Глава 2. Куда попали?

– Откуда хазара-то ведете? – Поинтересовалась женщина, когда они углубились в лес. – Чего не повязали?

– Не хазар он. Из другого племени. – Успокоил ее Евгенич. – В мире они с нами. Потому свободу и имеет. Он и говорит-то по-нашему.

– У вас-то самих говор не нашенский. Видать издалека явились. Вроде все понятно, а слова какие-то иные. Откуда все же явились-то? Не из северян ли? – Продолжала интересоваться женщина.

– Как угадала-то! – Сделал вид, что восхищен прозорливостью собеседницы Василий. – Прямо в корень зрела.

– Это только у них могли мужики в такую одежку обрядиться. Торгуют с кем ни погодя. От того и себе всякую всячину примеряют. – Ткнула женщина рукой в охотничий наряд Василия. – Где такое у нас видано?! На головы что-то напялили, до ушей.

– Это обычные вязаные шапочки. В них очень удобно. – Поспешил разъяснить Василий.

– Шапочки говоришь? У нас такие даже дети малые в игре на себя не напялят. Тьфу! Вот обутка у вас ладная! Тут ничего не скажу. Похожа на хазарские сапоги… Токо, получшее будет.

– Такие у нас для охотников и геологов шьют. – Сообщил ей Евгенич.

– Для охотников? Понятно то. А эти ге..олухи… Кто такие?

– Землю роют. Ищут в ней всякое полезное. – Подсказал Евгенич.

– Землекопы, выходит? Так бы и сказывал. На кой слова какие-то придумывать. Поди, от хазар перенял? – Спросила женщина, продолжая бросать настороженные взгляды на плетущегося в хвосте Болата. Лесные поросли не давали возможности идти одновременно рядом более чем двум людям. – Вот и весь наша. Пришли.

Глазам охотников предстали полтора десятка изб, очень похожих на ту, которую они встретили на поляне первой. Избы эти были разбросаны по склонам двух бугров, упиравшихся западной своей стороной в пологий берег резво бегущей Журавки. Время было за полдень. У подножия первого холма они увидели седого старика, стоявшего перед толпой ребятни, которой он что-то говорил.

– Старейшина наш. Дарен. К нему и пойдем. Он вам какой нужно ответ даст. Он много чего за жизнь прознал. – Заявила женщина, направляясь к старцу. – Вот. Привела тебе, Дарен, чужаков. Говорят из северян. Заплутали, вроде. Речку Горелку какую-то потеряли. Я о такой не слыхивала. Может, тебе довелось?

С три десятка подростков разного пола и роста тут же обступили старейшину и пришельцев, громко споря промеж собой, откуда прибыли путники.

– Пойдемте к моей избе. – Предложил старец. – Тут никакого разговора вести не дадут. Хоть зацыцкайся на них. – Ткнул старец рукой в сторону подростков. – Озорны больно. Хотя… самому тоже таким быть довелося… Пошли уж.

Старец на удивление твердым шагом зашагал по склону холма к стоявшей во втором ряду избе. Там гости привязали коней к росшему одиноко топольку и прошли вслед за Дареном в его избу. Женщина же, отвесив старейшине поклон, тут же пустилась со своим медведем в обратный путь.

– Сказывайте теперь, откуда взялись и как потерялись. – По очереди взирая на всех троих пришельцев острым пронизывающим взглядом, вопросил старец, когда гости его уселись на лавку напротив него. – Только правду кладите. Я не Ждана. Ей могли что-то и соврать под бабью доверчивость. Со мной такое не надобно. Не в раз поверю. Говорите. Кто старший?

– По сути, Ждане этой мы всю правду и выложили. Откуда мы? Из города Тулы. Слыхал про такой? Нет? А мы оттуда. – Проговорил Евгенич, взяв на себя роль старшего. – На берегу реки Упы стоит. И про реку не слыхал?

