Материк, который побольше, был заселен аборигенами и ими же поделен на множество микрогосударств, естественно, рабовладельческих, со всеми вытекающими отсюда… Расклад был примерно такой: в каждом микрогосударстве властвовал свой микротиран, гордо называемый правителем. Причем каждый правитель считал себя не только гарантом конституции, но и истинным демократом, поэтому держал подконтрольный ему народец в ежовых рукавицах и в черном теле, чтобы те не расслаблялись, заставлял ишачить на благо государства, то бишь на себя любимого, не разгибая спину с рассвета до заката, обложив непомерной данью – налогами по-нашему. Так что тому народу, в смысле после уплаты всех податей, еле хватало на весьма скромное пропитание. Ну а если кому что-то не нравилось, пытался возникать, или, там, не дай бог, выразить недовольство действующим режимом, или же сгоряча некорректно выразиться в адрес действующего руководства, то вопрос решался просто – милости просим на эшафот, несогласный вы наш. Смертная казнь, и точка, без лишних обсуждений, крайне распространенная профилактическая мера на Юпинии. «У нас демократия, понимаешь, а не вседозволенность», – назидательно говорили правители, грозя при этом указательным пальчиком.

Правитель не только грабил и издевался над своим народом сам, но и давал такую возможность своим выкормышам – вельможам, всячески поощряя их. Главное, чтоб не забывали заносить время от времени некую сумму в звонкой валюте, а уж те старались перещеголять друг друга, кто больше закошмарит обывателей и обдерет их под ноль, окончательно снимет с них последнее. А помогал им держать народ в постоянном страхе недюжинный штат пронтонов – блюстителей порядка. Самое забавное, что каждое из этих государств считалось как бы правовым. Законотворчество было очень развито, при каждом царьке существовал свой карманный сенат, который, демонстрируя имитацию якобы бурной деятельности на благо всего общества, писал и принимал время от времени какие-то законы, и если их почитать, то вроде бы все они правильные, верные, но вот только ведь законы – как дышло, пишутся, издаются только для того, чтобы держать в узде серую массу собственного населения, и совсем не обязательны для исполнения богатыми и сильными мира сего, но обязательны для малоимущих, которым на роду от рождения прописано быть терпилами.

Правда, справедливости ради надо заметить, что не все хотели быть терпилами. Некоторые, уставшие от постоянного гнета и издевательств, переходили черту, сколачивали небольшие банды и мародерствовали на большой дороге – грабили, насиловали и убивали. Ну, еще по случаю приторговывали людскими ресурсами, то есть работорговлей увлекались. Конечно, большинство из них ловили и, если тем повезет, отправляли в цугундер лет так на двадцать пять, если не повезет, то на эшафот, а уж если совсем не повезет, то на галеру или в каменоломню. Некотором особо ловким и рьяным бандформированиям удавалось держаться на плаву достаточно долго, главное было особо не зарываться, а вовремя пойти на компромисс. Поскольку вследствие далеко не правомерных действий деньжата у лихих людей водились, то за немаленькую мзду пронтоны закрывали глаза на их безобидные шалости и даже предупреждали заранее, когда готовится очередная облава на них. Главное, чтобы не докучали богатеньким из состава сливок общества, а так ради бога, грабьте, насилуйте, убивайте и работоргуйте, только платите вовремя, ну и информацией время от времени кое-какой делитесь.

Каждый правитель пытался расширить территории своего царства-государства. Естественно, старался сделать это за счет других. Открывать, там, новые земли, тратя уйму денег из госказны, снаряжая одну экспедицию за другой, – это не вариант. Это не по-пацански, а значит, западло. Поэтому действовали по отработанной схеме.

Происходило все примерно так: вначале правителем, который созрел к захватнической войне, определялось, кто из «соседей» послабее, узнав от своих лазутчиков о состоянии дел в соседнем королевстве, что трон под тем или иным слегка пошатывается, а его армия далеко не на вершине боеспособности и биться за своего тирана до последнего солдата с воинственными криками «Со щитом или на щите» как бы не совсем готова, и вообще, он всех уже слегка достал и обрыд, он слал гонцов к намеченной жертве, так, мол, и так, хочу с тобой вечной дружбы и взаимовыгодного сотрудничества, дорогой друг, и вообще, меня тут вчера ночью осенило – мы же с тобой почти кровные братья, нам делить нечего, миру мир, и так во веки веков, и чтобы уж наверняка ты мне поверил, давай закрепим все в меморандуме. Ну, в смысле заключим пакт о ненападении и взаимопомощи, а данное мною слово крепче стали. Ты же в курсе? И подкреплял он все это богатыми дарами, типа смотри, братан, мне для тебя ничего не жалко, потому что ты для меня самый дорогой человек.

