Глава 2

В темной прихожей пахло кошачьим пометом, гнилым мясом и хлоркой. На какой-то миг мне показалось, что в этой, а не в соседней квартире произошло убийство, после чего трупы какое-то время разлагались в тепле, а место происшествия затем обработали хлорной известью. Но больше всего меня расстроило, что хозяйка квартиры, сгорбленная годами старушка с беззубым ртом приложила к уху ладонь. Обоняние мое хоть и тонкое, но неприхотливое и, в общем-то, привычное к дурным запахам. Обидно было, что зря насилую его, ведь женщина глухая и толку от нее не будет. И все же я не отступился от своей затеи, смело закрыл за собой дверь.

– Меня интересуют ваши соседи по лестничной площадке! – громко сказал я и кивком головы показал влево, в сторону, где произошло убийство.

– Чего вы кричите? – искренне удивилась женщина.

И в ожидании ответа приблизила ко мне ухо, за которым, словно локатор, шевелилась раскрытая ладонь.

– Меня ваши соседи интересуют, – более тихим голосом повторил я.

– Какие?

Движением головы я снова показал в сторону злополучной квартиры.

– А-а! Ира и Глеб!.. А что-то случилось?

– Ну, можно сказать, что да, – тоскливо посмотрел я на старушку.

Уже весь дом в курсе, что произошло в квартире номер девять, а она ни сном, что называется, ни духом. И это при том, что лишь стенка отделяла ее квартиру от спальни потерпевших.

– Вы не кричите, не надо, – не отнимая ладони от уха, пальцем свободной руки укорила меня бабушка. – Так что там случилось?

– А вы разве ничего не слышали? Сегодня, в районе пяти утра, за стенкой никто не шумел?

– Нет… Я вообще хорошо слышу. И сплю чутко… В пять утра, говорите?.. Я сегодня ночью в четвертом часу встала, ни в одном глазу. Валерьянки накапала, думала еще часок бы прихватить, а не помогло. Мне тут капли Зеленина посоветовали купить, говорят, хорошо помогает. Как вы думаете, это лучше, чем валерьянка?

Отвечать на этот сумбурный вопрос я не стал.

– Значит, ничего не слышали?

– Нет, ничего… Может, все-таки скажете, что произошло?

– Убийство произошло. Соседей ваших убили.

– Да что вы такое говорите! – ахнула старушка, ладошкой прикрыв рот. – Обоих?

– Обоих.

– Топором?

– Почему топором? – взбодрился я.

– Ну, Костя грозился, что зарубит Глеба! – не моргнув глазом, ответила она. – Вот я и подумала…

– Какой Костя? – спросил я, вмиг забыв о дурных запахах.

– Ну, сосед наш. Костя его зовут. Его отец с моим сыном дружил, ох, и озоровали… А Костя нет, Костя тихий…

– Тихий, а Глеба зарубить грозился?

– Так в тихом же омуте черти водятся.

Может, черти эти и выскочили сегодня наружу? Да с топором!..

– А что, между ними ссора произошла?

– Да, ругались они очень. На лестничной площадке стояли и кричали друг на друга. Я дверь открыла, слышу, а Костя говорит ему, что топор возьмет и по голове ему даст.

– А из-за чего сыр-бор был? – спросил я.

И та про топор говорила, и эта, только в одном случае опасность угрожала Ирине, а в другом – Глебу.

– Ну, как из-за чего? Из-за женщины! – воскликнула старушка, распрямив вдруг спину и округлив плечи. – Из-за чего еще дерутся мужчины?

– А они дрались?

– Не знаю… Но, может быть, сегодня… Жаль, ничего не слышала…

– А какую женщину они делили?

– Известно какую! Из-за Ирины скандал был!.. Костя был ее парнем, а Глеб ее взял и отбил. Как у них это было, я не знаю, но Костя не смог смириться…

– Так, понятно. И когда он угрожал Глебу топором?

– Да недавно совсем.

– До свадьбы или после?

– После, конечно. Свадьба еще в прошлом году была. Меня, правда, не пригласили, ну да ладно…

– И как мне Костю найти?

