Одним из рисков плавания по морю Идей является попадание Манагера на берега Моря Спокойствия. Сильное течение постоянно сносит путешественников в сторону этого моря и от капитана корабля требуется много настойчивости и умения, чтобы избежать попадания на его берега. Нужно отметить, что этот регион, тем не менее, пользуется большой популярностью, особенно Берег Душевной Лени, Сачок Бич, пляж Пенсионный, отель «У погибшего инноватора» и прочие райские места. В этих местах славится коктейль «Пытка инвестора». Чрезмерное употребление этого коктейля неизбежно приводит странствующих Манагеров в находящуюся рядом Зону Финансового Застоя. В Море Спокойствия попадают путешественники, не выдержавшие тягостей путешествия в страну Манагерию. Попавшие на берега Моря Спокойствия навсегда остаются здесь, вот почему у капитанов курсирующих здесь судов и Манагеров эти места пользуются дурной славой.

Некоторые мореплаватели не выдерживают тягот напряженного путешествия и покидают судно, бросаясь в море. Часть из них относит на пляжи моря Спокойствия, где они и проводят остаток жизни. Другая часть становится жертвами Акул капитализма, кишмя кишащих на всем пути корабля в Инновационный океан.

Капитаны многих кораблей пытаются сократить путь, пройдя по Бюджетному проливу, однако этот пролив славится изменчивой погодой и коварным характером. Недалеко от Бюджетного пролива находятся рифы Дефолта, рядом с которыми на карте обозначено огромное кладбище кораблей. Кроме того, на входе в пролив проверяется принадлежность корабля к клану Административных ресурсов, что существенно ограничивает коммерческое судоходство. Множество шлюзов, выстроенных на всем протяжении Бюджетного пролива, сильно ограничивают плавание в этих местах. Чрезвычайно высоки и пошлины за право пользования фарватером Бюджетного пролива. Некоторые корабли в этих местах подвергались нападению хорошо организованных групп, отбиравших значительную часть груза.

Ближе к югу в море Идей впадает одноименный мощный водопад Идей, берущий свое начало на леднике Науки, находящемся вблизи Бюджетного пролива.

В море Идей обитает рыбка, называемая Идеей. Как правило, она не достигает каких-либо заметных размеров, так что ею не интересуются даже Акулы империализма, во множестве рыскающие в здешних водах в поисках пропитания.

В городе делаются попытки искусственного выращивания Идей в специальном Инкубаторе. Однако, даже при усиленной кормежке и тепличных условиях обитания, заметный вес набирает лишь один из сотен мальков Идей, запущенных в Инкубатор. Да и срок выращивания их достаточно велик и может составлять несколько лет. По этой причине коммерциализация (продажа) Идей пока не рассматривается в городе в качестве источника пополнения бюджета.

Большинство крупных Идей отлавливается Акулами империализма. Тем не менее, толпы страждущих и в выходные, и в рабочие дни выходят на рыбалку, пытаясь поймать мало-мальски крупную Идею. Но мелкие Идеи просачиваются через сетку, а удача улыбается лишь немногим счастливчикам.

Интерес к данному виду занятий подогревается тем фактом, что пойманная и грамотно приготовленная Идея способствует интенсивному росту Манагера и повышению его творческой активности и финансовой состоятельности.

Расположенное восточнее Венчурное море славится множеством проблем, подстерегающих Манагера, решившегося на плавание по нему. Венчурное море находится достаточно далеко от цивилизации, освоено пока плохо, отсутствуют простейшие навигационные сооружения, поэтому капитаны неохотно его посещают. Там часты очень сильные шторма, мощные течения могут как щепку унести корабль в открытое море. По этим причинам охотников высаживаться на малоизученные и не приспособленные для проживания берега находится пока мало. Только самые отчаянные Манагеры делают робкие попытки освоения этих мест.

Мыслеблок

И все мы вовсе были обезнадежены тогда; прямо сказать, в отчаянность пришли; так и полагали, что всем нам будет крышка в этом самом Немецком море. Довольно даже подлое это море, вашескобродие! Завсегда, сказывают, на нем погода. Волна какая-то шальная, безо всякой правильности бросается и мотает судно во все стороны. Оттого и качка там самая что ни на есть нудная. Крепкого человека – и того обескуражит. И видал я, по своему матросскому званию, всякие моря и окияны, а хуже этого моря нет морей…

(Константин Станюкович. Гибель «Ястреба»)

Не все Манагеры способны преодолеть все препятствия и достичь Инновационного океана. Большинство их кораблей разбивается о рифы или садится на мели. На нескольких участках пролива команда вынуждена впрягаться в канаты и совместными усилиями продвигать корабль по проливу.

