Малахов как раз смотрел на темный топляк метрах в тридцати от берега. Полузатонувшее бревно медленно плыло по течению реки. Или коряга. По форме чем-то напоминающая человека. Голова, волосы, верхняя часть спины, куртка с воротником.

– Ты думаешь, это человек? – нахмурился Артем.

– Где человек?

– А ведь это не топляк, – покачал головой Малахов. – Это утопленник!

По реке действительно плыл мертвый человек. Из воды выглядывала только верхняя часть тела, голова затылком вверх, плечи. Именно в таком положении всплывают утопленники. Артем очень хотел ошибаться. Не успел появиться, и началось. Может, это предупреждение, что зря приехал? Может, сам Борщевик черную весточку отправил.

– Ну да, похоже на то! – всматриваясь вдаль, закивал Стасов.

– Ну чего стоим? Давай за веслами!

Стасов кивнул, сошел с помоста и, набирая ход, направился к соседскому дому. Малахов вынул смартфон, открыл карту, сориентировался на местности. Рано еще звонить в полицию, еще не совсем ясно, что плывет по реке, может, на самом деле обычный топляк. Смеху потом будет. Но если труп, нужно объяснить дежурному, как добраться до места.

Стасов не заставил себя долго ждать. Принес весла, полез в лодку, вставил в уключины одно, затем другое.

– У хозяина не спрашивал, – сказал он. – Смотрю, возле калитки лежат. Взял, а чего время терять?

– Время терять нечего, – согласился Малахов.

Течение медленное, но утопленник все же потихоньку плыл вниз по реке, почти незаметно смещаясь к берегу. Так понемногу и уйдет в Волгу, если снова не ляжет на дно. Или к берегу не прибьется.

Лодка старая, но воды на дне почти нет. Или хорошо просмоленная, или лодкой недавно пользовались, вычерпав из нее воду. Лодку отвязали, отшвартовались, Стасов взмахнул веслами.

Увы, Артем не ошибся, по реке действительно плыл покойник. Черные волосы, синяя кожа, жуткие трупные пятна, джинсовая куртка, на шее петля с обрезанной веревкой. В лодку тело загрузили с трудом. Труп тяжелый, разбухший от воды, слизкий, но делать нечего. Взялись за гуж…

– Не знаю, кто это сказал, но, кажется, пираты. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, – с усмешкой сказал Стасов.

– Значит, или не вешали, или не тонул.

– Могли сначала повесить, а потом уже в воду.

– Разберемся.

Малахов набрал номер полиции. Представляться не стал, просто сообщил о трупе с признаками насильственной смерти, объяснил, как проехать к месту. На просьбу дежурного представиться назвал первую же пришедшую на ум фамилию.

Они уже причаливали, когда появился красномордый мужчина с воспаленными глазами. Видавший виды охотничий костюм с накладными карманами, резиновые сапоги, а в руках двуствольное ружье, направленное на Малахова.

– Я вам покажу, как лодки угонять! – Он угрожающе взвел курки.

Но Малахов даже бровью не повел. Он не бравировал, смерть его на самом деле не пугала. А если пугала, то не настолько, чтобы умолять о пощаде.

– Идиот, мы из полиции! Утопленник у нас! – отпустив одно весло, Стасов покрутил пальцем у виска.

– Опусти ружье, Дима! – сказал Малахов, вспомнив, как Люба величала рыбного соседа.

– Ну, Дима… А вы кто такие?

– Соседи. Люба рыбу вчера у вас покупала.

– А-а, Люба!

Мужчина опустил ружье, помог пришвартоваться. Но труп из воды вытаскивали без него. А тело тяжеленное, удивительно, как оно могло держаться на воде. Вдвоем еле управились, и то потому, что на дефицит физической силы никто не жаловался.

– Кто это? – с ужасом спросил Дмитрий Сергеевич.

Лицо покойника разбухло от долгого пребывания в воде, посинело, потемнело, изъеденная гнилью и водными тварями кожа сморщилась, размякла. И руки представляли собой жуткое зрелище. От воды кожа на ладони вместе с ногтями отделилась от кости, образовав самую настоящую перчатку. Обычно в таких случаях ее называли перчаткой смерти. И перчатку эту нужно срезать с руки, чтобы затем в лаборатории натянуть на кисть манекена, тогда уже можно будет провести дактилоскопию. И то не факт, что получится.

– А куртка у него охотничья, – выразительно глянув на Диму, сказал Стасов. – Камнями набили.

Артем кивнул. Куртка длинная, с резинкой по нижнему срезу. Резинку затянули, под куртку набили камней, застегнули и бросили в воду. А шнурок почему-то развязался, камни высыпались, и труп всплыл. Несколько камней так и остались под курткой.

Возможно, для подстраховки к веревке привязали большой камень. Но тогда кто мог обрезать веревку? И зачем?… Может, кто-то нарочно вернулся к трупу, освободил его от камней и пустил в плаванье? В расчете на то, что тело выловят. Но зачем? И кому это нужно? Вода в реке сейчас далеко не самая теплая. Да и само по себе нырять за трупом сомнительное удовольствие.

