Мне живо представилось это величественное действо. Авангарды с неожиданными стычками с врагом и арьергарды с бесконечными картами и вином, с ранеными, с госпиталями и полевыми кухнями …, с «обозами», влачащимися за этой армией сквозь миры – чудная, фантасмагоричная картина! … С… да, с гетерами, гейшами и прочими глупыми бабами, самозабвенно жертвующими собой в угоду идее войны… С передвижными театрами, клоунами и шутами. С несчастными солдатскими бастардами, рождающимися, растущими и умирающими так и не увидав в своей жизни ничего кроме грязи и пыли военных дорог! С вереницей могил, оставляемых за собою всей этой дивной процессией! … Со старушкой Нити на самом верху! … Вот, чем на самом деле руководила Митресс Ниэтель! … Я это поняла, рассматривая собственные мысли как кино. Как поток внешних кадров. Как будто бы извне. И мне понравился такой способ мыслить! А еще… да, конечно! Так всегда бывает тогда, когда над твоим сознанием активно трудятся снаружи!

– Нити, блин! – Я выругалась полушепотом по-русски, чтобы не смущать Алессандро и добавила грозно, обратив голову немного влево, в сторону от моего компаньона. – Хватит мне закладывать в голову лажу! – И еще парочку крепких выражений. Я не в Статике, а в реальном времени. И кто-то надо мной сейчас вовсю работает. Я, как агент, понимала это чрезвычайно отчетливо. Алессандро, конечно, ничего не понял, и деликатно сделал вид, что его не касается мой разговор самой с собой…

Мне стало понятно, что эта крошечная старушенция, пытавшаяся неуклюже извиняться передо мною всего лишь два часа назад, на самом деле была под стать Теодору. Президенты, Императоры или же Верховные Главкомы… Это только разные термины власти, доведенной до практического абсолюта. Когда тебе все мож… Все доступно … «Власти от лукавого» – как сказала я Меридору Гелибе и как потом сказал мне Теодор, не зная того, что я эти же слова сказала Меридору раньше него на неделю. Некая тревожная мысль, очень похожая на внезапное прозрение, промелькнула у меня в голове, и я поэтому задала Алессандро еще один вопрос.

– А вы, Алессандро, к какому миру относитесь? В смысле, вы человек, или кто-то иной? —

– Я самайн. – Не задумываясь ответил Алессандро. – И к Италии не имею никакого отношения. Митресс Ниэтель меня спасла. Но это – очень долгая и грустная история, и мне бы не хотелось тратить время… ваше и этой прекрасной ночи на… на грустные истории! – Он улыбнулся.

– Я готова послушать! – Сказала я в надежде, что вместе с изложением своих воспоминаний человек «прицепит» к этому еще кучу всякой полезной инфы. Это же обычная психология!

– Да нечего особенно рассказывать. – Сказал Алессандро. – меня спасли из моего мира во время… В общем, спасли… Когда мне было приблизительно шесть месяцев от роду. Или около того… Митресс воспитывала меня как сына. Я рос при ней. Так что я, скорее, не мажордом, и не телохранитель… Она для меня… олицетворение моих погибших родителей. Хотя о них я узнал значительно позже. Кто они и чем занимались. Наводил справки. – Он на секунду умолк. – Вот и вся история! А вот вы, Савелия, бок-о-бок служили с моим папашей! – Тут его улыбка стала еще шире. – Но я не думаю, что должен проливать свет вам на ваше прошлое. Это… м-м… не входит в функции мажордома! … Превышение полномочий! —

– А самайны, они … —

– … люди. – Закончил за меня Алессандро. – Просто в нашем мире люди называются самайнами. – Последовала улыбка. – У нас есть особые способности, но они не работают здесь на Земле… А так, во всем остальном, ничего необычного! —

– А эта армия … —

– Она распределена по разным мирам и собирается вместе только там и тогда, где и когда требуется ведение полномасштабных боевых действий. —

– И… это часто? —

– Не так чтобы очень, но снизу нас изрядно достают. Кроме того, если наши силы не будут сдерживать орды голодных уродов из нижних миров, то здесь на Земле все рухнет и воцарится хаос! —

– Снизу, это… откуда? – Спросила я.

