Глава третья

Либо Грек изначально так планировал, либо недавние обстоятельства заставили его изменить маршрут, но в любом случае я оказался не прав. Вместо того чтобы спуститься к ручью и затем оказаться в укрытии между скал, мы взяли много правее, обходя его далеко стороной. К ручью мы все-таки вышли, но теперь у меня не было никакой уверенности, что он именно тот.

– Привал, – объявил Грек.

Место было не самым удачным, но Светлана выглядела настолько уставшей, что привал стоило сделать только из-за нее. Иначе вскоре придется плестись черепашьим шагом, чтобы она не отставала.

Я помог снять девушке ее рюкзачок из дерюжного мешка и усадил на ствол дерева, после чего уселся рядом.

– Сильно устала? – Как будто без того не было видно.

Самым мудрым решением было бы оставить Светлану в любом подвернувшемся селении. Да, ничего хорошего там может ее и не ждать, одну, без знакомых, которые могли бы за нее заступиться в случае необходимости. Но зато останется живой, а ведь это самое главное. Проблема в том, что до Вокзала мы будем старательно обходить их. Как можно дальше, чтобы не нарваться на неприятности. Да и не так много их, поселений, попадется нам по пути, и все они расположены в стороне. Разве что Грек решит сделать крюк.

– Я привыкну, Игорь, я обязательно втянусь! – заверила она. – Еще день-другой, и вы за мной не угонитесь.

Пришлось кивнуть, мол, нисколько в этом не сомневаюсь. Вопрос только, сколько времени на это тебе понадобится. Сам я за тот срок, что провел здесь, исходил, не осмелюсь утверждать – столько же, сколько за всю свою предыдущую жизнь, но немало. Тем не менее иногда держусь только за счет усилия воли.

– Игорь, а как ты думаешь, Янис мне одно ружье отдаст? Зачем ему два?

– Обязательно отдаст. Не сейчас, позже. – Если Янис соберется его выкидывать, заберу и отдам тебе уже сам. С другой стороны, хотел бы, давно бы уже выкинул: открутить прицел – минутное дело, даже на ходу. – А чем тебя наган не устраивает?

– А что ты сам с ним не ходишь? Вернее, почему у тебя еще и винтовка есть? – резонно поинтересовалась она, и я не нашелся что ответить. Лишь повторил:

– Отдаст. Как только научишься с ним обращаться.

Иначе станет оно для тебя бесполезной железякой весом в четыре кило, а ты и без того уже едва ноги передвигаешь.

– А еще, Света, ты молодец! – искренне сказал я.

– Ты желаешь меня ободрить?

– И это тоже. Но главное в другом.

– В чем именно?

– В том, что держишься молодцом.

Другая на твоем месте совсем иначе могла бы себя повести. Давила бы на жалость, слезами исходила или еще что. А ты просто держишься. Хотя и совсем нелегко тебе приходится, видно издалека.

После получасового привала мы шли до самого вечера, ни разу больше не останавливаясь. Я давно уже нес на себе рюкзачок Светы, который в сравнении с моим собственным казался пушинкой. Светлана терпела, хотя по ней было видно, что дорога дается ей с огромным трудом. Она даже на мои ободряющие улыбки отвечала едва заметным кивком. Наконец показалось то, ради чего мы и совершили марш-бросок такой протяженности, пытаясь успеть к закату, – темный зев входа в пещеру. О ее существовании я даже не подозревал. Но не Гудрон, который нас к ней и вывел. Причем он клятвенно уверял, что о ее существовании знают считаные единицы.

Внутрь мы попали не сразу: некоторое время таились в кустах, в то время как Янис с Греком ее обследовали на предмет притаившейся твари. Или даже целого выводка, выбравшего эту естественную полость своим домом. Мне за время своего пребывания на этой планете довелось побывать уже в довольно многих из них, и все они давали хоть какую-то иллюзию безопасности.

