Милена впервые ехала на машине на гравитационной подушке без тряски и привычного шуршания шин. Это было похоже на полёт на самолёте. Она не заметила, как они выехали за второе кольцо города, а уже через двадцать минут дорога, скрытая под землей, вышла на поверхность. Последняя инстанция. Робот проверил пропуска, отсканировал лица и отпустил бетонные блоки, что выдвигались из-под земли.
– Чего это они? – спросил Кир.
– Это еще с тех времен, когда были набеги со стороны кочевников. Вот они и стоят. Ты разве не обратил внимания? Посмотри, у дороги.
Он взглянул на монитор-камеру заднего вида. С двух сторон от въезда стояли две огромные круглые башни с еле заметными окошками.
– И что это?
– Боевые башни, там орудия для защиты. Не стоит их недооценивать, они в боевой форме. Если что, откроют огонь.
– Но когда я уходил из города, ничего подобного не было.
– Это и понятно, ты ведь не по дороге шёл, а через зону. И кому нужны дети, ну, побегают и вернутся обратно. Я не знаю, зачем сейчас стоят, но если поедем чуть дальше, сам увидишь. Там вся дорога в ямах, это снаряды оставили в ней такие кратеры. А мне нравится твоя машина.
– Чем ты в городе занимаешься? – спросил Кир.
– Консультирую по истории, а также выезжаю на соискание материала для города.
– В виде кранчиков? – усмехнулся он.
– Нет, вон, видишь, – вдалеке появилась чёрная точка. Уже через несколько минут смог различить вереницу из точек.
– Советую съехать в сторону, это автономные платформы. Если заденут, то от твоей машины ничего не останется.
Он так и поступил, изменил курс, и машина полетела по голому полю. Точки превратились в огромные машины, которые что-то везли в контейнерах.
– Что это? – спросил у девушки.
– Сборщики.
– Это как так? Поясни.
– Здесь было много городов, вон, видишь небольшие холмы, – это всё, что осталось от домов. Раньше со сборщиками выезжали люди. Мой дед был инженером в экспедиции. Сперва собирал только металл, стекло и пластик. Сейчас всё, что удается найти – даже землю.
– А она зачем?
– Ну как же, у твоего дома растёт трава, в центре города парки. Откуда, по-твоему, тут земля?
– Думал, что так всегда было.
– Ничего этого не было. Ты не видел, какой город идеально ровный, будто взяли большой циркуль и сделали круги. Раньше города приспосабливались под ландшафт, а теперь нет. Я смотрела карты. В секторе Д и Е были скальные породы, но их сравняли, – ныне там стоят спальные дома.
– Наверно, так рациональней.
– Да, наверно, но город плоский.
По дороге, в сторону города, продолжала ехать вереница машин.
– И что они везут?
– Буквально всё. Я шесть лет назад с отцом была в южной части, это с другой стороны города. Примерно в трехстах километрах был расположен городок. Он был небольшой: железная дорога, дома и много ангаров. А год назад поехала туда, —всё, городка нет, только щебень.
– Они всё вычистили?
– Буквально всё.
– И как далеко они уезжают?
– Не знаю, но до конца карантинной зоны ещё не добрались. Вон, смотри, – Милена показала рукой в сторону. – Если хочешь, можно подъехать и посмотреть.
Кир взглянул на экран монитора, увеличил изображение. Огромные стальные монстры вгрызались в основание здания, превращая его в пыль.
– Раньше всё взрывали, а сейчас используют излучатели, так проще добывать.
– Нет, мы не поедем, нам некогда. Еще долго?
– Даже на твоей машине нам далеко, поэтому советую поставить на автопилот и расслабиться.
Кир протянул руки и включил автомат.
– Тебе нравится этим заниматься?
– По крайней мере, это лучше, чем сидеть в городе.
– Ты это серьёзно? – он впервые слышал, что кому-то скучно в городе.
– Ты получила блаженство?
