– Звонил я в больницу, – деловито сказал Райков. – Состояние у Севрюгина неважное. Сделали шунтирование, но возникли какие-то осложнения.

– Неслабо сердечко екнуло на фоне чудесной новости о последствиях развода.

– Как же он так облажался? – в раздумье спросил капитан.

– И он, и его юрист. С Дианой разговаривал?.. – спохватился Игнат.

– Пока нет. В Дмитрове она, у родителей. Ехать надо. А с людьми туго. – Райков с надеждой глянул на Игната.

– Если нарисуешь поручение следователя. Как внештатному сотруднику полиции.

Игнат понимал, что просит у Райкова филькину грамоту, но в его случае лучше что-то, чем ничего.

– Может, лучше повестку с печатью?

Игнат кивнул.

Заявку на регистрационные номера и техпаспорт Игнат подал еще вчера, утром все получил. Потом он съездил в ОВД, поговорил с Райковым и отправился к Ирочке, которая жила в Марьиной Роще. Оттуда рукой подать до Бутырского шоссе. Это прямой путь на Дмитров, к Диане.

Именно отсутствие проблем и настораживало Игната. Он уже давно заметил, что чем лучше начинается день, тем хуже заканчивается.

Ирочка жила в элитном доме, стоявшем на охраняемой территории. Игнату даже не пришлось ничего объяснять. Он подъехал к пункту охраны на своей новенькой машине, и шлагбаум поднялся как будто сам по себе.

Двери в подъезд были открыты настежь, а консьержка даже не подумала остановить его. Но Ирочки дома не было, дверь никто не открывал. Вот тебе и хорошее начало дня.

Игнат спустился вниз, подошел к своей машине и увидел, как во двор въезжает красный «Инфинити». Возле него как раз находилось свободное место, на которое Ирочка и нацелилась.

Проезжая мимо Игната, дамочка скользнула по нему липким паточным взглядом. Видный мужчина возле дорогой машины – магнит для одинокой женщины. Но при этом Ирочка не узнала его.

Из машины она выходила, кокетливо поигрывая бедрами, но делала вид, будто не замечала Игната. На этот раз Ирочка не забыла накрасить брови. А волосы ее были уложены совсем недавно. Возможно, Ирочка как раз вернулась из салона красоты. Сарафан на ней стильный, но недорогой, из тех, которые не жалко будет выкинуть, если вдруг его испортит какая-нибудь химия. Мало ли что может случиться в салоне красоты.

Ирочка повернулась к нему спиной, обходя свою машину спереди. Игнат обогнул ее сзади. Они едва не столкнулись.

– Ой! – Он улыбнулся.

– Что это значит? – с кокетливым недовольством спросила она.

– Хотел бы с тобой познакомиться, но уже поздно.

– Да, где-то я тебя видела. Ты охранник из больницы! – Ирочка заставляла себя поверить в очевидное.

– Сейчас я как раз свободен от исполнения. – Игнат улыбнулся, продолжая изображать радость.

– Да? – Ирочка выразительно глянула на его машину.

Он кивнул в ту же сторону и пояснил:

– Подарок от бывшей жены.

– Да?

– Так же, как у тебя.

– У меня нет бывшей жены.

– У тебя есть бывший муж.

– И что? – Ирочка нахмурилась.

– Ничего. Я же не следователь, обвинение не предъявляю. Так что ты зря напряглась.

– Какое обвинение?

– Не знаю. – Из одного кармана Игнат достал повестку, из другого – авторучку.

– Что это?

– Повестка. На допрос к следователю.

– Это что, шутка такая?

– Нет, просто у следователя вопросы к тебе возникли.

– Какие вопросы?

– Вдруг это ты Леру заказала? – с сочувствующим видом предположил Игнат.

– Я?! Леру?! – Ирочка шарахнулась от него.

– Вы же что-то там нахимичили с брачным договором.

– С каким еще договором? – Дамочка не на шутку разволновалась.

– Лера подменила брачный договор, твой бывший муж подписал его, не читая, и сейчас за это расплачивается. Как ты того и хотела.

– Я хотела? Ну знаешь!.. – Ирочка психанула и рванула к своему подъезду.

