– Я тут не сдохну! – Глубина воды была не слишком большой, однако вполне достаточной, чтобы Святослав решился достигнуть кабинки вплавь. Любителем походов на природу себя мужчина назвать не мог, но порыбачить и искупаться он каждым летом раза три-четыре все-таки выбирался, а потому преодолеть двадцать или тридцать метров брасом не представляло для него особых проблем. Вопрос оставался лишь в том, кто успеет раньше. Человек с травмированной ногой, рой, борющийся со встречным ветром или засевший в соседнем здании стрелок. – Хрен вам всем! Выкусите, мрази! Я тут не сдохну!!!

Последние слова он уже произнес, с натугой преодолевая последние метры и вцепляясь в руку Екатерины, которая проворно затащила супруга в недра пластиковой кабинки. Запоздалая очередь выбила несколько щепок из ближайших деревьев, но летя куда придется пули могли найти свою цель если только случайно. Внутри немного пованивало, а прикрывающий пластиковый пол коврик больше напоминал сто лет не стиранную половую тряпку, но к счастью семейства Ясневых отвратительное содержимое ящика для отходов наружу так и не выплеснулось. Видимо власти Талоа, получающие основной доход с туристов, не экономили на качестве вещей, способных испортить отдыхающим все впечатление от острова. Впрочем, после всего пережитого Святослав бы без особых моральных терзаний нырнул в глубины самой настоящей канализации и до конца жизни пользовался исключительно духами на основе смеси аммиака с сероводородом, если бы получил доказательства брезгливости демонических тварей. Однако вряд ли монстры, жрущие людей живьем вместе со всеми их потрохами, могли потерять аппетит из-за присутствия некоторого количества нечистот.

Захлопнувшаяся дверь оставила семью из четверых человек лежащими друг на друге и практически в абсолютном мраке. Отблески зеленых молний проникали внутрь пластикового короба исключительно через забранные частой антимоскитной сеткой оконца под самой крышей, до которых будь кабинка в нормальном положении не удалось бы добраться без стремянки. Однако даже в ясный день они лишь позволяли без особых проблем нашарить на стене переключатель, соединенный с маленьким светильником. Но Святослав сейчас не дотронулся бы до него ни за какие деньги. Во-первых, учитывая количество плещущейся внутри и снаружи воды, шанс закоротить проводку был близок к стопроцентному. Ну а во-вторых, не стоило подсказывать рою, где именно спряталась его добыча. Человек и без того опасался, что мыслительные способности тварюшек не соответствуют их скромным размерам, предполагающим лишь самую примитивную нервную систему весом в парочку грамм. В случае, если эти летающие омары были умнее обладающих десятисекундной памятью золотых рыбок или обладали каким-то подобием коллективного разума, ему оставалось лишь задуматься о наиболее быстром и безболезненном способе самоубийства для себя и своих близких.

– Папа, мне страшно! – Прошептала Юля, судя по голосу готовая опять вот-вот сорваться в неконтролируемую истерику. Анастасия так уже вовсю пыталась рыдать, но Екатерина вовремя прижала младшую дочь к себе и буквально грудью заглушила громкие всхлипывания.

– Мне тоже, малыш. – Святослав осторожно прижался к жене и дочерям, пытаясь одновременно обнять их всех. Так ему было хоть самую чуточку, но спокойней. А еще немного теплее. Холодная дождевая вода, в которой пришлось искупаться, промочила всю его одежду до нитки. Впрочем, на фоне происходящего житейскими мелочами следовало считать все обычно связанное с подобными происшествиями, вплоть до воспаления легких. Только оно бы не успело так быстро развиться. – А еще нога болит. Не прижимайся к ней так плечом, пожалуйста.

Секунды напряженного ожидания тянулись мучительно долго. Отца семейства начала бить крупная нервная дрожь и ему пришлось руками схватиться за собственную челюсть, чтобы она прекратила стучать зубами, производя излишний шум. Впрочем, на фоне непрекращающегося хныкания дочерей, которое тщетно пыталась заглушить и сама беззвучно плачущая Екатерина, могла бы затеряться даже барабанная дробь. Нервное напряжение доставляло практически физическую боль, даже отодвигая на задний план ощущения от простреленной лодыжки. Хотелось прекратить это любой ценой. Однако когда шум непрестанно барабанящего по пластику дождя сменился шелестом многочисленных хитиновых тел, Святослав испытал ужасное искушение использовать свое убежище по прямому назначению. Возможно, стой оно вертикально и не будь рядом его семейства, он бы не удержался от соблазна.