Будущая жертва рассиропливалась от таких щедрот и, естественно, расслаблялась, теряя всякую бдительность, а сам агрессор в это время активно готовился к боевым действиям, вербуя предателей среди окружения соседнего тирана и подкупая его неблагонадежных военачальников, суля тем молочные реки с кисельными берегами. Ведь недовольные своим положением всегда найдутся.

Если вдруг потенциальный агрессор осознавал, что силенок ему не хватало, в одиночку такой кусок не заглотить, то договаривался с другими не менее падкими до чужого правителями: «А давайте раздербаним соседа. Верный шанс». Потом совершался молниеносный блицкриг. Военная компания заканчивалась тем, что побежденного тирана и его ближайших сподвижников, которые имели глупость вовремя не отказаться от своего повелителя, приговаривали к смертной казни, опорочив и обвинив предварительно во всех смертных грехах.

Затем шел немедленный дележ земель между победителями. Поскольку агрессоры во время очередной военной кампании слегка поиздержались, то и им не мешало бы восполнить прореху в бюджете, но не делать же это из своего кармана. Значит, за маленькую победоносную войну кто-то должен заплатить. Поэтому только что (освобожденному) от местного тирана народу достаточно доходчиво разъясняли, что им наконец-то принесли свободу и демократию, которой у них до этого не было.

Но ничего в жизни не дается просто так, за все надо платить. Она – эта самая демократия – стоит ой как недешево. Стало быть, подати увеличиваются, а что делать? Другого выхода нет. А если кому что не по душе или он против демократического процесса, который мы все с вами вместе сообща выбрали и по пути которого решили пойти, то, пожалуйста, будьте любезны, пожалуйте на встречу с палачом. Палачей и эшафотов у нас, слава богу, в избытке.

После того как пополнение казны ложится тяжким бременем на плечи вкусившего в полной мере демократии и свободы населения оккупированных территорий, можно на некоторое время расслабиться и подготовиться к следующей войнушке.

Такова была политика и стратегия местных царьков – разделяй и властвуй. Особенно преуспел в этом Солнцеликий Тюмениан – злобный, кровожадный, подлый и вероломный интриган – правитель страны Лукренон. Прекрасно разбираясь во всех хитросплетениях внешней и внутренней политики, он мечом, огнем и реками крови прорубал себе дорогу к своей мечте, а именно созданию мощной империи под его эгидой.

Для этого нужно было подмять под себя как можно больше мелких и крупных государств, что он с успехом и делал, не останавливаясь ни перед чем и не гнушаясь ничем. Легко постоянно объединялся с разными правителями во всевозможные союзы, клялся в вечной дружбе, лобызался взасос, уверял в том, что их только что созданный альянс навсегда. Божился чем мог, осыпал подарками и деньгами, а как только подворачивался нужный момент, то тут же наносил резкий колющий удар в самое «сердце», не щадя своих бывших союзников.

Так и шел по головам к своей конечной цели. У него не было близких друзей, никому он не доверял. Был крайне подозрительным и мнительным типом. Доносительство и постоянное стукачество очень приветствовались Тюменианом и были нормой среди его окружения, чтобы его не дай бог никто не подсидел, регулярно проводил чистки среди соратников и сенаторов. Приговоры были скорыми, а казни – публичными – обставлены с помпезностью, приводились в исполнение с фантазией и огоньком. В этом плане латентный садист Тюмениан был большой выдумщик и затейник. Причем народу преподносилось это как борьба с коррупционерами, взяточниками, казнокрадами, а посему предателями интересов жителей Лукренона.

Народу это нравилось, он был в восторге. Поэтому среди масс Тюмениан снискал репутацию правильного пацана. В том, что у малоимущего населения такая тяжелая жизнь, виноваты эти ворюги и мздоимцы, а сам Солнцеликий вроде как и ни при чем. Естественно, у него сейчас столько дел, что за всем не уследить, а эти чинуши, воры конченые, ему нисколько не помогают, а только за его спиной хапают, набивая карманы, и палки в колеса вставляют.

Но ничего, как только Солнцеликий разгребет все дела, непременно вплотную займется благосостояниям масс, вникнет и решит все их проблемы. Народ в это свято верил.

И во время очередной жестокой казни какого-нибудь знатного говнюка-сановника от души рукоплескал своему вождю. Народу хочется верить в доброго и справедливого царя. А Тюмениан как мог поддерживал этот миф, и тут постоянные экзекуции вельмож были ему очень на руку.

В общем, нормальный такой демократический тиран.

