Часть вторая
Расставляя фигуры

Глава IV
Схватка за новый мир начинается

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Кабинет его величества. 5 мая 1918 года

– Насколько это проверенные сведения?

Начальник ромейского Генштаба генерал Свечин утвердительно кивнул.

– Сведения проверены по нескольким каналам, государь. Наступление назначено на утро десятого мая.

– Что султан?

– Судя по сообщениям наших военных советников в Анкаре, султан Мехмед Пятый еще не осведомлен об этом.

Что ж, удивляться тут нечему. Собственно, все к тому шло, и во многом мы сами приложили к этому руку, рассчитывая на то, что остатки Османской империи сцепятся между собой в затяжной братоубийственной войне, что естественным образом отвлечет их от идей реванша и к тому же сократит их численность до значений, которые их скудная земля в состоянии прокормить.

Капитулировав в ходе Первой мировой войны, султан Мехмед V признал независимость Ромеи и согласился на обширные территориальные уступки в пользу России, Рима, Франции и Великобритании, фактически оставшись признанным монархом на куцем обрубке прежней территории, потеряв к тому же выход к какому-либо морю, окруженный со всех сторон Ромеей, Россией, Грецией и Римской империей и имея в качестве злейшего врага генерала Кемаля, который в Конье явочным порядком создал свое, не признанное никем, псевдогосударство, именуемое нами как «мятежная провинция Карамания».

Собственно, особых опасений на счет Кемаля и этой самой Карамании мы не испытывали, поскольку для серьезной войны у них просто не было достаточно оружия и боеприпасов, да и с продовольствием было все довольно сложно. Точнее, все шло там к самому настоящему голоду, что вселяло в султана оптимизм относительно того, что вскоре Карамания приползет к нему на коленях и выдаст голову Кемаля. Мы знали, что так не случится, но нас тоже все устраивало.

И пять месяцев все шло как и было нами запланировано: случались стычки и локальные столкновения между официально признанной Османской империей и ее мятежными территориями в Карамании, султан всякий раз грозился разбить на голову «предателя и вероотступника Кемаля», но дальше угроз, напыщенных слов и вялой междоусобицы дело не шло.

Голодные и лихие головы из Карамании время от времени совершали набеги на территории греческой Ионии, реже на римскую Киликию, и те, и другие в ответ периодически устраивали карательные экспедиции, стреляя направо и налево, не особенно заботясь о выявлении настоящих участников набегов.

Султан, считавший Караманию своей (и мы с этим официально соглашались), выражал Греции и Риму официальные протесты по поводу вторжения на его суверенную территорию, из Рима и Афин на его протесты летели их протесты и требования навести порядок в мятежной провинции и в этой вялой пикировке проходил месяц за месяцем.

С территории самой Османии, кстати, периодически случались набеги и на Ромею, так что нашей армии и войскам новых казачьих областей находилась работа по отлову и ликвидации вооруженных бандформирований. Шло это дело также ни шатко ни валко, поскольку особо усердствовать мы не старались, а оставшееся в Ромее османское население нередко помогало своим.

Впрочем, нередки были и случаи, когда осевшие в Ромее подданные Мехмеда V доносили ромейским властям на соотечественников, рассчитывая получить за это неплохую премию и вожделенный документ – разрешение на проживание в Ромее. Тех же, кто укрывал бандитов, карали в зависимости от степени вины, как правило, просто высылали в Османию, под крыло к султану. Пусть сам с ними разбирается и кормит их.

Фактически популярность султана в Османской империи была довольно низкой, и лишь статус халифа да обширные вливания со стороны Ромеи позволяли ему удерживать власть. В османской армии были наши советники, которые только подтверждали, что уровень боеготовности войск осман крайне низок, моральный дух после капитуляции и потери огромных территорий еще ниже и что лишь щедрые пайки офицерам и солдатам османских войск да отсутствие достаточного количества оружия и патронов в армии Кемаля не позволяли последнему провести сколь-нибудь успешные операции против войск султана.

