Глава третья. Жизнь ранних христиан

Апостолы, пророки и учителя

Хотя первые общины христиан были собраниями равноправных верующих, среди них с самого начала выделялись люди, обладавшие особыми дарами и авторитетом: их называли апостолами, пророками и учителями. Первые должны были странствовать, распространяя веру, вторые – давать откровения для верующих, а третьи – растолковывать учение.

Апостолами считались ученики Христа или учеников этих учеников, многие из которых сами видели Господа, за что получили имя «самовидцев». Это было первое поколение христиан, главной целью которых являлась проповедь нового учения. Само слово «апостол» происходит от греческого «посылать». Иисус говорил, что послан Отцом и так же посылает в мир Своих учеников: «Как послал Меня Отец, и Я посылаю вас» (Ин 20.21). Задача учеников Иисуса заключалась в том, чтобы идти и проповедовать слово Божие, поэтому они проводили время в постоянных странствиях. Приходя в места, где еще не слышали о Христе, апостолы провозглашали «благую весть», крестили иудеев и язычников, создавали новые общины и шли дальше, назначая старшим кого-нибудь из новообращенных. Проповедь апостолов отличалась тем, что они несли еще свежее, первозданное откровение веры, исходившее как бы от Самого Христа. В отличие от последующих миссионеров, это были не хранители веры, а ее создатели, первоисток, которому верили так же, как верили живому Христу. Поэтому у апостолов были особые, божественные дары, почти не встречавшиеся после: знание языков, пророческие видения, постоянное чудотворство.

Проводя всю жизнь в пути, апостолы часто возвращались к основанным им церквям, чтобы проверить и укрепить их дух. Переходя от общины к общине, они везде получали помощь и почтительный прием. Но постепенно значение апостольства стало угасать. Поколение самовидцев умерло, христианство было проповедано по всей империи, а вместо настоящих тружеников веры появилось много лже-апостолов, шарлатанов, ходивших по общинам под видом «пророков», чтобы питаться и жить за их счет. Христианам приходилось соблюдать осторожность, чтобы отличать истинных учителей от проходимцев. В документе II века «Учение двенадцати апостолов» (известном так же как «Дидахе») говорилось, что каждого странствующего апостола следует принимать как самого Господа, но не более, чем на один или два дня. «Если кто проводит три дня в одном месте, тот не апостол, а лжепророк». В дорогу апостолу давали только хлеб, чтобы он мог питаться им до следующей остановки, «если же просит денег, это лжепророк». Всякий, остающийся в общине, должен был трудиться и кормиться своим ремеслом, но если со временем он зарекомендовал себя как «истинный пророк», то мог получать пропитание в качестве духовного лидера и учителя.

О пророках известно гораздо меньше, чем об апостолах. Они тоже ходили от общины к общине и выступали в собраниях верующих, впадая в экстаз и изрекая то, к чему их побуждал Святой Дух. Часто эти речи были темны и невнятны: пророки произносили «странные, почти безумные и совершенно непонятные слова» (Цельс), которые нуждались в толковании. От верующих требовалось с полным доверием и без обсуждения принимать то, что ими говорилось. «Всякого пророка, говорящего в духе, не испытывайте и не судите, ибо всякий грех отпустится, а этот грех не отпустится», – сказано в «Дидахе». Видимо, пророки или те, кто себя за них выдавал, злоупотребляли этим доверием, потому что их репутация быстро падала. Писатель того времени Ерм обвинял пророков в том, что они забыли свое назначение – быть проводниками Святого Духа – и превратились в оракулов, предсказывавших будущее за деньги. К III веку пророки в Церкви исчезли вместе с апостолами.

Немного дольше существовали странствующие учителя – дидаскалы. Их миссией было не мистическое откровение, а рациональное и трезвое разъяснение учения Христа. Но и они скомпрометировали себя «краснобайством», еретичеством и тем, что сами не делали того, что проповедовали. К концу III века о дидаскалах уже ничего не слышно.

Апостолов, пророков и дидаскалов заменили епископы, которые унаследовали их власть и авторитет.

Наследники апостолов

Уходя из созданных ими общин, апостолы оставляли вместо себя заместителей – старейшин (пресвитеров) или надзирателей (епископов). Вполне возможно, что и сами апостолы, больше не видя вокруг себя поля для миссионерской деятельности, стали оседать на местах и превращаться в епископов или пресвитеров. Церковный писатель Феодор Мопсуестский говорил, что вначале во главе церквей стояли апостолы, а их преемники уже не смели себя так называть и назвались епископами. Епископство представляло собой уже как бы иное, менее высокое состояние служения, имевшее другое назначение и требовавшее других качеств.

