Тот держался молодцом, бил штыком трупы по нескольку раз, хотя вернулся бледным, готовым вот-вот выплеснуть вчерашний ужин.

– Нормально, – похвалил я его. – Но в следующий раз проводи контроль без напоминания. Ясно?

– Да.

К этому времени стал собираться народ. Попросив одну из девочек помочь привести сюда телегу со штурманом – взрослее из детворы никого не было, а эта, видать, смелая – я вернулся к полицаям, подойдя к ближайшему.

– Так ты, значит, и есть Боров? – спросил я у здорового мужика, который действительно формой лица имел некоторое сходство с этой животиной.

– Ну, – хмуро бросил тот.

– Мне нужна информация о твоих соседях, что стоят в ближайших селах. Валяй, выкладывай всё.

– Пытать будешь? – Буду, – просто ответил я и вопросительно приподнял левую бровь.

Тот запираться не стал и рассказал не только о полицаях, но и о немецких гарнизонах. Знал он немало, так как не раз со своими людьми участвовал в облавах и захватах окруженцев и загоне лётчиков, что сбили над этими территориями.

Чуть позже из толпы начали раздаваться вопросы, пришлось на них отвечать, тут как раз прибыл Захаренко с малолетними помощниками. Потом ко мне обратилось семеро человек из окруженцев, которые в основном остались на оккупированных территориях из-за ранений, восьмой была военврач. Вот она не особо охотно присоединилась к нам. Всё её в жизни в селе устраивало, но она отправилась следом за своим капитаном, который у меня в отряде занял место зама по тяжёлому вооружению. Будет артиллерия, примет командование, хотя он был гаубичником, командиром батареи.

Так что теперь у меня было двое командиров, причём фронтовиков, которые не раз смотрели смерти в лицо. Остальные четверо были обычной махрой, пехотой, хотя один имел звание сержанта. Но он был сугубо мирной профессии. Повар.

Был ещё один сержант, заряжающий из экипажа Воронина, но на него без содрогания смотреть было нельзя. Это Воронин с пятнами ожогов на лице выглядел принцем, его подчиненный же пострадал куда сильнее.

После знакомства и того, как я записал бойцов в свой отряд, выяснилось, что все они хорошо знали нашего врача, именно она занималась их лечением. Это меня заинтересовало, так как Семёнова работала не только в этом селе, но и выезжала в соседние, взяв на себя обязанности сельского фельдшера. Кушать тоже ведь хотелось. Именно от неё я и получил интересные сведения об окруженцах. В округе их было немало. Правда, треть отсеивалась. Некоторые потеряли руки и ноги. Как это ни цинично, но меня они не интересовали.

Кроме этого пополнения было и другое. Двое детишек. Та самая девочка, что я отправлял за штурманом, и её младшая сестра. Они были детьми командира РККА, и оставлять их в селе было преступно. Немцы после того, что мы сделали, пройдут частой гребёнкой и найдут их. Так что с нами у них хотя бы был шанс выйти на Большую землю.

Пока наша группа была сбродом, хоть и с единым командованием. Мне не нравилось, что многие были в гражданской одежде, можно сказать, в смеси красноармейской и гражданской. У меня были запасы формы, однако требовалось время, чтобы переодеть и нормально оснастить зарождающееся подразделение. Эти три дня, предполагаю, пройдут в цейтноте, работать будем на грани фола, но надеюсь, найдётся время, чтобы привести подразделение в нормальный вид. Ведь встречают по одёжке, вернее, внешнему виду. Вот и надо соответствовать.

Формировать подразделения я буду, когда соберётся больше народу и появится нормальное вооружение. Мне требовался нормальный начальник штаба, зам по тылу, тот же ротный старшина, что будет следить за имуществом, нужен был командир разведвзвода. Пока хватит, это по насущным проблемам. Остальное переживём. Нужно подумать, начальником штаба можно назначить капитана Семёнова, думаю, потянет. Он при встрече без проблем перешёл под моё командование. Командиром разведвзвода можно поставить танкиста, думаю, как временная замена, потянет.