И тут вдруг такое – Кемаль готовится к наступлению.

– Ваша оценка ситуации, генерал.

Свечин оправил китель и доложил:

– Государь! Сведения разведки показывают, что большие отряды кемалистов получают винтовки и патроны. В том числе и многие из тех, кто до этого был вооружен в основном древними ружьями, а то и просто мотыгами. Пока сложно оценить масштаб, но оружия явно значительно больше, чем это прогнозировалось нами по более ранним оценкам.

Хмуро смотрю на генерала.

– Откуда взялось это оружие? Не по воздуху же оно к ним прилетело в таком количестве!

– Массовых пролетов аэропланов и дирижаблей ни через посты наблюдения Ромеи, ни через посты римской Киликии и Каппадокии не зафиксировано. Единственный зафиксированный случай – 12 марта сего года римский патрульный истребитель перехватил в своем воздушном пространстве дирижабль без опознавательных знаков и вынудил его уйти в сторону моря.

– Удалось установить, чей был дирижабль?

– Никак нет, ваше величество. У римского истребителя заканчивалось горючее, и он был вынужден вернуться на свой аэродром.

– А какая гарантия, что дирижабль не вернулся?

– Никакой, государь. Но сообщений более не поступало. В любом случае перевезти одним рейсом столько оружия и патронов невозможно. Нельзя, впрочем, утверждать, что это невозможно в принципе, ведь рейс мог быть и не один, а побережье римлянами охраняется довольно слабо. Не говоря уж о греческой Ионии. Кроме того, некоторое количество оружия могло попасть и точно попадало в Караманию с караванами контрабандистов, которые переходят через горные перевалы и всякие козьи тропы. Насколько частыми были эти караваны, мы, естественно, не знаем. Также наша разведка неоднократно фиксировала случаи продажи партий оружия и боеприпасов со складов османской армии. Учитывая коррупцию, национальный менталитет, а также скрытую симпатию к кемалистам со стороны ряда османских офицеров и генералов, нельзя исключать и поступления части оружия непосредственно с территории султанской Османии. В любом случае если верить сообщениям разведки, то количество оружия у кемалистов значительно превосходит наши оценки.

Да, где-то мы прошлепали, и если это правда, то будут проблемы. У султана и у нас заодно.

– Откуда мог лететь дирижабль?

– Вероятнее всего, с британского Кипра.

– Да, эта мысль приходит в голову первой. Что ж, благодарю вас, Александр Андреевич. Мне пора на Большой императорской выход. После него, в четырнадцать ноль-ноль, я назначаю совещание в расширенном составе.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Комплекс «Порфира». 5 мая 1918 года

– Ты как, малыш?

Маша пожаловалась:

– Молока мало. Клавдия Петровна успокаивает, что вначале так бывает, но я все равно волнуюсь. Как я буду кормить двоих?

Успокаивающе улыбаюсь.

– Не волнуйся, солнышко. Мы же уже подобрали кормилиц на всякий случай. Уж с голоду наши дети точно не умрут.

Молодая мама вздыхает, глядя на то, как сын жадно сосет ее грудь. Затем вдруг спрашивает:

– Как там Аликс? Родила уже?

– Да. Мальчика. Назвали Николаем.

Маша качает головой.

– Да уж, плохо дело.

Бодро уверяю:

– Не волнуйся, мы со всем разберемся, вот увидишь. Все, солнце, мне пора бежать на Большой императорский выход. Позднее я заскочу к тебе, а потом у нас в два часа дня совещание по ситуации в Османии.

Императрица поднимает голову:

– Что-то серьезное?

А что я могу тут сказать, если сам ничего толком еще не знаю? Да и расстраивать не хочется.

– Надеюсь, что нет. Обычные стычки с Караманией.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Собор Святой Софии. 5 мая 1918 года

То, что это не «обычные стычки с Караманией», мне было совершенно ясно. И что, невзирая на все наши усилия, заткнуть все дыры в границах и обрубить все каналы поставок оружия Кемалю нам не удалось. Впрочем, это было ясно и так. Вопрос лишь в масштабах этих поставок.

