Правильно! Всё правильно! Это мне сначала показалось, что они маленькие. А когда подошли ближе, то я увидел, что они высокие.

Лица у них были какие-то прозрачные, бледно-зелёные и сплюснутые сверху. Глаза, как и у нас, только в вертикальном положении. Бровей у них вовсе не было. Рты с пятак, а уши со сковородку. Одеты они были в блестящие, серебристые костюмы и обуты в белые тапочки.

Подходят они, значит, ко мне. Осторожно, бережно берут под руки.

Один, наверное самый главный, и говорит мне, этак ласково: «Пойдём с нами, Григорий! Не бойся. Мы тебе ничего плохого не сделаем!»…

ГОЛОС 2

(за кадром)

А голос, голос у него какой?

ГРИШКА

(задумывается)

Голос?.. Голос, как голос. Только вот немного вибрирует и вроде бы переливается с таким тихим-тихим перезвоном, как колокольчик…

Ну и вот! Я им хочу что-то сказать, а не могу. Довели они меня до своего дивного аппарата, и слышу: «Спи Шишкин Григорий, спи!».

И дальше я ничего не помню. Сознание, наверное, потерял. Когда же я очнулся, то увидел удалявшуюся точку, а до слуха моего донёсся замирающий где-то в вышине голос: «Мы ещё вернёмся, Гриша!». Что они со мной там успели сделать? Без малейшего понятия, не знаю, и всё тут! Может запрограммировали. Может орган какой сдеформировали, а может чего-то и вынули из меня, для изучения

(болезненно морщится).

САНЯ

Ну конечно же сдеформировали, а потом вынули. Только не оттуда, а отсюда

(стучит кулаком по лбу)

ВЕДУЩИЙ

Жаль!.. Жаль!.. Жаль, что наше эфирное время ограничено и передача подходит к завершающей её стадии.

Будем надеяться, что экспертиза обожжённого ракетными дюзами НЛО грунта внесёт определённую ясность и всё расставит по своим местам.

Нам любезно предоставлено эфирное время, чтобы держать наших уважаемых телезрителей в курсе дальнейшего увлекательнейшего расследования уникального события. Надеюсь, мы ещё не один раз увидим и услышим…

В разговор вмешивается какой-то КОРРЕСПОНДЕНТ с блокнотом и авторучкой в руках

КОРРЕСПОНДЕНТ

Можно? Позвольте ещё один вопрос! Ну, о-очень короткий! Ну можно?

ВЕДУЩИЙ

Десять секунд, не больше того! Время пошло…

КОРРЕСПОНДЕНТ

А скажите мне пожалуйста, ученик Шишкин. А что, собственно говоря, привело вас в столь ранний час в пустынное поле?

По Гришкиному лицу пробегает тень беспокойства: подобного вопроса он никак не ожидал.

Переминаясь с ноги на ногу, он беспомощно озирается по сторонам, словно отыскивая в чьём-то лице оплот поддержки. Саня с Кузей понимают, что рассказать о письме тот не рискнёт, так как в нём на подобное действие наложено табу с явной угрозой физической расправы в случае невыполнения последнего.

А если даже и расскажет, то ему всё равно никто не поверит, так как письма этого уже больше не существует.

ГРИШКА

Гм-м… Люблю, понимаете ли, встречать восход солнца в чистом поле. Это прекрасно!..

Вот так невинная шутка над Шишкиным оборачивается событием, переполошившим весь Крутогорск и прославившим его на всю страну.

Правда, небольшой червь стыда и сомнения точит всё же их души. Ведь они ввели общественность в величайшее заблуждение.

КУЗЯ

А что тут такого? Людям свойственно стремление ко всему таинственному и загадочному. Надо верить! Тем и живём!

САНЯ

Твоя правда, Кузя! Может учёные наконец-то зашевелятся. Ведь не одни мы носимся в мировом пространстве.

Как бы там ни было, очевидность свершённого была налицо. Друзья решают больше не возвращаться к этому вопросу, и даже не вспоминать о нём…

Но об этом-то как раз и напомнил старичок, ставший свидетелем пения и крушения дымоходной трубы.

ИНТ. ШКОЛА – ОСЕНЬ – УТРО

Крутогорская щкола номер 4, 7-ой «А» класс. Из четырёх городских школ эта считается самой трудной. Здесь, как говорят в полушутку-в полусерьёз, отбывают «ссылку» трудные дети, или дети трудных родителей.

Однажды, в начале одного из уроков, в класс входит классный руководитель, НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА, учитель математики.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

(в сторону распахнутой двери)

Входи, не стесняйся.

