Глава вторая

Старый Надав словно забыл данное внуку обещание продолжить свой рассказ. Он под разными предлогами уклонялся от долгих встреч с Ошером. Мальчику же любопытство не давало покоя. Ему очень хотелось знать, как жилось деду и семье его в Вавилоне. Отчего они перебрались потом в другую столицу. Дед ссылался на занятость в делах и просил не докучать ему.

Вот уже прошел праздник бар-мицва. Ошер становился членом общины, в которой дед его занимал не последнее место. Он был очень почитаем другими членами, как уважаемый в городе человек прямой потомок первосвященников. Они вместе пошли и в синагогу. По пути дед вдруг сам начал новое воспоминание.

– Когда коло десятка тысяч взятых Вавилоном в плен самых уважаемых и состоятельных жителей Иерусалима были приведены в эти земли, дед Давид вспомнил, что много лет назад, еще до власти Вавилона, иудеи уже переселялись захватчиками в эти земли. Где-то здесь проживало большое семейство брата его отца, С ним была, к сожалению, потеряна всякая связь. Только, тот кто думает, что еврей где-то не сможет найти другого еврея, даже тогда, когда они являются лишь песчинками в больших барханах пустынь, тот очень плохо знает евреев. Давид нашел семейство своего дяди Шарона. Он нашел его здесь. В пригороде Вавилона. Дядино семейство успешно занималось садоводством и скотоводством. Они стали зажиточным семейством, известным своим достатком среди жителей Ваваилона. Только встреча не принесла большой радости. Дядя Шарон пообещал оказать финансовую помощь племяннику, но просил того не надеяться, что он положит на плечи членов своего семейства груз вытаскивания семьи Давида из того положения, в котором она оказалось по вине племянника, удумавшего принять участие в восстании против царя Навуходоносора. Шарон дал Давиду немного серебряных монет, уложил в повозку, запряженную осликом (евреям запрещалось пользоваться лошадьми), какие-то подарки и отправил его восвояси с просьбой забыть дорогу в его дом, чтобы не навлечь немилости властей. Но Господь не бросил моего деда, – гордо продолжил Надав, – он дал ему другую встречу. Встречу с родственником, о котором давно забыли и который сам отыскал Надава. «Мир вашему дому!» – Произнес, входя в жилище сухонький сгорбленный старичок, редкая бороденка которого на сухом с желтым отливом лице очень напоминала козлиную бородку. «Кто ты, незнакомец? – Поинтересовался Давид. – Что завело тебя в мое жилище?» «Неужели ты не узнаешь сына двоюродной сестры своей матери, дядю Алона, который когда-то играл с тобой?» «Так это ты – дядя?! – Опешил Давид. – Как ты разыскал нас? Проходи к столу. Жена сейчас подаст нам пищи, сладостей и вина. Мы должны отпраздновать встречу. Я рад тебе!» «Моя радость тоже нескончаема! Когда на нашу улицу пришла весть, что здесь, у родственников своих друзей, поселился сам член Санедрина Давид, я, ни сколь не медля, сразу же отправился сюда. И что увидел? Мой высокородный родственник нашел себе кров под чужой крышей и греется у чужого очага! Господь наш должен наказать меня за такую несправедливость, если мой дорогой племянник не даст немедленно согласия перебраться в мое жилище. Не думай, что я зову тебя разделить тесный угол. Нет! Твой дядя давно живет тут. Он смог кое-чего добиться. У него одно из лучших на улице жилищ. Он владеет посудной мастерской, которую по случаю очень выгодно приобрел. У него во всем достаток. В наказание за прошлые грехи Господь не дал ему сына. Четверо дочерей увезены своими мужьями в разные земли. Я только изредка получаю от них случайные весточки. Жена моя оставила меня в этом мире в одиночестве, сгоревшая, как уголек, в пламени страшной болезни, неведомо откуда навалившейся на нее. Я не приму никаких возражений. Мой дом, Давид – твой дом. Тебе же оставлю все то, что принадлежит мне. Мой путь на земле краток. Я чую это… Господь послал тебя сюда для больших дел. Так думают и мои соседи, которые тоже просил пригласить тебя в мой дом. На нашей и соседней улицах поселились в основном евреи.»