Непонятные существа, нагло нарушающие законы физики, облепили убежище людей сплошным слоем. Тысячи маленьких лапок зашуршали по пластику кабинки, причем сразу и по подводной и по надводной её части. Антимоскитная сетка опасно прогнулась под тяжестью налипшего на него живого шевелящегося одеяла, пытающегося просунуть внутрь сквозь маленькие дырочки свои мордочки и усики. Резкий противный запах, похожий на вонь гниющего мяса, заполнил прямоугольную коробку, имеющую все шансы стать братской могилой для семьи Ясневых. Прижавшие друг к другу люди дружно закричали и продолжали орать до тех пор, пока в их легких не кончился воздух. Однако в громких звуках уже не было нужды. Потратив секунд пять на то, чтобы добраться до цели и не сумев проникнуть внутрь пластикового короба, рой снялся с места полетел по своим делам. Демонические омары, или как назвала их покойная островитянка Ноа Тиле, летели по своим делам и не спешили прогрызать отделяющую их от человеческого тела преграду или пытаться найти в ней щели, через которые можно добраться до добычи. То ли их больше интересовал еще имеющийся в поле зрения Дмитрий Гаврюшин, то ли находиться в неподвижном положении данные существа не любили. Люди с замиранием сердца наблюдали, как сотни мелких хитиновых убийц проносятся в считанных миллиметрах над тоненькой сеткой, но ни одно маленькое чудовище на их убежище больше даже не село. Секунд тридцать – и поток держащихся вместе миниатюрных чудовищ иссяк, а прячущийся внутри пластикового короба мужчина ощутил, что ноги его больше не держат. Но, ради разнообразия, сейчас они подкашивались от невероятного мучительного облегчения. И совсем чуть-чуть от кровопотери.

– Вот же… Гадство. – Прошипел Святослав, лишь в последний момент вспомнивший о наличии рядом дочерей и заменивший рвущее с языка слово относительно пристойным аналогом. – Мне казалось, что уже все. Сейчас они прогрызут или продавят сетку и ворвутся внутрь.

– Если тебе станет от этого легче, я тоже так думала. – Слабо отозвалась Екатерина, гладя дочерей по головам. Впрочем, Анастасия и Юлия уже не плакали. У них не осталось на это сил. – Как твоя нога?

– Плохо, но ходить смогу. Если делать это медленно и не слишком долго. – Святослав чуть-чуть перевел дух и скосил глаза вниз, чтобы рассмотреть свою рану. Выглядела та не слишком то и страшной. Просто сквозная дырка в штанах… Под которой находится глубокий сочащийся кровью канал, заканчивающийся засевшей в мясе пулей. Мужчина осторожно дотронулся до края отверстия и стремительно отдернул пальцы обратно. В хирургии он разбирался не слишком хорошо, но догадывался, что рану стоит перевязать. А перед этим желательно почистить от той дряни, которая не могла не просочиться внутрь вместе с грязной водой. Конечно, в больнице бы подобную операцию провернули минуты за три, причем оперативно достав из ноги посторонний предмет и не забыв использовать обезболивающее. Однако остались ли вообще целые заведения здравоохранения на острове? И как быстро удастся попасть в действительно безопасное место, учитывая даже не думающий прекращаться шторм? Было бы глупо пережить встречу с чудовищами, но загнуться от какого-нибудь столбняка. – У тебя есть спиртовые салфетки или какие-нибудь духи? Надо хоть тампон стерильный попробовать соорудить, чтобы кровь больше не сочилась.

– Ох! Кажется, я потеряла сумочку. – Сообразила Екатерина, когда покрутилась пару секунд на одном месте, но ничего из запрошенного так и не нашла. – Хоть убей не помню, когда и где её уронила.

– Наверное, когда от роя бежали. – Решил Святослав, осторожно закатывая штанину и боясь лишьний раз потревожить рану. – Ты же её обычно на плече носила, а тут Настьку на руки взяла. Вот и соскользнула мимоходом. Ладно, надеюсь, тут найдется какой-нибудь одеколон или другой антисептик. А еще больше надеюсь, что буду вопить от боли во время дезинфекции недостаточно громко, чтобы это кто-нибудь услышал.

– Жи-жидкое мыл-ло. Каж-жется. – Достала из под живота какой-то маленький закручивающийся пузырек Юлия и продемонстрировала родителям. Девочку трясло, но она все силами старалась этого не показывать. Получалось у неё, правда, плохо. – Он-но помож-жет?

