После того как хозяйственная сумка наполнилась заказом Лора поняла, что не сможет донести такой вес до дома, такой показался он тяжелым. Она стояла на улице и ждала, что какой-то прохожий сжалится и поможет ей: всегда находился кто-то, кто делал такую услугу. Но в этот предвечерний час редкие мужчины спешили мимо, не обращая внимания на одинокую фигурку девушки с сумкой. От отчаяния Лора была уже готова тащить волоком свою ношу до дома, но нут прямо перед ней возник возвращавшийся с работы наш герой. Наткнувшись на сумку, Иосиф мрачновато поднял глаза и увидел ту, которая не пришла на свидание, которую однако, не забыл. Он сразу изменился в лице и радостно воскликнул: «Ба, какая удача! Наконец, встретились. Как поживаешь, обманщица? Сколько времени прошло, а я помню имя – Лора. Вот». Она смотрела, с трудом вспоминая его имя, и не знала – радоваться или нет. Время шло и там давно ждут: надо было решаться. Практицизм победил: пусть донесет, а там разберемся. Сделав вид, что признает знакомого, усталой улыбкой, она многозначительно взглянула на сумку. Немедленно поняв ее знак, он бесцеремонно сказал:

– Ясно, такой груз – не для миниатюрной фигурки. Давай помогу донести. Куда?!

В знак согласия Лора качнула головой и показала молча рукой направление, слегка коснувшись его локтя. От этого прикосновения у него сразу поднялось настроение, он стал говорлив, сердце переполнилось нежностью, как в первый день их знакомства. Подходя к подъезду ее дома, он уже знал все о новоселье ее брата и какой жертвой было для нее услужить ему в этот день. Но у дверей подъезда ее тон резко изменился: Лора повелительно сказала: «Все, хватит! Дальше я сама. Прощайте!» Растерянный, он поставил сумку на землю и собирался уйти, но задержался, невнятно попросив номер ее домашнего телефона. В этот момент из полутьмы раскрытых створок дверей вынесло розово-голубым облаком красивую женщину неопределенных лет, но вполне развитых пропорций. Обдав запахом дорогих духов, она кокетливо поправила складки открытого сарафана и величаво сказала:

– Наконец, пришла! Сколько можно ждать? А это кто? Кавалер, доца? Ну и ну. Грета Марковна – мама, рада, – и протянув ему руку, добавила, – помогите мне на ступеньках, каблуки, – бросила мгновенный взгляд на изящные модные туфельки на высоком каблуке.

«Это шанс», – мелькнуло у Иосифа в голове и, галантно подхватив ее пальцы, повел даму вниз по лестнице, чуть впереди.

Сзади раздался неуверенный голос Лоры: «Нет, мам, знакомый». Однако ее запоздалая реплика осталась без внимания. Поправив свободной рукой пучок густых волос, блондинка лишь строго заметила: «Иди за нами. За сумкой пошлю другого». Для Иосифа эти слова пролились бальзамом на сердце.

Появление троицы сразу привлекло все взоры в их сторону, некоторые поспешили подойти и обменяться любезностями с его дамой. Роб, который тут же занес сумку, которую показала ему Лора, некоторое время молча с подозрением осматривал еще одного гостя.

– Смотри, сынок, вдруг обратилась к нему мать, – как похож этот знакомый Лоры на вашего дедушку в молодости, земля ему пухом. Я так удивилась, как увидела, – и, бесцеремонно подведя гостя ближе к боковому светильнику, повернула его, то в одну, то в другую сторону. Иосифу, как манекену, пришлось следовать движениям ее рук, в то время как гости, кто с любопытством, кто с насмешкой, наблюдали этот неожиданный экспромт. Но тут не выдержал хозяин вечера и басовито с ехидством вмешался:

– Мой приятель, Вася-водопроводчик, любит повторять – я промываю для профилактики трубы раствором, чтобы не гнили, а свой кишечник – водкой, чтобы не завелась всякая гниль и живность. Мой дед был спец по-другому: молитвой промывал мозги своим прихожанам, а для крепости, добавлял шабатное вино. А может, еще что-то покрепче. Интересно, какой бузой промоет мои мозги этот гость, похожий на деда.

Раздался дружный смех и быстро смолк в нетерпеливом ожидании ответа. Поняв, что от него ждут, Иосиф в тон ему отшутился:

– Разумеется, я очень польщен, что выгляжу похожим на такого достойного человека, как ваш дедушка. Спасибо, только я совсем из другой оперы: не верю в сказки. Но верю в судьбу. Встретив однажды девушку и потеряв не по своей вине, верил, что когда-нибудь пересекутся наши пути. Так и произошло сегодня: столкнулись самым прозаическим образом у продуктового магазина, чуть ли ненароком не опрокинул ее сумку на тротуаре. А хозяйкой оказалась она, которую не мог забыть Дальше совсем по-житейски: помог отнести сумку. Если бы не вмешательство ее мамы, ушел бы и без номера домашнего телефона. Потому что уже точно встретились бы через раз, другой В этот раз прошу прощения за несвоевременное появление, до свидания.

