги. Целых два месяца к мистеру Клокворку не являлись никакие злобные здоровяки, держащие за шкирку болтающегося, как мешок с тряпьем, Бикни. Что ж, кости имеют свойство срастаться, а за Бикни водится привычка танцевать степ на граблях.

– Уверен, все скоро наладится! – невозмутимо улыбнулся Артур Клокворк. – Кажется, я понял, что мне делать…

– И что же?

– Мне нужно где-то раздобыть денег на капсулу, так? – спросил продавец шестеренок. Кухарка и ее племянник кивнули. – И идея с почтовой рассылкой шестеренок хорошая, верно? – Мадам По с Джорджем и сейчас ответили утвердительно. – А учитывая, что дело, скорее всего, выгорит, то и риск минимален! Я просто пойду в «Ригсберг-банк» и возьму у них ссуду!

– Нет! – в одних голос воскликнули мадам По и Джордж.

– Почему? – удивленно спросил мистер Клокворк.

– Банк Ригсбергов – это дурное место, – хмуро сказала кухарка.

– Да, мышеловка, – подтвердил Джордж.

– Они отлавливают отчаявшихся и обвивают их своими щупальцами, – продолжила мадам По. – Ходят слухи, что у всех служащих черного здания на площади Неми-Дре вырезали сердца. Полковник Сэдвиш рассказывал, что там в подвалах стоят жуткие машины, на которых к каждому, кто берет ссуду, пришивают чернильную банковскую тень – и она всегда сопровождает этих горемычных. А еще поговаривают, что «Ригсберг-банк» связан с… – Она понизила голос до шепота: – Ворбургом.

– Ну, это просто страшилки, – покачал головой Джордж. – Швейных машин с тенями бояться не стоит. Стоит бояться угодить в трясину бюрократии и паутину займов. У них там все продумано – отделаться от Ригсбергов невозможно.

– Но я ведь открою свое дело… – огорченно проговорил мистер Клокворк. – Оно станет успешным, и я все возмещу! Что может пойти не так?

– С этого вопроса все беды обычно и начинаются, Артур, – авторитетно заявила кухарка. – Ты разве забыл, что произошло с семьей Беррике?

Мистер Клокворк поджал губы – он не забыл. Семейство Беррике, которое жило в доме № 11, однажды связалось с банком, и в итоге их квартиру конфисковали, а сами они переселились в долговую тюрьму Браммл – туда забрали даже их песика Быдля. Из всех Беррике в Странных Окнах осталась лишь маленькая Тилли, которая была вынуждена жить при башмачной мастерской мистера Тумнуса.

Мадам По вздохнула.

– Бедные-бедные Беррике. Но говорят, что далеко не все должники банка отсиживаются в Браммл – я слышала, их судьба куда менее… приятна.

– И какая же у них судьба?

– Этого никто не знает, – зловещим шепотом проговорила мадам По и, спохватившись, вернулась к своим казанкам – она и не заметила, как заболталась, и суп вовсю выкипал.

– Никогда и ни за что не берите в этом банке ссуду, Артур, – заключил Джордж.

– Ладно-ладно, не буду я брать никакую ссуду, – печально сказал мистер Клокворк и, почувствовав, что его начинает поглощать опасная тоска, попытался сменить тему: – А какие новости в Окнах? Что здесь было сегодня?

Мадам По пропыхтела из облака пара:

– Ой, да много чего! Миссис Торн вернула миссис Гейл клок ее волос, вырванный в памятной драке, и они помирились. Приходил дворник мистер Тоббс. Он сказал, что ему удалось увидеть краешком глаза внука, пока его дочь Мэри не задернула занавески. Что еще было? Ах да, Рыжий нашелся! Представляешь, Артур?!

– И где он был? – поразился продавец шестеренок. Любимый кот мадам По потерялся три дня назад, из-за чего она сильно горевала, опасаясь, что кто-то (вероятно, мистер Криперт: уже были подобные случаи) его изловил и съел.

– Он был здесь! Все это время! Негодник извозился в угольном сарае и ходил сплошь черный – ничего удивительного, что я его не узнала. Что еще было? Ну конечно! Малышка Молли подняла целую бурю слез и топанья ножками. Кто-то разбил ее новую фарфоровую куклу – залез к ним, швырнул куклу об пол и скрылся. Малышке никто не поверил, потому что дверь была заперта, а окна у них заколочены. Ее мама считает, что она сама разбила куклу и боится признаться. И в самом деле: ведь не через кошачью же дверку кто-то к ним проник. Но Молли твердит, что она не разбивала куклу и еще – что слышала чей-то злобный смех. Бедняжка так разнервничалась, что господину доктору пришлось дать ей успокоительные капли и… Ой! – Мадам По вдруг встрепенулась и поглядела на племянника.

– Да-да. – Джордж кивнул. – Из-за всех этих разговоров о банке мы совсем забыли! Артур, доктор Доу из переулка Трокар приходил именно к вам. Он сказал, что подождет вас возле вашего дома. Наверное, он и до сих пор там. А ведь уже прошел целый час!

Мистер Клокворк перепугался не на шутку.

– Доктор Доу?! – воскликнул он. – Именно ко мне?! Только не это! Что-то стряслось! Стряслось с Бикни!

И он ринулся в сторону дома. Джордж воскликнул ему вслед:

– Сообщите нам все, как узнаете! Непременно сообщите!