Дед принял предложение дяди Алона и мы все поселились в его жилище. Дед занялся просветительством среди евреев соседей, а сыновья его стали заниматься ремеслом, которое попало им в руки через Алона. До нашего прибытия в Вавилон, там не было еще еврейской общины. В каждой семье молитвы Господу отправлялись самостоятельно, иногда даже в искаженном виде. Дед Давид доводя до собратьев своих по вере слова устной Торы, выправлял их рассудки, наполняя их истинными законами веры. Так вокруг него собралась первая община. Члены общины вскорости построили сообща дом для молитвы.

Жизнь наладилась так, что мы все были довольны и счастливы. Алон, как и предсказывал, совсем малый срок пробыл с нами. Мир праху его! С его уходом и по его завещанию дед Давид полностью унаследовал все его имущество. Так мы обосновались в Вавилоне. Только… все это было не на долгое время…

Глава третья

Внук растревожил воспоминания Надава. Когда на темно-синем небе зажглись звезды, он удобно расположился на плоской крыше дома, подложив под себя прихваченный из дома тюфячок. Картины прошлого не давали ему покоя.

Пока их семейство строило свое благополучие в Вавилоне, египетский фараон Априй напал на вавилонские порты и города, отделив от Навуходоносора некоторые из них. Но это было не самое страшное для евреев, проживавших тут. Страшные последствия пришли позже, когда посаженный Навуходоносором на царский трон в Иерусалиме Седекия примкнул к фараону и объявил о выходе из подчинения Вавилону, подняв восстание и изгнав из Иерусалима вавилонский гарнизон, частично им уничтоженный.

– Этот – последний из царей Иудеи, кто посмел противиться мне! – Грозно заявил Навуходонасор на собранном по этому случаю военном совете. Седекия пожалеет о том, ч то рожден был своей матерью! Мы еще не побежденыи он поспешил со своими делами. Что думают мои генералы?

– А что тут думать? – Выступил вперед его военный советник Ахрон, прославивший себя своими военными успехами. – Поход на фараона готов. Разобьем его, а потом двинемся на Иерусалим.

– Я сам стану во главе войска! – Заявил царь. – А Иерусалим сотру с лица земли! Выступаем!

Застигнутые врасплох войска фараона Арпия медленно скатились под грозным натиском Навуходоносора с земель Палестины к морским портам. Там остатки их спешно погрузились на корабли и бежали, спасая свою жизнь.

– Теперь Иерусалим! – Заявил Навуходоносор, когда последний корабль египтян скрылся с глаз. – Вперед, мои верные военачальники! Накажем иудеев за все их грязные дела!

Спустя некоторое время Иерусалим был взят в осаду.

С этого момента была утеряна связь с дедом Давидом, который за год до того был призван в новый Великий Санедрин. Никакие с ведения не просачивались в Вавилон сквозь плотные ряды осаждающих.

Вместо себя дед оставил своего старшего сына Гавриэля, которого более иных подготовил по знанию Торы и умению вести хозяйские и торговые дела. Дядя Гавриэль даже выезжал со своим товаром в другие города, где установил контакты со своими единородцами.

Беда пришла в дом в лице одного из пригнанных из разрушенного Иерусалима евреев. Этот обтрепанный и тяжело опирающийся при ходьбе на палку, припадая на непослушную, замотанную окровавленным тряпьем ногу, человек и рассказал им, что произошло в Иерусалиме, жадно поглощая предложенные ем у хлеб кусок вареного мяса.

– Полт ора года город был отрезан ото всех. – Повел рассказ пришелец, немного утолив голод и жажду. – Полтора года ворота города были заперты, и никто не мог пройти за стены и обратно. Однажды царь Седекия под давлением возмущенного его бездействием народа, пошел на прорыв. Только… как можно было одному отряду разбить огромное войско, которое до того разгромило фараона и всех его приспешников на землях Палестины? Радостными крикам и сопроводили люди эту вылазку. Но горькими слезами встретили остатки тех, кто покинул город. Весь отряд пал. Многие попали в плен. Среди них был и наш царь. А, спустя короткое время, вавилоняне ворвались в город и уст роили в не м страшный погром. Были убиты все, кто по усмотрению вавилонских солдат готов был оказать им сопротивление. Само собой первыми гибли те, кто держал в руках какое-нибудь оружие. Потом начался всеобщий грабеж. Все ценности дворцов и горожан вывозились из города. Потом настала очередь храма… – Тут речь рассказчика прервалась глухим рыданиием. Все терпеливо в молчании ждали, когда он успокоится. – Потом они разрушили и сожгли храм Яхве. Разрушили совсем. Все, что хранилось в храме, тоже увезли с собой. Арестовали все семейство царя. Убили всех членов Санедрина…

Эти его с лова оборвались восклицаниями семейства Давидова.