– Нет-нет, позвольте, – решительно вступила Грета, – я действительно, благодарна ему, что помог спуститься по крутой лестнице на высоких каблуках. Знаете, что: дело сделано и приличный человек. Почему бы нет. Как считаешь, сына?

– А я как? – ехидно передразнил Роб, – пусть. Жрачки хватит на всех, а вот водяры, не знаю. Как думаешь, Боб?

– Что я, коллега, решай сам, – неохотно ответил тот и окинул быстрым взглядом Иосифа с головы до ног, – вообще-то халява – не в наших краях.

Новый гость ответил ему тем же взглядом и уверенно произнес:

– Нет, зачем? Я готов на штрафные, если согласны на еще одного клиента.

– Дорого обойдется, не пожалеешь? – съязвил Роб.

– Что за разговоры? – возмутилась Грета Марковна, – прекратить. Никаких денег не надо, вознаградиться тебе и без них…

– Не волнуйтесь, – прервал ее Иосиф, – мы знаем порядок. Не обнищаю, за сегодняшний подарок судьбы стоит платить. Он достал бумажник и вынул оттуда купюру, часть авторского гонорара, полученного в кассе редакции, тут же протянул ее Робу. Тот внимательно осмотрел казначейский билет и, не удержавшись, крикнул сестре: «А молодец-то твой, при деньгах, сеструха!» Затем подозвал к себе товарища, сидевшего за столом, и авторитетно заявил:

– Слушай, Эдик, вот башли нашего приятеля… э, как звать-то? – в сторону сестры.

– Иосиф, – громко откликнулась она, усаживаясь на свободное место рядом с кудрявым красавцем.

– Ну да, Иосиф, – повторил Роб, – а как будет по-нашенски? – добавил в сторону «коллеги» Боба. Тот с прежней неохотой отозвался на блатном жаргоне, – кликуха ему Фукс; потому как фуксом взял базар.

– Во! – охотно подтвердил Роб, – везунчик, однако. Считай – свой в доску, если есть прозвище. Отлично, – и в сторону Эдика:

– Бери счас денежку Фукса и дуй в магазин за спиртным. На все. Гулять, так гулять, братва! Как я, а?! – В ответ прозвучал гул гласных голосов; под их нестройный хор хозяин обратился к брюнету, сидевшему рядом с Лорой и что-то с ней горячо обсуждавшему:

– Эй, Димыч, дружок, подь сюда! Сядешь рядом с нами. Мы не меньше кавказцев разбираемся, как обходиться с гостем. Пусть сядет рядом с сестрой, раз привела его с собой. Помнишь, как пускал тебя перед собой в школьном буфете за половинку бублика? Ха-ха!

Стройный блондин без единого слова поднялся и перешел на другой край плотно сдвинутых пластиковых столов. Иосиф поблагодарил обоих и с легким сердцем сел рядом с той, о которой столько передумал. В радостном приливе энергии, он не умолкал. Что-то рассказывал, пил после тостов и ел, при этом успевал кому-то налить или предложить закуску. Ее плечо касалось его, оно, как заряд энергии, заполняло его всего и вызывало в памяти все новые сюжеты, анекдоты. Он был впервые в этой компании, но прекрасно понимал, как общаться с ними. Ему отвечали взаимностью, а Лора, с готовностью принимала его знаки внимания. «У нее, однако, неплохой аппетит, – педантично отметил себе по-соседски, – удивительно при такой идеальной фигурке». На пике веселья, когда все казалось таким доступным и обаятельным от бесконечных шуток и приветливых глаз, поднялся Фред и со своего места торжественно подошел к стойке с магнитофоном. Затем обещающе произнес во весь голос: «Прошу тишины! Переходим ко второй части нашей программы – танцам, – и чуть заплетаясь добавил, – диджеем будет Роб, а остальные пусть найдут себе партнершу или партнера. Обстановка у нас интим, позволено все».

Немедленно затрещали стулья и загремели сдвигаемые столы: все устремились со своих мест на импровизированную танцевальную площадку в виде коридора и трех комнат с настежь открытыми дверями.

Под звуки фокстрота Иосиф понесся с Лорой, по наитию успевая за капризными движениями ее ног, тела, головы; сливался с ней телами, когда продвигались сквозь тесную стену других пар, тоже совершавших какие-то невероятные па, от которых кружилась голова.

Полновластный распорядитель вечера, Роб, стоял вместе с подружкой Лизой и поддерживал неистовую толпу «плясунов», так презрительно называл любителей танцев, потому, что сам был равнодушен к ним, криками и свистом. Когда и этого было мало, сам отбивал «цыганочку». Однажды от усердия чуть не упал, если бы вовремя не подхватила его из «крутого пике» Лиза, помогавшая ему с заменой записей, а попутно следившая за его вертикальным положением в момент смены кассет. Фред, хозяин магнитофона, строго наказал ей быть начеку, чтобы ничего не случилось с его дорогим инструментом.