Класс, шумевший до этого, как улей, вмиг притих. В дверь медленно протискивается фигура вновь прибывшего.

ОБЩИЙ ВОЗГЛАС

(за кадром)

У-у-у-…!

На пороге улыбающийся, ярковеснушчатый, русоволосый увалень.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Знакомьтесь, ребята. Это ваш новый товарищ, МИТЯ САПОЖКОВ. Будет учиться в нашем классе. Так что прошу любить и жаловать!

ГРИШКА

(фыркает в кулак)

Ещё один сапог явился.

Тут же получает сзади затрещину. Оборачивается, грозит кулаком.

ГРИШКА

(обидчику)

Ка-а-ак тресну, на части рассыпешься!

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Малышев! Шишкин! За дверь выставлю!

КУЬМА

А пусть не дразнится, не так ещё получит.

ГРИШКА

Нинель Аркадиевна! Уберите от меня куда-нибудь подальше этого субъекта.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Вот что, Шишкин. Собирай-ка свои вещи, да перебирайся за парту Остапенко.

ГРИШКА

Ещё чего! А почему не Кузя? Ведь завуч сама говорит, что они с Санькой – два сапога пара.

Пусть и пересаживается к нему сам.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Тебе что: ещё раз повторить? А ты, Сапожков, иди и занимай освободившееся место.

Пока Митя, направляется к третьей парте в левом ряду, Гришка успевает торопливо уложить свои манатки и ретироваться.

САНЯ

Занято!

ГРИШКА

Нинель Аркадиевна. А он меня не пускает!

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Ну, раз так, занимай последнюю парту. Она, кажется, пустует.

Гришка демонстративно бросает портфель на скамейку пустующей парты. Недовольный и обозлённый, грузно плюхается на неё…

На переменке школьники окружают Митю Сапожкова. Не по годам рослый, крепкого телосложения, с простоватой, неисчезающей улыбкой на простодушном лице с курносым носом, он и впрямь чем-то смахивает на богатыря Добрыню Никитича из русской былины «Добрыня-сват».

ГОЛОС

(за кадром)

Соклассники узнают, что Митя занимался когда-то в секции каратэ, и то, что живёт где-то на самой окраине города, и многое что другое…

После занятий, когда ученики шумной стайкой выпархивают из школьных дверей, к Мите подкатывается Гришка.

ГРИШКА

Послушай, Сапожков! Хочу тебя сразу предупредить. Если к тебе будут набиваться в друзья Малышев и Остапенко, то ты не особо-то с ними, гони их в три шеи. У одного папаша – диссидент, отщепенец, короче говоря. У другого – не выездной. Да и вообще они – «два сапога – пара». Так о них, в общем-то, наша «выдра», завуч, училка по биологии говорит. А тогда, в классе, я просто пошутил.

ГОЛОС

(за кадром)

Шишкин был неважным учеником. Дважды второгодник, Гришка старше своих соклассников почти на два года.

Из класса в класс его перетаскивали «за уши», и то, благодаря стараниям и усилиям его предка – директора большого моторостроительного завода…

ГРИШКА

(к Мите)

Мороженого хочешь?

Не дождавшись ответа, подходит к лоточнице, расталкивает ребятишек, обступивших лоток с мороженым.

ГРИШКА

А-ну, шкеты, расступись!

Покупает два больших пломбира в фольгированной упаковке и один из них протягивает Сапожкову.

МИТЯ

Зачем же ты ребятишек так?

Нехотя принимает протянутый ему пломбир. Отказываться как-то неудобно.

ГРИШКА

Кого? А-а, эту шантрапу что ли? Так то всё мелюзга, не обращай внимания. Лучше знаешь что? Пошли в кино, приглашаю.

Говорят, шикарная картина идёт. Правда, название что-то запамятовал. За билет плачу я.

А не хочешь, пошли ко мне домой, познакомлю со своим «папá».

Он у меня – во, мировой мужик, как раз в отпуску. Ну как?

МИТЯ

Знаешь что? Лучше уж как-нибудь в другой раз. А за мороженое – спасибо.

Мне оно сейчас противопоказано. С горлом что-то не в порядке.

Подзывает к себе какого-то мальчугана. Тот трётся в очереди и таращит на него круглые глазёнки. Митя отдаёт ему свою порцию.

МИТЯ

Бери, дарю! Мне нельзя. Да смотри горло не застуди.

Митя, в несоответствии со своей комплекцией, быстро перебегает дорогу и стремительно вскакивает на подножку вагона набирающего ход трамвая.