Имущество, что мы захватили в Раговичах – это три телеги и три верховых коня со сбруей. Один пулемёт ДП, что уже осваивал один из стрелков, красноармеец Перепёлкин, семь винтовок Мосина, два «нагана», два немецких карабина, также немецкий автомат с деревянным прикладом и «парабеллум» Последний сразу же забрал себе Семёнов – оказывается, у него до ранения был такой же. Автомат я отдал нашему единственному разведчику красноармейцу Белову, остальное ушло на вооружение отряда и в запас. Места теперь хватало. Мелочёвку описывать не было смысла, но среди барахла полицаев Раговичей было найдено несколько комплектов ношеной формы, так что теперь можно вооружить и нормально одеть два отделения бойцов.

Заметив, что навстречу скачет боец из дозора, я мельком посмотрел на Анну Семёнову, жену капитана Семёнова, нашего врача, которая сидела на своих узлах на второй телеге рядом с детишками, и ударил Рыжего по бокам. Требовалось узнать, какие новости нёс мне наш единственный кадровый разведчик, боец разведбата, которого я назначил в головной дозор.

Встретились мы на середине дороги, кони загарцевали на месте, пришлось приложить усилия, чтобы успокоить их.

– Что там? – спросил я бойца.

Тот, перебросив автомат на грудь, сообщил, одновременно успокаивающе похлопывая коня по шее:

– Две двуконные подводы нам навстречу идут. Далеко, не разобрать, но вроде полицаи. Одежда на некоторых чёрная, и вроде оружие есть. Они только-только из деревни вышли.

– Ясно, – задумчиво кивнул я, после чего, встряхнувшись, отдал приказ: – Продолжай наблюдение за ними, стараясь себя не обнаруживать. Вот, держи бинокль, жаль, у нас он в единственном экземпляре. Мы встанем на месте, продохнём, перевооружимся и встретим неизвестных. Всё, вперёд.

Боец поскакал в обратном направлении, пока не скрылся за складками местности, я же, закончив задумчиво разглядывать битую технику в поле, неторопливо двинулся обратно. Время до встречи с неизвестными у нас было. Проскакав около километра, я достиг головной телеги и стал отдавать приказы:

– Обоз, стой. Красноармейцу Ранет занять позицию для наблюдения. Сектор обзора круговой. Выполнять!

– Есть, – козырнув, тот вскочил на телегу и стал активно крутить головой, отслеживая обстановку вокруг, пока я отдавал другие приказы собравшимся вокруг подчинённым.

– Навстречу нам двигаются подводы, две единицы. По непроверенным данным, там полицаи. Нужно организовать им тёплый приём. Однако ко всему прочему мы неподалёку от села Марьяновка, поэтому ждём их тут, в пяти километрах от села. После уничтожения полицаев выдвигаемся к селу. Часть идёт с обозом, хватит одного возницы. Остальные со мной боевым кулаком будут уничтожать гарнизон. Он там небольшой. В данный момент, пока есть необходимое время, нужно привести вас в нормальный внешний вид, чтобы вы соответствовали высокому званию советского воина. Сейчас по очереди подходите со мной к третьей подводе, где я выдам вам комплекты формы, амуницию и знаки различия.

Ко мне не подошли только Ранет, который уже получил приказ наблюдать за дорогой, Захаренко да детишки, которые грелись в подводе в лучах выглянувшего солнышка.

– А ты чего подошёл? – спросил я у сержанта Лаптева, нашего повара. Причём этот крестьянского вида хитрюга ещё и первым встал, не пропустив даже командиров.

Вот уж кто-кто, а он полностью сохранил как форму, так и снаряжение, даже каска была в наличии. Единственно, что оружия у него не было, забрали однополчане, оставив его раненого у добросердечной хозяйки. Фронт тогда был прорван, и раненых разрозненно отступающие подразделения оставляли в деревнях, правда, были случаи, когда вообще бросали санчасти, оставляя их немцам. Но сержанту попались нормальные командиры и такого не допустили.

