Лешага перестал колдовать над побитыми ногами юнца. Кости были целы, так, пустое дело – ушиб. Он как занозу вытянул боль из ноющих мышц и сбросил ее в гнилую воду.

– Все! Нечего сидеть, вставай, пошли на весла.

Марат вскинулся, без труда поднимаясь с бревен, глаза его обалдело уставились на воина. Конечно, в тех местах, где могучий хвост пришелся по икрам, кожа еще саднила, но не более того.

– Как это? – ошарашенно пробормотал он.

– Как-как? Ногами иди.

* * *

Селение, о котором рассказывал Марат, вовсе не походило на безлюдную череду пустых холмов, откуда четверо суток тому назад отчалил плот с беженцами. Довольно высокая каменная насыпь, снаружи обложенная дерном, широким полукругом ограждала поселок от всей остальной суши. По насыпи, с дистанцией шагов тридцать, ходили вооруженные чешуйчатые. У большинства в руках были луки со стрелами, но как минимум у троих Лешага заметил двуствольные ружья. От берега, выходя в реку шагов на двадцать, тянулась дощатая пристань на вбитых в дно бревенчатых сваях. Такая же красовалась и на противоположной стороне. «Перевоз», – сообразил Леха. На высоком холме внутри защитного периметра, различимый издалека, виднелся подпертый камнями шест, а на нем хлопавшее на ветру полотнище.

– Видишь, видишь?! – закричал Марат. – Дракон!

На полотнище действительно было изображено нечто крылатое с зубастой пастью и длинным стреловидным хвостом.

– Что ж он тут не убитый? – буркнул Лешага.

– Это потому, – понижая голос до шепота, слышного на противоположном борту, пустился в объяснения рассказчик, – что здесь жили люди с драконьей кровью. Я же говорил тебе, они стали обитать в городах отдельными кланами.

– Марат, – всплеснула руками Зарина, – что ты такое сочиняешь? Лешага, не слушай его!

– Да-да, а ты как думала? Это ведь очевидно! Почему у нас чешуя, а не, скажем, перья?

– Оранжевый туман… – увещевательно начала девушка.

– Оранжевый туман в окрестных землях убил всех людей с человеческой кровью, а наши предки выжили, потому что были иной породы.

– Может, ты и летать умеешь? – указывая на крылатую тварь, украшавшую флаг, ухмыльнулся Лешага.

– Нет, летать не умею, – огорченно сознался вдохновенный рассказчик. – Но кто знает, может, все мы просто говорим себе, что не умеем, и потому даже не пробуем.

Лешага с интересом поглядел на чешуйчатого. Он так часто видел этот мир сверху, с высоты птичьего полета, что мысль о возможности парить в небе вовсе не казалась ему абсурдной. Но Зарина лишь рассмеялась, обнажив в улыбке ряд острых клыков.

– Все ты выдумываешь!

– Вот увидишь, я еще полечу!

Между тем плот уткнулся в одну из свай причала, на котором уже толпилась орава зевак устрашающего вида. Еще большая толпа праздношатающихся собиралась на берегу. Не всякий день удается своими глазами увидеть мертвого живоглота. Лешагу невольно передернуло от такого количества улыбающихся во всю ширь клыкастых морд, но он быстро взял себя в руки. В конце концов, не враждебно скалятся – радуются. Навстречу плоту сквозь толпу на пирсе протолкался чешуйчатый в потрепанной серой одежде с парой нарисованных на плечах золотых полосок. На голове встречающего красовалась такая же серая шапка с козырьком и каким-то овальным значком на ней.

– Младший сержант Тарасов, шестой из младших сержантов Тарасовых! – гордо сообщил представитель власти. – Рады видеть гостей. Как гласит старинное приветствие: «Потрудитесь предъявить документы!»

Лешага озадаченно поглядел на Зарину и Марата, но тем явно доводилось бывать в этих краях и прежде.