– А зачем его искать? В нашем подъезде он живет, на втором этаже, в шестнадцатой квартире… Даже не знаю, чего он так злился. Ирина к нему домой ходила… – понизив голос, со скабрезной хитрецой сообщила старушка.

– Зачем? – простодушно спросил я.

– Ну, а то вы не знаете, зачем женщины ходят к мужчинам? – мягко взяв меня под локоток, с заговорщицкой доверительностью сказала она. – Я иногда в подъезде убираюсь, на втором этаже полы мыла. Недавно это было, смотрю, выходит от него, плащ нараспашку, юбка короткая-прекороткая, как у… Прости господи, что скажешь!.. Хоть бы поздоровалась…

– Ладно, разберемся, – озадаченно поскреб я пальцами небритую щеку.

Насколько я помнил, Арина считала свою сестру чуть ли не образцом супружеского благочестия, а тут вырисовываются особые отношения с замечательным соседом.

Покинув дурнопахнущую квартиру, я до предела наполнил воздухом легкие и с чувством выдохнул. И тому, что мое обоняние больше не страдает, радовался, и тому, что взял след.

С первого этажа доносились голоса – это за прикрытой дверью, в квартире номер девять следователь описывал под протокол трупы и обстановку вокруг них. А на втором этаже было тихо. Хотя бы какая собака за дверью гавкнула, почуяв чужака.

Было тихо и за дверью квартиры с номером шестнадцать. Я не торопился нажимать на кнопку звонка. Тихонько приблизился, приложил ухо к верхнему дверному полотну с потрескавшейся от времени краской. Тишина. Но я продолжал напрягать слух, и, как оказалось, не зря. За дверью послышался шум, как будто что-то упало, а затем – приглушенный мужской голос. Только тогда я дал о себе знать.

Но сколько ни давил на кнопку звонка, дверь оставалась закрытой. Видно, понял чижик, чей пыжик обчирикал. Понимает Костя, что соседи уже могли рассказать о его конфликте с погибшим Глебом, поэтому боится высовываться из квартиры. Затаился в ожидании, когда уедет оперативно-следственная бригада и вооруженный наряд. Вот когда все успокоится, тогда он и уберется отсюда. Во всяком случае, так думал я, и, пожалуй, небезосновательно.

Приложив ухо к двери, я услышал скрип половицы. Похоже, хозяин квартиры подкрадывался к выходу с другой стороны от меня. Тогда я снова нажал на кнопку звонка и, не дождавшись требующейся реакции, шумно спустился на первый этаж, но тут же повернул назад и беззвучно поднялся на второй.

Дверь приоткрылась как раз в тот момент, когда я вплотную приблизился к ней. Если парень решил разведать обстановку, то я заставил его пожалеть о допущенной глупости. Просунув руку в дверную щель, в клещи, образованные большим и остальными четырьмя пальцами руки, я поймал крепкий мужской кадык. С продавливающей мощью продолжил движение вперед и прижал к стене высокого, довольно-таки крепкого на вид парня.

– Уголовный розыск, капитан Петрович!

– Вы… Вы не имеете права! – возмущенно прохрипел парень.

У него была мощная шея и могучие плечи, но он даже не пытался сопротивляться. Именно поэтому я и ослабил хватку.

– Ну как же не имею! Ты – вор, ты проник в чужую квартиру! – нахраписто наседал я.

– Это моя квартира!

– Ах, вот как!.. Тогда извини!

Не спуская с парня глаз, я отступил на шаг назад.

– Я буду жаловаться!

Он не был похож на классического жалобщика. Голова крупная, вытянутая сверху-вниз, такой же направленности был у него и взгляд черных глаз. Даже сейчас, зажатый в угол, он смотрел на меня свысока. Нос широкий и длинный, как у человека, привыкшего идти напролом таранной галерой. Большой рот, массивная нижняя челюсть: первое удобно для захвата и удержания добычи, второе – для ее перемалывания. Руки сильные, как у палача, привыкшего к топору и плахе.

– Это мы уже проходили… – снисходительно хмыкнул я. – Ты Костя?

– Ну да, а что?

