Другой бы на его месте остался дома зализывать раны. Но Глеб уже привык не обращать внимания на боль. Ничего не сломано, и ладно. А ушибы пройдут сами по себе. Хоть дома сиди, хоть по улице шляйся, все равно одинаково болеть будет. Так что лучше шляться. Или, вернее, почтить своим присутствием выпускной вечер. Он сейчас в самом разгаре. Но лучше поздно, чем никогда. В конце концов не для того блистал он умом перед Гоголем-моголем, не для того зарабатывал почетный трояк, чтобы дома отсиживаться...

Правда, далеко от дома он не ушел. Нарвался на Гарика с Живчиком. С ними еще двое пацанов из команды.

– Далеко? – спросил Гарик.

– На выпускной.

– А-а, ну да... Может, вместе пойдем?

– Да пойдем. Мне-то что.

– Хромаешь ты.

– А что, заметно?

– Заметно... И у меня все болит... Короче, обезболивающее есть.

Гарик выставил на обозрение бутылку водки.

– У таксистов брали. Мы ж теперь при бабках. Кстати, тебе штука причитается, спаситель ты наш...

– Мне эти бабки и даром не нужны... А насчет забухать, так это дело.

Вообще-то Глеб не считал себя любителем выпить. Процесс в принципе нравился. Но у него спортивный режим... Хотя иногда можно. Если чуть-чуть... Сейчас как раз тот случай. Осадок с души после мерзкого Демьяна снять. Да и боль, может, поуляжется.

Пили по-народному. Прямо из горла. В дворовом «банкетном зале» – у водонапорной колонки за гаражами. Запивали водой или занюхивали волосами друг друга. Водка шла хорошо. В обратный путь не просилась. Глеб порядком захмелел. Окосели и собутыльники.

– Я это, насчет Демьяна думаю, – с важным видом изрек Гарик. – Он нам так просто этого дела не оставит...

– И братана своего на нас натравит, – кивнул Живчик.

– Да ладно вам тоску нагонять, – махнул рукой Глеб. – Все нормально будет. Никто не рыпнется. Мы же честно их сделали.

– Чхать им на твою честность. Ты бы видел, как Флюс на тебя смотрел.

– Да пошел он!

– Зря ты так, – покачал головой Живчик. – Флюс сейчас на высоте. Ему тебя сделать, раз плюнуть.

– Ну так что ж теперь, в гроб заживо ложиться? Не знаю, как вы, а я в школу. Там сейчас и без меня весело, но я не помешаю...

В школе и в самом деле было весело. Дым коромыслом, прически трубами, платья облаками. Девчонки в самом деле выставили себя в лучшем свете. Не все, конечно. Но многих не узнать. Хоть на конкурс красоты выставляй. Или на панель... Хотя нет, панель не для них. Девчонки в принципе серьезные. Правда, чисто девочек среди них не так уж и много. Уж кому, как не Глебу, об этом знать. Лично сам он двух одноклассниц распечатал. И еще одну «мисс» из параллельного. Сами, между прочим, на шею вешались. А он парень видный. С девчонками ноу проблем. Его вообще с особой силой к женскому началу тянет. Ну, натура у него такая кобелиная. Что уж тут поделаешь...

– Привет! – послышался знакомый голосок.

Перед ним стояла Катька-Катрин из параллельного класса. Впрочем, какие сейчас могут быть параллели. Все, кончилась школа. И этот вечер один на всех...

– Привет! – подмигнул ей Глеб.

Раньше он ее как-то не замечал. Ну, симпатичная. Ну фигурка у нее ладная. И что? Таких много... Белой вороной ее не назовешь. Серой мышью тоже. Не оторва, конечно. Но и не скромница-разумница. За словом в карман не лезет. Если что не так, может и по третьему матерному этажу пройтись – за ней не заржавеет. И не девочка, однозначно.

Краем уха Глеб слышал, что с год назад она с одним хахалем тусовалась. Потом с другим. Третьего вроде не было. Но и эти оба, говорят, далеко не пай-мальчики. Серьезные, можно сказать, парни. Бабки, положение, все такое прочее. Вряд ли они просто так ее по кабакам дорогим водили. Наверняка постель им приходилось греть... Ну так это ее личное дело, с кем ходить, кому давать. Глеб ее не осуждал и не хаял. Ему, если честно, было все равно...