– Там был наш Давид! Если казнили всех, то такая же участь пост игла и его! За что господь был немилостив к нему?! Почему он не внял пророчествам Иеремии?! Все с лучилось именно так, как говорил пророк! Горе нам! Горе!

Слушатели долго не могли успокоиться. Воспользовавшись этим, неожиданный гость успел насытиться и забылся, не взирая на шум, в легкой дреме сильно уставшего человека.

Когда стенания понемногу утихли, Гавриэль растолкал рассказчика, вернув его к реалиям происходящего.

– Говори еще! Мы слушаем тебя! – Потребовал Гавриэль.

– Что говорить?

– Ты – первый кого слушаем мы из выживших в Иерусалиме. Потому нам интересно все, что ты видел и слушал за время осады и после нее, когда находился в пути сюда.

– Я расскажу. Я все рас скажу. Только потерпите немного. Я не ел и почти не спал уже несколько дней, гонимый халдеями* из разных мест. Мне нужно промыть раны. Иначе вскоре я совсем не смогу говорить.

– Хорошо, будь по-твоему. – Согласился Гавриэль и велел двум рабыням заняться ранами гостя и приготовить ему постель. – Продолжим разговор утром. А пока мы предадимся горю, весть о котором ты принес нам и вознесем молитвы Господу нашему.

Глава четвертая

На следующее утро, когда большое семейство приступило к утренней трапезе, гость, по предложению Гавриэля, приступил к рассказу.

– Я Танхум. Кузнец. Я был известен всем в ремесленно квартале. Да и в самом Иерусалиме тоже. В моей кузнице ковалось оружие для воинов царя. Многие военачальники пристегнули к своим поясам мечи, выкованные моими руками. Семья моя ни когда не испытывала лишений и недостатка.

⁴

Деньги у меня всегда водились.

Когда халдеи взяли город в кольцо, глашатаи от царя извещали жителей города, чтобы они не волновались. На помощь нам якобы спешил египетский фараон, который неминуемо должен разгромить Навуходоносора и снять осаду. По словам глашатаев выходило, что потерпеть неудобства осады нам нужно максимум неделю. Войска, которые Седекия собрал в городе, в нужный момент нанесут удар по врагу, что бы совместно с египтянами завершить его разгром.

Фараон объявился где-то на пути к Иерусалиму только спустя полтора месяца. До этого времени уже не было слышно бодрых голосов глашатаев. Седекия даже издал указ о том, что бы хозяева дали вольные рабам мужского пола, способным держать в руках оружие. Нам прибавилось работы. Только казна обещала рассчитаться с нами после разгрома халдеев. Потому мы работали на вере в эти слова. Пришлось даже расходовать свои денежные запасы. Наконец по городу прошел слух, что халдеи снимают плотную осаду и Навуходоносор повел своих воинов навстречу фараону. В городе была большая радость. Во многие дома при гласили гостей, чтобы отпраздновать это событие. Седекия распорядился вернуть отпущенных рабов хозяевам. Лучше бы он этого не делал! Не успел зародившийся месяц набрать половины своей величины, как войска халдеев воротились под стены Иерусалима, устроив погромы во всех лежавших на их пути городах и селениях. Они были обозлены попыткой союзника царя Иудеи ударить им в спину, и решили все зло свое возместить на нас. Началась страшная осада, которая продлилась более года, когда Иерусалим был отрезан от всего мира так плотно, что даже мыши не могли выбежать за его стены. Постепенно у жителей заканчивались запасы продуктов. Ели все, что можно было есть. Уже многие не обращали внимания на то, что часто пища на их столе не кошерная. Те же, кто строго соблюдал заветы, рисковали умереть голодной смертью, что зачастую с ними и случалось. Лучше себя чувствовали солдаты царя. У них было довольно пищи и некоторые из них даже приторговывали ей. Дошло до того, ч то головку чеснока можно было купить у них только по цене откормленного барана.