– То, что поговорить надо.

Я показал ему, чтобы он следовал в комнату с открытой двухстворчатой дверью: судя по всему, в гостиную, где удобно было вести допрос. Парень пожал плечами, но возражать не стал.

Я прошел за ним в комнату и слегка оторопел, увидев Арину. Она сидела в кресле, уныло сложив руки на сведенных вместе коленках, и смотрела себе под ноги.

– Та-ак! Это уже интересно!

Я кивком головы показал парню, чтобы он сел на заправленный диван, но сам остался в дверях, чтобы оттуда контролировать обстановку. Мало ли что придет на ум этому дуэту.

– Вот, значит, куда вы спрятались от меня, мисс… Или миссис?

Теперь я знал, что за девушка в распахнутом плаще и мини-юбке выходила из шестнадцатой квартиры. Обозналась, выходит, старушка. Хотя и не факт.

– Мисс… – спрятав глаза, угрюмо буркнул Костя. – Мы не женаты.

– А чего так? Нашел замену Ирине, так женился бы на ней. Или она не хочет?

– Хочет, не хочет – какая разница? Да и не замена это…

– А чего так небрежно?

– А это не ваше дело, капитан.

– Да, не ваше! – несмело возмутилась Арина, но, глянув на Костю, взбунтовалась по-настоящему. – Это мое дело! И для меня есть разница, собираешься ты жениться на мне или нет! Потому что ты мне надоел, и я от тебя ухожу!

Она очень эффектно изобразила праведный гнев, под парусами которого попыталась проскочить мимо меня. Но я твердой рукой преградил ей путь, не позволив покинуть комнату, а затем и квартиру.

– А вот уходить совсем не обязательно.

– Но мне нужно!

Она двумя руками взялась за мою руку, шлагбаумом перекрывающую дверной проем.

– А мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Вызывайте повесткой, – отпустив мою руку, боязливо потребовала она.

– Повесткой вызывают свидетеля. А вы, Арина, увы, подозреваемая. И я имею полное право задержать вас и под конвоем доставить в отделение. Так же как и вас, гражданин…

Я сверлил Костю взглядом до тех пор, пока он не догадался назвать свою фамилию. После чего я обратился к Арине с тем же требованием. Он – Северьянов, она – Верховцева. Разумеется, чтобы установить истину по делу, этого было мало. Поэтому, дождавшись, когда Арина вернется в кресло, я продол-жил разговор.

– Итак, первый вопрос, – обращаясь к парню, хлестко сказал я. – Почему вы, Константин, не открывали мне дверь?

– Э-э… Я не слышал, как вы звонили…

– Если вы знаете, что я звонил в дверь, то не могли не слышать. Стыдно, гражданин Северьянов, очень стыдно… Вы угрожали гражданину Сухнову расправой, вы угрожали зарубить его топором.

– Кто вам такое сказал? – побледнел парень.

– Было, я спрашиваю, или нет?

Я смотрел на Костю, пытаясь обнаружить изъяны в его внешнем виде; прежде всего, меня интересовали следы крови на его руках и одежде. Искал, но ничего не находил, что, впрочем, не меняло моего представления о субъекте. Меня настораживало, что волосы у него были мокрые – видно, после душа. А футболка и спортивные брюки совсем свежие, как будто только что после стирки и глажки. Он мог избавиться от окровавленной одежды и перчаток, чтобы затем вымыться и переодеться в чистое. Одним словом, тщательный досмотр квартиры не помешает, но с этим спешить я пока не вправе. А надо было бы похозяйничать здесь, тогда, может, и орудие убийства обнаружится.

– Ну, было, – не глядя мне в глаза, угрюмо отозвался Костя. – Но это не я.

– Что не ты?

– Не я Глеба зарубил.

– А с чего ты взял, что его зарубили?

– Ну, как с чего? Арина сказала…

– А она откуда могла знать? – спросил я с таким удовольствием, с каким рыбак видит, как уходит под воду поплавок. – Я не говорил ей, что произошло с Глебом.