В отличие от некоторых других в этой не пахло ничем. Слава однажды говорил, что существует теория, согласно которой наши предки практически полностью утратили обоняние именно из-за пещерного образа жизни. Еще бы, веками, а то и тысячелетиями проживать в какой-нибудь из них, при условии что о гигиене не могло быть и речи. К тому же им было невдомек, что совсем необязательно устраивать мусорные свалки именно там, где проживаешь. Тут поневоле нюха лишишься. Хотя он же сам в этой теории и усомнился. Еще Слава добавил, что во сне у человека обоняние не работает вообще, и вот уже это факт непреложный.

– Да уж, неважнецкие у нас дела, – сказал Гриша, после того как мы наскоро перекусили и позволили дать себе несколько минут отдыха. – Если уж на охоту на Теоретика вышли даже такие криворукие и косоглазые, как те, что нам встретились, значит, желающих объявилась куча. Но ты не боись, Игореха, мы тебя не бросим!

– Я и не боюсь. Хотели бы, давно бы уже бросили.

– Тут даже не в тебе дело, – признался он.

– А в ком?

– Не в ком, а в чем. Теперь хоть какая-то цель в жизни появилась. Раньше оно как было? Выполнил работу, получил за нее пиксели, славно оттопырился день, другой, третий, неделю, и все по новой. Какой в этом был смысл? Да никакого, если разобраться. Теперь он хоть какой-то, но есть.

– У меня немного другое, – присоединился к разговору Слава. – После заявления Игоря, что он не собирается наживаться на своем даре, куском дерьма себя будешь чувствовать, если не поможешь. И без того в этом гребаном мире много раз через себя переступать приходилось, должен же быть этому конец?

– Я примерно так же думаю, – согласился с ним Янис.

– А я – нет, – заявил Гудрон. – Мне его благородство до фени. Я все жду, когда к Теоретику дар вернется, а сам он образумится. Ох и заживем мы тогда!..

Он едва ли мечтательно глаза не закатывал. Хотя и не было полной уверенности в том, что Борис говорит всерьез. Впрочем, как и обычно, – манера у него такая.

Гриша уже растянул рот в полуулыбке, чтобы сказать ему нечто едкое, когда обратил внимание на Светлану.

– Так, – поднимаясь на ноги, начал он. – Света, без тебя справимся, сам все сделаю. Отдохни лучше.

Девушка, посчитав, что готовка – ее женская обязанность, принялась хлопотать над ужином.

– Я не устала! – горячо заверила она. – И готовить умею. Честное слово!

– Верю, – кивнул Гриша. – И все же лучше отдохни. Завтра нам предстоит не меньше пройти. Так что приляг до ужина. Затем поешь и снова поспи.

Света послушно отошла от очага и присела рядом со мной.

– Может, действительно приляжешь? Сейчас постелю.

Хотя чего там стелить? Выбрал ровную площадку, откинул в сторону камешки, чтобы в бока не впивались, и после такого марш-броска брошенная прямо на землю плащ-палатка покажется пуховой периной. Ну и рюкзак вместо подушки.

Что бы она там ни говорила и в чем ни убеждала, вид ее выдавал усталость. Лицо осунулось, и под глазами тени. Прав был Григорий, когда освободил ее от готовки. Вообще-то мне самому должна была эта мысль в голову прийти. Хотя толку было бы от нее? Повар из меня тот еще, и сейчас не самое подходящее время прокачивать этот навык. И приказать тому же Грише не получилось бы.

Теоретически – без проблем. Если разобраться, в нашей компании главный не Грек – я. И именно вокруг меня все должно крутиться. Конечно же в связи с моим даром эмоционала. И все же приказать не смогу. Возможно, лидерских качеств нет, характера не хватает, чего-то еще… нет, не смогу.

Существует всего два стиля руководства – авторитарный и демократический. Примером авторитарного прекрасно может послужить армия. В ней все устроено просто: выше по званию или должности, значит, и авторитета у тебя больше. А следовательно, будь добр, исполни приказ, каким бы нелепым или даже глупым он тебе ни показался. Для армии – стиль самый правильный.