– Да ты че, свои, братан! – хором отозвались с плота в ответ на столь двусмысленное сообщение, что на берегу их рады видеть.

– А это кто? – младший сержант Тарасов подозрительно поглядел на гладкокожего в рваной одежде.

– Он нас спас! Он живоглота убил! – вразнобой затараторили его спутники.

– Он величайший из воинов! – громче всех кричал Марат. – Как Святой Георгий! Он победил дракона-отступника!

Великий воин без труда взобрался на пирс, отстранив протянутую ему руку.

– Они меня наняли. Получу оплату и уйду.

– Это Декану решать, кто отсюда уйдет, а кто нет, – проворчал чешуйчатый в серой одежде. Он подал знак кому-то из толпы, и те спрыгнули на плот, спеша закрепить его принесенными откуда-то ржавыми цепями. – Но знай, – продолжал младший сержант, – ты спас наших детей и женщин, а значит, дорогой гость в селении.

– Про самогубца еще забыл, – буркнул Леха.

– Я уже послал сообщить о вас Декану, – не слушая его, продолжал Тарасов. – А пока что, может быть, желаешь распорядиться добычей?

– Кусок шкуры возьму себе, остальное меняю на ружье, а лучше – автомат, и, – Леха вспомнил зубастые челюсти, – патроны, не меньше 50 штук.

Младший сержант покачал головой.

– Это Декану решать.

В толпе на берегу послышался уважительный возглас:

– Аспирант!

Чешуйчатые почтительно расступились, пропуская вперед немолодого самца, настолько проникнутого сознанием собственной важности, что страж, не задумываясь, назвал бы его человеком.

– Третий Аспирант Ильясов! – гордо назвался тот.

– Лешага, – ответил ученик Старого Бирюка, внезапно чувствуя странную неловкость от того, что стоит перед этим уважаемым субъектом в нелепой рванине.

– Вас желает видеть сам Декан! – патетически с проникновенным чувством почтения в голосе сообщил Аспирант, – Шестой декан из династии Сейфутдиновых.

Лешага оглянулся на героя-самогубца и Зарину. На берег выкатывали тушу, и, ткнув в нее Марату, чтобы приглядывал, он отправился вслед за неведомым Аспирантом.

– Говорят, вы убили живоглота голыми руками, – не то спрашивая, не то утверждая, поинтересовался тот, когда они уже шли по тропе между холмами.

– Ножом убил, – безучастно уточнил Леха. – Мне спешить надо, тушу хочу поменять. Оплату получу и пойду.

Аспирант сделал вид, что не слышит слов об оплате. Стража это начало раздражать.

– Вы наш гость, – сообщил проводник. – И ваша победа, и прибытие наших сородичей – большой праздник для нас. С Того Дня вы первый гладкокожий, пришедший сюда без злого умысла.

– А с умыслом часто приходят?

– Приходят, – Ильясов ткнул себя в плечо. – Здесь пуля до сих пор сидит. Я тогда еще молодым был, но уже старостой группы. Раздольников отваживали, много наших полегло.

– Ясно, – кивнул драконоборец. За свою недлинную жизнь ему не раз приходилось биться насмерть с этим отребьем человеческой породы, и потому он вдруг почувствовал странное родство с подраненным страшилищем.

– Пожалуйте, – между тем сказал тот, указывая на дверь под козырьком в одном из холмов. – Здесь у нас деканат.

Лешага прошел длинным коридором с несколькими выходящими в него дверями. Некогда белые, они были чрезвычайно обшарпаны и кое-где даже покрыты мхом, хотя было заметно, что его многократно пытались счистить, порою вместе с краской. На одной из дверей каким-то чудом сохранилась табличка «педиатр», но это слово Лехе ни о чем не говорило, к тому же провожатый вел его все дальше. В конце тоннеля под аркой со следами дверей виднелась лестница, уходившая вниз.

– Здесь регистратура, наш архив, – пояснил Аспирант. – И сам деканат.