– Вы не говорили, а я сама видела, – подавленно сказала Арина. – Пока вы там, у автобуса были, я в квартиру заглянула. Глеб на кровати лежал, голова у него вся в крови…

– Во-первых, вы, девушка, зря это сделали. В квартире остались ваши следы, а это улика против вас. А во-вторых, с чего вы взяли, что Глеба Сухнова зарубили? Может, его тяжелым молотком, например, до смерти забили?

– Ну, может быть.

– А может, все-таки топор?

– Не знаю.

– А могу я взглянуть на этот топор?

– Вы что, издеваетесь? – с пугливым возмущением посмотрела на меня девушка. Откуда у меня может быть этот топор?.. Да и топор ли это?

– Топор? – пристально посмотрел я на парня.

– Да я откуда знаю!.. – протестующе воскликнул он. – И не надо нас путать… Не знаю ничего! И никого не убивал!

– Да, но расправой вы угрожали, – напомнил я.

– Угрожал… В том-то и дело, что угрожал! – вспылил Костя. – Поэтому и боялся вам дверь открывать! Знал, что на меня валить все будете!

– И чистосердечное признание требовать, – подсказал я.

– Да, и чистосердечное признание требовать.

– А может, лучше явку с повинной?.. Арина подтвердит, что ты был не в себе, когда шел убивать, а за убийство из ревности в состоянии аффекта много не дают. Отсидишь пять-шесть лет и вернешься домой. А так ведь пожизненное дадут. Тебе это нужно?

– Но я не убивал! – отчаянно мотнул головой парень.

– Да, но твое поведение кажется мне странным.

– Вот этого я и боюсь!

– Честное слово, он не убивал, – вступилась за него Арина. – Мы провели ночь вместе, и я могу подтвердить, что Костя не выходил из квартиры.

– Охотно верю, что эту ночь вы провели вместе, – кивнул я. – Но и ваше поведение, девушка, вызывает подозрения.

– И чем же оно подозрительно?

– Во-первых, вы скрылись с места преступления, – преувеличил я. – А во-вторых, живете с человеком, который любит вашу сестру и который, возможно, убил ее… Увы, но это дает мне право задержать вас, так же как и гражданина Северьянова.

Мне казалось, что допрос лучше продолжить в отделении. Так будет эффективней, чем продолжать его в родных для Северьянова стенах. Поэтому я по телефону связался с начальником оперативно-следственной группы, вкратце изложил ему ситуацию и, получив добро, вызвал наряд.

Но в отделение отконвоировали только Северьянова. Верховцеву я оставил на съедение самому себе.

Определенно, Арина нравилась мне как женщина, но щадить ее я не стал. И опять же с согласия следователя провел в квартиру, где произошло убийство.

Труп ее сестры все еще лежал на полу в гостиной, но уже накрытый простыней. Судмедэксперт произвел первичное обследование и отписал его патологоанатому, а за телом вот-вот должна была прибыть спецмашина. Но даже под простыней покойница внушала Арине ужас. Девушка даже попыталась покинуть комнату, но я удержал ее и чуть ли не силой заставил сесть на диван. В расчете на то, что в присутствии мертвой сестры она не сможет мне соврать. Я поступал грубо и даже подло, оправдания своему поведению находил, но слишком уж хлипкими они мне казались, чтобы воспринимать их всерьез. И, тем не менее, допрос продолжался.

– Арина, что происходит? – спросил я, с упреком взывая к ней.

– Это вы у меня спрашиваете? – оторопело посмотрела на меня девушка. – Это я должна спросить у вас, что происходит!

– Но спрашиваю я. Потому что мне совершенно не нравится позиция, которую вы занимаете по отношению к вашей сестре. У Константина был роман с Ириной?

– Да, был, – кивнула девушка, обморочным взглядом зацепившись за красное пятно на простыне.

– Тогда почему она вышла замуж за Глеба?

– Потому что влюбилась в него… Глеб и Костя дружили, но из-за Ирины разругались в пух и прах.

– Бывает.

– Так не должно было быть! – Арина всхлипнула и разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Почему?

Ответа мне пришлось ждать довольно долго, но все-таки я его услышал.