Зато сегодня Катрин произвела на него впечатление. Сегодня она просто блеск. Лицо, как у куколки – ни единого изъяна. Глазки, носик, губки – чисто совершенство под макияжным соусом. Обалденное платье под змеиную кожу плотно обтягивало соблазнительные формы. Волосы просто супер. Белые как снег. Густые, тяжелые. Идеальный вариант для прически «каре». И духи какие-то особенные. Стоило Глебу вдохнуть их аромат, как по крови разошлась волна возбуждения. А может, духи здесь ни при чем. Может, Катрин по природе такая сексуальная... Во всяком случае, Глеб смотрел на нее как кот на сметану. И совсем не прочь был встретить рассвет вместе с нею...

– Стоишь? – спросила Катрин.

Она улыбалась, смотрела ему в глаза. Вроде бы и не смущена. Но все равно чувствуется какая-то скованность. И вопрос какой-то глупый. Так спрашивают, когда не о чем говорить, но так хочется завязать разговор.

– Стою, – кивнул Глеб. – Тобой любуюсь.

Девчонка явно не в своей тарелке. Надо бы ей помочь выбраться из этой посудины.

– Да? – не очень убедительно удивилась она.

– А что, нельзя?

– Почему нельзя? Можно...

Как раз в это время зазвучала медленная композиция. Глеб на это никак не отреагировал. А зря. Рядом с Катрин образовался Юрчик из ее класса. Глаза нараспашку, слюна с губ на грудь стекает. Катрин для него – богиня. Только, увы, та с налету подрезает ему крылья.

– Извини, Юра. Но я что-то сегодня не в настроении...

В глазах легкая небрежность, в голосе кислинка. И все натурально. С Юрчиком она не испытывает неловкости. Другое дело Глеб... Э-э, да тут, кажется, что-то наклевывается.

У него тут же возникло желание пригласить ее на танец. Но Катрин его опередила. Сама протянула ему руку и позволила заключить себя в объятия – правда, пока символические. Но ему хватило и этого, чтобы ощутить упругость ее стройного тела. А потом начались танцы-зажиманцы. Она прижалась к нему низом живота. А там огонь. У Глеба на эти дела особая интуиция.

– Я думала, ты не придешь, – тихо сказала она.

Глеб ощущал, как мелко дрожит ее тело. Похоже, внутри ее полыхает пожар. Девочка явно ждет пожарную машину с хорошей помпой.

– А ты что, меня ждала? – удивился он.

– Не знаю. Может, и ждала... По крайней мере, это хорошо, что ты пришел. Без тебя скучно...

Интересно, с каких это пор она стала скучать без него?

– Знаешь, я вообще бы сюда не пришел. Если бы не ты, – соврал Глеб.

– Правда? – Она еще плотней прижалась к нему.

Теперь и он нуждался в услугах противопожарной службы. Кстати, он знал одну водонапорную скважину, с которой нужно состыковаться, чтобы тушить огонь.

– Ты мне всегда нравилась. И я подумал...

– Что ты подумал?

– Я подумал, что все должно произойти сегодня... Сегодня... Или сегодня, или никогда...

– А что должно произойти сегодня?

– Не знаю. Но что-то должно произойти. Мне кажется, что сегодня можно все...

– Ты знаешь кто?

– Кто?

– Олеся называет тебя поручиком Ржевским.

– А-а, Олеся...

Это та самая девчонка из параллельного класса, которую он имел честь посвятить в женщины. Все произошло на новогодней вечеринке. Миха как раз рассказал анекдот про поручика Ржевского. Мол, как это у него все получается. Мол, просто все. Надо подойти к даме и спросить, можно ли ей вдуть. За это, мол, можно получить по морде. Но чаще получается вдуть. А Глеба как раз на гусарские замашки пробило. Ну и дернул его черт к Олесе подкатить. Так, мол, и так, не желаете ли заняться сексом. Без всяких грубостей спросил. Но риск схлопотать по морде все же оставался. Правда, дело тогда развивалось по первому сценарию. Олеся сначала дала. А потом уже поняла шутку юмора. Так смеялась, так смеялась, чуть с постели не свалилась, голой попой кверху... Попа у нее, кстати, не ахти. Какое-то родимое пятно да прыщи кое-где. Интересно, а как с этим делом у Катрин? Наверняка без изъянов.

– Ваша Олеся явно преувеличивает, – усмехнулся Глеб. – На поручика Ржевского я не тяну. Хотя стараюсь. Стараюсь...

– А Олеся так не думает. С ней у тебя все сразу получилось...

Боковым зрением Глеб усмотрел озорную улыбку на ее губах. И шальной блеск в глазах.

– А со мной не можешь, – продолжала она. – Говоришь, что-то должно произойти, сегодня можно все. А потом заминка. Дальше намеков дело не идет. Не можешь сказать прямо, что именно должно сегодня произойти... Хочешь, подскажу?