Игнат не останавливал ее. Он был почти уверен в том, что дамочка никуда не денется. У самой двери она действительно повернула назад и, стараясь держать себя в руках, подошла к нему.

– Ты правильно все поняла, – сказал Игнат. – Я не следователь, а всего лишь спецкурьер. Мое дело маленькое. Вот здесь распишись!

Но Ирочка даже не глянула на повестку.

– Не буду я расписываться! И не получала я ничего!

– Приводом доставят. В наручниках. А люди будут видеть. – Игнат бесстрастно обвел рукой пространство вокруг себя.

– В наручниках? За что? – Ирочка готова была вот-вот топнуть ножкой.

– Ты спрашивай, не стесняйся. Может, что-нибудь посоветую. Я же тебе не враг.

– Но и не друг. – Голос ее звучал утвердительно, а на Игната она смотрела с вопросом.

Вдруг он совсем не прочь подружиться с ней?

– Давай так. Ты расскажешь мне правду, и мы вместе подумаем, что нам делать.

– Не заказывала я Леру!.. Зачем?

– Вот! Это уже грамотный вопрос. Давай попробуем найти на него ответ.

– Ты о чем? Лера собиралась расторгнуть договор, который мне совсем не выгоден!

– А зачем же вы его тогда заключили?

– Мы заключили? – Ирочка жалобно глянула на него.

– Ты попросила Леру, она подменила договор.

– Может, и попросила. – Дамочка вздохнула.

– Она послушалась, подменила. А потом пошла и во всем призналась.

– А кто ее об этом попросил?

– Кто?

– Я!

– Да? Тогда придется задать удивительный вопрос. Зачем?

– А вот взяла и попросила!

– Нет, ты меня не удивила. Может, со следователем прокатит?

– Вдруг на меня раскаяние нашло?

Игнат покачал головой. Нет, раскаяние здесь ни при чем. Достаточно заглянуть Ирочке в глаза, чтобы понять это.

– Что, не веришь?

– А давай-ка я поверю в твое прозрение. Вот повестка и ручка.

– Хорошо. – Ирочка расписалась в получении, забрала повестку, оставила Игнату отрывной корешок. – А почему ты бумажки разносишь? – спросила она, в раздумье глядя на него.

– Я же охранник, нас обязали помогать следствию.

– Ты говорил, что тебя кто-то нанял.

– Нанял – это сильно сказано. Просто попросил узнать, что произошло с Лерой.

– Миронников попросил?

– Я узнал, он заплатил, и мы разошлись. Потом появился следователь, попросил помочь.

– Ты так и делаешь?

– Да, с желанием помочь невиновному человеку.

– Это как раз я и есть, – не задумываясь выдала Ирочка.

– Тогда почему бы тебе не сказать, почему вы с Лерой повернули назад?

– Если ты настоящий мужчина, то поймешь. Машина у тебя, прикид, – сказала она и окинула Игната одобрительным взглядом. – Мужчина ты не простой. С кольцом.

Игнат кивнул. Обручальное кольцо поблескивало на своем законном месте. Оно по-прежнему означало его статус женатого мужчины. Он не был свободен для других женщин.

– И со странностями, – продолжала Ирочка, неторопливо разжевывая собственные мысли. – Потому как работаешь непонятно кем. Да и выглядел ты, извини, как полное фуфло. Да, странный ты мужик. Но я не думаю, что ты хотел бы оставить свою жену с голым задом.

– Это ты о чем?

– Как думаешь, я имею право на достойную жизнь?

– Смотря что ты под этим подразумеваешь.

– Я знала, что ты так скажешь. – Она усмехнулась.

– Зато я не знаю, что ты ответишь.

– Может, зайдем ко мне?

Игнат кивнул. Да, он хотел осмотреть квартиру Ирочки. Его интересовал мужчина, который мог с ней жить или навещать ее. Сама она не справилась бы с Лерой. Может, та потому и смогла выжить, что имела дело со слабой женской рукой?

Разве любовь к юным прелестницам – это преступление? Аркадий Анатольевич Севрюгин не чувствовал себя виновным. Он же не насиловал девушек, а женился на них, содержал в настоящем и даже обеспечивал на будущее. Пусть по брачному контакту они не могли претендовать на его состояние, но ни одну из них он не оставил на бобах.