Что касается религии, то здесь вообще все было очень непросто. Люди и их правители понапридумывали себе столько богов, что надо было быть семи пядей во лбу или закончить специальный университет, чтобы запомнить всех и каждого, кто из богов за что отвечал и у кого о чём просить надобно. Люди на Юпинии были крайне суеверны. Поэтому храмы воздвигались повсеместно и в огромных количествах, туда не зарастала народная тропа. Захаживали как знать, так и простолюдины, оставляя щедрые пожертвования. Вдруг сейчас наконец кто-то из богов услышит его молитвы и отпустит все его накопившиеся грехи, и тогда можно с чистой, так сказать, душой и совестью начинать все заново. Ну или изменят постылую никчемную жизнь к лучшему. Это у кого что болит.

Если не получалось достучаться до небес в одном из культовых сооружений, отстроенных в честь того или иного божества, то можно было попробовать свои силы в другом. Вполне возможно, тот бог окажется посговорчивее. Так и бегали из одного храма в другой.

А что? Очень удобно.

Служители культа, которые подвизались на этой ниве и считались как бы проводниками между землей и небесами, очень неплохо питались за счет своей многочисленной паствы. Несмотря на то что население Юпиния молилось как оглашенное своим богам, что такое милосердие, сострадание, прощение, любовь к ближнему своему, по большей части им было неведомо. Как-то ни одним из представленных богов это дело не приветствовалось.

Вот такая обстановочка в общем и целом была на планете Юпиний, куда наша команда отправилась для выполнения очередной своей миссии.

Пока мы дрыхли без задних ног в анабиозе сном праведников, наш мозг впитывал всю информацию, которую вливал в него корабельный компьютер, о местных жителях, – язык, обычаи и все такое. До самых мельчайших подробностей, не пропуская ни единой мелочи – из чего состоит жизнь аборигенов от их рождения до самой смерти. Наш звездолет, привычно заглотив хренову тучу парсеков, свертывая пространство, совершил скачок во Вселенной и с помощью автоматики выплюнулся из тугой черной материи именно в той точке галактики, куда нам и надобно было.

Устав от бешеного скачка, слегка покачиваясь, предварительно включив режим «невидимка», словно отдуваясь, расположился на заслуженном отдыхе – на орбите абсолютно безжизненной планеты, второй по счету от местного светила и соседствующей с Юпинием.

Можно было, конечно, зависнуть и над самим Юпинием. Местные черта с два разглядели бы нас, да и для спуска шаттла на поверхность потребовалось бы намного меньше времени.

Но здесь сработал старый, выверенный многими поколениями землян принцип: подальше положишь – поближе возьмешь.

Встали мы так далеко специально, чтобы не привлекать особого внимания к своим персонам – мало ли что. Потому как столкнуться раньше времени нос к носу с целионами для нас было крайне нежелательно, вполне возможно, что их корабль тоже болтается где-то поблизости. Они запросто могли контролировать и страховать Светку и ее банду, не улетая далеко с орбиты. Такую возможность исключать не следовало.

Противненько так сработал зуммер таймера, разбудив и выведя нас из состояния глубочайшего сна. Позевывая и сладко потягиваясь, мы, прощаясь с царством Морфея, выскребались из индивидуальных капсул как из утробы матери, словно заново рождались. Наверное, так оно и было на самом деле. Получив во время полета все те знания о месте, где нам предстояло выполнить свое задание, мы уже являлись не совсем на сто процентов землянами, поскольку в нас впихнули достаточно солидный кусок другой, доселе чуждой нам культуры, и мы уже смело могли считать себя юпинянами. Мы многое могли. Намного больше, чем любой среднестатистический житель Юпиния, да что там говорить, мы могли все.

Например, в совершенстве и очень изобретательно ругаться матом на юпинянском. Даже наши девушки знали, как с легкостью ввернуть пару крепких словечек, что, согласитесь, немаловажно. Вы же понимаете, на чужой планете это первое дело, без этого никак нельзя. Рассмотрим простой жизненный вариант: вы себе в присутствии аборигенов со всей дури хряпнули по пальцу молотком. Ну или же во время вечернего моциона на центральной площади какой-то нахал-инопланетянин, совершенно не замечая вас, увлеченно жуя продукт местного фастфуда, по ходу оттоптал вам лапу, наступив на самую любимую мозоль, и, что характерно, сволочь такая, даже не извинился после содеянного, а пошел дальше как ни в чем не бывало. Как вам тут поступить?

Естественно, как посланцу других миров и представителю высокоразвитой цивилизации, несущей сквозь пространство и время высокую культуру и вселенские знания отсталым народам, вы выскажетесь, и выскажетесь не на своем родном и могучем, а на местном диалекте с использованием идиоматических выражений, включая ненормативную лексику, для того чтобы вас поняли все без исключения. Хотя надо заметить, что наш русский мат для таких ситуаций подходит лучше, он более совершенен, универсален, что ли, да и позабористее будет. Это я вам как человек со знанием трех языков говорю – русского, висбукского и юпинянского.