– Коли не врешь, так диву приходиться даваться от слов твоих парень. – Заявил Дарен. – Не ведаю про места те. И не слыхивал никогда. Давайте так. Покормлю вас. Медком хорошим побалую. Не даром же весь наша Бортниками прозвана. В вечор мужики из лес у вернутся. Может, они о чем поспрашивают вас, а вы их. Заночуете тут. С утречка дам провожатого, чтобы во град Серенок провел. Там к вождю-князю рода нашего проводят вас. С ним поговорите. Может, поможет чем.

К вечеру в избе старца собрались более дюжины людей. Трое взрослых: сам старец и сын его с женой, да с десяток детей разного возраста. К удивлению пришельцев среди детей оказалась только одна девочка лет двенадцати.

– Моя Искра только мужиков и умеет рожать. Один раз промахнулась. – Довольно заулыбался сын старца в ответ на удивление гостей. – Одна такая в Бортниках.

После плотного ужина гостям из уважения постелили постель из мягких шкур на полу под окном, где они с удовольствием изготовились ко сну.

– Куда ты нас завел, проводник? – Обратился Василий к Болату. – Говори правду! Не то объявлю тебя хазаром и отдам мужикам!

– Плохо шутишь, брат. – Горько ответил Болат. – Сам хочу знать про то.

– Место точно не назову. – Вмешался в разговор Евгенич. – А вот время… Думаю, седьмой-восьмой век нашей эры. В начале Киевской Руси объявились мы, как мне думается.

– Вначале, на поляне, я подумал, что все это развлекательная программа для приезжих. Когда же сюда привели, понял: все реально. Но как это могло случиться? Начинаю верить фантастам. – Проговорил, зевая, Василий. – Спокойной всем ночи. Завтра к вечеру новые знакомства предстоят…

Глава 3. Леса хозяин

Утром взрослые встали рано. Детишкам, видать, дозволялось пока поспать подольше. После скорого завтрака Искра завернула в лоскут краюху хлеба и подала ее мужу. Тот сунул сверток за пазуху надетого поверх белой рубахи мехового жилета, воткнул за пояс сбоку топор, повесил на плечо долбленный из куска дерева колчан с десятком стрел, взял в руки лук, который по высоте едва достигал ему пояса, и, молча, вышел из избы.

– Теперь ваш черед в дорогу готовиться. Ждет вас уж провожатый за дверью. – Объявил старец неожиданным гостям.

Искра тут же подала каждому по такому же свертку, как и мужу до них. Потом принесла кожаный бурдюк с водой.

– Берите. – Твердо заявила она, вручая бурдюк Евгеничу. – Дорога долгая. До первого ручья полдня пути. Лес скоро пройдете. А там по равнине под солнышком. Пригодится водица-то.

Когда вышли из избы, увидали такого же, как и все, из тех, кого они успели тут узреть, бородатого мужика, восседавшего на мохноногой лошадке, покрытой разной величины черными и белыми пятнами. Одет он был в точности так же, как и сын старейшины. В такие же рубаху и жилет. Из-под штанин, украшенных понизу красной лентой-косичкой, выглядывала странная обувь, похожая формой своей на садовые калоши. С тем лишь отличием, что была изготовлена не из пластика, а из кожи. За спиной у мужика висел лук и такой же, как у сына старейшины колчан. За намотанной по талии веревкой-поясом с левого боку торчал топор.

– Чего вылупились на меня? – С некоторой обидой в голосе поинтересовался мужик. – Что не по нраву? Иль диву дались, что лошадка моя с вашими конями не схожа? Чему тут дивиться? Ваши, видать, из других краев. У нашего вождя, которого хазары князем прозвали, во граде его, Серенке, тож такие, как у вас имеются. Ему их откуда-то из-под Киева пригнали. Большой выкуп отвалил, сказывают. Вы, видать, тоже не из простого люду? От того старейшина мне и наказ строгий дал: беречь вас пуще себя. Двинем ужо? – Произнес мужик, когда спутники его разместились в седлах. – Как велишь, старейшина?

