Я очнулся, от нестерпимой боли, что-то раскаленное впивалось мне в левую щеку. Голова невольно дернулась, но кто-то крепко держал её. Открыв глаза, я увидел одного из братьев. Он стоял надо мной и давил каким-то железным прутом мне в лицо. Чувствовался запах горелого мяса. Из-за всех сил я снова дернул головой, но и эта попытка оказалась безрезультатна. Крепкие руки, державшие мою голову, с новой силой сдавили ее.
– Лежать! – зло прошипел близнец с прутом.
Я заскрипел зубами.
– Все Витек, хватает. – В этот момент заговорил державший меня. Получается, это был – Толик.
Витек отдернул прут, на конце которого был небольшой крест. Крест еще дымил.
– Сволочи! – От бессилия перед ними, стиснув зубы, прошептал я.
– Что? Толян, ты слышал, что сказал этот козел?
И Витек от злости пнул меня в бок. Удар был несильный, потому что мне не было больно. Было больно и обидно, от того, что я нечего не могу сделать. Что меня унижают, словно я был не человек, а какое-то животное, поставив на моем лице клеймо.
Витек хотел было еще раз пнуть меня, но его остановил Толик.
– Хватает ему. – Сказал он. – А то покалечишь.
И сразу же обратился ко мне.
– Ну, все Леха, вставай. Сейчас покажем, где будешь жить.
Приложив некоторое усилие, я встал. Голова кружилась, щека горела от ожога. Толик снова открыл дверь этой комнаты, а в спину снова толчок открытой ладонью и голос Витька. – Пошел!
Скрепя зубами я вышел опять во двор.
В глубине виднелось несколько строений отличавшиеся от всего остального большим размером. Строения были деревянные, сделаны добротно. За ним виднелся высокий, метра в три – забор. Сверху, в несколько рядов, его опоясывала колючая проволока…
Слышалось гудение моторов, ритмичный звук пилорамы. Визгливое пищание циркулярной пилы, вгрызавшийся в дерево.
Как потом выяснилось, это были цеха, в одном из которых мне и предстояло трудиться.
Мое новое «жилье», представляло собой, небольшое деревянное строение, обшитое снаружи ржавыми листами жести, с одной дверью в торце и несколькими узкими окнами под самой крышей по боковой стене. Внутри пахло затхлостью, потом и еще непонятно чем. Оно было разделено плохо струганными досками на две половины. Судя по длинному столу с лавками, в первой половине была столовая, во второй половине вдоль обеих стен располагались грубо сколоченные «нары» с каким-то тряпьем, служившим видимо местным обитателям постелью. Последних, в помещении не было, видимо все были на работе.
– Здесь будешь жить. – Кивком головы указал Толик, первым вошедший в барак. – Подъем у нас, как в армии, в шесть. Завтрак и на работу. Обед и ужин вечером, как говориться – два в одном…
– Курорт, а не жизнь! – Издевательски вставил, Витек.
– Курорт, не курорт, а свои привилегии здесь есть. Хорошо будешь работать, не нарушать режим. Перевыполнять норму, получишь – премию… – На слове «премия», Толик сделал ударение.
– Ну ладно, теперь пошли на рабочее место. Знакомиться. – Закончил он.
Я снова шел через большой двор, чавкая ногами по талой снежной каши. Вокруг пахло свежепиленым лесом, от которого в этот момент меня тошнило. Все это исходило из утроб цехов-коробушек.
Знакомство оказалось очень коротким. Меня завели в один из таких цехов и, поставили перед каким-то лохматым мужиком. Все тот же Толик сказал ему. – Встречай Матвейч! Тебе пополнение прибыло. Покажи ему что делать.
Лохматый, кивнул в ответ, пробурчав что-то себе под нос.
Через пять минут я уже таскал с молодым парнем тяжелые доски, убирая их с пилорамы и укладывая неподалеку в штабель. А еще через двадцать минут моя спина уже была в мыле. Пот лился по лицу, с болью обжигая свежий ожог.
Трудно описывать те неполных полгода, что я провел на – «фазенде» (Так здесь называли это место, скрытое от посторонних глаз, в глухом «лесном раю»). Скажу одно, это был вовсе не курорт, а скорее наоборот. Тяжелый труд, сопровождавшийся жестким режимом. Но зато за это время я познакомился со всеми «рабами» что находились здесь. Их было девятнадцать человек включая меня и еще трех женщин. Да, женщины, они были здесь и выполняли работу по хозяйству. В общем варили нам, стирали наши вещи и «обслуживали» нас. «Обслуживание» – это и была та самая премия, про которую говорил Толик. Наши «хозяева» использовали метод «кнута и пряника» и он не смотря на всю свою мерзость, давал неплохие результаты.