При демократическом все строится на убеждении. Доводы должны быть такими, что никаких приказов и не понадобится: сам проникнешься и исполнишь.

Кое-кто утверждает, что существует и третий – либеральный. В котором все пущено на самотек. Недаром еще он называется попустительским. Ну и как его после всего этого назвать стилем? На мой взгляд, самоустранение это, а не стиль.

Но я не об этом. Проблемы начинаются тогда, когда не имеющий достаточного авторитета человек, при условии что вы не в армии, пытается отдавать приказы. Или наоборот, когда его достаточно отдать, а людей пытаются в чем-то убедить. Что, несомненно, сочтут за слабость.

Так вот, сам я убежден: нет у меня такого авторитета, чтобы приказывать. А убеждать будет и вовсе глупо. «Сноуден, девушка устала, будь добр, замени ее!» И что ему помешает сказать в ответ: «И верно, устала. Ну так сам и замени!» И он будет прав.

– Спасибо, Игорь, – отказалась от моего предложения Светлана. – Никто не спит и чего я одна буду?

– Потому что ты девушка. И наш долг как мужчин заботиться о тебе изо всех сил.

Сказал больше в шутку, но Света ее не поняла.

– Не надо обо мне заботиться, я сильная! Сама о себе прекрасно могу позаботиться.

Следующая моя шутка тоже оказалась неудачной.

– Так ты, случайно, не феминистка? Все сама, сама.

– Еще чего! Игорь, а когда Янис мне винтовку отдаст?

– После ужина, наверное, – предположил я. – Сейчас спрошу.

Даже спрашивать не пришлось. Вряд ли Янис услышал наш негромкий разговор, вероятно, решил, что подошло время.

– Красавица, не желаешь свой пугач на нормальное оружие поменять? – поинтересовался он.

– Хочу! – тут же откликнулась девушка. – Очень!

И засмущалась непонятно отчего.

– Ну тогда держи. Игорь, объяснишь, что и как?

– Может, сам?

СВТ я держал в руках единственный раз. В самом начале своего пребывания здесь, на нашей базе в Фартовом, когда подбирал себе оружие. Сомнений нет: и разберусь, и объяснить смогу. Но у Яниса получится куда доходчивей.

– Могу и сам, – не стал отказываться он. – Только подождать придется, мы с Георгичем хотим по окрестностям немного прогуляться. Ты вот что, попроси Гудрона. Боря, поможешь?

– Легко!

Этот вариант был еще лучше. Борис – в прошлом офицер, успевший повоевать в горячих точках, так что в подобных вопросах он любому фору даст. Кроме Грека, у которого биография была схожей. За исключением того, что, когда Гудрон в тюрьме, по его собственному выражению, чалился, Грек в арабских песках наемничал в ЧВК.

– Ну и чего тогда откладывать? – тут же подошел к нам Борис.

Заодно посмотрев в сторону Гриши Сноудена: как у того дела и сколько времени осталось до ужина. Судя по тому, что вода в котелках едва начала закипать, полчаса у него было точно.

– Ну, Светик-семицветик, слушай и запоминай. Это СВТ – самозарядная винтовка конструктора Токарева под патрон семь шестьдесят два на пятьдесят четыре.

– Ты ее еще полную разборку заставь сделать, – не сдержался Гриша. – Они Светлане нужны, твои калибры? Стрелять научи!

– Изыди, сатана, – отмахнулся от него Гудрон. – Без тебя разберемся, что именно нам нужно, а чего нет. Правильно, Света?

Девушка с готовностью кивнула.

– Рассказывайте все, что считаете нужным.

– Может, тогда без «вы» обойдемся? Не такая уж большая у нас с тобой разница в возрасте.

Григорий снова не смог утерпеть.