– Снизу – это снизу. Хотя, нет, конечно. Снизу – это такая фигура речи. Устойчивое выражение. Просто есть иерархия миров: от самого… э-э… крайнего с одной стороны, до самого крайнего с другой стороны. Визуально это лучше представлять в виде вертикали. Более привычно. Но, говоря «снизу» я, естественно, не имею в виду из-под земли! —

Мне тут же представилась эта многоуровневая система различных миров, как… некая звезда, которая устойчива лишь потому, что давление изнутри перегретой плазмы точно компенсируется силой гравитации, удерживающей эту плазму, не дающей ей разорвать все и самой при этом погибнуть. «На нас сильно давят снизу!» … Да, это похоже на попытку вырваться наружу. В иные сферы и на иные поверхности иных, очень привлекательных миров! И если не будет «гравитации», роль которой играет армия, руководимая Ниэтель, то у тех, кто рвется к нам снизу, будут все шансы! … И, конечно, вот она – сильнейшая идея, которая как раз и способна объединить вместе очень разные популяции… Угроза общего, тотального истребления! … Однако, я знала и то, что любая звезда рано или поздно все равно взрывается, а плазма из ее недр уничтожает все планеты вокруг этой звезды! И жизнь на них… Перспектива, не поддерживающая оптимизма! … Мы прошли молча метров двадцать. Мне было приятно и спокойно в обществе этого мужчины. Но требовалось еще очень многое у него узнать.

– И есть главком? —

– Ниэтель. —

– Насколько я знаю ее, она весьма далека от военного дела! – Не унималась я. – Она типичный политик! —

– Ну, да. Но она именно Главком. Тот человек, кто принимает решения. А командиров великое множество! —

– И есть главный? —

– Конечно. —

Мы неспешно вышли почти на самую кромку воды. Здесь песок уже был влажный и плотный. Поэтому идти по нему стало намного легче. И, похоже, Алессандро понял, зачем я спрашиваю про Главкома. Я не могла упустить свой шанс взойти на такую высоту…

– Вы не составите мне компанию? – Спросила я Алессандро. – Я бы не прочь окунуться! Такая духота днем была! —

– Я лучше отвернусь. – Пробурчал он. – Мне поручено вас охранять! —

– Как угодно. – Фыркнула я и стала снимать с себя старомодное платье, которое мне подобрала Нити в этой локализации. Алессандро, как и обещал, наблюдал за берегом и Набережной, стоя ко мне спиной. Я повесила все, что сняла с себя, на его широкое плечо, как на вешалку и зашла по пояс в воду, обнаружив воду на редкость теплой и приятной.

– И как его зовут? —

– Кого? – Спросил Алессандро. Хотя, я уверена, он понял, кого я имела в виду!

– Вашего Главкома! —

– Главный архитектор сражений. – Ответил мой компаньон. По-видимому, он все же, прибегал иногда ко лжи…

– Я имела в виду его имя. – Настаивала я.

– Вам не понравится. – Услышала я в ответ. Поэтому я набрала полную грудь воздуха и ненадолго погрузилась в воду с головой.

– И все же … – Сказала я, отфыркиваясь и протирая глаза от соленой воды.

Последовала долгая пауза, в течение которой я успела еще пару раз окунуться с головой и один раз поплавать на спине вдоль берега. Метров десять. Я даже подумала, что Алессандро решил быть неучтивым и не отвечать мне на мой вопрос! Но… такого быть никак не могло, и поэтому я ждала.

Время неумолимо шло. Пора было выходить на Набережную и двигаться обратно. Мы загулялись! … Когда же я натянула на себя вновь свои нелепые одежды – прямо на мокрое тело, – то услышала нечто такое, что пробудило во мне мимолетную цепочку образов, извлеченных откуда-то из тайных хранилищ моей памяти. Однако, не вызвало ни малейшего удивления. Я была готова услышать что угодно, но это имя было первым в списке!

– Никто не знает его настоящего имени, а Митресс Ниэтель нам не говорит. Вероятно из опасения, что если нижние прознают, кто этот человек, то весьма просто смогут истребить его в прошлом … – Услышала я слова моего спутника, и эти слова показались мне весьма правдивыми. – Хотя во всей нашей военной армаде – продолжал Алессандро, – этот человек известен под псевдонимом Токем Яю-Тай. —

– И конечно, все полагают, что это его настоящее имя? – Я криво ухмыльнулась. Но в темноте ночи это никто так и не оценил.