Неловкость и скованность прошли. Сейчас Глеб имел дело с раскованной шебутной девчонкой. Она уже не стеснялась его. Да и он уже чувствовал себя с ней вольно.

– Подскажи.

– Не здесь...

– А где?

– Пошли ко мне. Домой.

– Ты хочешь познакомить меня со своими родителями? – как бы в шутку спросил Глеб.

– Родители в Крым уехали. У них отпуск... Я дома одна...

– Так почему же мы еще здесь? – с лихостью записного плейбоя спросил он.

– А нас уже здесь нет, – так же бесшабашно улыбнулась Катрин.

Все, прощай, школа, и здравствуй, взрослая жизнь. Они вместе сделали ручкой школьному двору. И по темной парковой аллее направились к ее дому.

Первое время Глеб ощущал себя в какой-то нереальной действительности. Слишком все быстро произошло. Слишком все просто. Катрин пригласила его на танец и сама же сделала ему непристойное предложение. Дураку же ясно, зачем она пригласила его к себе домой...

Потом он стал понимать, что ничего особенного не случилось. Катрин не пай-девочка. Она вообще не девочка. Но при этом она и не шлюха. Просто сегодня особый день, особый настрой. Хочется чего-то особенного. Катрин знает, чего она хочет. А Глеб парень хоть куда. На лицо не урод. Среднего роста, без особого размаха в плечах, но хиляком его никак не назовешь. В общем, девчонкам он всегда нравился. Так что ничего удивительного, что для сегодняшней романтической ночи Катрин выбрала его.

Они подошли к ее дому. Она повела его к своему подъезду. И у Глеба снова вдруг возникло ощущение нереальности происходящего. Слишком все просто. Что-то должно произойти. Что-то должно помешать яркому финалу этой истории.

И это что-то произошло. У подъезда на лавочке сидели два парня. Они оба поднялись навстречу Катрин. Глеб узнал и того, и другого. Первый – Красновский, второй – из его команды.

– Привет, Демьян! – с едва уловимой небрежностью поздоровалась с ним Катрин.

А ведь она живет не абы где, а в пятом микрорайоне. Здесь правят бал «пятаки». И Демьян здесь довольно известная личность... Сейчас он свистнет, и набежит толпа. А Глеб один, без прикрытия. Бить его будут долго и скорее всего ногами в живот. Невеселая перспектива. М-да...

– Ты куда такая красивая? – спросил Демьян.

На его грубом лице появилось некое подобие улыбки.

– Домой.

– А этот хмырь куда прет? – Он с ожесточением посмотрел на Глеба.

И сделал шаг в его сторону.

– Я не хмырь, – в свою очередь надвинулся на него Глеб. – А иду я жарить яичницу. Одна яичница сегодня уже была. Могу второй угостить...

Демьян понял, про какую яичницу идет речь. И невольно подался назад.

Не он ли часа два-три назад валялся в воротах с отбитыми яйцами?.. И вообще, что за день сегодня такой? Куда ни ткнись, всюду Демьян. Везет ему сегодня на этого дятла. Или как раз напротив, не везет...

– Глеб меня провожает, – сказала Катрин. – А что тут такого?

– Ну да, – ухмыльнулся Демьян. – Ночи сейчас темные, без охраны никак нельзя. Но тебя, Катюха, уже проводили, да? Иди домой. А мы с этим красавчиком пообщаемся...

Наверняка общение будет очень тесным. И с множественными телесными повреждениями. Для обеих сторон... Демьян будет мстить Глебу за свое поражение и унижение на футбольном поле. Глеб же будет от него отбиваться... Рука скользнула в карман брюк. Нащупала нож... А как вы думали? Это в деревнях дерутся на кулаках. По простоте душевной. А здесь город. Простаков здесь мало. Если пошла серьезная драка, доставай или пику, или нунчаки, или кастет. Тогда есть шанс выжить...

Демьян тоже далеко не простак. Он быстро смекнул, что к чему. Тоже сунул руку в карман. Но никто из них не решился «обнажить шпагу» в присутствии дамы. Они оба застыли в безмолвном противостоянии. И неизвестно, как долго они пожирали бы друг друга взглядами, если бы не Катрин.

– Демьян, ты мне что-то сегодня не нравишься, – с явным недовольством сказала она.

– А когда я тебе нравился? – с затаенной обидой спросил он. – То один тебя провожает, то другой... Теперь этот хмырь...

– Это не хмырь. Это Глеб... И Глеб проводит меня до дверей. Пошли, Глеб!

