Глава 18. Танцы под дождём

Старый Гоззо терпеть не мог Висмарбург из-за вечно льющего на улице дождя. И любил океан, потому что там, вдалеке от берега, дождь бывало прекращался на неделю, а то и больше.

Кап! Пам! Плюх! – капли, одна крупнее другой, шлёпались с карниза на мостовую перед витриной, наигрывая скучную и хорошо знакомую мелодию. Старые кости китобоя нещадно выворачивало и ломило в такие дни. То есть круглый год.

«Странно» – Гоззо с удивлением уставился сквозь стекло с облезшими буквами на творящиеся снаружи поглаживая холку рыжего одноглазого кота по прозвищу Бармаглот.

Карета Городской стражи остановилась возле его лавки и оттуда полезли вооружённые до зубов мужчины. Топая и позвякивая металлом, восемь стражей вломились внутрь принеся с собой холод и сырость. Возглавлявшего их офицера, старик знал, только поэтому рука под прилавком схватившаяся было за рукоять тесака, расслабилась и в приветственном жесте поднялась вверх.

– Здравствуй, Эмиль! Пускай путь твой будет гладок, море щедро на дары, а гарпун меток! – произнёс старик, растянув губы в улыбке.

– Пусть маяк ваш всегда сияет ярко в темноте безошибочно указывая путь домой храбрым мореходам! – ответил на приветствие китобоев Эмиль Бюлов лицо которого несло на себе отпечаток озабоченности о чём говорила двойная складка на переносице. – Приветствую тебя, Гоззо. У меня к тебе срочное дело.

Старину Галгарпера и озорника Рассаду (тот ещё мальчишкой два года отплавал на «Бригитте» и мог бы стать классным китобоем) моряк знал, а вот остальные стражи ему были незнакомы. Особенно странно в этой компании смотрелся золотоволосый юнец с пистолетами в руках и широколобый очкарик больше похожий на библиотекаря.

– Вы прямо как на войну! – пошутил хозяин, но никто в ответ ему не улыбнулся. – Слушаю тебя внимательно, друг.

На прилавок перед стариком упали сразу два кожаных плаща. Один был продырявлен дробью и даже дождь не смыл пятен крови с него.

– Твоя работа? – Бюлов вцепился взглядом в китобоя.

Проведя длинными пальцами по одежде и заглянув внутрь тот помотал головой.

– Ты же знаешь, что нет. Моя работа на тебе. Кстати, как носится?

– Отлично, старина, – на секунду Бюлов стал тем самым симпатичным парнем, которого почти шестнадцать лет назад китобой выловил в океане.

Ни один из коллег инспектора даже не сменил позы, они замерли, ловя каждое слово. «Чего это они?» – подумал хозяин, почувствовав, что Бармаглот вцепился зубами ему в ладонь.

– Ай! Да что стряслось-то? Поясни?! – всплеснул руками Гоззо отшвыривая в сторону животное.

– Люди в этих плащах напали на госпиталь «Чудесного касания» и убили там двадцать человек, чтобы добраться до нашего коллеги, а затем попытались убить нас, – сдвинув треуголку на затылок Бюлов облокотился на прилавок. – Каждого по отдельности.

Вот такого хозяин точно не ожидал. «Охотиться на стражей? Кому это в голову вообще могло прийти! Только сумасшедшему или…»

– Пойдёмте внутрь, – взяв лампу Гоззо откинул перекладину прилавка жестом позвав за собой гостей.

Юнец и Галгарпер остались в лавке, повернувшись лицом ко входу и витрине, остальные, застучав подошвами, последовали за ним. «Э, да они и правда опасаются нападения. Даже здесь!» – понял мореход, ковыляя к двери подвала.

Спустившись вниз они оказались в помещении мастерской – маленького цеха по производству одежды для моряков.

– Вот смотри! У меня тут всё по номерам, – старик показал правой рукой на готовые плащи, висевшие в строгом порядке, по размерам.

Каждый располагался на отдельной вешалке и был подписан. На некоторых даже фамилия покупателя уже была.

– Сам знаешь кожа левиафана намного дороже китовой. Материал ценный, любой кусочек идёт в дело.

– Из лоскутков шьёшь перчатки? – кивнул Эмиль, поднимая миниатюрный фонарик с магическим кристаллом повыше и останавливаясь напротив деревянного стола с остатками материала и портняжными инструментами.

– Как и раньше, – кивнул Гоззо. – Пара таких стоит три, а то и четыре талера. Зато им даже яд морских ежей не страшен.

– Понятно, – инспектор быстро переглянулся с сорвиголовой в потёртом цилиндре и трубкой в зубах.