Епископы-пресвитеры не странствовали, как апостолы: они всегда оставались вместе с общиной и являлись центром и оплотом веры, вокруг которого сплачивалась паства. Начиная со второго века, в церковной литературе появлялось все больше высказываний о высокой миссии епископства. Игнатий Антиохийский, отправляясь на мученичество в Рим, наставлял своих собратьев: «без епископа ничего не делайте», «где епископ, там должен быть и народ», «что одобрит епископ, то Богу приятно». Ириней Лионский считал, что епископ гарантирует правильность веры. Если чего-то не знаешь или сомневаешься – иди к епископу: он не скажет тебе ничего нового, но точно передаст то, что сохранил сам. Епископ говорит не сам от себя, а только то, что услышал от своего учителя, который услышал это от своего и так далее вплоть до апостолов, слышавших это от Христа. Отсюда гарантия чистоты веры.

Но епископ не только хранил веру. Епископ передавал благодать, полученную апостолами от Господа, другим епископам и пресвитерам через особе таинство рукоположения – хиротонию. Хиротония наделяла служителей Церкви дарами Святого Духа, которые позволяли осуществлять церковные таинства, прежде всего, Евхаристию, и давали власть прощать или не прощать грехи: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин 20.23). Поэтому для Церкви всегда была так важна апостольская преемственность – прямая непрерывная цепочка передачи благодати через рукоположение новым епископам. Стоило этой цепочке прерваться, и благодать была бы утрачена, а значит, были бы невозможны никакие таинства, невозможна Евхаристия, невозможно поставление новых епископов и священников, невозможна сама Церковь.

Постепенно значение епископов настолько возросло, что их стали отождествлять с самой Церковью. В III в. святой Киприан писал: «Тебе надлежит знать, что епископ в Церкви, а Церковь в епископе, и кто не с епископом, тот вне Церкви». Он считал, что в Церкви не должно быть никого выше епископа, каждый из которых независим и самодостаточен, действует по своему усмотрению и отдает отчет одному Богу. Впрочем, епископ мог, по своей доброй воле, советоваться с паствой, и тот же Киприан говорил, что никогда ничего не предпринимал без совета со своей общиной.

Епископы постоянно общались и переписывались друг с другом, поддерживая связь внутри единой Церкви. С конца II века уже известны соборы, на которые съезжаются епископы, чтобы решать общие церковные дела, обычно в рамках какой-то одной области: Рим, Карфаген, Эфес, Антиохия. Когда праздновать Пасху? Как относится к христианам-отступникам, которые раскаялись и хотят снова вернуться в Церковь? Можно ли христианам занимать государственные должности? Эти и подобные им вопросы обсуждались на местных соборах. Решения их были не обязательными, а рекомендательными. Никто не мог принудить епископа выполнить решения собора, он поступал по своему усмотрению. Например, карфагенский собор постановил, что еретиков надо перекрещивать заново (то есть крещение, осуществленное еретиками даже с апостольской преемственностью, недействительно). Многие епископы с этим не согласились и продолжали принимать еретиков без перекрещивания.

Когда речь шла о нарушении основ веры – то есть епископ сам становился еретиком – собор мог его низложить и отлучить от Церкви и назначить другого. Однако если епископа поддерживала паства, у Церкви не было средств заставить его выполнить свое постановление. Часто возникали расколы внутри общин, когда одна часть признавала назначенного собором епископа, а другая стояла на стороне старого. Но епископ-раскольник со своими сторонниками в любом случае оказывались вне кафолической Церкви и превращались в секту.

Епископа избирали все члены христианской общины. К кандидатам предъявлялись строгие требования, но они были уже не так высоки, как к семи диаконам, избранном на апостольском соборе. Там говорилось о людях «изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости», достоинства же епископа были более практичные, земные. Апостол Павел писал, что епископом должен быть человек, «хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякой честностью; ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?» В другом письме он дополнял: епископ должен быть непорочен, муж одной жены, детей иметь верных. Все эти качества указывали не столько на ревностного христианина (это подразумевалось само собой), сколько на солидного, надежного человека, пользующегося хорошей репутацией в обществе. Упоминание дома и детей не случайно: обращение в христианство часто происходило семьями, вместе со всеми рабами и домашними, поэтому семейная ячейка нередко превращалась в ядро новой общины, а глава дома естественно становился главой этой общины, то есть епископом.

Католики и православные

Православным (или ортодоксальным, т. е. «правильно учащим») изначально считалось все христианство. Слово это начали употреблять примерно с IV века, когда хотели отделить правильное церковное вероучение от еретического. Понятие «кафолическая», то есть всеобщая или вселенская Церковь, впервые появилось у епископа Игнатия Антиохийского во II веке. Долгое время оно тоже относилось ко всему христианству в целом. Разделение на католиков и православных произошло только после раскола церквей в XI веке: к западной отошло условное определение «католическая», а к восточной – «православная», хотя каждая из них до сих пор считает себя и католической, и православной.

