– Спасибо за предложение, – уже смелее поблагодарил вампира Вильям, а вампир оттолкнулся ногами от земли, взмыл в небо, пристроился к стае ведьм и полетел вместе с ними на шабаш.

А еще через пару минут из-за угла выбежала растрепанная Альбина и тоже справилась о Саше Бякине.

– Что за вечер сегодня, – удивился Илья. – Всем Сашу Бякина подавай.

– Чего? – непонимающе спросила Альбина.

– Не видели мы Сашку. С самого утра. Как ушел он за чесноком…

– Значит, на летающем острове его не было, – задумчиво произнесла Альбина.

– А вы про остров уже знаете? – спросил Вильям.

– Успели просветить, – ответила Альбина. – Уже все знаю: и про остров, и про Витьку Шварца, и про статую уворованную. Все знаю. Шайкина дома?

– Не видели, но, кажется, дома.

– Пойду к ней.

Альбина Степановна отошла от ребят и стала ломиться в ворота шайкинской крепости, производя неимоверный шум.

– Шайкина, выходи, дело есть! – орала Альбина, молотя кулаками по воротам.

Заскрежетал засов, открылась калитка, на улицу выглянула Прасковья Опанасовна и впустила Альбину во двор.

– Интересные события намечаются, – решил Илья.

– Думаешь?

– Думаю…, предполагаю. На Альбину посмотри, у нее вид, как у бойцовой собаки перед схваткой… Пошли по домам, что ли?

– Пошли, – согласился Женя, сам подумал, что домой, к пустившим ветви и корни родственникам, ему идти не хочется.

– Давайте провизию, воду и снаряжение на корабль погрузим, чтобы утром не бегать.

– Как-то не так мы экспедицию организуем. В прежние времена мореплаватели год к плаванью готовились. А мы: трах-бах – готово!

– То было в прежние времена. Тогда волшебства и колдовства не было, – возразил Вильям. – Я своим слугам прикажу корабль снарядить. Андреевым. Пусть уж лучше корабль загружают, чем песни колыбельные распевать.

– А я своего Спинозу позову, – сказал Илья.

– А я енотов, – решил Женя….

– Шайкина, – сказала Альбина Степановна прямо с порога, – пошли моих детей искать.

– Не пойду, – прогудела Шайкина, бросая любящий взгляд на Леночку. Анна Павлиновна чувствовала себя нехорошо. В ее травмированной голове раздавался гул, словно в глубине черепной коробки работал трансформатор. Изображение перед глазами двоилось, а иногда и троилось, так что периодически она видела не одну русалку, а целых три.

– Тогда статую волшебную. Ты что, хочешь, чтобы твоя Ленка на всю жизнь с хвостом вместо ног осталась? – спросила Альбина и тоже посмотрела на Леночку, сидевшую на краю дивана и свесившую с дивана рыбий хвост. – Ты же знаешь: это из-за этой статуи Ленка в русалку превратилась.

– Знаю.

– Ну, так давай найдем ее, Ленку твою расколдуем.

– Как найдем? Как расколдуем? – вяло спросила Анна Павлиновна и бессильно повела толстой рукой. – Не найдем. Твой остров далеко улетел.

– Найдем. Кто ищет – тот всегда найдет. Забыла такую поговорку?

– Мама, надо ехать, – потребовала Леночка.– Я не хочу всю жизнь русалкой быть. Я манекенщицей стать хочу….

– Да, а кому такая манекенщица нужна? – перебила Ленку Альбина.– Будешь ее до скончания веков на себе носить: на руках, на спине, на шее. И мужа у нее не будет.

– Не будет? – переспросила Леночка.

– Не будет, – жестоко сказала Альбина.

– Ма-а-а! – заплакала Леночка. – Я мужа хочу, богатого! Пошли. Поплыли.

Леночка забилась в истерике, повалилась с дивана на мягкий ковер, стала дергать руками, биться затылком, бить по полу рыбьим хвостом. Все видели, как протекают истерики у капризных детей, но истерики у капризных русалок – это явление ужасное, потрясающее воображение. Представьте только: мечется по полу полуселедка, полускумбрия, Полуленочка, от шеи до пояса – откормленная тушка, ниже – свежий балык с сиреневой, переливающейся чешуей; глаза закатывает, руки заламывает, звуки издает нечленораздельные.