– Эмиль, ты и так знал, что эти плащи не моя работа. Зачем ты здесь? – старик уселся на колченогий табурет и поискал взглядом кота.

– Ты прав, старина, – инспектор отправил товарищей наверх оставшись с Гоззо наедине. – Что ты можешь про них сказать?

– Это не левиафан.

– Я так и думал.

– Но кожа всё равно дорогая. Скорее всего это морской единорог. Та ещё зверюга. Оттяпала мне большой палец на ноге, – с гримасой китобой приподнял левую ногу. – Твой плащ может защитить даже от срикошетившей пули, эти поделки только от влаги, ветра, ножевых ранений и огня.

– Что тоже неплохо.

– Ни при твоей работе.

– Они тяжелее моего, – Эмиль резко наклонился и протянул старику Бармаглота даже не попытавшегося его укусить.

– Верно, – Гоззо жестом кивнул на готовую одежду у стены. Поэтому левиафан дороже.

– Откуда они?

– Точно не наши, – морщинистые пальцы зарылись в рыжую шёрстку любимца, размолвки словно и не было. – Единорогу в наших водах холодно. Может быть Эдинбат. Там тёплое течение у побережья.

– Путь не близкий.

– Верно. Но может быть эти люди… внутри плащей, местные, а плащи…

Глаза Бюлова потемнели, сверкнув сталью.

– Отличные бойцы. Кто-то из нас знал бы кого-то из них (каламбур никого не рассмешил, ибо беседа почему-то велась громким шёпотом) или хотя бы слышал. Но нет. К тому же ты лукавишь старина, вы бы знали если посторонний начал продавать такую одежду в городе. Я помню, как вы поступили с лавкой на Парусной.

– Это не доказано, Эмиль.

– Мурена потерял там своё артельное кольцо.

– Ох, уж этот маленький засранец! – с досадой сплюнул под ноги китобой и кот на его коленях согласился коротко мяукнув.

– Слава богу никто не пострадал, и я закрою на это глаза. Взамен…

Хозяин лавки кивнул, согласившись, что всё справедливо.

– Я понял, Эмиль. Сообщу если увижу кого-то в такое одёжке или узнаю о ком-то кто может возить её сюда.

Проводив взглядом нежданных гостей, Старый Гоззо почувствовал холодок, пробежавший между лопаток и подумал, что надо бы уехать из города на пару денёчков. Подышать свежим воздухом на природе.

Кап! Пам! Плюх!

* * *

– Там не было рисунка Регины, – произнёс Ганс пододвинув Боцмана сидевшего рядом со мной на козлах. – Я точно помню.

– Ты прав, Ганс, – ответил я, кивнув на прощание Гоззо замершему в дверях своей лавки. – И какие ты делаешь из этого выводы?

– Может это всё она…

– Нет, – коротко, с улыбкой ответил я. – Хочешь, чтобы я тебе доказал это?

Шумахер сначала попытался было меня уверить что не стоит, но потом запнулся на полуслове.

– Понятно. Курилка, правь в Липовый переулок.

Уже через пятнадцать минут они были на месте. Особнячок был древний, но всё ещё приличный. Фрау Юнгханс сдавала апартаменты приличным людям.

Регина, на этот раз в длинном сером платье с шарфом через шею и чёрных сапожках вышла из подъезда и отправилась вниз по улице пешком.

– Как обычно спала до поздна, – буркнул я себе под нос, только тогда поняв, что меня все слышали. – Если что-то будет, то сейчас…

Договорить я не успел.

Бабах! – пуля была направлена прямо в грудь теурга, но врезалась в защитный купол (поднявшийся за долю секунды до попадания в цель в ответ на еле заметное движение большим и указательным пальцами). Однако на этот раз кусок металла не отрекошетил в сторону и не был, разбившись на мелкие частички, поглощён щитом. Он превратился в сферу размером с яблоко буравившую защиту с громким лязгающим звуком, напоминавшим клацанье капкана.

Бабах! – второй выстрел превратил в пепел статую сирены, установленную у входа в Старый парк мимо которого проходила Колд.

– Дом с красной черепицей! Стрелок на крыше над третьим окном слева! – прокричал я и длинноствольные мушкеты в наших с Курилкой руках дружно гавкнули.

Ни Галгарпер, ни Рассада из таких стрелять нормально не умели так как в армии не служили. Им больше сподручнее было палить из пистолетов и мушкетонов.

Нет, мы не убили стрелка, но спугнули его. Тяжёлые пули заставили его вскочить с места и забросив оружие за спину понестись вскачь.