– Ну, каких-то бактерий может и убьет. – Пожал плечами Святослав, аккуратно забирая находку дочери. – А с остальными будем разбираться после. Посмотри, а там под тобой ничего больше полезного нет? Бинтов, например. Ну, или ваты хотя бы.

– Светло. – Вдруг сказала Екатерина, поджав губы и недовольно нахмурившись. Грязь, стресс и усталость придали чертам её лица весьма непривычное выражение, будто состарив его лет на десять-пятнадцать. Сердце Святослава кольнуло болью не то от вида жены, не то от очередной зеленой молнии, сверкнувшей где-то в небесах. – Почему стало так светло, если дождь и не думает утихать?

Вздрогнув как от удара током, отец семейства Ясневых осознал одну простую истину. В их личном пластиковом бункере стало прекрасно видно друг друга и образовавшийся в результате завала кабинки на бок беспорядок, хотя непогода даже и не думала утихать, стуча по пластику тысячами тяжелых крупных капель. Да и выключателя на стене никто не касался, судя по тусклости крепящегося в уголке светильника. Приникнув к одному из окошек, мужчина убедился в том, что уровень освещенности на улице действительно увеличился. Висящая над извергающимся вулканом пирамида старательно изображала из себя второе солнце. Грани её раскалились до такой степени, что рассмотреть их теперь уже толком не получалось. И как на настоящем светиле, на этой штуке имелись свои пятна. Самые ужасные из тварей, которых местные называли валунга патра хотя и походили больше всего на титанических ракоскорпионов, но вдобавок еще и прекрасно умели плести паутину. Десятки едва видимых с такого расстояния ниточек, на самом деле по толщине сравнимых с вековыми деревьями, опутывали невероятное сооружение и тянули его вниз. Туда, где живой черный поток уже успешно превозмог практически всю вытекшую из вулкана лаву.

Пирамида сопротивлялась. С её вершины то и дело бил ослепительно-алый луч, рассекавший тянувшие вниз путы и проделывавший в рядах противника целую просеку. А свет, превративший ночь в день, похоже являлся лишь побочным эффектом от источаемого гранями жара, более достойного пламени звезды. Вот только силы были слишком не равны. На место каждого уничтоженного ракоскорпиона по склонам вулкана вверх карабкалось еще два, а попытка подсчитать количество более мелких тварей и вовсе вызвала бы процесс зависания даже у суперкомпьютера. По наведенным канатным дорогам вверх карабкались самые проворные монстры и изо всех сил ломились внутрь. В стенках летающего сооружения уже змеились прорехи, из которых наружу вырывалось нечто неописуемое. То, что хотелось назвать уже не пламенем, а плазмой. Точно такой же, как и та, которая миллиарды лет горит в короне солнца. Внезапно пирамида запульсировала. Мгновения, в которых она источала во все стороны свет, сменялись секундами потемнения её граней до цвета, заставляющего вспомнить о безвозвратно поглощающих фотоны черных дырах. И темп постепенно нарастал.

– Ну? – Опасливо осведомилась у мужа Екатерина, прижимая к себе только-только начавших успокаиваться детей, которые уже не так громко хлюпали своими носиками. – Что там?!

– Если бы я смотрел научно-фантастический фильм, то решил бы, что эта зависшая над вулканом штука сейчас взорвется из-за перегрузки главного реактора или фиговины, его заменяющей. И вместе с ней на воздух взлетит весь остров. – Как-то отстраненно заметил наблюдающий за невероятным сражением чуждых человечеству сил Святослав и только потом понял смысл своих собственных слов. – Нет. Нет! Нет-нет-нет! Нас же разделяет слишком маленькое расстояние! Тут и тридцати километров по прямой не будет, а долбанет наверняка круче, чем в Хиросиме! Я не хочу!!!

Разумеется, категорическое несогласие отца семейства с происходящим ничего не изменило. Пирамида продолжала наращивать темп пульсацией до тех пор, пока внезапно вся не вспыхнула ровным белым светом. Этот свет проникал везде и всюду. И обжигал, словно каленое железо. Крики утративших от боли разум Ясневых, пытавшихся метаться в тесной коробке своего убежища, но лишь бессильно колотящихся об её стенки, нанося себе новые травмы, слились в единую какофонию немыслимой агонии. Интенсивность ощущений со временем нисколько не угасала. Наоборот, с каждым мгновением становилось только хуже, хотя еще секунду назад казалось, что хуже уже некуда и человеческая плоть просто не выдержит дальнейшего усиления этого кошмара. Обжигающий свет поглотил все окружающее и растворил в себе. А потом померк. Вместо него осталось лишь что-то красное и тусклое, но благодаря резкому контрасту смотрелось оно уже практически как абсолютной мрак. Секунд десять понадобилось погребенному под дочерьми и женой Святославу, чтобы понять одну простую истину. Он видит всего лишь внутреннюю сторону собственных зажмуренных накрепко век. А еще его больше ничего не обжигает и, следовательно, можно перестать кричать.