– Так треугольник требуется, – указал он на левую петлицу.

Тут он был прав, форма у него действительно была в порядке. Отстирана, даже заштопана в месте, где была порвана осколком от авиабомбы. Но вот из левой петлицы потерялся один треугольник. Документы у Лаптева присутствовали, то есть я убедился, что он действительно сержант с хорошей и сытной профессией, так что, открыв трофейную шкатулку, я перебрал ромбы, кубари и, найдя треугольник, протянул его сержанту. Тот отошёл в сторону, расстёгивая ремень, чтобы стянуть через голову гимнастёрку, иголка с ниткой у него были свои, кроме как прикрутить треугольник, ему требовалось пришить надорванную петлицу, а я приступил к выдаче.

Полные комплекты формы, то есть шаровары, гимнастёрки, шинели и остальное пришлось выдавать только обоим танкистам. Но это и так было понятно – от их обгоревших лохмотьев мало что осталось, щеголяли они в гражданской одежде. У Семёновой частично сохранилась форма, я ей выдал только пилотку с красноармейской звёздочкой и ремень с кобурой, в которой покоился «наган» своего оружия у неё не было. Остальные разобрали вещи по мелочи, кто петлицы, эмблемы, пуговицы там, кто шинель, кто пилотки или фуражки. Двоим ушли сапоги. Всё выданное я тщательно документировал, не забывая записать, кому и что выдал. В течение следующих десяти минут наш обоз напоминал пошивочный цех, но когда на дороге появился наконец наш разведчик, мы уже закончили и теперь со стороны смотрелись нормальным воинским подразделением, а не сбродом. Да и люди, видя вокруг привычную форму, уже вели себя по-другому, подтягивались, распрямляли плечи, уверенно отвечали на вопросы, начали вспоминать устав. Жаль, что запасных касок у меня было всего четыре штуки, их я раздал пехоте, которой пока командовал Семёнов. Конечно, для капитана командование пятью стрелами низковатая должность, но мы только начали. Да и временно всё это.

Кстати, у Семёнова теперь появился постоянный подчиненный. Да-да, наш курсант-артиллерист Иван. Он был фанатом артиллерии, я об этом знал, так что, официально представив их друг другу, перевёл Ивана под командование Семёнова. Орудия когда-нибудь будут, но расчёты нужно формировать уже сейчас. Ивана я записал в будущую противотанковую батарею наводчиком первого орудия, командиром батареи Семёнова. Пока всё это на бумаге, но я надеюсь, что скоро всё у нас будет, потому что знал, где находятся склады трофеев, а там даже тяжёлое вооружение есть. Боров об этом поведал. Из танкистов, что пока оставались не у дел, я сформировал пулемётный расчёт, отдав им нашего инвалида, это я про пулемёт «Максим». Те почесали затылки, но делать нечего, начали осваивать это чудище. Рядом крутился Иван, поясняя, что мы с ним сделали и как реанимировали. Ничего, парни из кадровых, разберутся.

– Докладывай, – приказал я, когда разведчик подскакал к обозу. Конечно, на дороге остались отпечатки копыт, и двигающиеся нам навстречу неизвестные их наверняка обнаружат, но тут ничего не поделаешь.

Спрыгнув с коня и бросив повод одному из моих пехотинцев, он подскочил ближе и, козырнув, отчитался:

– Полицаи это, товарищ старший лейтенант. Семеро. Двигаются на двух подводах. Двое на первой подводе, пятеро на второй. Оружие в основном винтовки, но у одного вроде даже наш автомат, я круглый диск рассмотрел. Другого оружия не заметил, если только где в подводах лежит. Груз – какие-то мешки. Сейчас они находятся в низине дальше по дороге, пара минут, и они поднимутся сюда на поле, мы их увидим и они нас.

– Заметили?

– Вроде нет, беспокойства я не заметил, но следы могут увидеть. Дорога одна, в поле не уйдёшь, сразу в пашне по брюхо утонешь. Это только дорога чуть просохла.