– Боря, ты точно об оружии собрался говорить? «Не такая уж у нас и разница в возрасте», – передразнил он его. – Парубок, мля! – И обидно заржал.

Дня без того не проходит, чтобы Григорий с Борисом не пикировались бы. Правда, до ссор у них никогда не доходит. Впрочем, как и тогда, когда Гудрон подначивает Славу Профа. Но там задача другая: расшевелить Славу и заставить его рассказать что-нибудь интересное об устройстве мозга. Эти же двое просто развлекаются.

– Сноуден, сказал же тебе – изыди! – И продолжил, обращаясь снова к Светлане: – Можешь не сомневаться, я учитель хороший. Смотри, какого из Игоря орла воспитал, посмотреть любо-дорого! Это со Сноуденом бьюсь как рыба об лед, но толку-то!

Гриша почему-то промолчал.

– Вот эта штука, – указал пальцем Гудрон, – называется ПСО – прицел снайперский оптический, с видимым четырехкратным увеличением. Но мы его сейчас снимем: зачем тебе лишняя морока? У винтовки и открытый прицел есть, чай, не какой-нибудь там «Блейзер».

– Не надо ничего снимать! Показывайте как есть. То есть показывай, – поправилась Света.

– Насчет оптики – это тебе к Янису, – пожал плечами Гудрон. – Я с ней не очень дружу. – И торопливо добавил: – Зато во всем остальном – мастер!

Гриша нарочито громко хмыкнул, но опять промолчал.

– Эх, покурить бы! – мечтательно вздохнул Гудрон.

Мы успели поужинать, самое время ложиться спать: для всех, за исключением девушки, ночь поделена на дежурства, но все пока бодрствовали.

– Сам бы не отказался, – присоединился к нему Гриша.

– У вас такие прекрасные условия отказаться от пагубной привычки, а вы: сигаретки нет? – улыбнулся Янис.

– Все к тому и идет, – буркнул Сноуден. – Хотя вряд ли получится. Слышал я, на какой-то ферме махорку выращивают. Из земных семян. Только не спрашивайте, как они здесь оказались.

– Так же, как и все остальное, – сказал Гудрон. – Как это, это, это, – по очереди ткнул он пальцем в окружающие нас вещи. – Целые дома умудряются сюда попадать. Что уж говорить про семена какой-то махры? Или у кого-нибудь пакетик с ними в кармане был, когда тот угодил сюда. А вот скажи мне, Профессор, – обратился он к Славе, – как ты думаешь, местный табак здесь может быть?

– Вполне вероятно, – не задумываясь ответил тот. – На Земле никотин появился как средство защиты от насекомых. Так почему бы и здесь эволюции не сотворить нечто подобное? С любым другим растением, необязательно с табаком.

– Никотин – яд! Про лошадь напомнить? Бросайте, дольше проживете, – снова влез Янис.

– Ну не совсем чтобы яд… – протянул Слава. – Там другое.

– Так, господин Ступин, вы продолжайте, продолжайте! – Гудрон разве что руки не потирал в предвкушении услышать от Славы нечто интересное.

– Что именно тебе продолжать?

– Все сразу! Как и обычно, все связано с мозгом?

– Не без того.

Я посмотрел на Свету: спит она, нет? Нет, лежит с открытыми глазами. Нам предстоит услышать из уст Славы нечто интересное. После чего начинаешь смотреть и на себя, и на окружающий мир несколько иначе. С бо́льшим пониманием, что ли.

– Не без чего? – продолжал допытываться Гудрон в стремлении Славу расшевелить.

Нашего Профа главное зажечь. Ну а затем он разговорится так, что обо всем на свете забудет. Кроме любимой темы – физиологии мозга.

– С мозгом связано все и всегда. – Ответ Славы был емким, но ничего не объясняющим.

– Что именно в случае с никотином?

– Тебе действительно интересно?

На лице Славы легко читалось: вместо того чтобы в очередной раз разразиться лекцией, он предпочел бы поспать.