– Конечно. – Ответил Алессандро. – Ваш папа удивительно убедителен в своем… в своей должности. И на своем месте. —

– Но вы-то знаете, кто он на самом деле? —

– Конечно. Я ведь сопровождал митресс в Ялту тогда, когда она с вашим отцом встречалась на предмет организации вашего спасения. Это было пару недель назад. Я сразу его узнал. Как только он появился у нас в качестве Главкома. Но… я сам не знаю истиную временную локализацию вашего отца. Ни его подлинного имени тоже. Так что вряд ли мои знания могут быть полезны врагу, случись им меня «разговорить»! – Он улыбнулся и протянул мне свою руку, приглашая подняться по скользким от прибоя каменным ступенькам на Набережную Ниццы.

– Кстати, Алессандро, хотите знать происхождение этого имени и персонажа? —

– Кого вы имеете в виду? —

– Токема Яю-Тая. —

– А это именно вымышленный персонаж? —

– Да. И его придумал мой старший брат. В детстве он был одержим баталиями и сражениями. И у него, насколько я помню, была огромная армия самых разных солдатиков. Все было хорошо, но… А потом папа изобрел некий язык. Или код? Я точно уже и не помню. Хотя, рассматривая все случившееся тогда с точки зрения Агента по коррекции Истории, могу с уверенностью говорить, что папе внедрили данные об открытом им языке. Открытия такого уровня лежат за гранью человеческой гениальности. Тут нужно видеть всю картину целиком. Как Менделееву его Периодическую Систему. Которую ему, кстати, тоже дали. Так вот на этом языке… точнее, в рамках этого языка имя Токем Яю-Тай означает высшую степень воинского искусства, или высший ранг. Предводитель всех юко-гойроят. —

– Кого, простите? – Переспросил Алессандро.

– Да я уже и сама не помню. Я в то время слишком мала была еще … —

Мы выбрались, наконец, на твердую дорогу и бодро зашагали в сторону поместья. После испепеляющего дневного зноя прохлада ночи казалась чем-то вроде прогулки нагишом зимой!

– А брата вашего как зовут? – Спросил меня мой компаньон.

– Не скажу. Не обижайтесь! – Ответила я. – И он надежно укрыт во времени. —

Я посмотрела туда, куда нам предстояло подниматься, вверх по крутым улочкам вплоть до самой резиденции Ниэтель. И острое нежелание подниматься в гору пешим порядком отразилось в моей душе зеленой дымовой завесой, загородившей весь шарм от прогулки и купания. Мне решительно было жаль того времени и тех сил, которые неизбежно требовалось потратить на изнурительный подъем в достаточно крутую гору. И внезапно в голову мне пришла одна оригинальная идея.

– Алессандро, – обратилась я к своему спутнику, – как вы насчет того, чтобы… э-э… как у вас со спортивной подготовкой? —

Он, видимо не понял того, что я собираюсь ему предложить и промолчал, слегка качнув головой. Возможно он даже подумал о том, что я предложу ему понести меня на руках?

И тогда я просто побежала на подъем, все наращивая и наращивая темп. Это было жутко неудобно в почти бальном пышном платье и очень неудобной, жесткой обуви. Но мое чувство уверенности в своих силах… Нет, не вообще, а только сейчас. Локально. Только как блиц-криг. Только как атака роты солдат за взятие второстепенной высоты. Под стволами заградотряда… Как рывок Александра Матросова к вражескому ДОТу. Как героический порыв, который всегда насколько внезапен, настолько и великолепен в своем величии! Эта уверенность придала мне столько энергии и сил, что через пять минут Алессандро просто исчез из вида. Мой организм неожиданно что-то вспомнил. Какая-то мышечная память. А может быть и некие новые способности, обусловленные генетикой, о чем меня предупреждала Ниэтель? Не знаю. Похоже это была, все-таки, именно подготовка в прошлом.

Где-то на полпути я решила, все-таки, дождаться своего безнадежно отставшего спутника, сделав вид, что выдохлась. Мне просто очень не хотелось ущемлять самолюбие молодого мужчины, демонстрируя ему, что он слабже меня.

Он нагнал меня и сказал, переведя дух.

– О! Я не верил рассказам о вас. Но вижу, что… не все в легендах ложь! —

Я предложила ему свою руку, и он взял меня под локоть. А еще буквально через полчаса я уже грелась, закутавшись в невесомую шаль Нити в гостиной ее усадьбы. Алессандро, как и следовало ожидать, извлек из погреба еще одну бутыль такого же прекрасного напитка, как и тот, который у меня был на ужин. Но сам при этом наотрез отказался выпить со мной и, раскланявшись, ушел, сославшись на массу неотложных дел утром…

Которое, впрочем, уже почти наступило…