– Это да, – согласился я, задумчиво посмотрев в сторону двух танков, башни которых было видно на склоне. Сами корпуса было не рассмотреть из-за складок местности, но я знал, что это были Т-26, только, что за третий танк, я определить не смог, его раскидало от внутреннего взрыва по всему полю. – Ладно. Всем внимание! Обоз двигается дальше, старший в обозе капитан Семёнов. Я же с красноармейцем Беловым выдвинусь вперёд и займусь противником. Нас двоих вполне хватит, нападения они вряд ли ждут.

– Но, командир?!.. – начал было возмущенно возражать капитан Семёнов, однако я перебил его:

– Я обучен быстрой схватке лицом к лицу. Нам требуется оружие и лошади, как и повозки, а неповрежденными их можно захватить только так. Ясно? Всё, выполнять приказ, выдвигайтесь следом за нами.

– Есть, – козырнул тот и, поправив сбитую набок фуражку, стал отдавать команды. А я, кивнув Белову, направился к Рыжему, который был привязан к одной из повозок. Следует поторопиться.

Через пару секунд мы уже выдвинулись вперёд по дороге. Я был закутан в плащ-палатку, на голове вместо каски кепи полицая, также плащ-палатка скрывала и оружие, что я приготовил к бою. Это были ТТ и «наган». Пулемёт был приторочен к седлу. Быстро его не снимешь, так что оружие ближнего боя у меня было короткоствольное.

Двигались мы неторопливо: полицаи должны успеть подняться на холм, чтобы увидеть не только нас, но и обоз. Семёнову я велел проследить, чтобы бойцы не высовывались, чтобы их не разглядели и не опознали войсковую принадлежность, так что обоз сыграет роль ширмы, нас примут за своих. Кто ещё будет тут двигаться так нагло?

Неторопливо двигаясь по дороге бок о бок, чуть ли не касаясь стременами, я расспрашивал Белова о том, как он оказался на оккупированной территории. Ещё при приёме я расспросил его об этом, но мельком, тут же мне требовалась более полная информация. Так, под рассказ о злоключениях бойца, пока он не оказался в том селе, где вступил в мой отряд, мы и двигались дальше.

– Вон они, – хмуро бросил Егор.

– Давай мне за спину, будешь прикрывать. Работай в основном по второй телеге, первая моя. Понял?

– Да, товарищ старший лейтенант.

– Хорошо, – буркнул я и придирчиво осмотрел Белова.

Тот не успел получить свою форму, поэтому был в полугражданской одежде, шаровары он потерял в бою, когда на них плеснуло горящего бензина из бака автомобиля. Их тут совсем недалеко из засады били, в этих краях. Потом его ранило, и товарищи, что отрывались от противника по лесу, оставили парня в селе, подарив мне такого ценного спеца. Обычная история. Единственно, что я выдал ему на замену, это точно такое же кепи полицая, как и у меня. Так что со стороны он очень сильно напоминал подручного немцев.

До полицаев осталось метров двести. Те, заметив наше приближение, остановились, пристально разглядывая нас. Обоз они не разглядели, не успели подняться по дороге выше.

– Кто такие? – крикнул с передовой телеги один из полицаев. Это был кряжистый рыжеватый мужчина с недельной щетиной и заметным синяком на скуле. Своим лицом он очень сильно напоминал советского актёра, тот тоже играл роль полицая в приключениях сержанта Цибули.

– Народичи, взвод вспомогательной полиции! – крикнул в ответ я.

– Командир Зиновьев?

– С чего это?! – натурально удивился я. – Зиновьев ещё четыре месяца назад ушёл на повышение в Житомир. Лютов у нас командир.

– Всё нормально, подходите!

Тронув поводья, я ударил одновременно по бокам Рыжего, пуская его вперёд. Полицаи тоже начали движение навстречу. Похоже, опознание действительно прошло штатно и они нас приняли за своих. Поглядывали они на наше приближение спокойно, у большинства винтовки были за плечами, только у двоих оружие было в руках, у автоматчика и у второго с первой телеги. Вот они на нас смотрели настороженно.