Регина, тем временем, рыча словно разъярённый зверь пыталась справится с магией убийцы. Камни под её ногами растрескались, цветы в клумбе у стены на глазах скукожились и почернели. Пламя сверкнуло в зрачках ведьмы и волосы, собранные в пук с помощью заколки, отлетевшей в сторону, разметались по плечам.

Вжух! Секунда-другая и сгусток энергии, пытавшийся убить теурга помчался вслед стрелку. Словно порыв ветра, он всколыхнул деревья, захлопал форточками и дверями, вырывал зонтики из рук прогуливающихся дам и кавалеров, а затем угодил в спину снайперу разорвав пополам. Точнее от бедняги остались только ягодицы и ноги, всё остальное превратилось в красное облако, пролившееся над домом кровавыми каплями.

Забросив ружьё внутрь кареты, я подошёл к Регине шутливо поклонившись.

– Не мог предупредить? – женщина прикусила зубками нижнюю губу.

– Предупредил ещё вчера. Гонец не добрался до тебя?

– Я о покушении.

– Не знал о нём.

На балконе третьего этажа старуха в белом халате с воплями пыталась сорвать с себя одежду догадавшись, что за дождик её полил.

– Но предполагал.

– Хотел, чтобы мои товарищи убедились, что ты не при чём. Твоего рисунка не было среди наших, – сказано это было абсолютно искренне, и Регина это поняла.

– Я применила маску. Они не видели моего лица. Только вы.

Ганс в трёх шагах от нас с досадой хлопнул себя по лбу.

– Я так и думал.

Регина сделала три шага вперёд оставив позади расплавленные камни мостовой и потрескавшуюся стену сада. Вытащив из стены заколку в виде девушки с поднятыми ветром вверх волосами, она посмотрела на меня с каким-то странным выражением.

– Куда едем?

«Так это было смирение», – понял я постаравшись запомнить этот исключительный момент. Вполне возможно такое больше не произойдёт».

– Так просто? Думал тебя придётся уговаривать.

– Нет, – теург резко мотнула головой (слишком резко). – Это была очень-очень сильная магия. Но не только. Ты понимаешь? Второй раз. Так куда едем?

– У меня есть идея, – бросил я через плечо направляясь к карете.

* * *

Никогда в моём доме не было столько гостей.

Фрау Хубер и Марта были в шоке от свалившихся на их плечи забот.

Рассада с сестрой – симпатичной, но очень бледной девушкой осторожно переставляющей ноги, Галгарпер с двумя чемоданами, фотографией жены в рамочке, подушкой в розовой наволочке и усами живущими собственной жизнью (по крайней мере так казалось из-за их постоянного движения), Бруни с саквояжем и стопкой книг, Тимс на кровати, но с женой и двумя детьми, Кавана целующий всем дамам руки с цветущим фикусом, Регина с заплечной сумкой раньше принадлежащей мне, Метель в кандалах, но улыбкой до ушей, ну и Шумахер с школьным ранцем… один, родители его удачно уплыли в Линдсчестер ещё три дня назад. Я даже Боцмана уговорил остаться. Но тому и собираться не надо было часть его вещей хранилось в армейском рюкзаке в моей комнате.

Встречала всех моя Клара в розовом платье и белых лакированных туфельках. Дочери очень нравился весь этот кипишь, а ещё больше ей нравилось, что фрау Хубер теперь будет вся занятая-занятая, а она предоставлена сама себе и сможет перезнакомиться с гостями, наполнившими наш дом жизнью.

Ужин начался с неловкой паузы. Мои коллеги, погружённые в тяжкие мысли, не могли расслабиться и усевшись за стол смотрели сквозь тарелки и яства на них. С одной стороны, я их понимал с другой… по-моему, проблемы нужно оставлять за порогом столовой. Вон как Боцман, у которого уже за ушами трещало жаркое и домашний хлеб.

– Я очень рада приветствовать всех в нашем доме, – вдруг звонко заявила во всеуслышание Клара. – И ещё… смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем.

Моя любимая поговорка, произнесённая ребёнком, встряхнула всех присутствующих. Ну кроме курилки.

Фрау Хубер кивнула довольная своей воспитанницей и опустив пенсне свободно повисшее на цепочке на шее, воткнула вилку в кусок запечённой рыбы.

Умница! – произнёс я одними губами улыбнувшись дочери и ещё раз обвёл взглядом своих гостей (наконец-то зашевелившихся и потянувшихся к столовым приборам). «Танцевать-то мы умеем, нам бы подходящего партнёра найти. А то наш всё прячется, да действует исподтишка» – подумал я, отправляя в рот ложку восхитительного рыбного суфле и тут же забывая обо всём на свете.

А за окном, на западе, клубились тучи среди которых посверкивали молнии.