Достоверно неизвестно, по какой причине множество путешественников, несмотря на лишения, физические усилия и немалые затраты, рвутся к Инновационному океану. Ходят слухи, впрочем, непроверенные, что где-то там зарыт необыкновенный клад, делающий человека счастливым и всемогущим. На карте, которую специальная экспедиция с большим трудом смогла добыть, были обозначены точные координаты этого клада. К сожалению, именно в это место попала пуля конкурента и повредила карту. Последние исследования позволяют сделать вывод о том, что этот клад находится где-то на берегах Венчурного моря.

Необходимо отметить, что на всем пути в Инновационный океан путешествующие Манагеры постоянно встречают изображения ВелМена, а также СтарМенов из сопредельных государств, созданные аборигенами. Выполненные зачастую в примитивной манере, они служат местным жителям объектами поклонения. А на берегу Венчурного моря недалеко от Утеса Инновационной Надежды (УТиН) находится большая скульптура божества – Инновационного Януса (Ин-Ян), покровителя инноваторов и венчурных инвесторов. Как известно, Янус в древнеримской мифологии – это двуликий бог дверей, входов, выходов, а также начала и конца. Он изображался с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны (к прошедшему и будущему). Также его толковали как хранителя порядка, мира, вращающим его ось. Одно его лицо было лицом молодого, безбородого человека, смотрящего в будущее, другое – лицо бородатого старца, обращенное в прошлое. В его двуликости заложен глубокий смысл – в инновационный бизнес, особенно, в венчурный, важно правильно войти, а еще важнее, правильно выйти из бизнеса, продав свою долю одному из трех групп покупателей: стейкхолдерам (другим собственникам компании), стратегическому инвестору или на фондовом рынке. Именно по этой причине венчурные инвесторы, озабоченные, как известно, проблемой успешного выхода из бизнеса, весьма почитают божество Ин-Ян, который, как они надеются, может поспособствовать получению ожидаемого дохода от возросшей капитализации компании. А его лики, обращенные к прошлому, напоминают венчурному инвестору о том, что надо было трижды подумать, прежде, чем окунаться в этот бизнес. Лики же, обращенные в будущее, обещают ему же неслыханные богатства, которые может дать участие в венчурном бизнесе.

К вырубленным из дерева или камня барельефам ВелМена и скульптуре Ин-Яна постоянно движется живая очередь. Молва гласит, что прикосновение к изображениям ВелМена или Ин-Яна снимает порчу проекта и уменьшает риск последствий нежелательных деловых связей. Очень часто здесь, в качестве заклинаний, читают инновационные заветы ВелМена (см. Приложение 1) и делают различные подношения в расчете на то, это поможет задобрить судьбу-злодейку.

Утес Инновационной Надежды (УтИН) получил свое название в память о первопроходцах, с большими трудностями добравшихся до Венчурного моря. Особенность этого Утеса в том, что в какую сторону ни повернешься, он всегда находится перед глазами, что позволяет использовать его для ориентирования в инновационном пространстве по пути в Инновационный океан. Утес Инновационной Надежды пользуется большой популярностью как среди начинающих Инноваторов, так и среди опытных «зубров», о которых обломала себе зубы не одна акула капитализма, ищущая добычу вблизи Утеса.

По последним данным наблюдается периодическое изменение высоты Утеса в ту или иную сторону. Причины этого явления пока неизвестны. Есть основание подозревать зависимость высоты утеса от уровня оптимизма Манагеров, прибывающих к его подножию. Среди Манагеров считается хорошим тоном бросить в этом месте запечатанную бутылку с каким-либо содержимым. Это, как полагают, позволяет несколько задобрить Акул капитализма и снизить риски плавания по инновационным морям.