– Вы чего тут делаете? – спросил один из полицаев на второй подводе. Причём не автоматчик, которого я посчитал командиром, им был другой, учительского вида мужчина с очками на носу.

– Обоз сопровождаем, – указав большим пальцем себе за спину, пояснил я, натягивая поводья, чтобы остановиться рядом с первой подводой. Причём так, чтобы не перекрыть траекторию стрельбы Егору.

Тут мне стало понятно такое расположение полицаев в повозках, они везли не мешки. За мешки Егор принял трёх парней в лётных комбинезонах, связанных по рукам и ногам, у них даже кляпы были во рту. Мельком осмотрев их, я положил ладонь правой руки на рукоятку ТТ, скрытого плащ-палаткой, и вытащив его из-за пояса, направил на двух полицаев на первой подводе. Сперва нужно отработать их, потом можно заняться второй подводой, присоединившись к Белову.

– Понятно… – начал было говорить старшой, но тут сухо щелкнул выстрел, и почти сразу загрохотала длинная очередь из автомата Егора.

Стрелял, естественно, я, это и было сигналом Белову для открытия огня. Добив третьим выстрелом возничего первой телеги, я перевёл ствол пистолета на вторую подводу, но выстрелить пришлось всего лишь один раз, да и то добивая раненого, что свалился на подсохшую полевую дорогу.

Соскочив с коня, я, по разу выстрелив из пистолета, провёл контроль обоих полицаев на первой повозке, пока Егор, повторив мой манёвр, осматривал полицаев на второй телеге.

– Как там? – спросил я.

– Один пока живой. Но ему недолго осталось, – сразу откликнулся он, разгибаясь над одним из лежавших в повозке полицаев.

– Если есть возможность, быстро допроси его, кто они и откуда двигаются, – приказал я, глядя на зашевелившихся летунов, двое были в сознании и наш огневой контакт с предателями не пропустили.

Привязав Рыжего к борту их подводы, тот всхрапывал от запаха крови, он ему не нравился, я достал финку и резанул по подставленным верёвкам. Летун специально повернулся на бок, вытянув руки, чтобы мне было удобнее. Пока он массировал кисти и вытаскивал кляп изо рта, я освободил второго летуна, а потом и третьего. После чего передал им нож, чтобы они резали верёвки на ногах.

– Я капитан Игнатьев, командир корабля. Дальняя авиация. Кто такие? – представился и поинтересовался тот первый летун, которого я освободил.

Он уже рассмотрел мои петлицы, когда плащ-палатка распахнулась от моих движений, и понял, что я свой. Да и уничтоженные полицаи на это намекали.

– Старший лейтенант Громов, командую сборной группой окруженцев. Двигаемся к фронту, – коротко проинформировал я его, с интересом наблюдая, как второй летун пытается привести в чувство третьего. Судя по перевязанной руке, он ещё был ранен.

– Понятно. Позволите нам к вам присоединиться?

– Не проблема. Думаю сформировать из вас пулемётный взвод, как раз ниша для вас, чтобы не занимали попусту место. Надеюсь, на командование претендовать не будете?

– Принимается, – кивнул капитан. – Если бы мы были в небе, командование взял бы на себя, без вопросов, но тут не моя епархия. Командуй, старший лейтенант, от меня проблем не жди.

– Отлично. Не люблю, когда мне мешают… Позвольте вопрос, лейтенант Захаренко не из вашего экипажа?

– Из моего, – кивнул капитан и с надеждой спросил: – Вы о нём что-то знаете?

– Да, он с нами. В обозе. Найдёте его на четвертой телеге, на замыкающей. Он с нашим поваром двигается, к съестному поближе.

– Хорошая новость, – улыбнулся Игнатьев. – Он в моём экипаже с сорокового.

В это время Белов встал и, вытирая на ходу какой-то тряпкой руки, направился к нам.

– Егор, что там?

– Они из Марьяновки, вчера повязали лётчиков, сегодня повезли их в комендатуру Народичей.

– Кто остался в селе?

– Никто, – криво усмехнулся разведчик. – Все тут.