Когда она громко объявила: «Мазурка», – вопреки ее ожиданию, танцующих словно сдуло с танцевального «пятачка»: кто-то устал, а кому-то польский народный танец показался неподходящим для выкидывания фортелей ногами. Задержалась лишь одна пара – Иосиф с Лорой! Ему вспомнилась та мазурка, которую он исполнял в составе хореографической группы мальчиков городского дворца пионеров. В частности, с этим полюбившимся ему характерным танцем они выступали на различных площадках и сценах города, а также в гастрольных поездках. Конечно, он хотел блеснуть своим искусством перед ней и уговорил ее, не зная, что она тоже знакома с мазуркой по занятиям спортивными танцами на льду на стадионе юных пионеров.

С первыми аккордами музыки Иосиф сделал перед ней сложный реверанс приглашения шляхтича. Дама изобразила согласное удивление и сделала легкий поклон головы навстречу. Затем взяла предложенную ей правую руку и оба осанисто с прискоками прошлись кругами. По мере нарастания темпа они перешли к исполнению сложных пируэтов, предлагавшихся кавалером и получавших одобрение поворотами, кругами и движениями партнерши. Короче, она умело повела женскую партию и вовремя выходила с ним на повторные подскоки кругами, приседания и поклоны вновь. Их несло в едином порыве наслаждения, которое возможно испытать только в танце. Они забыли обо всем, кроме его красоты: «Еще-еще», жадно шептала она, следуя ему. С последним музыкальным аккордом Лора прижалась к нему, не желая расстаться и застыла в приливе вдохновения, пока громкие хлопки со всех сторон не заставили разжать объятия и вернуться на землю.

На них смотрели с восхищением, обмениваясь впечатлением. После нескольких реплик к ним подошел Фред и голосом телеведущего сказал, обняв обоих:

– Да, братцы-сестрица – это было что-то: класс. Удивили, клянусь честью. Не только меня. Смотрите, какие взгляды на вас. Чудо. Это – искусство. Будто побывал на балу польского воеводы. Отныне – ваш поклонник, можете рассчитывать на меня. О, брательник тоже!

– Ха, вот это пара, стоящие плясуны, – говорил подошедший с Лизой Роб, – ну, дали шороху, молодцы. Раззадорили как надо наших гостей, меня тоже. Да, Лиз? Во, – так; кивает.

Она перебила его, прикрыв рот и заговорила скороговоркой, будто боясь, что перебьют ее речь:

– Ой, ребята, какие вы молодцы! Честно скажу, никогда не видела, чтобы так сплясали. Будто натренированная пара артистов. Вы очень подходите друг другу. Знаете что, приходите к нам в подвальчик, хоть завтра вечерком. Ближе познакомимся и все такое. Хорошо? Как, Роб? Что молчишь?.. – нетерпеливо толкнула его локтем в бок.

– Что, есть резон ближе познакомиться, – повторил он несколько заторможено и добавил, – да, конечно, посидим рядочком узким кружочком – глядишь, и получится за стаканчиком! Лизка права, соображает, плутовка. Валяйте, сеструха и ты, Фукс, без булды… – ловким движением она прикрыла ему рот и подтолкнула в сторону стойки с магнитофоном.

Вновь зазвучала музыка, и танцы продолжились. Однако постепенно интерес к ним спал, по мере того как некоторые пары скрылись в третьей свободной комнате, кто-то застыл в углах коридора, а кто-то нашел себе интерес в спорах и разговорах у Фреда в комнате. В комнате Роба несколько человек вяло беседовали, кто-то просто дремал за столом. Когда Роб увидел, что танцует всего несколько пар, он с досадой выключил магнитофон и по-хозяйски решил изменить такой сценарий вечера на свой:

– Братва! Слушай меня, – громко крикнул, чтобы услышали все, – давай ко мне в комнату! Выпьем еще, закусим и вперед – есть задор развлечься на все сто! Эй, Боб, кончай храпеть: водка стынет!

Однако, кроме храпа над тарелкой, ничего другого от приятеля не последовало. Безнадежно махнув рукой в его сторону, он обратился к остальным подошедшим:

– Вот что, Димыч, бери девчат и все, что есть на столах, – в кухню. Перемыть и обратно на стол. Эй, Эдик, неси все, что у нас осталось из спиртного и тоже на стол сюда. Консервы – тоже. Задание тебе, Иосиф: постарайся разбудить Боба, приведи в чувство, пока я приведу всех.

Иосиф усердно взялся выполнять его просьбу, но мертвецки пьяный Боб «отключился» настолько, что никакие уговоры его не брали: голова вновь падала на стол, едва он выпускал ее из своих рук. Тогда он стал силой удерживать ее в вертикальном положении. Наконец глаза Боба грозно раскрылись и недовольно взглянули на будившего: «Что за фраер, почему не знаю?» – выругался негромко. Затем собрался с духом и вдруг бесшабашно запел: «Куда пойти, к кому податься, с кем еще бы побараться…» – ладонь Иосифа не дала ему закончить блатную частушку: он не терпел сквернословия в присутствии женщин.