– Нет, я уехала из центра.
– Почему? – удивился и посмотрел на девушку.
– Ты никогда не задумывался, зачем всё это? Зачем блаженство, счастье, что это такое? Все стоят и трясутся, словно их посадили на большую сковородку.
– Я тебя не понимаю.
– Раньше человек мог получать счастье от чего угодно.
– Они были агрессивными.
– Это так. Но тебе ведь нравится их музыка, песни, картины? Признайся, нравится?
– Ну, хорошо, а какое это имеет отношение к блаженству? – Кир был расстроен, что не смог вместе с женой получить блаженство в момент звучания гимна.
– Люди, ну не мы, а раньше, получали удовольствие от простых вещей. Вот когда ты взял пуговицу в руки, что почувствовал?
– Металл.
– Нет, не это. Какие ощущения в душе были??
Кир понял, о чем она спросила, и правда обнаружил в этой пуговице что-то удивительное. Ведь ей много веков. В тот момент он был рад, что смотрел на неё.
– Любопытство, а может, радость.
– Вот видишь, как все просто. И не надо получать блаженство.
– Это разные вещи. Я просто впервые прикоснулся к такой вещи.
– Мне порой кажется, что там, – Милена кивнула назад, где за горизонтом скрылся город. – Всё фальшивое, наигранное. Ты просыпаешься и уже радуешься. А вот вопрос: почему?
– Что за глупый вопрос? Потому что радостно.
– А почему радостно, ты никогда не думал об этом?
– Нет.
– А теперь вспомни, когда тебе последний раз было грустно, больно или ты злился. Вот когда?
Кир задумался. Да, боль он помнил, как в детстве обжёг руку, а после упал с велосипеда. Помнил боль, когда тренировался в академии и вывихнул ногу. Но грусть. Даже не мог представить, что это такое.
– Я ни разу не злился.
– А почему?
– Новый человек-терпилоид не злится, – но тут же Кир вспомнил Зарги, что убил человека. Я ведь был из терпилоидов-людей, значит, не должен выражать злость.
– А почему?
– Что значит почему? Сейчас люди не злятся, поэтому нет войн. Почитай учебники, раньше люди только и делали, что воевали. Наш город идеален, разве ты не согласна?
– Не знаю, наверно, ты прав.
Милена замолчала, отвернулась и, прикрыв глаза, погрузилась в свои мысли. Кир не знал, что думать, ему надо было быстрей доехать до конца карантинной зоны, но что будет дальше, он не знал. Может, там за каньоном ничего нет, бесконечная пустыня. «Интересно, есть ещё города, как наш?» – подумал он и посмотрел на монитор, где только появилась точка их цели. Знал, что после развала мировой экономики начались войны, а после эпидемии – опять войны. Их страна смогла объединить силы и отвоевать маленький клочок. А спустя века появился вечный город Негасимый, – так его сейчас все называют. Уже многие забыли, что было в прошлом. Когда читали учебники, считали это легендой. Но Кир смотрел на дорогу, изрытую огромными кратерами от бомбежки, и видел дома людей. Незаметно он сам задремал.
– Просыпайся, – затрясла его за плечо Милена.
– Что случилось, приехали?
– Нет, нам ещё километров сто или больше. Смотри! – девушка показала рукой на монитор, где появилось пятно.
– Что это? – спросил, а сам уже развернул камеру и увеличил изображение.
– Буря, – коротко пояснила Милена.
– Буря?
– Да, только пыльная, она проходит мимо города, поскольку ветер дует вдоль каньона. Лучше остановиться и переждать. Вон, смотри, давай туда.
– Мы поедем прямо.
– Ты когда-нибудь был в такой буре?
– Нет.
– А я была. Наши машины наполовину занесло песком, потом два дня откапывали и чистили двигатели. Давай туда! – повысив голос, сказала девушка.
– Не кричи, и нечего мне указывать! Я тут…
– Ты злишься?