– Да нет, спортивная куртка, – качнул головой мужчина. – Цвета хаки.

– Ну, может, и спортивная, – ощупывая карманы, пожал плечами Стасов и качнул головой, обращаясь к Малахову. Нет ничего, пусто.

Малахов же вопросительно глянул на мужчину. И тот правильно понял его.

– Новая куртка, Никита ее недавно купил, в августе.

– Никита?

– Драбов Никита! – уточнил мужчина.

– Вы его знаете? – оживился Малахов.

– Ну да. Он тут недалеко живет.

– А вы Дмитрий Сергеевич… Как фамилия?

– Волчков. Фамилия Волчков!

– Подполковник полиции Малахов.

– А-а, да, да… У Любы муж, я видел, фуражка у него.

– Фуражка… – кивнул Стасов, глядя на Макса, который спускался к ним с обрывистого яра. – С кокардой.

– А Вика все в Москву звонит. – Волчков озадаченно поскреб затылок.

– Вика? В Москву?

– В Москву? – Волчков будто спохватился, резко опустил руку, как будто его застали за привычным, но неприличным занятием.

– Кто такая Вика?

– Вика?… Ну, жена Драбова.

– Драбов должен был уехать в Москву?

– Ну, я не знаю. Знаю, что Вика извелась, ищет его.

Макс присвистнул, увидев труп, но ничего не сказал. Переглянулся со Стасовым, посмотрел на Малахова, который вел опрос.

– В полицию обращалась?

– Не знаю. – Глазки у Волчкова забегали.

– Почему?

– Почему не знаю?

– Почему не обращалась?

– Не знаю, может, и обращалась.

– А может, у вас не принято в полицию обращаться? – спросил Малахов.

– Почему не принято?

– Я так понимаю, вы, Дмитрий Сергеевич, рыбой занимаетесь?

– Ну, как занимаюсь, рыбачу иногда.

– Вы не в курсе, что вылов осетровых запрещен? – нахмурив брови, сурово спросил Малахов.

– А-а, так я в частном хозяйстве!.. Друг мой осетров на вылов разводит!..

– Кто, где, когда?

– Если честно, рыба после браконьеров осталась, – заелозил Волчков. – Иду, смотрю, плывут. Все вспоротые!.. Без икры, но еще совсем свежие! А чего добру пропадать?…

– Не убедили.

– А вы точно из полиции?

Малахов кивнул, достал из кармана удостоверение, раскрыл, показал.

– Подполковник… А Пригорьевск это где?

– Из полиции мы. А по совместительству ваши соседи, – сказал Артем, не ответив на вопрос. – И на рыбку вашу закроем глаза. По-соседски. Но только на рыбку. И то, если обещаете больше не браконьерствовать.

– Да нет, я не браконьер!.. Ну, может, иногда, чуть-чуть…

– А Драбов?

– И Драбов по мелочи.

– Вы, наверное, не поняли, Дмитрий Сергеевич. Драбов убит. Его биографию будут проверять вдоль и поперек. Вся правда вскроется. И это может поставить вас в крайне неловкое положение.

– Так я вроде как не обязан давать против него показания.

– Так и мы не обязаны относиться к вам с пониманием. Тем более что вы можете быть причастны к убийству.

– Я причастен?! – опешил Волчков.

– Ну, вы же знаете Драбова.

– Так я много кого знаю!

– Вы знали, что Драбов собирается в Москву?

– Да нет, конечно!.. Просто Вика метаться начала, в Москву звонить.

– Откуда вы знали, что Вика метаться начала?

– Подруга ее говорила.

– Но то, что Драбов мог быть в Москве, вас не удивило.

– Ну-у… – замялся Волчков.

– Дмитрий Сергеевич, вопрос очень серьезный.

– Вопрос-то серьезный… А почему вы из Пригорьевска?

– Потому что там находится центр по расследованию преступлений государственного масштаба, – не моргнув глазом, придумал Малахов.

– А это что, преступление государственного масштаба? – Волчков кивком указал на труп.

– А вы не в курсе, сколько начальников полиции тут у вас сменилось за последние два года?

– А, ну да.

– Что ну да?

– Так в том-то и дело. Опасно тут у нас. Я скажу, а меня потом тоже… сменят… Чем-нибудь тяжелым по голове.

– Если скажете прямо сейчас, никто ничего не узнает. А вот если вас вызовут повесткой в полицию для дачи показаний… – Малахов нарочно потянул паузу, нагоняя на Волчкова тоску.

– А так без повестки поговорим?

– Никто ничего не узнает, – спокойно, с уверенностью знающего человека сказал Малахов.

– Ну, в принципе вы все равно узнаете.

– Говорите, Дмитрий Сергеевич, время идет. Сейчас полиция подъедет, к вам обязательно возникнут вопросы. Если вы останетесь здесь.

– Драбов икрой занимался.

– Это я понял.

– И в Москву он шайбочки возил.

– С черной икрой?

– Да.

– Много икры?

– Точно сказать не могу… Но то, что он в этой теме глубоко, знаю точно.

– Насколько глубоко?