Руководство ЦК ПКСС и ОбРеТУ Манагерия прилагают немалые усилия для того, чтобы государство Манагерия стало страной не только инновационной Мечты, но и инновационной действительности. Для достижения этой цели сначала пытались перенять зарубежный опыт. Вблизи города Новоград в деревне Осколково построили могучий Центр Инновационных Достижений (ЦенИДо), который должен был стать аналогом известной Силиконовой долины. В него вложили огромные деньги, наняли дорогостоящих «эффективных менеджеров». Результат был удивительным – отдача была мизерной, эффективные менеджеры успешно отчитывались о проделанной работе, а инноваций как не было, так и нет. Выделяемые финансы чудесным инновационным образом превращались в высокие зарплаты менеджеров или выделялись для поддержки компаний, совершенно случайно принадлежащих этим самым эффективным менеджерам. По этому поводу остряки даже сочинили песню, в которой были такие строки:

…Там люди с умными глазами,

Там жизнь чудес полна.

Там есть компьютеры с иголку

И на газу мопед.

Размер у нее как у поселка

И как у страны бюджет!

В общем, успешным этот проект назвать было нельзя, поэтому и было решено использовать и тот опыт создания инноваций, который существовал в параллельной реальности. Это когда в тайге создавались научные центры, во главе которых стояли не «эффективные менеджеры», а ученые с мировым именем, академики, получившие свои звания не за дутые достижения, а за реальный вклад в науку. Это было время романтики открытий, когда молодежь уезжала в тайгу, бросая блага цивилизации, не за длинным рублем, а за правом быть на острие науки.

Мыслеблок

Чернобородый Ляпунов, из семьи великих математиков и сам замечательный математик, вдохновенно воспевал создание Академгородка под Новосибирском. При Академгородке будет создана школа для одаренных ребят, будущих математиков, которых будем выискивать по всей Сибири. Под эгидой математики, высшей из наук, будем выращивать и поощрять другие науки, ибо математика – наука всех наук. Ляпунов приглашал и гуманитариев, обещал им местечко под крылом точных наук. Математикам полезен некоторый гуманитарный блеск для общего развития. Математики возьмут шефство над музыкой, над живописью. Соперничество возникало с физиками, которые считали себя главнее. После атомной бомбы они возбуждали почтение и надежды. Может быть, им под силу создать изобилие энергии, даровым электричеством преобразить окраины, облегчить жизнь, труд, решить все проблемы. Ждали, что последуют новые и новые головокружительные открытия физиков, а тут еще подоспела кибернетика, все зачитывались книгами Винера, фантастические картины будущего приблизились, казалось, вплотную – искусственный интеллект, роботы, обучающиеся автоматы…

Строился город физиков в Дубне, атомная станция в Обнинске, институты в сибирском Академгородке. На физическом факультете были неслыханные конкурсы поступающих. Шли кинокартины о физиках, со сцены слышалось «Эйнштейн», «протон», «кванты», «цепная реакция». Физики были героями дня. Парни в клетчатых рубашках, лохмато-расхристанные, небрежно швыряющие жаргонными словечками, увенчанные между тем премиями, наградами, высокими окладами, судили обо всем категорично и свысока. Гуманитарии перед ними робели. Стыдились своего невежества. Филология, история, лингвистика, искусствоведение, философия казались науками отжившими, второстепенными. Будущее принадлежало экспериментаторам и теоретикам. Они, посвященные, таинственные, связанные с какими-то «ящиками», обещали перемену нравов, покровительство опальным художникам. Общественное устройство, экономика, право – все будет подчинено оптимальным научным законам. Газетчики, лекторы доверчиво подхватывали их категорические пророчества. По всем городам и весям страны полыхал спор о физиках и лириках. Кто развлекался, подначивал, кто всерьез, до боли сердечной, доказывал, что искусство осталось лишь для развлечений, оно – пустая трата времени, если не дает информации. Лирики смущенно отступали, склоняя голову перед новой силой. За столом у Реформатских, Ляпуновых, у всех друзей только и слышно было, куда ехать, в какой научный центр, где будем строить науку, по каким новым правилам будем там жить, какие принципы положим.

Дивное было время! Биологию, ту тоже обещали перестроить, перевернуть, пере-пере… Молодые математики, физики, химики, засучив рукава, брались решить ветхозаветные проблемы биологии. Применить к этим козявкам, травкам электронику, она все измерит, все смоделирует. Приборы откроют двери для математиков. В конце-концов, вся ваша биология, биохимия, все это – физика и математика, это разные формы движения материи. Установим связи и познаем сущность самой жизни, а тогда станем управлять процессами в организмах, в природе на всех уровнях. Хватит вам сотни лет возиться у микроскопов, подсчитывать количество ножек у букашек. Они считали Зубра своим союзником, но он только посмеивался. Грохот физических барабанов не производил на него впечатления.