МИТЯ

(Гришке)

Будь здоров!

ГРИШКА

(сплёвывает)

Тьфу! Ска-т-тина!

ИНТ. ШКОЛА – КОРИДОР – ПЕРЕМЕНКА

Только лишь двое из соклассников не докучают новенькому своими расспросами. Сапожков это примечает сразу. То – Малышев и Остапенко. Они особняком стоят у окна в коридоре и о чём-то переговариваются между собой, ни разу даже не взглянув в его сторону.

А им и впрямь некогда заниматься созерцанием «диковинного объекта». У них свои, не менее важные проблемы.

САНЯ

(к Кузе)

У тебя лист с собой? Давай сюда, посмотрим.

Кузя достаёт из кармана брюк аккуратно сложенный лист печатной бумаги и передаёт его Сане.

ГОЛОС

(за кадром)

Всё дело в том, что друзья проводят опыты по мысленному внушению на расстоянии по методике американского исследователя доктора Райна, описанной одним знаменитым ленинградским профессором в его книгах. Методика эта осуществляется при помощи так называемых карт Зенера.

САНЯ

Да-а. Что-то не особо сходится… Опять – двадцать пять!

КУЗЯ

(расстроенно)

Что дальше-то будем делать?

САНЯ

Давай на этом уроке попробуем ещё раз…

Во время урока, который ведёт директор школы РЕМЕЗ СТЕПАН ПАВЛОВИЧ, учитель истории и географии, со стороны друзей доносятся какие-то приглушённые, мерные постукивания и лёгкое движение. На переменке Ремез обращается к друзьям:

РЕМЕЗ

Остапенко, Малышев! Это чем же вы занимались на протяжении всего урока?

ГРИШКА

А это Кузька Саньке морзянку отстукивал.

РЕМЕЗ

Зайдите-ка ко мне оба в кабинет, после занятий, вместе с вашими записями.

Гришка ликует, потирая руки.

ИНТ. ШКОЛА – КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА

Директорская. Кузьма с Саней переступают порог кабинета. Останавливаются.

САНЯ

Можно?

РЕМЕЗ

Проходите, садитесь.

КУЗЯ

Спасибо, мы постоим!

РЕМЕЗ

Да нет уж, присаживайтесь!.. Ещё успеете настояться.

Ну, а теперь, выкладывайте и показывайте, что там у вас.

Отрывается от своих записей. Вопросительно смотрит на ребят поверх очков. Ребята неуверенно, как-то неуклюже, лезут в карманы и передают их содержимое директору.

РЕМЕЗ

А-а, карты Зенера! Ну и как, получается что-нибудь?

Друзья в изумлении переглядываются.

РЕМЕЗ

А вы не удивляйтесь. Когда-то и я в свою бытность увлекался работами профессора Василькова. Очень занимательно. Ну и что же у вас тут получается? А ну, а ну!

Он со знанием дела погружается в расшифровку записей.

РЕМЕЗ

Да-а. Неважнецкие, оказывается, дела. Но руки опускать не следует. Может здесь необходимы какие-то особые условия проведения опытов? Подумайте хорошенько, непременно должно получиться…

И вот ещё что. Чтобы уроки не мешали вашим опытам, убедительно прошу проводить их вне школьных стен, и то, только после того, как будут приготовлены домашние задания. А теперь – ступайте. Ни пуха вам, ни пера!

Окрылённые моральной поддержкой директора, выскакивают из учительской. Кузя три раза бодает лбом стенку, восклицает:

КУЗЯ

К чёрту!

Из-за дверей директорский голос Ремеза:

РЕМЕЗ

Да, хлопцы…

Две головы тут же вновь просовываются в двери.

РЕМЕЗ

…Чуть было не забыл. На днях в наш город приезжает с гастролями мой давний друг и одноклассник.

Это Кандаков Борис Николаевич. Между прочим – мировой гипнотизёр. Хотите познакомлю?

ДРУЗЬЯ

Хоти-им!..

На следующий день, в субботу, с самого утра к Кузе подходит Саня.

САНЯ

Кажется одна идея есть. Приходи сегодня вечером после занятий. Придёшь?..

ИНТ. КВАРТИРА ОСТАПЕНКО – ВЕЧЕР

В этот вечер в одном из окон квартиры семьи Остапенко долго не гаснет свет. Две фигуры, низко склонившиеся над столом, неторопливо ведут научные споры и беседы.

САНЯ

Послушай, Кузя! Что для нас сейчас самое главное?

