Ван Дык наморщил лоб: очевидно, у него появились какие- то ассоциации.

–Прошу меня извинить, мистер Пипсен, я вас мог где- то видеть…?

Ответ на этот традиционный вопрос, который Макс слышал довольно часто, был отрепетирован до автоматизма, поэтому заученно произнес:

–Меня часто путают с моим молочным братом, который снимался в кино…

Однако, собеседник неожиданно перебил его другим вопросом:

–Извините еще раз, но мне показалось, что ваше имя упоминалось в сообщениях о международном трибунале, а лицо, как мне кажется, я видел в журнале The Economist…У вас очень запоминающаяся внешность.

Пипсен был польщен: его слава, похоже, пересекла границы Европы и проникла в Азию.

Однако, в ответ он лишь скромно наклонил голову:

–Да, это я. Самый известный частный сыщик, который разоблачил происки «черных трансплантологов» и дал против них разоблачительные показания в Гааге. Я считаю это самым выдающимся успехом в своей карьере.

Насладившись эффектом, произведенным на собеседника, детектив отдался чревоугодию, так его ланч уже порядком остыл.

После того, как использованная посуда была упакована в контейнер и передана бортпроводницам, собеседники возобновили прерванный разговор.

Сидевший рядом с доктором старичок не обращал на своих соседей ни малейшего внимания, очевидно, не понимая по- английски. Он продолжал с тем же интересом рассматривать сидящих вокруг пассажиров.

**********

–Откуда у вас такой хороший английский? – поинтересовался Макс у собеседника.

–Я учился в медицинском университете Королевы Марии в Лондоне. В нашей стране, чтобы сделать карьеру, нужно владеть хотя бы одним иностранным языком, вот меня и отправила моя семья, собрав средства для обучения. Как я мог их подвести? Учился изо всех сил, старался, недосыпал- но, в конечном счете, все получилось. Диплом престижного ВУЗа открывал все двери….

–Я понял, но у меня другой вопрос: зачем вы сопровождали этого дедушку через полмира? У него какое- то неизлечимое заболевание, которое не лечат во Вьетнаме? Извините, если вторгаюсь в запретную тему, я знаю о медицинской тайне.

Ван Дык помолчал, снял с носа очки и протер их тряпочкой, после чего вновь водрузил их себе на переносицу и посмотрел на собеседника.

–Никакой врачебной тайны нет, я сопровождал мистера Нгуен Кхая как врач и переводчик, поскольку сам он не владеет языками. В Амстердаме было проведено комплексное обследование на самой современной аппаратуре и самыми известными специалистами, нужно было определить причину…

–Причину чего…?

–Дело в том, что этот человек перестал спать 35 лет назад.

Глава 5.

–В каком смысле…? – переспросил детектив, подумав, что неверно понял своего собеседника.

–Просто не спит- и все. И при этом сохраняет прекрасную для своих лет трудоспособность, вовсю курит и даже выпивает.

Сыщик, заинтригованный таким сообщением, решил побольше узнать про своего необычного соседа, который по- прежнему не проявлял к их беседе ни малейшего интереса.

–Хорошо, мистер Пипсен, я могу рассказать про Нгуен Кхая все, что мне известно, если вас заинтересовала эта тема. Что, впрочем, неудивительно: большинство людей просто не верит, что такое вообще возможно.

Вы сами не собираетесь спать? ОК.

Так вот, начну сначала. Кхай родился в бедной крестьянской семье Нгок в 1942 году, во времена оккупации Вьетнама Японией. То есть, ему сейчас 66 лет. Обыкновенное нищее детство в многодетной семье, работа в поле со своими братьями и родителями от рассвета до заката. Ничего необычного для подростка в то время. Минимальное образование, достаточное, чтобы читать и знать основы арифметики.

После японцев на нашу земли пришли французские оккупанты-и ничего для вьетнамцев не изменилось. Однако, будущий лидер нации, товарищ Хо Ши Мин, в честь которого и назван город, в который мы летим, в конце Второй мировой войны основал так называемую Лигу Вьетминь, задачей которой была борьба против иностранных оккупантов и образование независимого Вьетнама под руководством коммунистической партии.

Было пролито много крови, и со временем северная часть страны стала независимым государством, тогда как в южной все еще находились французские, а после их ухода в конце шестидесятых годов американские оккупационные войска, поддерживающие сепаратистов в войне с коммунистическим севером.

Ну это я рассказываю для того, чтобы вы представляли ситуацию того времени, я имею в виду начало семидесятых годов, когда все это и случилось с Нгуен Кхаем.

В 1973 году ему было около тридцати лет, и он находился в рядах вьетконговцев, или, как их называли ваши соотечественники, VC. Так именовали в те годы партизан, воюющих против американской оккупации на территории южного Вьетнама.

И вот, Нгок Кхай…

–Извините, хочу уточнить, – перебил рассказчика Пипсен, – чтобы уяснить для себя один вопрос. Вы называете этого человека по имени и фамилии- так?

–Не совсем. У вьетнамцев сначала называют фамилию, потом имя. Нгуен это фамилия.

–Ну хорошо. Тогда почему вы представились тройным именем? Кстати, и ваш покойный лидер всегда именуется подобным образом, а этот пожилой человек имеет только два. Разница в социальном статусе?

Фам Ван Дык издал короткий вежливый смешок.