– Двигайте. Стрибог поможет вам добраться. – Старец поднял правую руку ладонью вперед, и отряд тронулся в путь.

– Гляди, как ловко без седла обходится! – Восхитился мужиком Василий.

– Видать, седла для них большая роскошь. – Высказал свое мнение Евгенич.

– Кто бы им тут седла делал? – Поинтересовался Болат. – Седло – не бурдюк. Кто попало, не сошьет. Тут настоящий мастер нужен. Хорошее седло в степи порой дороже доброго коня стоило.

– Поговорю я с провожатым. – Решил Евгенич, ударом пяток в бока заставляя коня ускорить ход. Он поехал рядом с провожатым. – Скажи-ка мне, дружище, кто ныне княжит в Киеве. Известно ли тебе про то?

– Не под Киевом мы. Под хазарами. Князь всех вятичей, который в Дедославе сидит, с наших вождей дань для них берет каждый год. Кто в Киеве княжит, про то в Серенке прознать сможете. Там все грамотеи наши собраны. У вождя в домине. – Охотно вступил в разговор провожатый. – А теперь вы мне ответствуйте: из каких краев вас занесло? Одежка ваша больно замысловатая. Пятнами вся, как моя кобыла. Заметил, когда по лесу ехали, больно хорошо она с деревьями и кустами сливается. Коли в такой в лесу укрыться, так и не за раз вас разглядишь. Чудные вы. В дальний путь без лука и топора пустились. С одними дубинами, – указал он на охотничий карабин, который висел за спиной у Василия, – далеко не уедешь. Тут зверь лесной может скоро шею свернуть. Не зазаря наш край Медвежьим Углом прозван. Тута этой зверюги пропасть. От нее всякого ждать можно. А хазар ваш так и вовсе безоружен. Видать богатырем себя чтит? Медведь и не таких ломал…

Словно в подтверждение слов проводника из-за ближайших деревьев с ревом вырвалось на тропу бурое лохматое чудовище, шерсть которого стояла дыбом. Медведь оказался поблизости от Болата и встал на задние лапы, перекрыв ему тропу и грозно выставив вперед когти. Конь под Болатом резко вскинулся на дыбы. Болат чудом удержался в седле, ухватившись за гриву испуганного коня. И в это время гулким шлепком прозвучал выстрел. Медведь замер, потом медленно обернулся назад, словно желая рассмотреть того, кто сотворил такое чудо, а затем грузно осел на землю, завалившись на бок.

– Что это случилось? – Испуганно спросил проводник. – Неужто, сам Старбог на помощь пришел? Слыхали, как он молнию в медведя метнул?

– Не Старбог медведя завалил, а вот он, – указал на Евгенича, державшего в руках карабин, Василий, – и не молнией вовсе, а пулей из карабина. Впрочем, о чем я тебе толкую. Все одно, не поймешь.

– Хочешь сказать, что этот мужик не слабее бога нашего? – Опасливо глядя на Василия, поинтересовался проводник.

– На этот раз так получилось. – Спокойно ответил Евгенич. – С мишкой-то, что делать станем?

– Освежевать бы надо, да шкуру с собой взять. За нее в Серенке хороший обмен учинить можно. Чего добру пропадать? Можно и мясцом побаловать себя. Пока костерок разведите. Я быстро все учиню. Не впервой. Вона, отчего зол был хозяин лесной, – призвал внимание спутников проводник, извлекая и шеи медведя обломок стрелы, – рана его тревожила. Коли всего одна стрела пущена была, стрелок сам угодил в лапы зверюги.

Пока спутники занимались сбором хвороста и разведением костра, проводник содрал с медведя шкуру и смотал ее в рулон, обвязав веревкой, которой ранее был опоясан.

– Шкуру на кобылку свою положу. Кто-то из вас возьмет меня к себе на коня? – Спросил он.

– Со мной поедешь. – Предложил Болат. – Я полегче буду.

Вскоре нанизанные на обструганные сучья куски мяса украсили лесной воздух запахом шашлыка.