Пресвитеры, диаконы, диаконисы и вдовицы

Изначально в Церкви существовало строгое правило: один город – одна община – один епископ. Но когда христиан стало больше, это уравнение пришлось нарушить: общины образовались в мелких селениях и деревнях, в каждой из которых верующим также требовались люди, которые могли совершать Евхаристию – главное таинство христианства. Можно было, конечно, поставить епископов в каждую деревню: так и произошло в некоторых областях, например, в Африке, где появились хор-епископы, то есть деревенские епископы. Но в большинстве мест епископы остались только в главных городах, а мелкими церквями стали управлять пресвитеры.

Пресвитеры или, как их сейчас называют, священники и иереи, выделились из епископов. Игнатий Антиохийский в начале второго века уже отличал одних от других: «Следуйте епископу как Иисус Христос Отцу, а пресвитерству – как апостолам». Из этого сравнения видно, что пресвитеры, или священники, – меньшая ступень в церковной иерархии. На практике это выражается в том, что у епископов и священников разная степень благодати: епископ может рукоположить священника, но епископа может рукоположить только другой епископ (или, точнее, «сонм», то есть собор епископов – как минимум трое). Евхаристию также может осуществлять только епископ или те, кому он доверит. Поэтому, если пресвитер причащает верующих в своей общине, он делает это только потому, что ему доверил епископ. Деление на епископов и священников сохранилось до наших дней, так же, как и третий главный чин церковной иерархии – диаконство.

Сан диакона – древнейший, он появился раньше епископов и пресвитеров. Диакон в переводе с греческого значит «служитель». Учреждение этой должности связано с началом разногласий в первой иерусалимской общине: жалобой эллинов на пренебрежение к вдовицам. «Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тимона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращенного из язычников; их поставили перед Апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки». («Деяния апостолов»).

С исчезновением апостолов диаконы стали помощниками епископов, продолжавшими, как и раньше, «пещись о столах», то есть заниматься хозяйственной деятельностью. Диаконом становился человек, как правило, молодой и энергичный, хорошо знавший свою паству и заботившийся о нуждах каждого собрата по вере. Большое значение придавалось тому, чтобы он не был пьяницей и корыстолюбцем, поскольку диаконы имели доступ к церковным деньгам и раздаче милостыни. Эту должность ставили в Церкви очень высоко. Диаконы ходили к узникам и больным, раздавали деньги и еду; они должны были не только помогать тем, кто приходил к ним с протянутой рукой, но и сами искать нуждающихся. Им предписывалось, как сказано в одном документе V века («Завещание»), «обследовать постоялые дворы, нет ли там калек и больных, не обнаружится ли какой-нибудь всеми брошенный больной». Диаконами могли быть и женщины – они назывались диаконисами и имели то преимущество, что могли свободно проникать туда, куда мужчинам путь был заказан, например, в женскую половину дома, к знатным христианкам, состоявшим в браке с язычниками.

Еще одна исчезнувшая ступень в христианской иерархии – вдовицы. Община особенно заботилась о самых неимущих членах – вдовах, потерявших своих мужей и не имевших никаких средств к существованию. Очевидно, из них выбирали старшую, которая следила за обеспечением всех остальных. Вдовицами становились пожилые женщины безупречной репутации, хорошие матери и жены, имевшие только одного мужа, известные своими добрыми делами, помогавшие странникам и беднякам и почитавшие апостолов («умывавшие ноги святым», как писал апостол Павел).

Где собирались христиане

В каждом городе еврейская община открывала синагогу – в переводе с греческого «собрание», – которая служила местом для общих молитв, религиозных проповедей и обучения детей. Настоящего богослужения в синагогах не проводилось, поскольку, по понятиям иудеев, жертвы Богу могли приноситься только в Иерусалимском храме, который к этому времени был уже разрушен. Правда, в Александрии был построен другой храм, точно такой же, как иерусалимский, но палестинские евреи не признавали ни этого храма, ни совершавшихся в нем богослужений.

Когда христиане окончательно разошлись с иудеями, синагоги оказались для них закрыты. У ранних последователей Христа не было особых зданий, храмов, алтаря – всего, что сейчас кажется неотделимым от церковной жизни. Первые общины собирались просто в частных домах богатых христиан. (Отсюда появился аргумент противников раздачи всего имущества – «раздай все, что имеешь», по словам Христа. Но у кого же тогда собираться, если все раздадут свои дома? И кто будет кормить бедных, давать милостыню?). Обычно для этого выбиралась сама просторная комната – столовая. Если места не хватало, ломали стены и перегородки, превращая весь дом в огромный зал, или собирали деньги и брали в аренду какое-нибудь большое помещение. Иногда собрания происходили под открытым небом, чаще всего на кладбище или в саду, примыкавшем к дому.