Демьян и его кент неохотно расступились, пропустили их.

– Ничего, мы еще встретимся, – услышал Глеб шипение за спиной.

Придурок Демьян остался на улице. Будет ждать его возвращения. А не дождется. Потому что Глеб останется у Катрин... А если не останется? Если Катрин возьмет да не пустит его к себе?.. Не зря же его одолевало недоброе предчувствие...

Но все недоброе уже позади. А впереди уютная квартира и соблазнительная перспектива.

– Кофе? – спросила она.

– Да, – кивнул он. – Желательно в постель...

– Ты точно как тот поручик, – улыбнулась она.

Только улыбка вышла какая-то натянутая. Было видно, что ей не до амурных вольностей. Что-то гложет ее.

К себе в постель она его не потащила. Но повела на кухню. Открыла настежь окно. Затем вытащила из шкафчика пачку «Винстона», закурила. Ну да, она уже не школьница. И имеет полное право курить папины сигареты на маминой кухне. А может, это ее собственные сигареты. Может, она уже давно курит... Ведь он так мало знает о ней. С ума сойти, такая классная девчонка. А он только сегодня всерьез обратил на нее внимание. Ничего, у него есть шанс наверстать упущенное.

– Достал меня этот Демьян, – глядя в окно, сказала она. – Вон сидит, придурок.

– Придурок, – кивнул Глеб.

Катрин стояла в очень интересной позе. Голова в оконном проеме, руки на подоконнике, попка, так призывно выставленная назад. А если учесть, что у нее облегающее платье и почти полностью открытая спина... Глеб уже не думал ни о каком Демьяне. Пошел он к черту, этот недоделок! Сейчас его волновала Катрин и то, зачем они сюда пришли.

– С детства за мной бегает.

– Тогда это не он придурок. Тогда это я придурок. Это я должен был за тобой с детства бегать...

– А ты меня только сегодня и заметил, да? – с нескрываемым упреком спросила она.

– Я же говорю, что это не Демьян, это я придурок...

Сил терпеть больше не было. Он тихо подошел к ней. Руками нежно взял за бедра и пахом прижался к ее задним выпуклостям. Как раз тот случай, когда можно схлопотать по морде.

– Ты точно придурок, – запрокидывая голову назад, томно прошептала Катрин.

Она не отстранилась. Напротив, еще теснее прижалась к нему. Тело ее дрожало, как плохо отрегулированный холодильник.

– Выключи свет... Придурок...

А может, и не надо ничего выключать. Он сейчас распластает Катрин на подоконнике, она будет громко стонать и скрести ногтями по стеклу. А дауновец Демьян пусть все это видит и скрежещет со злости зубами... Мысль, конечно, интересная. Но Катрин не шлюха. И тем более не орудие мести...

Глеб рывком оторвался от Катрин, нашел выключатель, погасил на кухне свет. И снова дорвался до сладкого, которое уже, похоже, вовсю истекало нектаром...

Платье снималось легко. Глеб нащупал «молнию». Расстегнуть замок, небольшое усилие, и «змеиная кожа» свернется кольцами у ее ног. Катрин будет стоять перед ним в одних трусиках, в туфлях на высоких каблуках...

От восторга у Глеба кружилась голова. Что ни говори, а у него еще не было такой женщины, как Катрин. Да, женщины. Ей всего семнадцать. Но она уже взрослая.

Он бы уже давно стянул с нее платье. Но не спешил. Он тоже достаточно взрослый. Во всяком случае, не тот сопливый юнец, как многие в его возрасте. Может быть, он и не блещет умом и знаниями. Зато он хорошо знает, что, где и почем. Ему тоже семнадцать. Но он уже отлично знает, что такое жизнь и под каким соусом ее подают к столу. И по амурной части у него есть кое-какой опыт. Он знает, что надо женщинам и чего они ждут от мужчин...

– Ты самая лучшая, – нашептывал он. – Ты само совершенство...

Его пальцы нежно гладили ее грудь. Для этого даже необязательно было снимать платье. Достаточно было положить руки на обнаженную спину, а дальше они скользили вдоль ребер, проникали под ткань и встречались с упругими теплыми мячиками.

– Ты даже не представляешь, как мне хорошо, – ласкал он ее слух. – Я не знал, что может быть так хорошо...

А дальше должно быть еще лучше...

Катрин уже изнывала под его ласками. Он слышал ее громкое дыхание, ощущал жар ее тела. Голова запрокинута назад, бедра извиваются в такт с его движениями. Наверняка между ног у нее оазис в Сахаре – жаркий и влажный.