Их было трое. Двоим было уже за тридцать. Звали их – Зинаида и Антонина. А третьей, наверно не было и двадцати. Совсем девчонка. Иришка.
Мы все жалели Иришку. За что судьба так жестоко обошлась с ней?
«Обслуживали» они нас, раз в неделю, по воскресеньям. Но, конечно, не всех, а только тех, кто за неделю, ни в чем не проштрафился и хорошо работал.
Однажды и мне на исходе второго месяца, случилось провести ночь с Иришкой.
В субботу, после ужина нас всех построили, и объявили троих, кто за эту неделю отличился, в это число попал и я. Нас отвели в женский барак. Кто с кем будет спать, объявили заранее.
В ту ночь мы с Иришкой не сомкнули глаз. Нет, между нами, ничего не было. Просто всю ночь мы разговаривали. Она рассказала о себе. О том как полтора года назад у нее умерла мать. Отец после этого запил. Начал продавать все из дома. И как ни старалась Иришка вывести его из этого состояния – не получалось. На работу она не могла никуда устроиться. Денег не было. А у нее еще двенадцатилетняя сестренка. Про которую, она теперь, ничего не знает. И она была вынуждена пойти на Тверскую, чтоб хоть как-то зарабатывать. Там таких, как она было не мало. И сюда попала очень просто. Однажды подъехал парень. Предложил поехать к нему на дачу. Парень дал тогда сто баксов, и она согласилась. Вот так она оказалась здесь. В первую же ночь ее изнасиловали. Особенно старался один из братьев близнецов – Витек. Потом они еще почти неделю держали ее у себя, и все время насиловали. И только когда приехал Сергей Андреевич ее перевели в барак, к женщинам. И объяснили кто она теперь и что должна делать.
В общем так я узнал Иришку поближе. Узнал, что привезли ее сюда, на неделю раньше меня. Но она уже вскрывала себе вены. Но ее успели откачать. А потом жестоко за это наказали. Как? Я не стал интересоваться. Зачем бередить старые раны.
Под утро она сказала, что я первый человек, который к ней даже не прикоснулся.
Вот так я провел одну-единственную ночь с Иришкой.
В ту ночь я рассказал Иришке и о себе. О Марине. О том как я любил ее и люблю сейчас…
И прошлое тогда мне представилось таким близким…
Вот и сейчас далеко за полночь. Все спят, я слышу чей-то храп, кто-то во сне разговаривает, кто-то простонал и выругался матом не далеко от меня. А мне не спиться. Я лежу и смотрю в потолок, мысленно перебираю всю свою жизнь. В бараке светло как днем, за окном ярко светит луна. Ее свет сквозь решетку на окне, падает на спящих людей, освещая рядом лежащего Семена. Семен, теперь, мой напарник, ставший здесь мне другом, с которым я мог поделиться всем чем угодно, зная, что он меня всегда поймет. Последнее время мы с ним работаем вместе (меня перевели на циркулярку, пилить рейки). Стало полегче немного. За все время, сколько я знаю Семена, он ни разу не был в числе передовиков. Так, выполнял, что от него требовалось, но вперед не лез. Но и косяков за ним, тоже не наблюдалось. В общем нормальный парень.
Я потянулся, положил поудобнее руки себе под голову.
Странно, почему я ни разу не слышал от Семена, что ему здесь не нравиться, да и вообще у него и в мыслях не было отсюда бежать. В противоположность мне…
Вдруг во дворе залаяли собаки, послышался шум и звук въехавшего «Уазика». Наверное, Сергей Андреевич приехал. Он, то уезжал, то приезжал снова на «фазенду». У него были дела, заботы, проверки… Но при всей своей загруженности, он не забывал и о нас. Ведь мы были нужны ему в качестве здоровой, рабочей силы. Для этого, раз в месяц, он привозил старичка-доктора. Тот осматривал нас, спрашивал о здоровье. Один раз делал даже аборт нашей Наталье. Советовал Сергею Андреевичу, получше кормить нас. Кормили же вполне сносно.
Я повернул голову и посмотрел в окно. Луна по-прежнему светила ярко. Вдали перемигиваясь, мерцали звезды.
…Вот также, давным-давно, мы с Мариной смотрели на звезды и мечтали… Помню, был месяц август далекого 80-го года. В то лето как раз проводилась олимпиада в Москве и …похороны Владимира Высоцкого. Мы тогда закончили восьмой класс. И не проходило и дня, чтобы мы не встречались. Однажды мы сидели на лавочке, в нашем маленьком скверике, который находился рядом с нашей школой. Ночь была теплой. Говорят, что август – месяц звездопада. Да это на самом деле так. И каждый раз, увидав падающую звезду, мы старались загадать желание. Не знаю, что загадывала Марина, но у меня оно было одно-единственное – чтобы мы всегда были вместе.
О проекте
О подписке