КУЗЯ

Что?

САНЯ

Ну ты даёшь! Что, да что! Что мы должны в первую очередь предпринять?

КУЗЯ

Откуда мне знать? Сам придумал, сам и отвечай.

САНЯ

Ну, ладно! Итак… Опыты с картами Зенера – это всё статистика из области теоретической фантастики. Поэтому нам с тобою в первую очередь надо что? Установить сам факт, повторяю – факт существования в природе телепатического явления. Или оно есть, или его нет! Третьего не дано.

Для этого требуется провести один, всего лишь один эксперимент, но такой, который бы исключал на все сто процентов всякие случайности – совпадения, подсказки, ошибки, и прочее. Следовательно, нужно выработать все необходимые для этого условия.

Саня останавливается, переводит дух, пододвигает к себе одну из книг профессора Василькова.

САНЯ

(продолжает)

Ты послушай, что тут пишется… Вот: «Многие индукторы считают необходимым не только интенсивно переживать внушаемое задание, но и вместе с тем мысленно направлять его на перципиента, возможно более ярко представив себе его образ».

Читаем дальше: «В начальный период, в 80-е – 90-е годы прошлого столетия, усилия учёных были направлены преимущественно на изучение спонтанных, то есть – самопроизвольных, телепатических явлений. Но они наблюдаются сравнительно редко, обычно в результате сильного нервного потрясения, своего рода – „психической грозы“. Повторить такую грозу в лабораторных условиях невозможно!»

Саня захлопывает книжку и торжественно смотрит на Кузю, недоуменно хлопающего близорукими глазами. Торжественно заявляет:

САНЯ

А я утверждаю, что – возможно! Ну как? Не понимаешь! Сейчас объясню. Ну, например, можешь ли ты эмоционально, красочно мысленно воспроизвести в своём воображении образ, ну, скажем, кровати, на которой спишь?

КУЗЯ

Нет наверное.

САНЯ

А какое-то о-о-очень и очень радостное или трагическое событие, случившееся когда-то в твоей жизни?

КУЗЯ

Пожалуй смогу.

САНЯ

А сможешь ли ты это событие так же мысленно воспроизвести, ну, скажем, на фоне образа своей матери?

КУЗЯ

Кто его знает? Нет, вряд ли. Наверное не смогу.

САНЯ

Вот видишь?! Теперь представь, что, как и всегда, я – индуктор, ты – перципиент.

Я тебя хорошо знаю в лицо, ты – меня.

И вот мне надо передать тебе мысленно изображение вот этого стола…

Саня лихо поддевает стол коленкой так, что Кузя вздрагивает от неожиданности, и продолжает:

САНЯ

Для этого я должен как можно ярче мысленно сформулировать твой образ.

Затем, на его фоне, изображение стола. Но у того же Василькова сказано, что, как правило, передаются только очень эмоционально окрашенные события, в основном – трагического содержания, и то – в виде «психической грозы», да ещё…

(шутит)

…на фоне твоей кислой физиономии.

Уголки Кузиных губ опускаются вниз.

САНЯ

Ну, ладно, ладно тебе Кузя, не хотел! Шуток что ли не понимаешь? Больше не буду.

КУЗЯ

Вот ты всегда так: сперва что-то ляпнешь невпопад, а потом только думаешь. А дальше-то что?

САНЯ

(убеждённо)

И всё же передать тебе мысленно изображение вот этого стола, в виде «психической грозы», на фоне твоего лица, как я полагаю, очень и очень даже возможно. Только для этого поначалу нужны хотя бы три человека: гипнотизёр, индуктор и перципиент.

Представь себе – индуктор и гипнотизёр в одном конце города.

Перципиент, не ведающий даже вообще о проведении подобного рода опыта, на другом.

Согласно задания гипнотизёр погружает индуктора, то есть – меня, в гипнотическое состояние.

Затем приказывает, чтобы я мысленно воспроизвёл образ перципиента, то есть – твой образ. А после этого уже предлагает мне, на его фоне, мысленно, красочно и эмоционально, в виде всё той же «психической грозы», передать тебе мысленно изображение стола…

КУЗЯ

Хорошо! А где мы отыщем гипнотизёра?

САНЯ

Как где? А о чём напоследок сообщил нам Степан Павлович, не помнишь?

КУЗЯ

А-а, ну-ну, помню! Ну и что же ты предлагаешь?