Платье само упало к ее ногам. Она осталась в одних трусиках. Но и этот кусок шелковой материи скоро отлетел в сторону. Разделся и сам Глеб. Они стояли нагишом у самого окна, под которым расположился недоделок Демьян. Жаль, что он ничего не видит. Не видит. Но, возможно, догадывается... Козел!

– Ты самая красивая... Ты самая лучшая...

Эти слова действовали, как заклинание Али-Бабы. Катрин развела ноги в стороны, и ее «Сим-Сим» открылась. Пора запускать туда разбойника...

Пещера у нее сырая и горячая. Да, она точно не девочка. Она взрослая искушенная самка. Глеба одолевала гордость за себя. Он тоже опытный любовник... А ведь они только что закончили школу...

Внутри у нее было еще и тесно. Хоть и скользко, но «половой разбойник» продвигается с большим трудом. А еще какое-то препятствие. И его, оказывается, не так-то просто преодолеть. Глеб сделал усилие и заметил, как поморщилась Катрин.

– Тебе больно? – участливо спросил он.

– Нет, ничего, все хорошо, – соскальзывая с него, прошептала она.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем... Мы продолжим... Только не здесь...

Она резко повернулась к нему лицом. Распутно улыбнулась. И закрыла его губы долгим затяжным поцелуем. Ее горячий язык жадно ласкал его небо. Да, целоваться она умела. Но только для него это не наслаждение. Это каторга. Потому что нет сил больше терпеть. Давно уже пора перейти к заключительной части...

Катрин пытала его недолго. Отстранилась от него, туманно улыбнулась и быстрым шагом вышла из кухни. Он устремился за ней. И догнал ее в спальне. Накидка с кровати – долой. Скрип пружин, жар ее тела, сладкий вкус ее губ... Сейчас он мог целоваться с ней сколько угодно долго. Сейчас он мог совместить прелюдию и финал. Его разбойник врывался в пещеру...

Снова препятствие на пути к сокровищам. Снова Катрин морщится от боли. Но уже не отстраняется. Напротив, сама подается вперед, помогает ему... Все, препятствие сломлено. Путь к сокровищам свободен... Глеб достиг заветной глубины, подался назад, снова нырнул.

Все чаще, все быстрей...

Катрин уже не изнывает от наслаждения. Глаза закрыты, на лице спокойное блаженство. Как будто ей больно, но вместе с тем и хорошо... Впрочем, Глебу не до нее. Он уже вошел в раж. Эгоизм самца взял над ним верх. Он уже не может остановиться...

Все чаще, все быстрей...

Катрин снова заводится. Ей снова невыносимо хорошо. Губы тянутся к нему, из груди вырывается стон. Руки запрокинуты назад – извиваются на простыне, как две змеи...

Глебу хорошо. Очень хорошо. Невыносимо хорошо. Нет больше сил держаться... Хватит! Вспышка страсти, взрыв наслаждения... Такое ощущение, будто он летит в пропасть. Но при этом он твердо знает, что его ждет мягкое приземление. И все равно, так не хочется падать. Но, увы, крылья его больше не держат...

Посадка в самом деле была мягкая. Он всем телом навалился на Катрин, но тут же повернулся на бок, отстранился от нее. Его разбойник жалок и полон раскаяния. И даже красный от стыда... Слишком красный... Как будто в краске... Фу-ты ну-ты! Да это же кровь!

И на простыне под Катрин тоже красное пятно. Бляха-муха! Да она целка! В смысле была...

– Не понял! – всполошился он.

– Чего тут непонятно? – пожала она плечами.

Вид у нее безучастный. Лежит как бревно. Руки запрокинуты за голову, глаза устремлены в потолок.

– Чего тут не понятно? – повторила она. – Ты лишил меня девственности. Что тут такого?

– Я... Ты... Я не думал...

– А что ты думал? Ты думал, что я развратная девка?

– Да нет, не думал...

– Но ты же не особенно удивился, когда я потащила тебя к себе. Только не говори, что ты был сильно пьян... Ты все понимал...

– Ну да, выпили чуть-чуть... Ну да, я все понимал... Только я не думал, что ты... Что все так будет...

– Ты не считаешь меня развратной девкой? – спросила она.

Взгляд по-прежнему устремлен в потолок.

– Нет, конечно...

– И правильно делаешь... Я не развратная... Хотя, если честно, иногда находит. Хочется праздника, веселья, чтобы жизнь била ключом... И чтобы мужчина был рядом. Симпатичный. Сильный. Чтобы мне с ним было хорошо...

– Я слышал, у тебя были мужчины. Так, краем уха слышал...