Кир замолчал на полуслове, почувствовал, что разозлился на девушку. Не только потому, что она была права, а еще и потому, что не успеет вернуться обратно в город.
– Извини, – сказал и потянулся к ручке управления, чтобы изменить курс.
Данат вернулся с многочасового совещания – в последнее время они стали его утомлять. Все шло по плану, до выборов ещё далеко, но он не сомневался в своей победе. Скоро карнавал, а там глядишь и праздник урожая. Народ будет счастлив, он воздаст хвалу своему существованию и снова погрузится в мир блаженства.
Данат с детства любил эти праздники, их придумал его дед. Каждый новый человек-терпилоид обладал способностью улавливать частоты, которые были неподвластны простому человеку. Это открытие было сделано случайно. В зависимости от частоты в мозгу активировались зоны наслаждения, счастья и блаженства. Но получать вечно счастье нельзя, иначе человек станет наркоманом счастья и сойдет с ума. Именно поэтому и были придуманы праздники, чтобы в этот момент сотни тысяч передающих станций, одновременно испуская частоты, делали новых людей счастливыми.
– Каков результат от ищеек? – спросил у своего секретаря.
– Пока нет результатов, след натурального человека потерялся, как только он вышел за карантинную зону.
– Думаешь, они там?
– Не уверен, последние снимки с орбиты показывают, что дальше только пустоши.
– А если выжили под землей как те черви-полихеты, что обслуживают нас?
– Возможно, чуть дальше расположены соляные шахты, но там проблема с водой.
– Да тут куда ни погляди – кругом проблемы с водой.
Вода – это источник жизни. Чтобы вечный город продолжал жить, инженеры перегородили реку. Теперь она не текла дальше, оставив после себя высохшее русло.
– Человек, – медленно произнес Данат. – Юстиция опять вмешалась?
– Да, но у них свои полномочия, не смогли помешать расследованию, а гончий ушёл в пустыню, прихватив с собой искателя.
– Проклятье!
– Может, стоит прекратить поиски?
– Нет, не надо совать нос к полиции, они должны работать, еще пригодятся.
– А если сыщик найдёт человека, то что?
– Один человек не страшен. Но они плодятся, как крысы, и тогда нашему благополучию может прийти конец.
Десятки поколений потратили свои жизни, чтобы вечный город процветал. Здесь математическая гармония, все счастливы. Разве не этого хотел добиться человек? Чтобы не болеть и быть сытым, ради этого готов был пойти на всё, даже на убийство. И вот идеал создан.
– Никто не должен узнать о натуральном. Ты это понимаешь? Никто!
– Информационный фильтр включен, – сказал Хьюс.
– Этого мало.
– Тело и документы уничтожены, лишь полиция и юстиция в курсе.
– Они будут молчать, а вот за ищейкой надо приглядеть, да еще этот старатель. Ты меня понял?
Секретарь кивнул и сделал несколько пометок в своём терминале.
* * *
Машина летела ровно. Складывалось впечатление, что она висит на месте и только фон мелькает за её окнами. Кир видел, как огромная бурая туча, что растянулась от горизонта до горизонта, медленно приближалась к ним. Вместо того, чтобы убегать от неё, он мчался к ней. До строения оставалось еще километра два, как он услышал рёв, словно мимо пролетел реактивный самолет.
– Что это? – стараясь перекричать шум, спросил он у испуганной девушки.
– Прижимайся-прижимайся, – закричала она.
– Что?
Милена ткнула пальцем на монитор. Кир увидел, что перед огромной, в высоту несколько сот метров тучей, земля словно вздыбилась.
– Глуши моторы, не успеем, – закричала она и стала пристёгиваться ремнями безопасности.
– Успеем, – прорычал и, взяв управление машины в свои руки, нажал на педаль газа.
