Солянка

Когда-то на углу этой улицы и Большого Ивановского переулка (ныне улица Забелина) стоял царский Соляной двор, в амбарах которого хранилась соль – на неё существовала государственная монополия. В XVIII веке здесь появились Воспитательный дом, усадьбы Волконских, Бутурлина, Нарышкина, здание Опекунского совета. А в XIX столетии Варварское товарищество домовладельцев на территории упразднённого Соляного двора построило доходные дома.

1900-е гг. Здание Опекунского совета Воспитательного дома

Императорский московский воспитательный дом был учреждён в 1764 году как благотворительное закрытое учебно-воспитательное учреждение для сирот, подкидышей и беспризорников. Управлялся Воспитательный дом Опекунским советом и финансировался за счёт частных пожертвований и налога на продажу карт. С 1819 года Воспитательный дом обладал монополией на производство карт, которое было организовано на принадлежавшей ему Александровской мануфактуре в Петербурге.

В 60-х годах XIX века совсем недалеко от Воспитательного дома, между Солянкой и Покровским бульваром, возник Хитровский рынок, ставший знаменитым благодаря рассказам Гиляровского. Здесь нанимали сезонных рабочих и прислугу. После отмены крепостного права приток населения в Москву увеличился, но не всем удавалось найти работу. Многие оседали в окрестностях Хитровки, промышляя нищенством или воровством. Со временем здесь появились трактиры и ночлежные дома, в которых основную часть публики составляли воры и скупщики краденого.

С Хитровкой сумели покончить только в 20-х годах прошлого столетия. А в 30-х годах в доме на углу Большого Ивановского переулка и площади Ногина (бывшей Варварской площади) обитала личность не менее опасная, чем хитровские бандиты. В то время здесь проживала семья бывшего пехотного генерала царской армии Андрея Медардовича Зайончковского, профессора Военной академии РККА. Его дочь Ольга воспитывалась в аристократической семье – судя по некоторым сведениям, её мать, Мария Михайловна, была из влиятельного графского рода. «Графиня» так люто ненавидела советскую власть, что даже на улицу не выходила, не желая видеть торжество дорвавшейся до власти «черни». А дочь в 1922 году стала секретным агентом ОГПУ и, пользуясь громким именем своего отца и содействием двоюродного брата, занимавшего высокий пост в РККА, в течение многих лет втиралась в доверие к крупным советским военачальникам. Содержание подслушанных ею разговоров и собранные сплетни становились основой донесений в ОГПУ, а затем в НКВД, за что она не раз получала ценные подарки. Особо значительный вклад Ольга Андреевна Зайончковская внесла в операцию «Весна» в начале 30-х годов, когда по её доносам было арестовано немало военспецов, бывших офицеров царской армии. Со временем усердие секретного агента только возрастало – если верить её доносам, следовало пересажать чуть ли не весь командный состав РККА. В 1936 году от Зайончковской поступило немало компромата на Тухачевского и его ближайшее окружение. Скорее всего, ею двигало желание навредить бывшим царским офицерам, присягавшим царю, а позже служившим большевикам.

1938 г. Площадь Ногина. Справа – угловой дом, мимо которого дорога ведёт к Солянке

1900 г. Воспитательный дом на Москворецкой набережной

Красные ворота

Между Садовой-Черногрязской и Садовой-Спасской улицами расположена площадь Красных ворот. В 1709 году на месте так называемых проломных ворот Земляного вала была воздвигнута Триумфальная арка для встречи русских войск, возвращавшихся после Полтавской битвы. Деревянное сооружение не раз горело, и только в 1753 году была возведена каменная арка, в точности повторившая первоначальный вариант. Арка Красных ворот была снесена в 1927 году при расширении Садового кольца.

1880-е гг. Садовое кольцо у Красных ворот

1934 г. Площадь Красных ворот

1910-е гг. Красные ворота

1912 г. Красные ворота и церковь Трёх Святителей

Поблизости от Красных ворот, на углу Садовой-Спасской улицы и Орликова переулка в 1904 году по заказу владельца винокуренного завода Фёдора Афремова был построен восьмиэтажный доходный дом. До 1913 года, когда появился дом Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке, это было самое высокое здание в Москве. Здесь жил Константин Алексеевич Коровин, театральный художник, которого называют основоположником русского импрессионизма. Коровин преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, с успехом выставлял свои работы на различных выставках, а в 1905 году был избран действительным членом Академии художеств. После победы революции Константин Алексеевич подвергался яростным нападкам со стороны сторонников авангардизма в живописи – особенно в этом преуспел Давид Штеренберг, начальник отдела изобразительных искусств Наркомпроса. В 1922 году художник был вынужден покинуть Россию навсегда.

1920-е гг. Бывший дом Афремова на Садовом кольце

Мясницкая

Поблизости от площади Красных ворот заканчивается Мясницкая улица, которая берёт начало у Лубянской площади. Эта улица с XVI века сменила несколько названий – от Фроловской до улицы Кирова в советские времена. Когда-то здесь предпочитали строить свои усадьбы знатные дворяне, а в начале прошлого века здесь обосновались фабриканты и купцы.