Да не так уж и много у него было молодых жен, всего три. Не считая Дианы. У всех квартиры, машины. Мало того, он упомянул их в своем завещании. Аркадий Анатольевич не собирался менять эту свою волю, хотя, если предчувствия его не обманывали, уже находился на пороге смерти. И на грани разорения.

Он лежал на удобной кровати в комфортабельной палате. Воздух здесь охлаждался, освежался, ионизировался, но пах почему-то сырой землей. В окно весело светило солнце, но в душе царил полный мрак. Где-то в углу палаты стояла костлявая старуха в балахоне. Коса у нее уже была наточена.

Дверь открылась, и в палату вошел Миронников. Когда-то Аркадий Анатольевич ценил его и даже уважал, а сейчас смотрел как на прохиндея.

– Можно?

Севрюгин едва заметно кивнул. Миронников подошел к кровати, остановился и провел рукой по спинке кресла, давая понять, что в ногах правды нет. Но Севрюгин не подавал ему знак садиться.

– Вы, главное, не унывайте, Аркадий Анатольевич. Все будет хорошо.

Севрюгин усмехнулся. Где же хорошо, когда главная виновница всего происходящего не может дать показания в его пользу? Калинина заварила кашу, она же могла и расхлебать ее, но у девочки амнезия. Или притворяется?

– Да, Калинина не может говорить, но к ее случаю привлечено резонансное внимание. Возбуждено уголовное дело. Если мы еще и злодея возьмем…

– Кто это мы?

– Я же говорил, что нанял охранника. Он у них там, в больнице, местный Коломбо.

– Надо было посерьезней человека найти.

– Кто под руку подвернулся. Да и мужик сам по себе серьезный, с ходу во всем разобрался, со следователем вроде бы спелся. Работа идет полным ходом. Уверяю вас, Аркадий Анатольевич, все будет хорошо.

Севрюгин смотрел на Миронникова и жалел о том, что не мог сказать ему: «Ты уволен!» Ему очень хотелось увидеть на его лице досаду, злость, недоумение, все то, что испытал сам, когда понял, в какую западню попал. Он угодил в яму, которую рыл для Дианы. Для этой сучки, которая теперь уперлась рогом и не хотела идти на мировую.

Но сейчас нельзя увольнять Миронникова. Тот допустил непростительную оплошность, чувство вины заставляло его искать выход из ситуации. Может, лапками он шевелил и бестолково, но быстро. Глядишь, и взобьет молоко в масло. Они выберутся на поверхность жизни.

При разводе Севрюгин мог претендовать всего на десять процентов от подконтрольного ему финансового оборота. С одной стороны, это крохи, с другой – рычаг воздействия.

– Ты говорил с Дианой?

– Она не хочет меня видеть, – сказал Миронников.

– Достучись до нее и скажи, что если компромисса не будет, то я пойду на принцип. Пока это возможно, разорю свою собственную компанию! Ей достанутся только долги!

– Да я говорил. Не понимает!

– Еще скажи!

– Я-то скажу. Но вы же видите, что появилась возможность отбить все!

– Эта возможность даже не помнит, как ее зовут! – выдал Севрюгин и закрыл глаза.

В нем иссякли и силы, и эмоции. Закружилась голова, навалилась одышка. Он махнул рукой, отсылая Миронникова. Пусть проваливает. Но если до завтра компромисс не будет достигнут, то придется прибегнуть к крайним мерам.

Развод еще не узаконен, условия брачного договора не вступили в силу. Рычаги управления холдингом все еще в руках законного хозяина. Более того, уже определены активы, которые можно будет вывести в офшор на подставную фирму. Есть люди, которые этим занимаются. Севрюгину не хотелось убивать свое родное детище, но раз уж Диана не оставляла ему выбора, то ему придется сделать страшный для себя шаг и разорить свою компанию.

– Нет, я, конечно, поговорю, – как будто бы откуда-то издалека донесся до него голос Миронникова. – Но я не торопился бы.

Севрюгин мрачно усмехнулся краешками губ. О какой торопливости речь, когда уже поздно пить боржоми?! Не в том он сейчас состоянии, чтобы вершить великие дела. Счет уже идет на часы. Или даже на минуты. А на том свете миллионы не нужны.