Те рабы, которым ранее давалась воля, отобранная через короткий срок, стали объединяться в группы и по ночам грабить своих хозяев, отбирая у них продукты и ценности, а порой лишая и самой жизни. То здесь, то там между этими рабами и малоимущим населением возникали стычки с кровопролитием из-за споров по объектам нападений для грабежа. Городские власти не успевали пресекать все эти дела. Суды набивали преступниками темницы, боясь выносить десятки смертных приговоров, и тем самым тратили на их содержание скудные городские запасы продовольствия. Торой раз дать им вольные царь не рискнул.

Потом город начала мучить жажда. Это еще страшнее, чем отсутствие пищи. Водой в первую очередь обеспечивали воинов и тех, кто стал на защиту стен города с оружием в руках. У водоемов и источников царь вынужден был поставить воинов, так как там начались стычки между горожанами за право первыми наполнить свои сосуды, или набрать в них больше, чем дозволялось.

В городе стали раздаваться призывы открыть ворота халдеям. Дело шло к бунту. Тогда-то Седекей и предпринял неудачную попытку прорваться с большим отрядом сквозь ряды халдеев осаждающих город. Попытка была неудачной…

Когда Седекия попал в плен халдеям, дух защитников города упал окончательно и враги ворвались в город для того, чтобы выместить на нем и его жителях все то зло, что накопилось в них за долгие дни войны.

Глава пятая

«…7. Сделан был пролом в город и побежали все военные и вышли из города ночью воротами, находящимися между двумя стенами, подле царского сада, и пошли дорогою степи, Халдеи же были вокруг города.

8. Войско халдейское погналось за царем, и настигли Седекию на равнинах Иерихонских, и все войско его разбежалось от него.

9. И взяли царя, и привели его к царю Вавилонскому в Ривлу, в землю Емаф, где он произнес над ним суд.

10. И заколол царь Вавилонский сынов Седекии перед глазами его, и всех князей иудейских заколол в Ривле.

11. А Седекии выколол глаза и велел оковать его медными оковами, и отвел его царь Вавилонский в вавилон и посадил его в дом стражи до дня смерти его».

(Иеремия 52:7—11)

После трапезы семейство Гавриэля приступило к исполнению своих дел. Гость попытался помочь, чем мог, но Гавриэль остановил этот его порыв.

– Отлежись, наберись сил, и наш разговор будет продолжен за ужином, когда все соберутся и будут свободны о дел.

Так и решили.

Днем от одного из своих заказчиков Гавриэль услышал историю о том, как на подходе к Вавилону, когда знатных пленников-иудеев, которые велись в город отдельно от остальных и под особой стражей, поскольку суд над ними не был свершен, несколько пленников, убив троих стражников, скрылись. Один из них был тяжело ранен, о чем свидетельствовал кровавый след, который вскоре прервался. Начальник личной охраны царя сам возглавил поиск беглецов, которых теперь неминуемо ждал смертный приговор.

– Воины стражи рыщут по всему городу, оповещая о том, что тот, кто укрывает злодеев, будет нести с ним равную ответственность. Имущество виновного будет отобрано, а семья выселена из города на земляные работы.

– Ты один из тех, кого ищут теперь?! – С порога вопросил Гавриэль у незваного гостя, который в то время сидел в углу в тени стены. – Ты один из трех беглецов, убивших стражников?!

– Не шуми так. – Прозвучал от стены спокойный голос. – Соседи услышат твой крик, и стража вскорости уже будет в твоем доме. Вольно или невольно, но ты помог преступнику. Омыл его раны. Дал приют. Лучше давай думать о том, как выйти из этой истории без потерь, а возможно и с пользой. Загружай своих торговых лошадей вьюками. Возьми самое ценное. Дай мне одну из своих одежд. Бери сыновей. И пока еще весь город не занялся моим поиском, мы покинем его под видом торгового каравана. Ты часто совершаешь такие поездки. Это не вызовет сомнений у соседей и стражи у ворот.

– Все бросить и ехать? – Возмутился Гавриэль. – Почему из-за тебя я должен лишаться крова и довольной жизни, чтобы отправиться на скитание? Кто ты таков?