САНЯ

Давай договоримся так! В проведении опыта будут участвовать пять человек: гипнотизёр, индуктор, перципиент и двое наблюдателей, по одному с каждой стороны. Гипнотизёром будет знакомый Степана Павловича, индуктором – ты, перципиентом – Екатерина Николаевна, а…

КУЗЯ

Это чевой-то ты? Почему это я – индуктор? И вообще, причём здесь моя мама? Мы так не договаривались! Ты всё уже успел расписать за меня…

САНЯ

Послушай, Кузя! Здесь не будет играть существенной роли, кому быть тем или иным.

Хороший гипнотизёр из любого сможет сделать хорошего индуктора.

Он сможет так усыпить и приказать, что ты вот этот стол за дальнего родственника примешь, да ещё будешь с ним обниматься, а потом – плакать и целоваться.

Или же заставит тебя сотрясать воздух мычанием «священной коровы». Это какое настроение у него будет.

Саня на минуту замолчал, собираясь с мыслями. Друзей окружает тишина, изредка нарушаемая посторонними звуками, доносящимися с улицы сквозь открытую оконную форточку.

САНЯ

(продолжает)

А мама твоя здесь при том, что она самый близкий тебе человек и вы хорошо друг друга знаете. И росточка вы с ней, примерно, одинакового. Это тоже одно из непременных условий проведения опыта.

Но ты, Кузя, на всякий случай, ещё раз хорошенько к ней примерься, так, для страховки. А вот мы с мамой моей разного роста, это точно.

Так вот, Кандаков будет гипнотизёром, ты – индуктором, Екатерина Николаевна – перципиентом, а я и ещё кто-то один – наблюдателями.

Гипнотизёра мы заранее вводим в курс дела. И вот наступает день «икс». Ты с наблюдателем приходишь к гипнотизёру.

Я прихожу к тебе домой, к твоей маме – будто бы пришёл навестить тебя, – и под любым предлогом задерживаюсь.

Приближается минута проведения опыта. Я сижу себе, болтаю с Екатериной Николаевной о том, о сём, гоняю чаи, а сам, как бы между прочим, внимательно наблюдаю за ней.

Саня заёрзал на стуле, заслышав, как крякает чем-то недовольный Кузя. Мельком глянув на него, продолжает:

САНЯ

В это же самое время гипнотизёр вводит тебя в состояние гипноза и приказывает мысленно воспроизвести образ твоей мамы, вплоть до галлюцинации.

Затем приказывает тебе на том же фоне её образа мысленно воспроизвести какое-нибудь сильно эмоционально окрашенное событие, в виде «психической грозы». Ну, например, пусть это будет нападение на тебя хулиганов, а ты от них отбиваешься и призываешь свою маму на помощь… Вот и всё! Только и всего-то.

КУЗЯ

А вот и не всё! Ты говоришь, что в это время будешь разговаривать с моей мамой, гонять чаи. Но тогда ты будешь всего-навсего лишь помехой для проведения опыта.

САНЯ

Как это так – помехой? Объясни, что-то не пойму.

КУЗЯ

А тут и понимать нечего. Состояние моей мамы в этот момент должно быть пассивным, отключённым от внешнего мира. Поэтому, ко всему сказанному тобой необходимо добавить, что мама тоже должна быть предварительно погружена в гипнотический сон.

САНЯ

(разочарованно)

Кто? Я что ли загипнотизирую её?

КУЗЯ

(с досадой)

Да нет же! Всё остаётся, как есть. Только лишь делаю небольшую поправку. Погрузив меня в гипнотическое состояние, Кандаков должен приказать мне воспроизвести мысленно образ моей мамы, но только – засыпающей, и, наконец – заснувшей. Таким образом, гипнотизёр, через меня и с моей помощью, загипнотизирует, то есть – усыпит, мою маму, тем самым отключив её сознание от внешних раздражителей. А потом всё должно быть так, как ты и говоришь.

САНЯ

(протяжно, с восхищением)

Голова-а-а! Так! Значит остаются открытыми три вопроса: кто будет вторым наблюдателем, каким будет содержание внушаемого события и когда прикатит гипнотизёр. Со вторым и третьим проще, с первым – тяжелей.

Тут Саня замечает, что Кузя как-то сник и насупился.

САНЯ

Ты что это приуныл?

КУЗЯ

Слушай, Сань. Мне маму жалко! Что она мне плохого сделала?

САНЯ

Э-э-э, заныл! Жалко, да жалко! Жалко только у пчёлки бывает.

Многозначительно возводит указательный палец к потолку. Изрекает с серьёзным видом:

САНЯ

Учти, Кузька! Наука требует жертв!

КУЗЯ

(расстроенно)