1899 г. Духовная консистория

Среди самых примечательных строений, наряду со зданием Духовной консистории, – доходный дом с чайным магазином Перлова. Чаеторговец в третьем поколении основал Товарищество чайной торговли «Сергей Васильевич Перлов и К°», успешно торговавшее чаем во многих городах России. В 1896 году на коронацию Николая II должен был приехать чрезвычайный посол и канцлер Китайской империи Ли Хунчжан. Рассчитывая на заключение выгодных контрактов на поставку чая, Перлов решил переделать фасад здания на Мясницкой в традиционном китайском стиле. В результате дом № 19 стал напоминать китайскую пагоду, да и внутренне убранство было выполнено в восточном стиле. Поначалу дела шли вполне успешно, но через десять лет Перловы обанкротились. К этому времени в торговле чаем появилось множество успешных конкурентов, а кроме того, не принесло ожидаемых доходов строительство дачного посёлка в Подмосковье. Василий Семёнович Перлов, основатель Товарищества чайной торговли «Василий Перлов с сыновьями», купив за бесценок большой участок земли в 14 верстах от Москвы по Ярославской железной дороге, привёл в порядок территорию и построил более семидесяти дач, которые в летнее время сдавали внаём. Дачники были довольны, а тем временем Перловы влезли в долги. В итоге дачи пришлось продать, а земельный участок вернуть Удельному ведомству.

Дом № 19 на Мясницкой. Магазин Перлова

Дом № 13 на Мясницкой в 60-х годах XIX века принадлежал орловскому помещику Александру Нилусу. Его сын Сергей стал православным писателем – сочинения Нилуса высоко ценил Иоанн Кронштадтский, не раз встречавшийся с ним в Орле. Сергей Нилус известен и как один из первых публикаторов «Протоколов сионских мудрецов», за что был обвинён в антисемитизме. Дедом писателя по материнской линии был Дмитрий Иванович Карпов, проживавший в уездном городе Болхове всё той же Орловской губернии. Эта фамилия уже встречалась в истории о княгине Кире Алексеевне Козловской, возлюбленной Михаила Булгакова в 1916-1917 годах. Дело в том, что лучшая подруга Киры Алексеевны, княжна Анжелика Гирей, накануне первой мировой войны вышла замуж за Андрея Дмитриевича Карпова. Он служил адъютантом командира 36-й пехотной дивизии, начальником штаба которой был полковник Дмитрий Александрович Лопухин, тоже из орловских помещиков, брат Алексея Александровича Лопухина, одного из разоблачителей Азефа. Дмитрий Аркадьевич Карпов, свёкор княжны Гирей, действительный статский советник, занимал высокий пост в столичном окружном суде – он, как и Сергей Нилус, был внуком Дмитрия Ивановича Карпова. Нельзя не упомянуть и Варвару Петровну Тургеневу, мать всемирно известного писателя – её поместье находилось по соседству с имением Дмитрия Ивановича. Варвара Петровна была в приятельских отношениях с женой Карпова и по возможности опекала её детей – Николай, старший из сыновей, во время учёбы жил в московском доме Тургеневых на Остоженке. Он известен и как близкий друг поэта Алексея Апухтина – ему поэт посвятил свой стихотворный некролог «Памяти Н.Д. Карпова».

1900-е гг. Дом № 13 по Мясницкой

С литературой связана также история дома № 5 по Мясницкой. В первой половине XIX века земельный участок между Фуркасовским и Милютинским переулками принадлежал московскому губернскому предводителю дворянства Александру Дмитриевичу Черткову. Доставшийся ему от прежних владельцев двухэтажный дом с флигелями он превратил в хранилище книг и рукописей, предназначенных «для изучения нашего отечества во всех отношениях и подробностях» – здесь было около двадцати тысяч книг. Дело отца продолжил сын, пристроив со стороны Фуркасовского переулка здание, в котором разместилась общедоступная Чертковская библиотека. В советское время это собрание послужило основой для создания Государственной публичной исторической библиотеки. Владения на Мясницкой в конце XIX века пробрела Клавдия Николаевня Обидина, разбогатевшая благодаря нежданному многомиллионному наследству после кончины брата. В особняке Обидиной проходили заседания Московского архитектурного общества, с разрешения хозяйки устраивались литературно-артистические вечера. После 1918 года здесь некоторое время размещался «Клуб красных директоров».

Дом № 8/2 по Мясницкой улице

На углу Мясницкой улицы и Большого Златоустинского переулка, в доме № 8/2, помимо магазина «фарфорово-фаянсовых королей» Кузнецовых, располагался книжный магазин братьев Салаевых, которые начинали своё дело ещё в 30-х годах XIX века с книжной лавки у Никольских ворот. В 1885 году их фирму приобрёл Владимир Васильевич Думнов. Его издательский дом, наряду с художественной литературой, выпускал школьные учебники. При советской власти предприятие продолжило работу, а затем вошло в состав издательства «Работник просвещения».

Делу культуры и просвещения служили ещё два дома на Мясницкой. В 1832 году несколько любителей искусства организовали кружок для начинающих художников, который позже был преобразован в училище при Московском художественном обществе. С 1844 года училище располагалось в доме № 21, так называемом «доме Юшкова» на углу Мясницкой и Боброва переулка. После слияния этого образовательного учреждения с Московским дворцовым архитектурным училищем возникло Московское училище живописи, ваяния и зодчества, которое по своему статусу приравнивалось к Петербургской академии художеств. Конечно, никакое учебное заведение не может из посредственности сделать настоящего художника, как не способен Литературный институт стать инкубатором поэтов и писателей, в чём мы неоднократно убеждались. Однако значительная роль подобных заведений в деле просвещения несомненна.