Машина дёрнулась, его тут же прижало к креслу, взвыла гравитационная подушка и машина, как пуля, устремилась вперёд. Оставалось совсем немного, и они должны были скрыться за выступом здания, но тут что-то громыхнуло, потом ещё раз, и ещё. Кир уже ничего не понимал. Машина наклонилась, зацепила днищем землю и, потеряв равновесие, стала кувыркаться, словно брошенный мяч.
Милена потеряла сознание, а Кир в ужасе смотрел, как перед глазами всё мелькает, а после и вовсе померкло.
– Ты живой? А ну, давай, открывай глаза, ну же!
Его трясли, шлёпали по щекам, старались привести в чувства. Сознание медленно, словно из болта, выкарабкивалось наружу. Шея болела, голова раскалывалась, а в глазах все ещё прыгали чёрные пятна.
– Ты меня напугал. Я подумала, что ты умер.
– Что это было? – с трудом спросил я у девушки.
– Авария, вот что это было. Козёл! Я же тебе говорила, сворачивай быстрей! А ты словно на пикник ехал, – девушка сидела рядом и тёрла его лицо.
– Отстань… – отмахнулся он от её рук.
– Болит?
– Что произошло? – Кир пытался вспомнить последние минуты перед тем, как их закрутило. Они ехали, вдруг машина резко наклонилась, автоматика не сработала.
– Авария, вот что произошло.
– А почему темно?
Единственный источник света был за окном, но он то появлялся, то опять пропадал.
– Всё отключилось, даже аварийный маяк не сработал.
– Как так?
– Не знаю, – уже спокойнее сказала девушка и полезла куда-то за сиденье. – Ты вообще цел? Пошевели руками и ногами, так учил мой отец.
– Отец?
– Да, представляешь, у меня был отец, и он многому меня научил. Вляпались мы, вот что произошло.
– Вляпались?
Милена не ответила, нашла среди вороха разбросанных вещей бутылку воды, сделала несколько глотков и протянула её Киру.
– Держи, попей немного, – но вместо того чтобы сделать несколько глотков, он стал жадно пить воду. Увидев это, девушка выхватила бутылку. – Ты что делаешь?
– Пью.
– Ты вообще в своём уме? Или думаешь, что мы на лужайке в инкубаторе?
– Инкубаторе? – Кир почувствовал себя лучше, отстегнулся и упал. То ли на пол, то ли на потолок. – Всё это глупо: и поездка, и ты сама.
– А я-то тут при чём?
Он вытянул ноги: потрогал сперва одну, потом вторую.
– Цел?
– Вроде да. Какой ещё инкубатор?
– Так говорил мой отец про вечный город: возвращаемся в наш инкубатор.
– Глупо, он вечный.
– Ничего вечного не бывает. Ты видел дома, что мы проезжали. Их жители тоже верили в вечность, и что? Теперь там работают собиратели. Мы живём в маленьком оазисе: его люди построили среди пустоши. У меня дома есть террариум. Там обитает паук. Я нашла его в пустыне. Наверно, он единственный, кто сможет выжить в этом мире.
– И так, что делать?
– Не знаю. Однажды у нас вышел двигатель, мы два дня просидели, пока не приехала спасательная платформа. Но у нас работал буй. А у тебя?
– Сейчас разберёмся. Включи свет.
– Не могу, уже пробовала, всё сдохло.
– Что?
– Проще говоря, ничего не работает. У нас нет электричества. Ты вообще разбираешься в этой машине?
– Могу водить.
– Ясно. Значит нет, вот и я тоже. Тогда вместе со спасательной платформой прибыло несколько роботов инженеров. Один из них минуту поковырялся в машине, и она завелась. Вот ведь было обидно, там, может, проводок отпал, а мы чуть было дубу не дали.
– Чего не дали? – не понимая, что сказала девушка, переспросил Кир.
– Не умерли.
– Ясно, а почему так и не сказать?
– Не знаю, это мои эмоции, вот сейчас ты злишься?
– Нет, а это поможет?
О проекте
О подписке