– Потому что я была с Глебом. Ирина с Костей была, а я с Глебом… Я Глеба любила, а он полюбил Ирку! Разве это справедливо? – остервенело спросила девушка.

– Не знаю, справедливо это или нет, но меня это, признаться, удивляет. Вы же с Ириной похожи как две капли воды.

– Да, только капля бывает чистой, а может быть и с примесью!

– Не понял.

– А что тут непонятного?

С отчаянием отвергнутой, длинными акриловыми ногтями Арина царапнула себя по щеке в том месте, где ее перечеркивал хоть и не уродливый, но все же заметный шрам.

– Это я в детстве с лестницы упала, а там стекло… А это Ирка банку разбила, я знаю! Она во всем виновата!

Арина готова была разрыдаться вновь, но ее взгляд уткнулся в труп под простыней, и слезный всхлип застрял в горле.

– Ой, что же я такое говорю! – опомнившись, всплеснула она руками. – Не виновата она ни в чем! Сама полезла!.. Ох, и дура же я! Какая дура!

– Арина, я смертный, меня вы можете обмануть, – пошел я на хитрость. – Но у вашей сестры душа бессмертная. Она все видит и все слышит. Покайтесь перед ней, попросите прощения.

– В чем покаяться?

Я мог бы красочно разрисовать перед ней фабулу убийства. Константин Северьянов теряет любимую девушку, сама Арина – любимого парня. Один в отчаянии угрожает убить Глеба Сухнова, другая сходит с ума от ненависти к своей разлучнице сестре. Разбитые сердца сплачиваются в реваншистско-полюбовный союз, в итоге возникает и осуществляется заговор против счастливой пары.

Немного о деталях. Насколько я понимал, окно в квартиру Сухновых не было взломано. Значит, кто-то открыл его изнутри. Кто? Это могла сделать Арина. Может, осталась ночевать у сестры, а под утро открыла окно и впустила в дом Северьянова. Он, конечно, мог войти через дверь, но преступникам нужно было создать видимость разбойного нападения со стороны. Поэтому Константин и проник в дом через окно и тем же путем покинул его. И орудие убийства унес…

Я постарался кратко выразить свою мысль.

– В том, что вы помогли Косте отомстить. За себя отмстить и за него.

– Кому он мстил? – уличаще сощурилась Арина. – Никому он не мстил… И я не собиралась мстить Ирке!

– Мне кажется, вы не до конца поняли, что происходит. Костя находится в отделении, сейчас он начнет давать показания. Он даст показания и против себя, и против вас. И эти показания будут отражены в протоколе. А это, Арина, уже статья.

– Но ведь он ни в чем не виноват… И я тоже… Да, я отомстила Глебу, но не так, как вы думаете…

– А как?

– Переспала с Костей… Вы думаете, почему я сегодня так рано встала? С Глебом хотела встретиться! Чтобы он видел, где я ночь провела. Стояла на площадке, ждала, когда он выйдет. Он обычно рано на работу уходит… Ждала его, а наскочила на вас… Так все глупо вышло, что слов нет…

– Я и говорю, что глупо все. Очень глупо. Сейчас Костя оговорит вас, и тогда вы, а не он окажетесь крайней.

– Крайней – это как? Я убила свою сестру? Вы хоть соображаете, что говорите?

– Значит, все-таки Костя? – спросил я, изобразив полную уверенность в том, что убийцей может быть кто-то из них двоих – или Арина, или ее любовник.

– Что Костя? – недоуменно посмотрела на меня девушка.

– Куда он топор дел, спрашиваю?

– Не знаю… То есть не было у него никакого топора. И не убивал он никого… И вообще, я больше не могу! Уведите меня отсюда!

Я и сам видел, что девушка находится на грани, поэтому вывел ее во двор на свежий воздух. Попытался посадить на скамейку, но Арина мятежно покачала головой.

– Я хочу домой, мне нужно к маме…

– Думаю, ваша мама сама скоро будет здесь.

– Да, наверное, – кивнула девушка.

И, обхватив руками голову, опустилась на скамейку. Я попытался продолжить наш с ней разговор, но, увы, она больше не желала отвечать на мои вопросы.