Помещение было уставлено книжными полками так, что за корешками не удалось бы различить стен. От такого богатства у Лешаги перехватило дыхание. Он уже внутренне смирился с тем, что чешуйчатые вовсе не те безумные хищные зверьки, какими представлялись ему прежде. Он уже видел несколько тюков с книгами, которые были погружены на плот. Там, далеко, на развалинах развалин. Но столько… Такого количества он и представить себе не мог! Даже у Библиотекаря в Трактире не было такой коллекции. А книги громоздились на широком столе и даже лежали на полу в углу, почти как подставка к флагу, такому же, как на берегу, но чуть поменьше. За столом сидел, нет… восседал, чешуйчатый, мощный, лобастый, с круглыми пронзительными, будто заглядывающими в самую утробу, глазами. Чешуя его была черной с легкой прозеленью, так что Лешаге невольно подумалось, уж так ли не прав Марат, рассказывая о родстве береговых жителей с ужасом речной пучины.

– Так вот ты каков, драконоборец, – пристально разглядывая гостя, произнес Декан.

– Таков, – буркнул Леха и сразу приступил к делу, – дадите за тушу автомат?

– Не дам, – покачал головой Декан.

Страж нахмурился, на другом торжище он бы живо вытряхнул из купца достойную цену, но здесь чешуйчатых было слишком много. «А может, прихватить его, нож к горлу, да и уйти? – подумалось Лехе. – Книг бы еще зацепить, чтоб разжиться на первый случай». Он начал шарить взглядом по углам, думая, во что бы уложить драгоценные печатные издания. «Да вот хоть бы в полотнище, что на палке».

– Автомат за тушу не дам, – повторил Декан. – Оно, конечно, шкура ценная, из нее столько хороших щитов и наручей сделать можно. Да только пойми, автоматов мало, а тут еще… – он вздохнул. – Я о том с тобой и хотел говорить. Ты, я так понял, там, – он махнул рукой, – уже встречался с прорвами?

– Довелось.

– И живым ушел?

Лешага невольно скривился, вспоминая бой в распадке.

– Как видишь, – неохотно подтвердил он.

– Из наших, поди, никто не выжил, – констатировал Декан. – А их там без малого две сотни было. Если кто и жив остался, в полон утащили. На берегу кричали, что ты великий воитель.

– Я караваны водил, – ответил Леха, но, похоже, Декану его слова мало о чем говорили или же он понял их как подтверждение своего предположения.

– Это хорошо. Ты не думай, все, что было обещано в оплату, тебе отдадут. Но я хочу предложить другой наем, куда более выгодный.

Лешага метнул на чешуйчатого недобрый взгляд и понимающе усмехнулся. Караваны он водил уже не первый год. На торжищах говорят: «Тот, кто обещает скорую выгоду, намерен заплатить после твоей смерти». Он вновь скосил глаза на знамя.

– Что за наем?

– Прорвы сюда идут, – без лишних предисловий сообщил декан. – Завтра-послезавтра будут здесь. Вот такие гости. Поможешь отбиться – будут тебе и автомат, и патроны.

«Никогда не отбивайся, – всплыл в памяти Лехи резкий, точно ожог, жесткий окрик Старого Бирюка. – Отбиться невозможно. Бей, делай свое дело. Если тебе мешают, устрани помеху».

– Нет смысла отбиваться, – равнодушно бросил он, внезапно ощущая, как сам собою вырывается из недр сознания загнанный туда ужас. Пучеглазая тварь с хилыми, точно безжизненные плети, ручонками. Его передернуло от этого воспоминания. И тут он почувствовал… да, явственно почувствовал и чуть не заорал от неожиданности. Где-то совсем недалеко находился Бурый. Вялый, беззащитный, но все же живой.

«Прорвы идут сюда, – будто сквозь туман вновь услышал он. – Они идут сюда, и Бурый с ними. Он в их руках, а значит…»

– Никогда не отбивайтесь, – повторил он. – Врага надо победить. Лучше всего – уничтожить.