–Вовсе нет. В нашей стране отсутствуют всяческие сословия, потому что идеологией в государстве руководит коммунистическая партия, которая ставит целью построение социализма, равноправного и бесклассового общества. Никаких разделений людей по положению во Вьетнаме нет.

Здесь дело в том, что у нас, кроме имени и фамилии, существует также наследственное среднее имя, переходящее от поколения к поколению по мужской линии.

В моем случае это имя Ван, означающее «облако», у товарища Хо Ши Мина наследственное имя Ши. Причем у нас принято обращаться друг к другу по имени, а не по фамилии, даже в официальных ситуациях.

У моего пациента (в каком-то смысле это так и есть, я его наблюдаю как врач) отсутствие среднего имени говорит лишь о том, что оно совпадает с его личным именем.

Согласитесь, странно называть человека Нгуен Кхай Кхай…

Услышав свое полное имя, дедушка повернул лицо к говорящим и наградил их своей словно приклеенной к лицу улыбкой.

Сосед Макса сказал ему несколько слов, очевидно, объяснив смысл беседы, и тот опять отвернулся и стал разглядывать окружающее пространство, смешно вытягивая при этом свою тонкую шею.

В это время свет в салоне уже был приглушен, и многие пассажиры стали готовиться ко сну. Некоторые уже посапывали или похрапывали в самых затейливых позах.

Однако, с Пипсена сон давно слетел, так его увлекла беседа.

–Очень интересно, мистер Дык, – произнес Макс, – У нас, американцев, иногда тоже можно услышать имя отца, стоящее между личным именем и фамилией.

Доктор покивал головой, соглашаясь.

–Могу добавить, что у вьетнамцев есть и четвертое, тайное имя. Известное только родителям и его носителю. Это наша специфика, знаете…Старинные верования, переплетенные с канонами буддизма…

–Так что произошло в 1973 году, – вернул его к прерванному рассказу сыщик.

–Ах да, прошу прощения, увлекся…В том году, уже в самом конце войны, Кхай был в рядах вьетконговцев, он принимал участие в партизанских действиях. Их объединенный отряд численностью в несколько сотен человек скрывался в пещерах Кучи, их так называют. Там сейчас туристическое место, воссоздана обстановка военного времени. Посетите, если будет интересно, это недалеко от Сайгона*.

………………..

*Именование города Хошимина старым именем Сайгон среди вьетнамцев не несет никакой политической подоплеки. Скорее, это можно отнести к привычке.

………………..

Партизаны с помощью местных жителей (пещеры начинались в деревне Кучи, отсюда и название) прорыли подземные тоннели протяженностью более 200 километров, где организовали целую многоуровневую инфраструктуру, необходимую для размещения и проживания нескольких тысяч человек. Там было много отрядов вьетконговцев.

Некоторые лабиринты доходили до самой границы с Камбоджей.

По ночам оттуда партизаны совершали рейды в тыл врага, наносили ему урон в живой силе и технике- и опять, словно призраки, уходили под землю.

Кхай был одним из них и испытал тяжести такой жизни в полной мере, был тяжело ранен в руку и чудом избежал ампутации.

Вот там, в этих лабиринтах под землей, он подхватил тяжелую форму малярийной лихорадки и долго находился между жизнь и смертью, однако, выжил, но с того времени перестал спать.

**********

Доктор Дык обернулся к своему соседу, убедился, что тот все так же живо разглядывает спящих в полутьме соседей, не проявляя ни малейших признаков усталости, и продолжил рассказ вполголоса:

–После окончания войны мистер Кхай вернулся в свою деревню, через какое- то время обзавелся семьей и стал жить ничем не примечательной жизнью обычного крестьянина- фермера. Сейчас в его владениях имеется поле, где семья выращивает рис, а также два небольших пруда, которые он сам выкопал и развел там рыбу.

У него есть жена и четверо взрослых детей, не считая восьмерых внуков. Все они живут вместе и работают сообща. Во Вьетнаме у людей большие семьи, так всегда было легче прокормиться.

Вы знаете, что население страны приближается к ста миллионам…?

Пипсен не знал и изрядно удивился: на такой маленькой площади- столько народу? Просто удивительно…

–Про феномен Нгуен Кхая долгое время никто не знал (кроме членов его семьи, естественно). Он вел совершенно обычную в этих местах жизнь, работал в поте лица, изрядно курил и был любитель выпить, как я уже говорил.

О том, что он не только не спит, но даже не ложится по ночам, никому из окружающих даже не приходило в голову. Он не рассказывал, семья тоже молчала- откуда люди могли бы узнать?

–И как это вышло наружу? – спросил детектив, но увидев, что собеседник не понял этого оборота речи, перефразировал, – Как люди об этом узнали?

–Сейчас точно невозможно сказать, но, вероятнее всего, прознал кто-то один, а после узнали все, так как в деревне слухи распространяются молниеносно. Люди везде одинаковы, им присуще любопытство, не так ли, мистер Пипсен?

Назойливость соседей стала его раздражать, отвечать на одни и те же вопросы надоело. Кроме того, появились желающие проверить, действительно ли их сосед не спит, или просто морочит им голову.

К чести мистера Кхая, он достойно перенес этот период повышенного внимания и даже умудрился не только не вышвырнуть кого-нибудь за дверь, но даже ни с кем не поссорился.

Да вы и сами можете судить о его характере, у него все на лице написано.