Да, судя по всему, кемалисты где-то раздобыли достаточно оружия для крупной вылазки, достаточно крупной, чтобы с пафосом именовать ее громким словом «наступление». Насколько достаточно у них оружия и достаточно ли к этому оружию патронов – ответ на этот вопрос даст сама жизнь и первые сообщения о сколь-нибудь серьезных боях.

Что ж, посмотрим.

Киваю, приветствую собравшихся на Большой императорский выход. Тысячи людей в масках, церковный перезвон, здравицы и крики поздравления.

Улыбаюсь. Машу рукой. Прикладываю ладонь к козырьку, приветствуя военных.

Голова же занята совсем другим.

Насколько важной является информация о том дирижабле? Это может быть случайность, мне о ней даже не доложили, а может быть и то, что наши итальянско-римские союзники мышей совсем не ловят. Да и те же греки. Там вообще может быть в небе проходной двор и оружие шло потоком.

Надо непременно усилить нашу авиационную группировку в Ликии и усилить воздушное патрулирование района, а то мы действительно все проспим. Нам тут только усилившегося Кемаля не хватает.

Но неужели это и в самом деле британцы организовали канал поставок с Кипра? Британский лев вздумал вновь начать играть в активную политику в восточном Средиземноморье? Что ж, этого следовало ожидать, хотя, конечно, после гибели короля Георга V и сэра Уинстона Черчилля британцам есть чем заниматься и ближе к Лондону, чем Ближний Восток. Мало им забот в Ирландии, где идет настоящая война с ирландской республиканской армией, которым и немцы, и американцы щедро поставляют вооружение, вплоть до тяжелого? Неофициально, разумеется. Или мало им брожений в Индии?

На несколько мгновений я отвлекся от своих дум, приветствуя четкий строй преторианцев. Все сплошь ветераны русской армии, все в орденах, герои из героев, моя надежда и опора. Сегодня мне предстоит объехать пять расквартированных в Константинополе легионов и выпить по чарке в офицерских собраниях 1-го Императорского преторианского, 2-го императрицы Марии Константинопольского, 3-го Босфорского багрянородного наследника цесаревича Александра, 4-го царьградского багрянородной царевны Виктории и 5-го Новоилионского светлейшего князя Георгия легионов. Разумеется, не все их когорты, манипулы и прочие центурии находились в столице, они были разбросаны по всей империи, меняясь в порядке ротации, но и в Константинополе войск было достаточно.

Легионы по численности больше соответствовали бригаде, когорты – полку, а манипулы и центурии равнялись батальону и роте соответственно. Баловство, конечно, но я решил пока соблюдать антураж.

Впрочем, не считая парадной формы легионов, ромейская армия от русской ничем не отличалась, кроме шевронов на той же самой российской военной форме, и укомплектована была русскими солдатами. Местных христиан мы тоже набирали в армию, но не в столицу и пока не так массово. В основном в казачьи войска. Туда же охотно записывались и многие мусульмане-османы, принося мне присягу верности и превращаясь в бравых ромейских казаков. Разумеется, под контролем и под командованием настоящих казаков, передислоцировавшихся сюда из России.

Да, ромейские легионы, в русской форме из русских же солдат состоящие, маршируют по улицам Константинополя – кто мог мечтать о таком год назад?

Впрочем, я отвлекся.

Вообще, здешний мир 1918 года отличался от того мира, который здесь помню только я, очень многим.

Во-первых, Первая мировая война закончилась без формальных победителей и проигравших. В Стокгольме было провозглашено всеобщее «примирение и прекращение братоубийственной войны во имя человеколюбия», с общим рефреном: «Никогда больше!» Соответственно, здесь не было никаких контрибуций и прочих репараций. Во всяком случае, не было официально.