– Вот, видишь, – выразительно указал на Леночку Альбина Степановна. – Это только первая истерика, а будут еще, много-много. Подумай, Шайкина.

– На чем плыть? – прогудела Шайкина. Она еще не согласилась, но уже колебалась и искала более веские причины, чтобы не поехать.

– На корабле, – ответила Альбина. – Сейчас в порту кораблей тьма-тьмущая. Среди капитанов я нескольких своих прежних любовников видела. Неужели они забыли свою «лапу». Найдем, кто нас за море доставит.

– А как искать будем?

– Язык до Киева доведет. Будем расспрашивать встречных. Думаешь, много летающих островов по небу летает? Кто-нибудь что-нибудь видел.

Шайкина подумала, подумала, посмотрела на Леночку, на хвост ее рыбий и согласилась. Альбина горделиво повела плечами и покинула шайкинскую крепость.

Бодрой, почти армейской походкой, она промаршировала по улице в направлении дома ближайших родственников, где собиралась коротать ночь. По сторонам она не смотрела, морем не любовалась, иначе бы заметила одинокую фигурку старшего сына, поникло сидящего на берегу. Саша Бякин свою маму тоже не заметил.

На берегу волшебного моря сидел печальный ребенок, глотал слезы, всхлипывал. Печального ребенка не интересовали красоты моря, не волновала его яркость и живописность заходящего в море солнца, и песни прекрасных наяд не трогали его опечаленное сердце. Ребенок остался один в этом странном, колдовском мире, без родных, без знакомых, без дома, теплой постели, сытного ужина. Один одинешенек на весь белый свет. Звали печального ребенка Сашей Бякиным.

Саша покинул дом утром, уйдя вместе с мамой за чесноком для защиты от вампиров. Маму он потерял сразу же. Мама встретила друзей, которые позвали ее к другим друзьям, которые будут отдыхать у своих друзей, а у последних тоже имелись друзья. Приказав сыну идти за чесноком, мама исчезла. Но Саша за чесноком не пошел.

Полдня Саша болтался по улицам преображенной станицы, любовался достопримечательностями, искал, что бы украсть. Кое-что украл, пополнив свои запасы ворованных раритетов. И никто его не поймал. Потом Саша пришел домой и обнаружил, что дома нет. Улетел в дальние дали, не оставив ни ответа ни привета. Об этом печальном факте Саше поведала Нюрка, но сердобольности не проявила, домой сироту не пригласила, а прочих соседей Саша не увидел – все они зализывали раны после битвы с Виктором Шварцем.

Выбросив наворованное, Саша убежал искать улетевший дом, потом искал маму, и искал их поочередно всю вторую половину дня, но не нашел никого и ничего. В тяжкой кручине Саша пришел обратно к берегу – может, вернется назад остров, прилетит на его печальный зов, или мама после загула возникнет на горизонте. Саша плакал, звал маму, бабушку, брата Лехошу. Но все тщетно.

– Если вы вернетесь, – говорил Саша Бякин, – я воровать перестану, уроки делать буду, Лехошу не буду бить и помогать стану. Я буду хорошим-прехорошим, только вернитесь.

– Зашибись, – послышался рядом голос, – нам такие люди завсегда нужны.

Саша резко обернулся. Позади него стояли Димка Куров и Сергей Дубинкин, смотрели на Сашу внимательно и сочувственно.

– Сачик, пошли с нами, – предложил Дима.

– Куда? – спросил Саша.

– Пиратом станешь. Будешь вместе с нами корабли грабить, сокровища добывать, по морям и океанам плавать. У нас собственный корабль имеется.

В другой бы раз Саша тысячу раз подумал, поразмыслил о последствиях: сколько раз Куров и Дубинкин таскали его за уши, выкручивали руки, да и наличности лишали, когда эта наличность у Саши появлялась. А мучили его как… Так изощренно даже Жюль де Ре свои жертвы не мучил. В другой бы ситуации Саша к Курову на пушечный выстрел не подошел. Но сегодня, находясь в состоянии ипохондрическом, не понимая опасных последствий принятого решения, Саша на предложение согласился.