– В каждом приборе, аппарате я прежде всего ищу кнопку «стоп»!

Такое от него слушать было странно. И отмахнуться было нельзя. О биофизике кому судить как не ему – одному из ее создателей, основателей. Физиков обескураживало, что Нильс Бор, Гейзенберг, Шредингер – их кумиры – были для него коллегами, с которыми он работал, общался. Его пригласил сам Капица сделать доклад на ближайшем «капичнике» – знаменитом сборище лучших наших физиков. Выступать на «капичнике» считалось смертельным номером. Здешняя публика воспитана была на крови и мясе. Могли загрызть, растерзать, сжевать, выплюнув любые регалии. Соображали быстро, усекали что к чему и почем за несколько минут. Ничего этого он не боялся. Откуда он взялся, такой смельчак?

(Даниил Гранин. Зубр)

Как оказалось, в Манагерии выросла генерация «ученых», для которых крайне важно было получить сначала диплом ВУЗа, потом – диплом кандидата инновационных наук, а если повезет – то и доктора. Именно «получить», добыть любым способом – за деньги, через связи, а не заработать своим трудом. Такие «ученые» занимались тем, что выбивали финансирование на дутые исследования или же на работы, которые уже были когда-то выполнены. Стало модным гордиться не научными достижениями, а щеголять новой одеждой, дорогими автомобилями, отдыхом на престижных курортах. Те немногие, кто остался верен служению Большой Науке, выглядели неудачниками на фоне окружения.

С этим надо было что-то делать, вот почему Научно-исследовательский институт Менеджмента (НИИ Ме) был выбран в качестве головной организации по разработке и внедрению эффективных методов управления инновационной деятельностью. В качестве основного инструмента предполагалось использование методов управления проектами.

Директором НИИ Ме назначили крупного ученого, лауреата Иннобелевской премии (см. в энциклопедиях ЭНИКИ-БЭНИКИ), присуждаемой за высшие достижения в инновационной деятельности, последователя и ученика Великого Менеджера (ВелМена), Академика Инновационных Наук, которого сокращенно звали АКИН, по первым буквам инновационного звания.

Мыслеблок

…Приняв пять лет назад приглашение руководить организованным в Днепровске Институтом системологии, академик Азаров замыслил создать научную систему, которая стала бы продолжением его мозга. Структура института вырисовывалась в мечтах по вертикально-разветвленному принципу: он дает общие идеи исследований и построения систем, руководители отделов и лабораторий детализируют их, определяют конкретные задачи исполнителям, те стараются… Ему же остается обобщать полученные результаты и выдвигать новые фундаментальные идеи. Но действительность грубо вламывалась в эти построения. Во многом выражалось вмешательство стихий: в бестолковости одних сотрудников и излишней самостоятельности других, в нарушениях графика строительства, из-за чего склад и хоздвор института и по сей день завалены нераспечатанным оборудованием, в хоздоговорных работах-поделках для самоокупаемости, в скандалах, кои время от времени потрясали институтскую общественность, в различных авариях и происшествиях… Аркадий Аркадьевич с горечью подумал, что сейчас он не ближе к реализации своего замысла, чем пять лет назад.

(Владимир Савченко. Познание себя)

Конечно, Руководители ОбРеТУМан понимали, что силами одного НИИ такую задачу не решить. В поддержку были мобилизованы все ресурсы: финансовые и материальные, реорганизована Проектная армия, которая постепенно училась решать все более сложные проектно-боевые задачи, разработано новое законодательство, способствующее более эффективному продвижению инноваций. Все госструктуры были обязаны для управления проектами перейти к использованию КСУП – Корпоративного Стандарта управления проектами – набора документов, регламентирующих в компании порядок системного управления проектами. Управленческие кадры начали готовить еще со школы, главной задачей которой теперь становилась задача формирования думающего молодого специалиста, способного после обучения в ВУЗе стать Специалистом. Часть из них после окончания ВыШИноС могла возглавить реализацию проектов.

Эта работа шла очень непросто. Управленческих кадров катастрофически не хватало, руководители старой формации всячески сопротивлялись изменениям, полагая, что они и так все могут. Некоторые из них вполне обоснованно опасались потерять насиженные места.

В это сложное переломное время и начал свой путь к вершинам карьерной лестницы Сергей, молодой манагер, окончивший первичное обучение и жаждавший попробовать свои силы в управлении инновациями.