– Очень, Проф, очень! Да и всем остальным тоже: ты даже не сомневайся.

– Ну тогда попробую вкратце. Как успел уже сказать, – Слава едва удержал зевок, – растение из семейства пасленовых табак приобрело в своем составе никотин для защиты. От насекомых прежде всего. Но и от травоядных тоже. Все дело в том, что никотин по своему химическому составу идентичен такому нейромедиатору, как ацетилхолин, с помощью которого живые существа и осуществляют свои двигательные реакции.

– Как это?

Гудрон – человек, безусловно, умный. Но сейчас он придал лицу настолько идиотское выражение, что я поневоле улыбнулся.

– Поясню на примере. Допустим, захотелось мне показать тебе несложную комбинацию из пальцев. – И Слава действительно ее показал: оттопыренный средний при сжатых в кулак остальных. – Каким образом это у меня получилось?

– Сам же сказал, что захотелось.

Гудрон на этот по сути своей оскорбительный жест не обратил внимания.

– Утрируя донельзя, все совершается так. Как известно, мозг общается с телом владельца с помощью электрохимических сигналов. От нужных нейронов исходит ионный электрический сигнал, поскольку все жидкости в нашем теле – электролиты. Вот он по нервам доходит до двигательных нейронов, которые находятся непосредственно в кисти. Ну а те уже с помощью нейромедиатора ацетилхолина заставляют наши пальцы двигаться так или иначе. В итоге, – Слава не без удовольствия продемонстрировал Гудрону ту же комбинацию еще раз, – чем бы ты ни двигал, рукой, ногой, головой или всем сразу, без ацетилхолина не обойтись. Вот отсюда и появляется пагубная привычка к курению. Организм попросту перестает ацетилхолин вырабатывать. Какой ему смысл, если его достаточно и даже с лихвой поступает извне, вместе с табачным дымом? Как следствие – никотиновая зависимость. Ну а сам табак в результате миллионов лет эволюции и создал в себе никотин тире ацетилхолин в качестве защиты. Начинает какой-нибудь жучок кушать листик, и случаются у него страшные корчи. Крапива – жгучая, на других растениях колючки, а табак сделал по-своему. Да, хочу заметить, этот нейромедиатор используется мозгом не только для двигательных реакций. Еще и как возбуждающее, а также успокаивающее средство. В итоге волнуется человек – покурил, глядь, и как будто бы немного успокоился. Или поглотал дым, и вот уже бодрость почувствовал.

– Что-то я не до конца понял. Так никотин – яд или не яд? – спросил Янис.

– Яд, – кивнул Слава. – Впрочем, как и соль, и даже обычная питьевая вода, дело только в дозе. Основную угрозу при курении представляет другое: смолы, синильная кислота, высокая температура вдыхаемого дыма, канцерогены и прочее. Никотин не безвреден, но и не настолько ядовит, как о нем думают многие. Стоит поднатужиться, бросить курить, и, как следствие, рецепторы, которые следят за выработкой ацетилхолина, ожили. Организм начинает вырабатывать свой собственный, больше не нуждаясь в подачках извне, которые получал в виде никотина. По-настоящему страшно не табакокурение, хотя и его следует старательно избегать.

– А что тогда? – живо поинтересовался Гудрон.

Слава помедлил какое-то время, вероятно размышляя, не хватит ли на сегодня лекций и не пора ли прилечь, затем все же сказал:

– Опиаты.

– Герыч, что ли?

– И он в том числе. Любые наркотики на основе опиатов наносят непоправимый вред. По-настоящему непоправимый. Может, хватит уже на сегодня? – Он протяжно зевнул. – Иначе целая лекция о вреде пагубных привычек получается.

– Проф, давай уже, если начал, – попросил за всех Гриша Сноуден. – Интересно же! Никогда бы не подумал за табак. Ну никотин и никотин, а тут вон оно что!