– Соль достань, Василий. – Попросил Евгенич. – С солью повкуснее будет.

Василий извлек из своего рюкзака пластиковую солонку и посолил слегка подгорелое мясо, врученное им довольным проводником.

– Тебе посолить? – Поинтересовался он у мужика.

– Не отравишь? – Насторожился тот.

– Гляди, как мои товарищи мясо уплетают. Живы ведь. Не бойся! – Успокоил Василий.

– Да… Вкусно. – Согласился мужик. – Токо, без привычки так. Я лучше по-своему поем. Без песка этого.

– Как знаешь. – Не возражал Василий.

После сытной пищи очень захотелось поваляться на траве.

– Полежать бы чуток… – Зевая и потягиваясь, произнес Василий. – Можно и вздремнуть.

– Не болтай чего не погодя! – Одернул его мужик. – Нам двигать надобно вперед. Без того сколь времени потеряли, свежатинкой балуясь. Мне в вечор вас в Серенок привести надобно. Теперь до самого места двигать будем без стоянок.

– Ишь, какой грозный! – Воскликнул удивленно Евгенич. – Тебя нам в проводники дали, или в командиры?

– Провожатый я! – Гордо ответил мужик. – Коли мне поручено вести вас, куда велено, то по всем обычаям вы словам моим препонов чинить не должны. Как сказываю, так и делать надобно. По иному, как я за вас ответ держать должон буду?

– И то верно. – Согласился Евгенич. – Будет все – по-твоему. Перечить не станем.

После недолгих сборов отряд двинулся в дальнейший путь. Через некоторое время лес начал редеть и все чаще и чаще приходилось ехать по большим полям под открытым солнцем. Деревья, окружающие поля, носили на себе следы пожара, являя свету обожженные ветви и стволы. На каждом поле жались друг к другу до десятка избушек. А все остальное пространство, не считая проложенной тропы, занимали колосящиеся поросли ржи и овса. Скорее всего, и пшеницы тоже. Только горе-охотники не смогли на глаз определять различие.

– Видать пожары тут часто бывают? – Поинтересовался Василий.

– Отчего так порешил? – Удивился мужик-провожатый.

– Вон сколько стволов опаленных. – Провел рукой по кругу Василий.

– Вот ты о чем? Так то не пожар. То лес выжигали под поля. Иль неведомо тебе про то, как землица устает колосья кормить, а оттого надобно поля менять? Зарубы делают. Посля бревна на новые дома готовят. Какие в дело не пойдут, огню отдают. Какие коренья остаются тоже корчуют и жгут. Заодно зола землицу мягчит. Опосля, весь становится. А по весне пашут и сеют. Так-то! – Мужик с гордостью поделился со слушателями своими познаниями, видя, как те заинтересованы в его словах.

– И так каждый раз, как земля оскудеет? – Спросил Евгенич.

– Зачем так-то сказываешь? Оскудеет! Когда такое может статься? Кормилица наша во все годы народ дарит урожаями. Просто и она отдохнуть желает, опосля трудов своих. – Обиженно напутствовал своих слушателей провожатый. – Оскудеет! Как слова твои у тебя в глотке не застряли! Про землицу такое!

– Не серчай больно. – Начал успокаивать мужика Василий. – оговорился Евгенич. Не то слово сказал.

– Ладно уж. – Согласился мужик. – Токо, и он пущай не треплет, как попало, о землице.

– Обещаю! – Твердо заявил Евгенич.

Ближе к вечеру отряд подъехал к Серенку. Взору охотников предстал городок в сотни полторы-две избушек, спрятавшихся за опоясывающими городок плетнями в человеческий рост. В центре городка за высоким глиняным валом стояли несколько больших домовин.

– Там старейшина-князь рода нашего живет. Там и воины его с ним. – Указал на домовины за валом мужик. – Туда вас и сведу. Пущай с вами сам Родовит потолкует, коли охоту на то поимеет.