– Тогда пошли. Мой корабль ждет тебя, Саша Бякин.

Для Саши Бякина пираты были явлением абстрактным, не вызывающим никакого отклика в душе. Бандиты – это понятно, бандиты – это близко, это смысл жизни и надежда на будущее. Начальники и бизнесмены – не совсем бандиты, но все же такая карьера тоже нареканий не вызывает. А вот летчики, космонавты, исследователи загадок истории, астрономы и просто мечтатели – лохи несусветные, их мама Альбина дураками считает, соседи презирают, а бабушка как отрицательный образ в пример ставит. Простые работяги, трудящиеся в поте лица ради жалкой копейки, вообще обсуждения не заслуживают. А пираты – это что-то близкое, но непонятное.

Книжек Саша сроду не читал, и никто в его семье не практиковал это пустое времяпровождение, так что о пиратах он был наслышан, но только слегка, и не мог составить внятного представления. Вроде бы почти бандиты, тоже крутые, но не на «мерседесах» ездят, а на кораблях плавают, и стрелять горазды, но пираты давно были, может, десять, а может даже пятнадцать лет назад. Такой срок давности некоторые сомнения вызывает. Саша помялся, подумал, но в пираты пошел, был принят в команду, вооружен абордажной саблей и кремневым пистолетом, посажен на клотик впередсмотрящим. Так для Саши Бякина началась флибустьерская карьера.

Женька одиночество не любил. Особенно после того, как из семьи ушел отец, соблазненный более молодой красоткой. Это событие стало большоей семейной трагедией, разделившей жизнь на «до» и «после». «До» – это веселые вечера с игрой в шахматы, нарды, дружные чаепития с анекдотами и прибаутками. «После» – это тишина, малоразговорчивость матери, отчужденность старшего брата. Пропало желание смотреть телевизор, играть на игровой приставке или читать авантюрные книги. Пропало ощущение безопасности. Пришли тревога и душевное напряжение.

А теперь новые испытания. Теперь не только отец, но и все остальные родственники изменили не только семье, но и своему человеческому предназначению.

Женя ужинал один, он даже в дом заходить не стал, чтобы не видеть родных. Его брат и мама уже пустили побеги, расцвели буйным ароматным цветом и утратили интерес к общению. Конечно, представители волшебной фауны составили ему компанию: демоны-еноты сели с боков, дракон улегся в ногах, гарпия села на дерево над летним столом, а мантикора заперлась прямо на стол; но Женя чувствовал себя одиноким.

Заночевать Женя тоже планировал вне родных стен. Находиться в одном доме с проростками ему казалось настоящим мучением.

– Ты возьмешь нас с собой, хозяин? – спросил один из енотов.

– Нет, – ответил Женя. – Я не могу дом без людей оставить. Кто о маме с Колей заботиться будет? Вдруг сюда какие-нибудь разбойники влезут, или кто-то травоядный, который ветки может обглодать. На вас вся надежда.

Довольные оказанным доверием, еноты переглянулись.

– Но вас, хозяин, тоже без охраны нельзя оставить.

– Я дракона с собой возьму, – пообещал Женя. – Дракон многих испугает. Будет моим верным телохранителем.

– Дракон не солидно, – заключила сова, ставшая гарпией, но сохранившая данную богами природную мудрость.

– Мне не до солидности, – отмахнулся Женя. – Мне здесь верные помощники нужны. А в походе с друзьями я не пропаду.

Проглотив ужин, Женя на некоторое время вошел в дом, чтобы взять спальный мешок.

Мама и старший брат уже не были похожи на людей. Вместо рук, ног и головы у них были покрытые листьями и цветами ветки, кожу заменила грубая древесная кора. Горячая кровь превратилась в прозрачный растительный сок.

– Что вы нашли в этой растительной жизни? – задал Женя вопрос безмолвным деревьям. – Что в ней хорошего? Мудрость и возможность размышлять? Да кому ваши размышления нужны, если вы ими поделиться не можете. Да и ничего вы не можете – только ветками скрипеть да листьями шуршать. Тоже мне, смысл жизни отыскали.

Но родственники ничего не ответили на эту тираду, даже ветвями не покачали. Засунув под мышку спальный мешок, Женя вышел из дома.