– Мы живы?! – Судя по голосу Екатерина сама не верила в то, что все обошлось. – Анька, слезь с Юлькиной головы! Как ты вообще смогла в этой тесноте так развернуться?

– Не знаю. – Всхлипывая, повинилась девочка, под действием инстинктов собственной сестре взобравшаяся под потолок кабинки и там попытавшаяся выбраться наружу сквозь антимоскитную сетку. Вот только выдержавшая натиск демонических омаров преграда оказалась действительно качественной. Словно её изначально делали в расчете на усилия пытающегося прорваться внутрь взрослого человека. Возможно, даже вооруженного каким-то режущим инструментом. Одним словом типичного уличного воришки, намеревающегося слямзить кошелек у присевшего отдохнуть туриста. – Оно само! Вытащите меня отсюда!

Придя на помощь дочери, Святослав чисто машинально выглянул наружу, а потом испуганно вскрикнул и чуть не уронил своего семилетнего ребенка вниз, прямо на жену. Но он все же сумел пересилить себя, поставил дочь в относительно нормальное положение, а потом потянулся зажать себе рот. И уже потом не смог сдержать испуганно-изумленного мычания еще раз. За тонкой сеткой, отделяющей его семью от внешнего мира, больше не было дождя. И осаждаемого монстрами вулкана. Как и города. Там шелестела высокой травой и листвой редких привольно раскинувших в стороны ветви деревьев обычная русская степь без всяких следов лиан и пальм. Или, по крайней мере, нечто местами на него похожее.

– Это… Что?! – Мужчина ошарашено моргнул и потряс головой, но крайне нехарактерный для острова Талоа пейзаж никуда не исчез. Краем глаза он поймал в небе яркую точку. Пылающая пирамида, сейчас выглядящая довольно тускло, почему-то заметно уменьшилась в размерах и теперь стремительно набирала высоту. С её граней вниз падали вниз один за другим ракоскорпионы, ставшие совсем крошечными. И судя по тому, как отчаянно они молотили по воздуху всеми своими конечностями, способности к полету среди талантов данных монстров не числилось. Далеко не сразу Святослав сообразил, что размеры титанических чудовищ остались все теми же. Просто до них в один момент стало значительно дальше, чем раньше. В момент, заполненный слепящим и обжигающим белым светом, очевидно как-то воздействовавшим на само пространство. – Это… Где?!

Ответа на вопрос не было. Зато в некотором отдалении внезапно послышался до боли знакомый звук стрельбы из автоматического оружия. Яснев был готов прозакладывать свои дырявые штаны, что это палит тот же самый урод, который его ранил. Затем бухнула граната. Еще одна. Снова сухой треск очередей. Кем бы ни был вооруженный психопат, но похоже сейчас он вступил в настоящее сражение. И противник у него не из тех, кого можно остановить парой пуль. С ветвей ближайшего дерева вспорхнула крупная птица, испуганная громкими звуками. Вырвиглазно-розовая окраска её перьев заставляла задуматься о аварии на химическом комбинате, а наличие за спиной сразу двух пар прозрачных словно взятых у гигантского насекомого крыльев лишь подтверждало данную теорию.

– Как думаешь, уже можно выходить? – Екатерина, привстав на цыпочки, тоже выглядывала наружу. – Не думаю, что оставаться тут хорошая идея. Нам надо обсушиться, заняться твоей раной, посмотреть, не осталось ли ожогов… И найти какое-нибудь по-настоящему безопасное место, где можно будет подумать о том, какая же именно дрянь тут случилась.

– Не знаю, что тут происходит, но мы обязательно выживем. – Вздрогнув, пообещал себе Святослав, нервно сглатывая. На Талоа подобных существ водиться не могло. И на всей Земле – тоже! Мужчина промок, замерз, перенервничал, а еще у него болела нога с засевшей внутри пулей. Однако он просто не имел права быть слабым, как бы не хотелось ему лечь и расплакаться. Не тогда, когда за спиной жена и дочери. Следовало сделать все возможное и невозможное, чтобы они оказались в безопасности. И еще следовало бы вытрясти душу из тех, по вине кого им всем пришлось пережить подобное. – Мы. Тут. Не сдохнем!